Полная версия
Падение хорошей девочки
Дома ее ждала Лорелея. У них было не так много времени пообщаться на балу «Святые и Грешники», поэтому можно было пренебречь прелюдией.
– Кто к нам пожаловал! – заголосила в привычной манере Лорелея. – Святая Ви-ви-ен.
Виви театральным жестом смахнула воображаемую слезу, бросила сумочку и пакеты на пол и со вздохом плюхнулась на диван рядом с Лорелеей.
– Поверить не могу, что ты мне ничего не сказала, Виви.
– Секретная информация. Я сама узнала об этом только после Дня благодарения, поэтому мне пришлось усиленно готовиться, чтобы уложиться до начала фестиваля. Боюсь, у меня не будет ни одной свободной минутки до Марди Гра.
– Мы так гордились тобой. Мама с папой готовы были лопнуть от радости.
– Я заметила. Надеюсь, ты пересмотришь свою ежегодную клятву верности Грешникам. Я рассчитываю на твою поддержку.
– Грешники гораздо прикольнее, – наморщила носик Лорелея.
– Не заставляй меня играть на сестринских чувствах.
– Не отпугивай удачу, – фыркнула Лорелея. – Одного святого достаточно для Лабланков. Не втягивай меня, это твоя работа.
– Ну да. – У сестер и раньше случались подобные разговоры, но в первый раз она почувствовала укол зависти по отношению в свободе сестры. Виви быстро отогнала неприятное чувство. Если начать относиться в жизни так же легко, как Лорелея, то следующие несколько недель можно будет провести не слишком напрягаясь. Она сбросила туфли и откинулась назад. – Хорошо, это временное явление. Пару недель безгрешности тебя не убьют.
– Так неохота… – Лорелея снова сморщила носик. Она так привыкла играть роль плохой девочки, что как нельзя лучше чувствовала себя в этом образе. – А знаешь, никто никогда не считал меня святошей. Вот так вызов. – Лорелея расправила плечи. – Лабланки любят вызовы.
– Аминь.
– Кстати, о вызовах… – начала Лорелея, и Виви прекрасно поняла, о чем она хотела сказать, – ты хорошо сделала, что не оторвала Коннору голову на балу.
Виви почувствовала, как в душе стала нарастать злость.
– Я все прекрасно понимаю – это большой пиар-ход, чтобы собрать как можно больше денег, да? А где вино?
– Я налью. – Лорелея отправилась на кухню и вернулась с двумя бокалами. – Не могу не согласиться, что это блестящий пиар-ход, но тебе следует быть осторожней.
– Обещаю, что это будет вынужденное убийство. Я не стану просить тебя вытащить меня из тюрьмы.
Лорелея посмотрела в глаза Виви:
– Ты хочешь, чтобы я занялась церемонией коронации?
– Нет. Только не это.
– Вот и славненько. Не забывай, что ты должна вести себя безупречно.
– Я как раз сама об этом недавно думала. – Виви подняла бокал.
– Теперь ясно, почему ты себя так хорошо ведешь, – сказала в ответ Лорелея. – За тебя, Виви. Ты растешь как личность.
Поднося бокал к губам, Виви расхохоталась, чем вызвала недоуменный взгляд Лорелеи.
– Вивьен Лабланк, в чем дело?
– Ничего. Вовсе ничего, – проговорила Виви, едва сдерживая улыбку.
Лорелея метнула на нее подозрительный взгляд:
– Ты что-то натворила?
– Я просто вела себя мило и дружелюбно. Почти как святая.
– Ты знаешь, вы оба всегда представляли собой забавное зрелище, но, честно говоря, Виви…
Вивьен предостерегающе вскинула руку:
– Лорелея, не начинай. Почему при разговоре то и дело всплывает имя Коннора?
– Потому что это очень весело. Мне нравится Коннор.
– Знаю. Это ты основала его фан-клуб.
Лорелея залилась румянцем.
– Ну кто-то же должен был…
– За три года до того, как вышла его первая запись?
– Он славный парень. – Лорелея не знала, как сменить тему.
– Ты плохо его знаешь.
– Я знаю его достаточно хорошо. К тому же в последнее время за ним увязалась дурная слава.
Виви радостно причмокнула.
– Дурная слава? Ради всего святого, Лорелея, скандалы вокруг его имени неделями не покидают страницы таблоидов.
– ДНК-тест освободил его от отцовства.
– Это означает лишь то, что он не приходится отцом ребенку и избежал алиментов. А как насчет всего остального?
