Так будет лучше

– Вот как… – Задумывается на несколько секунд. Внимательно смотрит на меня. Выдерживаю его взгляд. Хлопает ладонью о ладонь и произносит: – Ну и славно.

Слова режут по-живому. С силой впиваюсь ногтями в руку, сжимая пальцы в кулаки. Не могу больше здесь находиться.

– Тогда предлагаю забыть о вчерашнем. Как считаешь? Думаю, для нас обоих так будет лучше, – окончательно убивает меня Раменский.

Забыть о вчерашнем.

Так будет лучше.

Вот и всё. Конец грустной сказки. Мысли кружатся, как сумасшедшие. Перед глазами расплываются пятна. Грудь болезненно сдавливает.

– То есть вчера как бы была среда, а потом мы сразу очутились в пятнице? Так?

Молчит. В душе закипают ярость и отчаяние.

– А знаешь что, Алекс… – Задираю голову и смотрю ему прямо в глаза. – Да пошёл ты!

Хватаю сумку и, не оглядываясь, выбегаю из аудитории. К глазам подступают слёзы. Терпи, Влада, терпи. Никаких эмоций на людях! Вижу дверь с подсветкой “Выход”. Выскакиваю на черную лестницу. Мне нужно спуститься на шесть пролетов.

Ступеньки. Ступеньки. Ступеньки.

Восьмой этаж.

Холл.

Нахожу свой номер, скрываюсь за дверью и прислоняюсь к стене. У меня едва хватает сил, чтобы не рухнуть. Медленно сползаю на пол и закрываю лицо ладонями. Из груди вырываются рыдания.

Еще никогда я не чувствовала себя настолько униженной. Раменский не просто бросил меня. Ему хватило наглости попросить забыть обо всём, что между нами было. Потому что для него так будет лучше.

Подлец.

Ненавижу его.

Ненавижу.

Ненавижу.

Глава 15. Кто-то влюбился

Шестой час вечера. Я просидела на полу пять часов. С трудом заставляю себя встать. Направляюсь в ванную. Смотрю в зеркало. Всё не так уж и плохо, если не считать, что глаза превратились в щелки, скрывающиеся за опухшими веками, а нос увеличился в размерах вдвое. Забираюсь в душ и полчаса стою под струями прохладной воды. Пытаюсь выбросить из головы любые мысли. Получается хорошо. Лишь на задворках сознания еще маячит образ предателя.

Выбираюсь из душа. Изучаю косметичку. Тональный крем, тени, тушь, блеск для губ и даже сосудосуживающие капли. Я словно чувствовала, что мне всё понадобится. Наношу косметику. Через десять минут лицо превращается в маску. Выгляжу непривычно и даже немного дико, учитывая какая стоит жара. Плевать. Надеваю солнцезащитные очки, беру новый чемодан, сумку и покидаю номер.

Маша уже в холле. Машет рукой. Подхожу.

– Ты чего в очках?

– Голова раскалывается.

– Перегрелась что ли? Не тошнит?

– Да всё нормально. Обычная мигрень. Мне просто нужна тишина.

– Намек поняла.

К нам присоединяется еще несколько человек с чемоданами. Маша переключает внимание на них. Идет какое-то шумное обсуждение. Не вникаю.

Ко мне быстрым шагом подходит Митя:

– Переживал, что не успею тебя проводить. Ну то есть вас, – поправляется, бросая взгляд на Машу.

– У Влады голова болит. Не мучай её, – вступается за меня приятельница.

– Ты в порядке? Температуры нет?

– Нормально, – тихо успокаиваю Митю.

– Слушай, я поговорил с Матвеем Красновым. Рассказал ему о тебе. Он готов на следующей неделе пообщаться. Сможешь?

Я очень благодарна Мите. Но вместо того, чтобы прыгать от радости, как сделала бы еще вчера, способна выдать только одно:

– Спасибо, Митя.

– Я сказал, что ты ещё учишься. Матвей говорит, это не проблема. График будет гибкий.

– Супер.

– Тебе, похоже, и правда плохо. Я думал, ты обрадуешься, – разочарован молодой человек.

– Я очень рада, честно. Просто голова сводит с ума.

– Давай я запишу тебе номер Матвея. И свой заодно. Позвонишь ему в понедельник и договоритесь о встрече.

Протягиваю телефон. Берёт и ищет в кармане свой.

– Что за… – На лицо Мити наползает тень. – По ходу, я телефон в номере забыл. Ждите меня здесь. Вернусь через минуту.

