Полная версия
Фальшивая графиня. Она обманула нацистов и спасла тысячи человек из лагеря смерти
– Это мой муж.
– Так ваш муж не только профессор, но еще и писатель и вы оба преподаете?
Янина подтвердила его выводы. К ее изумлению, двое офицеров развернулись и ушли.
Оказалось, что при советском режиме преподаватели пользовались особым статусом и каждому позволялось иметь по две комнаты[30]. Поэтому Янина и Генри смогли остаться вдвоем в своей квартире. А вот жильцам этажом ниже пришлось принять у себя четверых офицеров с семьями.
Но чтобы сохранить квартиру, Мельбергам надо было подтвердить свой статус преподавателей. Советы строго наблюдали за персоналом и программами в учебных заведениях, чтобы обеспечить идеологическую чистоту образования. Украинский, русский и идиш сменили польский и иврит в начальных и средних школах. В Львовском университете, переименованном в Университет Ивана Франко, в честь украинского писателя XIX века, языком обучения стал украинский, и многих польских и еврейских профессоров уволили. На философском факультете теперь полагалось преподавать марксистский материализм, а не неортодоксальные воззрения львовско-варшавской школы[31].
Как дочь землевладельца, Янина считалась классовым врагом, а деятельность Мельбергов в львовско-варшавской школе могла лишить их права на преподавание. Официально регистрируясь у новых властей, Янина указала, что ее отец был простым счетоводом в польском поместье. Они с Генри представились школьными учителями: она – математики, а он – иностранных языков. Их предметы не считались идеологически подозрительными, и, поскольку Янина могла преподавать на украинском, а французский, которому учил Генри, считался необязательным, им дали разрешение продолжать работу.
Двадцать второго октября Янине и Генри пришлось проголосовать за то, что и так решили за них: что Восточная Галиция должна объединиться с Украинской Советской Социалистической Республикой. Каждый житель Восточной Галиции обязан был отдать свой голос. Тех, кто не являлся на участок для голосования, разыскивали и доставляли туда либо приносили урны для бюллетеней прямо домой. Подходя к урне, Янина, как и остальные голосующие, должна была показать, как заполнила бюллетень.
Результаты голосования были предсказуемыми: 90,83 % проголосовали за присоединение Галиции к Украине[32].
Голод и нужда охватили Львов. Советы конфисковали большинство частных предприятий и закрыли банки, оставив на счетах лишь крохотные суммы. Но даже эти деньги были бесполезны, поскольку рубль заменил польскую валюту. Единственным легальным путем получения дохода была зарплата, но в городе царила безработица из-за переселений, связанных с конфискациями. Еды тоже не хватало, и к началу необыкновенно суровой зимы 1939/40-го угля для отопления было не достать. Даже черный рынок не выручал, а цены взлетели так, что зарплата не позволяла ничего купить. Поиски еды стали бесконечным и неутешительным процессом. В государственных магазинах ассортимент был таким скудным, что в витрине просто вывешивали объявление о том, что можно сегодня купить. Люди часами стояли в очередях, зачастую по ночам, в слабой надежде, что, когда очередь дойдет до них, на прилавке останется хоть что-нибудь.
Мельберги поселили у себя коллегу Генри, и двое мужчин вместе отправлялись на поиски пропитания. Закутавшись в свою самую теплую одежду, они выходили из дому затемно, прихватив с собой авоськи. Однажды ранним утром они увидели открытый магазин, в витрине которого стояли банки с жидким концентратом эрзац-чая. В восторге от перспективы поразить Янину этим редким деликатесом, мужчины купили две банки. Остаток охоты оказался не менее успешным, так как им удалось раздобыть полфунта конины, простояв в очереди всего шесть часов.
Вернувшись домой, они с заговорщицкими улыбками предложили Янине согреться ароматным горячим чаем. В ответ на ее изумленный взгляд мужчины, торжествуя, развязали рюкзаки и обнаружили, что стеклянные банки с концентратом промерзли и раскололись, пока они стояли в очереди за мясом. Чтобы утешить добытчиков, Янина предложила вместо чая растворить в кипятке по щепотке лимонной кислоты. В суровые времена изобретательность и воображение были необходимы, чтобы справляться с обстоятельствами.