– Ты всерьез воспринимаешь бред таблоидов? Поверить не могу. Ты сама постоянно мне говорила, чтобы я не судила о людях по слухам, которые ходят вокруг них.
– Никто и не думал судить. Я просто говорю, что ты плохо его знаешь – по крайней мере, теперь, когда он стал взрослым. Ты ничего не знаешь о его личной жизни, кроме школьных сплетен. Кто знает, как там оно на самом деле было?
– Не думаю, что Коннор сильно изменился с тех пор. – Лорелея покачала головой.
– Он живет такой жизнью, которую мы и представить себе не можем.
– Как бы то ни было, я остаюсь при своем мнении. Мне кажется, что он славный парень.
Пришла очередь Виви покачать головой.
– Никогда бы не подумала, что тебя может привлечь в человеке только красивая внешность.
– Закулисные интриги конкурсов красоты дают о себе знать, верно, Виви?
– Ой, да прекрати. Я же не говорю, что Коннор серийный убийца. Я просто его недолюбливаю.
– Тогда объясни мне почему, – с задумчивым видом Лорелея придвинулась к краю дивана и уставилась на нее. – Я требую ответа. Даже не думай увиливать.
Виви вздохнула, с трудом подбирая слова:
– Ты хочешь сказать, что в твоей жизни нет ни одного человека, которого бы ты недолюбливала? Или того, кто обошелся бы с тобой некрасиво?
– Ну конечно же есть. Но дело в том, что я – это не ты. Тебе нравится кто-то. Кому-то нравишься ты. Ты единственный человек, кто в моих глазах дотягивает до образа святой. Я не понимаю твоего неразумного, даже скорее детского отношения к Коннору, основанного на старых обидах. – Голубые глаза Лорелеи превратились в две узкие щелки. – Ты мне что-то недоговариваешь? – спросила она с сестринским участием в голосе. – Неужели Коннор?..
Только сплетен сейчас не хватало.
– Нет. Ничего дурного и криминального.
– Еще в те времена, когда ты была «Принцессой Миссисипи», ходили слухи…
– Они едва не стоили мне короны. Все это полнейшая чушь.
– Клянешься?
– Даю слово.
– Хорошо. Если понадобится, я порву его за тебя.
– Спасибо, дорогая, это вовсе не обязательно. Если бы Коннор заслуживал смерти, я бы уже давно решила эту проблему.
После слов Виви у Лорелеи стало легче на душе.
– Тогда признавайся, что такого он мог натворить? Он дергал тебя за косички в детском саду? Украл твои деньги на обед? Дразнил тебя?
– Ну да. – Виви пожала плечами, Лорелея нахмурилась. – Он всю дорогу до Батон-Ружа пел эту песню, которую сочинил про меня, когда мы ездили на экскурсию в восьмом классе.
– Вот в чем дело. Так это все объясняет, – фыркнула Лорелея. – Коннор написал тебе песню. Неудивительно, что ты его так возненавидела.
– Она называлась «Смущенная Виви».
Лорелея вскинула бровь.
– Обожаю тебя, детка, но с тобой и вправду частенько такое бывает.
– Дело не в этом. Ни одна четырнадцатилетняя девушка не хочет, чтобы ее высмеивал симпатичный паренек того же возраста.
– Ах, ну да. Безответная юношеская любовь…
Надо же такое сказать!
– Прекрати.
Лорелея захихикала.
– Во-первых, ты провалила психологический тест, поэтому, пожалуйста, не пытайся копаться у меня в мозгах. Во-вторых, мы не на телешоу. В-третьих, мне чертовски надело, когда тыкают этим Коннором и говорят, чтобы я его полюбила. Это дико меня раздражает и заставляет ненавидеть его еще сильнее.
– Ну это, бесспорно, его промах.
То ли выпитое вино, то ли поздний час, то ли усталость так повлияли на Виви, что она вздохнула и, наконец, произнесла:
– Мари Лестер.
– При чем здесь Мари Лестер? – Лорелея недоуменно уставилась на Виви.
– Он использовал меня, чтобы подкатить к ней.
– Что?
Лорелея хлопнула рукой по лбу. Так вот почему Виви так не хотелось об этом разговаривать.
– Помнишь, какой милой и тихой девушкой она была? – Лорелея кивнула. – Поэтому родители отправили ее подальше от Нового Орлеана, этого города грехов.
– Ну и?..