Возвращает мне телефон и несется к лифту.

– Странный какой-то. Мог ведь просто записать тебе свой номер и нажать на звонок, – удивляется Маша. – Ну раз хочется побегать, то ладно.

Смотрю вслед Мите и случайно замечаю стоящего у стойки регистрации Раменского. Пристально на меня смотрит. Собираюсь скорее отвести взгляд, но тут вижу, как сзади к нему приближается какая-то высокая блондинка и, словно шкодливый ребенок, закрывает Раменскому глаза ладонями.

– Сюрприз! – девица визжит так громко, что привлекает внимание всех вокруг.

– Лика… – доносится удивленный голос Алекса. Убирает от лица её руки.

– Я так по тебе соскучилась, – говорит во всеуслышание блондинка и крепко обнимает Раменского. – Лёшечка, ты разве не рад меня видеть? Ну поцелуй же меня скорее!

Не успеваю вовремя отвернуться. Вижу, как Раменский мешкает секунду, а после впивается губами в губы блондинки, притягивая ее ближе к себе.

Так же, как вчера меня.

Сердце готово разорваться на части. Легкие сжимает так, что становится трудно дышать. Резко отворачиваюсь, чтобы смотреть куда угодно, лишь бы не на него. Не на них.

Все становится на свои места. У Раменского другая женщина. Его женщина. А я… я была лишь курортной забавой. Нежелательной ошибкой, о которой нужно поскорее забыть.

Эта мысль настолько ошеломляет меня, что в глазах темнеет. Болезненно сглатываю. Перевожу взгляд на Машу. Приятельница все еще смотрит в сторону Раменского.

– Подожду на улице, – говорю я, и не дожидаясь ответа, направляюсь к выходу.

– Я с тобой, – говорит Маша, выдвигая ручку чемодана. Нагоняет меня и продолжает: – Это Анжелика Лисицына, пиар-директор Алекса. Но все знают, что она помогает ему не только с пиаром.

Все знают. Все, кроме меня.

Дура! Ну какая же я наивная дура! Само собой, такие как Раменский не могут куковать в одиночестве.

Иду и молчу. Выходим из гостиницы и останавливаемся у входа.

– Поговаривают, что Лика запала на него ещё на первом курсе, а он всё ломался. Тогда она заделалась его другом и решила Раменского в звезду превратить. Он был типа её негласным выпускным проектом, – Маша показывает в воздухе кавычки. – Враки, конечно. Но то что Лисицына помогла Алексу создать имидж и продвинуться – факт. Вот он теперь и расплачивается.

Мне становится тошно от свалившихся подробностей. Грудь разрывает, к горлу подступает ком. Вся моя бравада вот-вот лопнет, уступив место потоку слёз. Собираю оставшуюся волю в кулак.

– Маша.

– Чего?

– Давай больше не будем говорить о Раменском. Ладно?

– Я думала, тебе интересно.

– Нет. Совершенно неинтересно.

Я говорю правду. Я больше ничего не хочу слышать об этом человеке. Ничего и никогда.

Маша пожимает плечами:

– Как скажешь.

Спустя пару мгновений, приятельница сводит брови и подозрительно меня разглядывает. Потом осторожно интересуется:

– У вас с Алексом что-то было?

Отвечаю не сразу.

– У меня просто болит голова.

Маша молчит, продолжая сверлить меня взглядом. К счастью, в этот момент из гостиницы выходит куратор, за которым следуют участники тренинга. Сопровождающая указывает на подъехавший микроавтобус. Идем за всеми следом. Водитель грузит вещи в специальный отсек. Когда собираюсь садиться, слышу голос Мити:

– Влада! Влада! Телефон!

Ах да.

Прошу водителя подождать минуту. Митя быстро берет из моих рук смартфон и забивает свой номер и номер Матвея. Потом нажимает на звонок и ждет, пока на его телефоне отобразятся гудки.

– Ну вот, – вытирает со лба проступивший пот. – Теперь у нас есть номера друг друга. Я вернусь в Москву и позвоню тебе, ладно?

– Конечно, – беру Митю за руку. – Спасибо тебе за всё.

– Я счастлив, что участвовал в тренинге, – лицо молодого человека покрывает румянец. – Потому что познакомился с тобой.

Ничего не отвечаю. Слегка улыбаюсь и залезаю в микроавтобус. Устраиваюсь рядом с Машей.