Постоянное недоедание народа играло на руку советским властям. Будучи преподавателем, Янина лично наблюдала, как Советы использовали еду, чтобы внушать школьникам и студентам марксистскую идеологию и превращать их в активных сторонников Коммунистической партии. Ежедневно в школе дети получали горячий обед и вступали в коммунистические молодежные группы, собрания которых проводились в красивых конфискованных домах, где подавали обильное угощение. На фоне тягот, которые им приходилось испытывать дома, детей не приходилось уговаривать присутствовать на собраниях. Многочисленные союзы, комитеты и профессиональные организации также устраивали собрания, после которых с импровизированных прилавков можно было купить хлеб и колбасу. Янина пришла к выводу, что голодный желудок – лучший проводник для любой политики.
Однако Советы куда больше полагались на кнут, чем на пряник, в распространении и насаждении марксистского тоталитаризма. Тысячи агентов советской тайной полиции, известной как НКВД, были присланы в Восточную Галицию для выявления и наказания подозреваемых врагов государства. В феврале 1940 года они провели первую из четырех массовых депортаций граждан, считавшихся угрозой для советского правления на основании их профессиональной, классовой или этнической принадлежности. В числе жертв оказались польские землевладельцы, государственные служащие, полицейские, богатые украинские крестьяне, евреи-предприниматели, а также польские и еврейские беженцы с оккупированных Германией польских территорий, отказавшиеся принять советское гражданство. Их сажали в товарные вагоны и несколько дней, а то и недель без пищи и воды везли в трудовые лагеря в сибирскую тундру или казахские степи. По подсчетам польского военного правительства в изгнании, 1,25 млн польских граждан были депортированы Советами в период с февраля 1940-го по июнь 1941 года, 400 тысяч из них – из Восточной Галиции[33].
Несмотря на тяжкий принудительный труд, у депортированных хотя бы был шанс выжить. В апреле 1940-го НКВД расстрелял 21 892 польских офицеров, полицейских и представителей интеллигенции в лесу Катынь на западе России и в четырех других местах[34].
Уверенные в том, что шпионы и предатели повсюду замышляют свержение советского строя, сотрудники и информаторы НКВД неутомимо преследовали подозреваемых. Во Львове тысячи людей прошли через четыре тюрьмы НКВД, где их пытали, требуя выдать сообщников. Большим везением считалось быть приговоренным к ссылке на восемь лет в лагеря; единственной альтернативой являлась пуля в затылок[35].
Как и многие жители Львова, Янина и Генри жили в постоянном страхе быть схваченными по ложному обвинению, полученному под пытками от кого-нибудь из их знакомых. Они прислушивались к каждому шороху за дверью, боясь, что их час вот-вот настанет.
Тем не менее и под германским, и под советским правлением польские патриоты – такие как Янина и Генри – хранили веру в то, что подчиненное положение их народа лишь временное. В конце концов, уже не первый раз Польшу стирали с карты мира. Поляки черпали силы в словах своего национального гимна:
Еще не потеряна Польша, Пока мы живы.Янина и Генри были уверены, что их страна возродится. Это еще не конец.
Глава 3
Террор во Львове
Скриками ужаса молодые женщины бежали по улицам Львова. Их ловили, срывали с них одежду и избивали. Мужчин волокли по мостовой и били камнями. Сотни людей гибли в кровавой лихорадке. Это были евреи, и их убивали собственные соседи. Было 30 июня 1941 года; немецкие войска только что взяли город.
За восемь дней до момента объявления Германией войны Советскому Союзу украинские националисты готовились излить свой гнев на советских притеснителей. Обнаружив в тюрьме НКВД во Львове полторы тысячи трупов, они пришли в еще большую ярость. Но, поскольку добраться до советского руководства было невозможно, украинские полицаи избрали евреев в качестве козлов отпущения, хотя многие из убитых заключенных тоже были евреями. Бойня продолжалась два дня, пока 2 июля немецкие военные власти не вмешались и не восстановили порядок. К тому времени более тысячи (по некоторым подсчетам, до четырех тысяч) евреев было убито[36].
Затем в город прибыло подразделение одной из эсэсовских айнзацгрупп. Это были знаменитые эскадроны смерти из германской полиции безопасности и СД, обеспечивавшей безопасность за линией фронта во время военных операций. Полиция безопасности, состоявшая из гестапо и криминальной полиции, являлась государственным органом, в то время как СД (Sicherheitsdienst) была разведывательной службой СС (Schutzstaffel), вооруженным отрядом безопасности нацистской партии, но они объединились под общим командованием в начале Второй мировой войны. Одной из задач айнзацгрупп на захваченных советских территориях была ликвидация «юдо-большевизма» (так нацисты называли коммунизм) путем массовых казней коммунистов, интеллигенции и, прежде всего, евреев[37].