– В старших классах друг Коннора Рег предложил Мари погулять. Она отказалась, потому что считала их придурками. Коннор воспринял ее ответ как вызов и повод выпендриться перед Регом.
– Допустим… И что с того?
Виви сделала большой глоток вина.
– Ну так вот, мы с Мари часто пересекались в школе и вместе проводили опыты, к тому же я нравилась ее родителям.
– Ну конечно.
– Коннор стал увиваться вокруг меня и все такое, чтобы быть ближе к Мари.
Лорелея кивнула:
– А-а, понятно. Если бы ты сказала, что он хороший парень, то она могла бы изменить свое мнение на его счет?
– Именно.
– Так вот почему Коннор к нам зачастил!
– Он просто воспользовался мной. И что хуже, Мари ему даже не нравилась. Коннор хотел доказать, что сможет замутить с Мари, тогда как его друг получил от ворот поворот.
– Ничего себе. Нет, ну, в самом деле… – Под гневным взглядом Виви Лорелея умолкла. – Ах, так ты думала, что ему нравишься. М-да… Вот почему ты залепила ему пощечину в день коронации.
Чувство боли, которое она испытала в семнадцать, могло притупиться с течением времени, но удар по самолюбию Вивьен не могла забыть, даже будучи уже двадцативосьмилетней девушкой. Она кивнула.
Лорелея округлила глаза.
– Это было сто лет назад. Юношеское недоразумение.
– Он лгал мне, воспользовался мной, нанес душевную рану и сделал из меня невольного сообщника его подлой затеи обойти своего друга. Вот так юношеское недоразумение, ничего не скажешь. Он был не прав. И что хуже всего, я ему поверила. Даже спустя столько лет я не могу этого забыть.
– Значит, не можешь отпустить ситуацию? – Лорелея покачала головой. – Ничего себе, Виви. Не думала, что все так серьезно.
– И от кого я это слышу? От девушки, которая до сих пор сходит с ума по Стиву Милнеру, который изменил ей.
– Он бросил меня на выпускном, чтобы переспать с другой.
– Замечательно, тогда поговорим о подростковых глупостях, когда ты перестанешь переживать по этому поводу.
Губы Лорелеи сжались. Виви задела ее за живое.
– Даже если бы я перестала об этом думать, за минувшие годы ничто не смогло разубедить меня в том, что Коннор остался таким же надменным эгоистичным ребенком. Во всяком случае, его слава лишь разожгла в нем пороки. А поскольку Коннор до сих пор держит на меня подростковые обиды, о какой зрелости может идти речь?
Настала очередь Лорелеи тереть глаза.
– Думаю, чтобы разобраться в этом, одним бокалом вина не обойтись.
Виви погладила сестру по коленке.
– Взгляни на ситуацию с другой стороны. Вражда только подогреет интерес к соревнованию. Если мы с Коннором зароем топор войны и станем лучшими друзьями, то люди будут разочарованы. А я не могу допустить того, чтобы «Бон Аджент» упустил возможность хорошенько на этом заработать.
Лорелея вздохнула:
– Терпеть не могу, когда ты приводишь такие разумные аргументы в дурацком разговоре. Как тебе удается?
– Это талант. – Виви посмотрела вниз и на подушках дивана увидела блестки. Уверенность и жажда победы тут же вернулись к ней, а личные счеты с Коннором отошли на второй план. – Прикроешь меня с тыла? Мне нужна любая помощь.
Лорелея кивнула:
– Кровь, даже если она течет в жилах сумасшедшего, гуще воды. Я буду вести себя как ангел во время твоего правления. С нетерпением жду королевских наград.
– Прекрасно. – Виви схватила одну из сумок и выудила из нее футболку. – Добро пожаловать в команду Святых.
Лорелея развернула бледно-голубую футболку и хмуро взглянула на изображенные на спине крылья ангела.
– Мне обязательно это надевать?
– Да, при каждом удобном случае. Как раз во вторник тебе представится такая возможность. Мы собираемся организовать мегауборку.
Недовольство на лице Лорелеи сменилось неподдельным ужасом.
– Никогда бы не подумала, что ты заставишь меня заниматься физическим трудом.
– Это полезно для души, несмотря на то что пострадает маникюр.
– Я думала выйти на работу во вторник.
– А я почти с уверенностью могу сказать, что папа даст тебе выходной.
– Тогда ладно. – Лорелея метнула на «крылатую» футболку полный отвращения взгляд. – Совершенно не мой цвет. А какого цвета футболки в команде Коннора?