– Похоже, кто-то влюбился, – произносит приятельница, поигрывая бровями.

Отворачиваю голову к окну. Машу рукой Мите, который неотрывно на меня смотрит. Да, кто-то действительно влюбился. Только совсем не в того, в кого нужно.

***

Не замечаю, как добираемся до аэропорта.

Не замечаю, как садимся в самолет.

Не замечаю, как спустя четыре часа приземляемся.

Всю дорогу Маша ведет себя как идеальная спутница и не тревожит меня. На выходе из аэропорта обнимаемся и прощаемся, обещая не пропадать и оставаться на связи. Приятельница садится в такси и уезжает.

Уже второй час ночи. Звоню маме. Говорю, что жду у выхода. Подъезжает. Закидываю чемодан и сумку в багажник. Сразу предупреждаю, что у меня раскалывается голова, и я ни о чем не могу говорить. Не вру. Так и есть. Кожей ощущаю мамин пристальный взгляд. Она ничего не спрашивает.

Отъезжаем от аэропорта. Едем в тишине довольно долго. Мама притормаживает у красного светофора и наконец произносит:

– Ты с ним переспала?

Смотрю на светофор, отсчитывая секунды. Мне не хочется обсуждать с мамой что бы то ни было.

– Влада.

– Нет, – с трудом выдавливаю из себя.

– Хорошо, – мама расслабляется. – Всё остальное поправимо.

Включает радио. Всю оставшуюся дорогу молчим. Обеих это устраивает.

***

Приезжаем домой. Быстро приветствую сонного папу и скрываюсь в своей комнате. Ощущаю себя уставшей и разбитой. Настолько, что спешно смываю косметику с лица и, даже не приняв душ, забираюсь в постель.

Плевать.

Даю волю беззвучным рыданиям, а после проваливаюсь в беспокойный, мучительный сон.

Утром долго лежу и гляжу в потолок. С трудом выбираюсь из кровати и сажусь за ноутбук. Открываю соцсети – одну, вторую, третью. Отписываюсь от Раменского во всех сообществах и каналах. Чищу “избранное”, избавляясь от любых напоминаний о нём. Нахожу папку с фотографиями и сохраненными статьями. Нажимаю кнопку “Удалить”, даже не открывая. Напоследок закрываю все свои аккаунты от посторонних. А после беру телефон, нахожу номер Раменского – и зачем только я его записала? – и добавляю в черный список. Глупо, знаю. Он никогда не станет звонить. Но мне приятно думать, что я управляю собственной жизнью.

Сделано.

Направляюсь в душ. Долго стою под струями воды, смывая непрошенные слёзы.

Мама права. Я полная идиотка, что позволила себе так сильно влюбиться. Какой смысл в этой дурацкой любви? Разве стоит один короткий вечер иллюзий подобных страданий?

Я раскрыла перед Раменским душу. Подарила ему всю себя. А он плюнул мне в лицо, а потом вытер об меня ноги.

Скольким ещё Раменским я позволю превратить меня в тряпку? Скольким?

Ни одному. Больше ни одному. Ни по кому я больше не готова так страдать. Ни по кому.

А значит… Значит, есть только один выход. Пусть они меня любят, а я буду лишь позволять. Больше никакой любви с моей стороны. Никогда. Вот так действительно будет лучше.

Приняв решение, забираюсь в кровать, накрываюсь одеялом с головой и горько рыдаю. Прощай, Раменский. В моей жизни тебя больше нет и не будет. Можно считать, что я выполнила план на отлично.

Часть II. Враг Глава 16. Ложная тревога

Пять с половиной лет спустя

– Доброе утро, любимая! – шепчет на ухо Митя.

Делаю вид, что сплю. Митя нежно целует меня в плечо и вылезает из кровати. Когда он скрывается в душе, открываю глаза. За окном уныло – пасмурно, морось. Как будто на дворе не середина февраля, а ноябрь. Слышу звук льющейся воды.

Неужели Антон выберет продавцом года Матвея? Нет, не может быть. Пусть Матвей и сделал на одну сделку больше, но по финансовым показателям он мне уступает. Не много, но всё же. Если бы я закрыла до Нового года проект в “ФОРЕ”, сомнений бы не было. Крупнейшая сделка точно превратила бы меня в продавца номер один на ИТ-рынке. Но я не закрыла. Сама виновата. Надо было не сбегать с работы в восемь вечера, а дожимать Крылова и Лапина. Тогда был бы и результат. Пенять остается только на себя саму. Ладно. Всё решится в пятницу. Осталось переждать пять дней. А сегодня надо расслабиться, побыть с Митей, пока он не уехал.