Янина и Генри не увидели первых украинских погромов, поскольку квартал близ университета, где они жили, был преимущественно нееврейским. Однако спустя двое суток после прибытия в город айнзацкоманды ее представители ворвались в квартиры двух десятков ведущих университетских профессоров, преимущественно поляков. Немцы арестовывали не только преподавателей, но и членов их семей, и даже прислугу. К концу следующего дня практически все были мертвы – расстреляны в массовых могилах на холмах над городом[38]. Среди жертв были трое математиков, которых Янина знала и искренне уважала.
Убийства евреев тоже продолжались, хотя под руководством СС украинские полицаи проводили их более упорядоченно и организованно. Со 2 по 5 июля полицаи сгоняли всех еврейских мужчин на стадион, где их избивали и пытали. Далее евреев строем провели до леса на окраине города, где, при помощи украинцев, эсэсовцы их расстреляли. Айнзацкоманда не вела точных подсчетов числа жертв, но предположительно их было от 2500 до 3000 человек[39].
Вермахт – германские вооруженные силы – установил во Львове военное правление, переименовав его в Лемберг. На все значимые посты комендант города назначил этнических украинцев. Хотя по нацистской идеологии все славяне, включая украинцев, считались людьми низшего сорта, немцы не хуже Советов умели играть на этнических противоречиях. Вермахт организовал вооруженные отряды ОУН, которые прошли по Восточной Галиции вместе с немецкими войсками. При поддержке немцев украинские националисты призывали своих соотечественников захватывать города и деревни и мстить своим врагам, особенно евреям и полякам. Но, несмотря на ожидания ОУН, нацистское правительство в Германии не собиралось давать украинцам независимость. После того как ОУН попыталась провозгласить украинскую государственность во Львове, ее лидеры немедленно оказались в концентрационном лагере Заксенхаузен[40].
Один из первых указов военной администрации гласил, что все евреи в возрасте от четырнадцати до шестидесяти лет должны носить нарукавную повязку со звездой Давида. Для СС и украинских полицаев это упрощало задачу поиска жертв[41]. Янина с грустью смотрела, как ее друзья, состоявшие в смешанных браках, метались между двух огней. Некоторые разводились, чтобы супруг-нееврей мог забрать себе детей в надежде спасти их. Некоторые матери-нееврейки шли на то, чтобы их дети были объявлены незаконнорожденными, поскольку лучше было считаться бастардом, чем иметь отца-еврея. Были у Янины и друзья, которые всю жизнь исповедовали христианство, но по немецким меркам все равно считались евреями. Они могли скрыть свое происхождение от немцев, но не от украинцев. Профессор польской литературы, которого Янина и Генри знали как убежденного католика – его родители перешли в христианство и крестили его при рождении, – после требования носить нарукавную повязку покончил с собой, перерезав вены.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Цифра основана на самых современных и проверенных данных о еврейских жертвах в Майданеке: Сhmielewski, «Żydzi w KL Lublin», in Więźniowie KL Lublin 1941–1944, ed. Kranz and Lenarczyk, 264–265.
2
Krzyżanowski and Soroka, «The Polish Underground Resistance in the Lublin Area», 145–156.
3
На русском языке см.: Маццео Т. Дети Ирены. Драматическая история женщины, спасшей 2500 детей из варшавского гетто. М.: Эксмо, 2023. (Прим. ред.)
4
Большая часть информации в этой главе о жизни Янины до Второй мировой войны, ее характере и отношениях с мужем, Генри Мельбергом, взята из следующих источников: предисловие Генри к мемуарам Янины; фотографии, включенные в «Историю Янины», ММХ; заявления на реституции и пенсию, поданные в правительство Западной Германии Мельбергами, «Henry Mehlberg», VA 278344, and «Janina Mehlberg», VA 278345, State Finance Office, Compensation Payments / Landesamt für Finanzen, Amt für Wiedergutmachung – Saarburg (BEG); интервью с доктором Артуром Файном, проведенное Элизабет Уайт; интервью с доктором Марджори Сенешаль и Эвой Тене, проведенные авторами.
5
«Pepi Mehlberg» CKŻP, Wydział ewidencji i statystyki 1945–1950, 303/V/425 /M 4762⁄174027, Archive of the Jewish Historical Institute (AŻIH). В конце XIX века только 5 % сельскохозяйственных земель в Восточной Галиции принадлежало евреям. Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung in Ostgalizien, 1941–1944, 126.
6
При австрийском правлении Галиция была разделена на западную и восточную часть. Восточная Галиция прилегала к пограничным территориям, ныне относящимся к Западной Украине. Украинцы ныне называют ее «Галичина».