– Даже не смей шутить по этому поводу. Мне и так хватает сестры, которая с почтением смотрит на темную сторону.
– Так уж и быть, Виви. Как бы странно это ни звучало, но я уступлю. Имей в виду, я не собираюсь слушать твое нытье по Коннору следующие четыре недели.
Как жаль, что никто не подумал об этом перед тем, как столкнуть ее с Коннором.
Большую часть воскресенья Коннор провисел на телефоне, разговаривая со своим менеджером и агентом, но рутина не сильно его угнетала, потому что он с комфортом обосновался на балкончике с видом на Роял-стрит, потягивал кофе с молоком и лакомился пончиками. Квартира на третьем этаже пустовала, поскольку Гейб был в Италии. Коннор мог насладиться одиночеством в самом сердце Французского квартала. Уличные музыканты внизу демонстрировали скорее неиссякаемый энту зиазм, нежели природный талант. Их незамысловатая музыка напоминала цоканье копыт, звон колокольчиков запряженных мулами повозок и выкрики гидов, шедших с группами туристов вниз по улице.
Нежась под лучами зимнего солнца, примостив ноги на кованые железные перила, Коннор предавался безделью, а вернее, прогнав из головы все мысли, испытывал настоящее блаженство. Он не осознавал, в каком напряженном состоянии находился вплоть до этого момента. Даже рекомендации врачей, предписывавших отдых его пальцам и запястьям, казались менее обременительными и докучливыми. Клавиши остались где-то далеко, единственной нагрузкой, которую выполняли его запястья, было неторопливое движение руки, подносившей ко рту чашку кофе. Даже после многочасовых телефонных разговоров его ум оставался ясным. Коннор чувствовал в мышцах приятное расслабление, боль потихоньку отступала – можно было прекрасно обойтись без лекарств.
Неповторимое блаженство. Коннор мог просидеть здесь весь день и не утруждать себя ничем, кроме хорошего крепкого сна.
Мать Коннора была очень недовольна, когда узнала, что ее сын предпочел остановиться в квартире друга, вместо того чтобы поехать домой. Но он не хотел, чтобы его громкий визит в родной дом привлек толпу фотографов и поклонников, которые непременно осадили бы родительское гнездо и растоптали мамины цветы. Коннор решил поступить проще.
Коннор был не единственной знаменитостью, называвшей Новый Орлеан своим домом. Однако участие в фестивале «Святые и Грешники» сразу после громкого скандала с Кэти Аррас и ее обвинений… В общем, будет лучше, чтобы все пересуды утихли.
Очень скоро люди привыкнут к его присутствию и перестанут раздувать сплетни.
Боже, как же он любил этот город!
Именно поэтому он ухватился за возможность побыть Грешником года. Шутки в сторону, это было честью для него. Он чувствовал, как никогда, что, преуспев в жизни и став популярным, сможет привлечь большие деньги в фонд, даже если, по мнению Виви, это были неравные условия.
Кстати, о Виви…
Вид из окон квартиры Гейба таил сюрприз: Коннор мог прекрасно видеть парадную дверь гале реи Виви, находящейся выше по Роял-стрит. Если верить словам мамы, которая держала его в курсе всех событий Нового Орлеана – особенно тех, что касались ее друзей и их детей, – дела в галереи Виви шли в гору. Она умудрялась найти равновесие между доступными, легко продаваемыми произведениями искусства и картинами высокого качества.
Виви молодец! Коннор и предположить не мог, что искусство было настоящей страстью Виви. До Коннора доходили слухи о ее успехах. Он был рад узнать, что после выигранного ею конкурса «Мисс Луизиана» она смогла заняться чем-то большим, чем вертеть булавой и светить милым личиком. Виви всегда отличалась интеллектом, наконец-то она нашла применение своим мозгам.
Благодаря маме он знал, что выбор Виви на роль Святой не был ни для кого секретом. Если бы у жителей города появилась возможность ее канонизировать, они непременно бы это сделали. Виви во всем принимала участие; если нужен волонтер и гость какого-нибудь мероприятия, то Виви мчалась туда. Удивительно только то, что ее не назначали на роль Святой гораздо раньше. Теша свое самолюбие, Коннор уж было подумал, что Макс и его команда выжидали окошка в его расписании, чтобы составить прекрасную пару соперников.