Вода перестает литься. Через минуту Митя выходит из ванной комнаты. Копошится в шкафу, что-то достает и идет к кровати. Быстро прикрываю глаза. Митя нежно проводит пальцами по моему плечу и произносит:

– С годовщиной, любовь моя!

По спине пробегает неприятный холод. О чем это он? Что за годовщина? О боже… Когда там я согласилась пойти с ним на свидание? Точно, как раз в феврале. Видимо, Митя говорит о двух годах, что мы вместе. С ума сойти! Я так закрутилась, что и забыла!

Слегка улыбаюсь, притворяясь, что вырвана из сна приятными словами.

– И тебя с годовщиной, Митенька.

– У меня для тебя подарок.

– Подарок?

Приподнимаюсь, облокачиваюсь на подушку. Бросаю взгляд на длинную бархатную коробочку, которую Митя положил рядом со мной. Аккуратно открываю её. Внутри лежит золотой цепочный браслет с плетением “восьмёрка”. Классика. Какая жалость, что я предпочитаю жесткие браслеты.

– Тебе нравится?

Нет. Но Митя никогда об этом не узнает. Он так старался. Я не имею права его обидеть.

– Конечно, Митенька. Очень красиво. – Целую Митю в щёку, надевая браслет на руку. – Поможешь застегнуть?

Долго копошится с застежкой, но в конце концов одолевает её. Делаю вид, что любуюсь браслетом. В принципе, я смогу его иногда надевать, надо только хорошенько подумать, под что.

– Спасибо. Мой подарок будет чуть позже. Как назло, перенесли сроки доставки, – на ходу сочиняю я. Надо заскочить сегодня в торговый центр и что-нибудь прикупить.

– Ничего. Я так рад, что ты не забыла.

Мне становится стыдно. Обещаю себе создать напоминалку в календаре. Митя наклоняется и целует меня. Его пальцы немного неуклюже проникают под мой топ, затем спускаются к шортам. Кладу руки ему на грудь и слегка отстраняюсь.

– У меня сейчас те самые дни, – с грустью говорю я. – Давай подождём немного.

По глазам вижу, что Митя расстроен. Не давая возможности возразить, быстро встаю с кровати и направляюсь в ванную.

– Влада…

– А? – оборачиваюсь и стараюсь улыбнуться как можно искреннее.

– Ты меня любишь?

Смотрит на меня большими карими глазами, полными надежды.

– Что за вопрос? Конечно.

Молчит пару секунд, как будто решая, стоит ли мне верить.

– Я тоже тебя люблю. Больше всего на свете.

Улыбаюсь Мите ещё сильнее, а затем скрываюсь за дверью. Подхожу к зеркалу и внимательно себя разглядываю.

На душе становится паршиво. Зачем я наврала Мите? Неужели не могла себя пересилить? Ну что я за человек такой? Мы давно не занимались сексом, и конечно, надо было дать ему то, что он хочет. Перетерпеть. Ну что я в самом деле? Да, интимная сторона не вызывает у меня восторга, но ведь это у многих так. Я где-то читала, что половина женщин в возрасте от двадцати пяти до тридцати четырех лет не получает удовольствие от секса. И ничего, все как-то справляются. К тому же Митя завтра уедет, и мы не увидимся две недели.

Нет, я поступаю гадко. Так нельзя.

Чищу зубы. Еще минуту стою, собираясь с духом. Делаю несколько глубоких вдохов. Снимаю пижаму, оставаясь в одних трусиках, и выхожу из ванной. Митя сидит на кровати в той же самой позе. О чём-то думает. Замечает меня и застывает в изумлении.

– Ложная тревога, – говорю я с улыбкой.

Подхожу вплотную, сажусь к нему на колени и целую со всей страстью, на какую способна.

***

После повторного принятия душа выхожу из ванной и иду на кухню. Митя готовит блинчики, что-то насвистывая себе под нос. Выглядит довольным. Я рада, что ему хорошо. Подхожу к кофеварке и варю кофе. Даю указание умной колонке включить музыку. Раздается мелодичный голос Ланы Дель Рей. “The greatest” – одна из моих любимых песен. Подпеваю.

…And I'm wastedDon't leave‚ I just need a wake-up callI'm facing the greatest

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.