Утренние газеты пестрели радостными статьями, в которых находчивые журналисты сравнивали их отношения с событиями минувших дней в шуточной форме, словно в городе остались жители, которые до сих пор не знали, что дети двух старейших и влиятельных местных семей постоянно цапались, как кошка с собакой.
Многие годы он думал, что непременно должен идти вперед и много добиться в жизни, но теперь пришел к той мысли, что, независимо от того, каким знаменитым он стал, и миллионных тиражей, какими разошлись его записи, люди никогда не позволят ему искупить ошибки прошлого. Особенно если это самое прошлое до сих пор служит поводом для шуток и сплетен.
Как бы то ни было, пришло время пожинать плоды материального благополучия, которые принесла ему слава. Обрывочные мысли, крутившиеся в его голове, постепенно обрели отчетливый смысл, будто кусочки пазла встали на свои места, словно сама судьба вмешалась в ход его мыслей. Старый кофейный склад на Джулия-стрит, инвесторы вроде Гейба выстраиваются в очередь с открытыми кошельками…
Если бы все вышло именно так, как он запланировал – а все к тому и вело, – он бы сделал для города больше, чем простой житель. Он бы стал неотъемлемой частью Нового Орлеана, о чем и подумать раньше не мог. Конечно, для Коннора это был необычный опыт, но он чувствовал, что поступал правильно. Ему не нужно было привыкать к новому месту, потому что это был его родной город, который только и ждал его возвращения. Коннору просто необходимо убедиться, что в этот раз никто не встанет у него на пути.
Мама, вероятно, думала, что желание Коннора сделаться музыкантом было сродни юношескому бунту против намерений его родителей запихнуть его в колледж, затем пристроить в фирму отца, женить на местной красотке, например из семьи Лабланк, и помочь обосноваться в особняке не дальше трех кварталов от отчего дома. В будущем, возможно, все так и получится. За исключением неприятных заголовков таблоидов и его долгого пребывания вдали от дома, матери было не на что жаловаться. Тем не менее она не оставляла надежды на то, что в скором времени сын обзаведется женой, большим домом и детишками…
Как ни странно, мысли его вернулись к Виви.
Если бы он всерьез вознамерился поселиться в родном городе, то ему пришлось бы заключить с Виви перемирие. Прийти к некоему соглашению. Им бы в любом случае пришлось бы тут и там пересекаться из-за родителей и общих друзей, в общем, трудно было проигнорировать друг друга.
Слава дает свои преимущества, но у Виви был хороший козырь. Люди ее уважали и прислушивались к ее мнению. Попытайся он представить себя в более выгодном свете, на это бы никто не купился, если бы только Виви сама этого не одобрила. Черт побери, ты даже не сможешь называться достойным человеком, если проживаешь в одном городе с Виви, которая тебя ненавидит. Людям может нравиться Коннор по разным причинам, но все без исключения любят Виви и уважают ее мнение. Чем дольше она будет его ненавидеть, тем сильнее народ озаботится вопросом «почему?». Какова бы ни была причина, жители во всем обвинят Коннора.
Боже, как же его это раздражало!
Пока Виви чудесным образом выказывала учтивость и вежливость во время обеда, Коннор предполагал, что ее любезность закончится в тот момент, когда она узнает, что он рассчитывал вернуть себе то, что она, безусловно, считала сейчас своей прерогативой.
Виви будет в бешенстве. Коннор с нетерпением ждал этого. Нет, подумал он, прокручивая в голове эту мысль в свете недавних умозаключений. Ему не требовалось ее одобрения – хотя оно пришлось бы кстати – нет, ему хватило бы ее снисхождения. Он ничего не добьется, если станет забрасывать ее тухлыми яйцами.
Коннор едва ли осознавал, что неотрывно смотрит на парадную дверь в галерею Виви, пока та вдруг не открылась и на пороге не появилась виновница мучавших его сомнений. Он уже было собирался отвести взгляд в сторону, но вдруг подумал, что Виви вряд ли станет смотреть вверх. Но даже если бы она это сделала, то, скорее всего, его бы попросту не заметила. Виви остановилась, порылась в сумке и достала телефон.
Двое мужчин, стоявших неподалеку у машины, не стесняясь, уставились на нее. Коннор прекрасно их понимал. Черная юбка-карандаш эффектно подчеркивала стройные ноги Виви и тонкую талию, а зачесанные наверх волосы обнажали изящную линию шеи и высокие скулы. Видимо, один из мужчин предложил другому подойти и заговорить с ней. Эта красотка не по твою душу, приятель, подумал Коннор. Выражаясь словами его покойной бабушки, «яркий пример отменной породы и достойного воспитания».
Виви перестала говорить по телефону, надела солнце защитные очки и, поспешно скрывшись за углом, перешла на Сент-Энн-стрит, направляясь к Джек сонс-сквер. Коннор, как и большинство остальных мужчин, провожал ее взглядом, пока она не скрылась из вида.
Завтра ему предстоит вместе с Виви поучаствовать в утреннем шоу на телевидении, подогреть интерес всех местных телевизионных станций и побудить инвесторов раскошелиться. После этого последует завтрак в компании больших шишек и глав организации и фотосессия. Большую часть дня ему придется провести в обществе Виви.
Виви старалась вести себя вежливо и мило прошлым вечером, однако Коннор ни на секунду не сомневался, что она просто-напросто разыгрывает перед ним спектакль. Он слишком хорошо ее знал, чтобы купиться на этот фокус. Коннор даже не станет пытаться угадывать, ради чего она все это затеяла, кроме того, чтобы поддерживать имидж Святой. В любом случае он ей спуску не даст. Ее благочестивое поведение на публике сыграет ему только на руку. Это давало ему негласное одобрение с ее стороны, о чем она даже не догадывалась, если говорить о нечестной игре.
Хоть ему и уготована роль Грешника – вполне заслуженный титул, – но Виви была не единственной, кто знал, как себя вести.
Интересно, кто первый сорвется?
Глава 3
Ведущая с фальшивой улыбкой считала себя очень умной, но Виви заранее знала, что сейчас произойдет. Ее попытаются вывести на эмоции скользкими вопросами. Хотя не стоит жаловаться, это часть игры.
Если эта провокаторша Кэти вздумала меня смутить, то ее ждет большое разочарование.
В голове Виви сложился уничижительный стереотип о конкурсах с участием авторитетных репортеров. Хотя прошло несколько лет с тех пор, как она в последний раз участвовала в конкурсе, память о них еще не стерлась из ее души. Парочка вопросов и комментариев, касавшихся Коннора, и у Виви должен был развязаться язык, а сама она непременно должна была сморозить какую-нибудь глупость. Или выдать что-нибудь провокационное, подходящее для того, чтобы впоследствии вырвать из контекста и представить в совершенно ином свете.
Улыбка становилась все шире и шире. Ну давай же, подумала Виви и позволила себе улыбнуться вслед за репортершей.
– Ну так что, Вивьен, что ты чувствовала, когда услышала имя Коннора в пятницу? Ты была ошарашена?
Виви кивнула, и ведущая просияла, очевидно отметив про себя, что попала в самую точку. Дилетантка.
– Полагаю, как и любой другой, сидящий в зале. При его-то занятости! Я и предположить не могла, что ему удастся найти окно в своем плотном графике, чтобы приехать домой и поучаствовать в «Святых и Грешниках».
– Тогда все в порядке? Я имею в виду вашу дуэль.
– В общем, да. – Виви сделала паузу, чтобы поддразнить ведущую лаконичным ответом, за которым могло скрываться нечто большее. – Сначала я хотела, чтобы мне нашли соперника, которого можно было бы легко победить. Но потом напомнила себе, что это не просто соревнование, здесь нет проигравших. Потому что деньги, собранные за время проведения «Святых и Грешников», пойдут на благотворительность, и каждый, кто имеет к этому непосредственное отношение, уже победитель.
Вот и удалось нейтрализовать провокационный вопрос и вернуться к сути разговора.
– А ты что скажешь, Коннор?
Виви с безмятежным выражением лица повернулась к сопернику. Только не облажайся сейчас.
Несомненно, Коннору в силу его популярности неоднократно приходилось отвечать на подобные вопросы. Виви придумала дюжину хороших ответов и усиленно сконцентрировалась на них, словно пытаясь мысленно передать их Коннору.
– Я был приятно удивлен, когда узнал, что стану участником этого фестиваля. Это большая честь иметь возможность сделать что-то хорошее для такого количества людей. Как уже сказала Виви, мы все победители – хотя я не теряю надежды устроить грандиозное шоу под конец. – Он растянул губы в своей фирменной очаровательной улыбке и посмотрел на репортершу. Коннор избавился от эспаньолки, и на гладко выбритом подбородке стала видна ямочка. Вдобавок он подмигнул, ведущая зарделась и на мгновенье запнулась, прежде чем задать следующий вопрос.