7
Snyder, Black Earth, 23; Veidlinger, In the Midst of Civilized Europe, 37–39.
8
Böhler, «Post-war Military Action and Violence (East Central Europe)», 1914–1918 Online: International Encyclopedia of the First World War, https://encyclopedia.1914–1918-online.net/article/post-war_military_action_and_violence_east_central_europe, доступ от 27 сентября 2021 года; Budnitsky, «Jews, Pogroms, and the White Movement», 1–23; Veidlinger, In the Midst of Civilized Europe, 1–5, 288–303.
9
За эту информацию мы благодарим доктора Дануту Кисельску, Институт истории науки, Польская академия наук.
10
Об истории львовско-варшавской школы см.: Woleński, Logic and Philosophy in the Lvov-Warsaw School; Tradition of the Lvov-Warsaw School: Ideas and Continuations, ed. Brożek, Chybińska, Jadacki, and Woleński. О роли женщины в движении см.: Pakszys, «Kobiety w filozofii polskiej. Dwa pokolenia Szkoły Lwowsko-Warszawskiej».
11
«Z Uniwersytetu Jana Kazimierza we Lwowie», Chwila, 9 марта 1928 года, p. 13, доступ от 6 января 2021 года, https://libraria.ua/en/numbers/6/26480/? PageNumber=12&ArticleId=983777&Search=pepi%20spinner.
12
Генри родился 7 октября 1904 года в Копычинцах у Нахима Мельберга и Сары Хане, урожденной Яменфельд. Информация о его семье предоставлена Księgi metrykalne gmin wyznania mojżeszowego z terenów tzw. zabużańskich, 1789–1943, sygn. 2268, 2419, 2858, 3460, Основной архив старых записей (AGAD).
13
Информация об академической карьере Генри взята из следующих источников: «Mehlberg Henryk», 1956–1951, Ministerstwo Edukacji Narodowej Departament Kadr, sygn. 3586, Архив новых записей (AAN); «Mehlberg Henryk», Архивы Университета Лодзи (AUŁ); «Mehlberg Henryk», Tom I: AUW.6/2.180, p. 101, Архивы университета Вроцлава (AUW); and «Henryk Mehlberg», 387b‐14, Архивы Университета Адама Мицкевича (AUAM).
14
Archiwum Kazimierza Twardowskiego, Korespondencja Naukowa, Tom 23. Ły— Meh, pp. 96–144, Цифровой библиотечный архив.
15
Там же.
16
«Письмо от Казимежа Твардовского», 26 февраля 1934 года, цифровой архив Roman Ingarden; «Odczyty», Chwila, 9 января 1935 года, p. 10.
17
«Spis prac D-ra Henryka Mehlberga», 3586, p. 9, AAN; «Письмо к Казимежу Твардовскому», 29 июля 1935 года, и «Письмо к Казимежу Твардовскому», 11 июля 1937 года, цифровой архив Roman Ingarden.
18
Archiwum Kazimierza Twardowskiego, «Księga Pamiątkowa», цифровой библиотечный архив, 20 октября 1936 года.
19
«Henry Mehlberg», VA 278344, BEG. The 1930 Poland Industry, Business, and Finance Directory; The 1930 Poland Industry Directory, vol. 4: Food; The 1930 Poland and Danzig Business Directory (Trade, Industry, Handicraft, and Agriculture); а также The 1932 ⁄ 1933 Poland Telephone Directory (за исключением Варшавы), Genealogy Indexer, https:// genealogyindexer.org/, доступ от 10 августа 2022 года.
20
Kochanski, The Eagle Unbowed, 7, 22–25; Gross, Polish Society Under German Occupation, 9–28.
21
Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung in Ostgalizien, 27.
22
Rędziński, «Studenci żydowscy we Lwowie w latach 1918–1939».
23
Bartov, Anatomy of a Genocide; Heller, On the Edge of Destruction; Kochanski, The Eagle Unbowed, 26–32.
24
Evans, The Third Reich in Power, 678–99; Weinberg, A World at Arms, 31–35.
25
В сентябре 1939 года Янина, тогда известная как Юзефа Мельберг, опубликовала обзор под названием Sur la Nation de Collectif по Яну Херцбергу в The Journal of Symbolic Logic.
26
Объявления о выступлениях Генри можно найти в еврейской газете Chwila. Одно из них сообщало о его участии в радиопередаче: «Słuchajmy dziś Radia», Chwila, 3 ноября 1937 года, p. 12.
27
Помимо мемуаров Янины, отношение поляков и их переживания при нападении немцев описываются по: Klukowski, Tagebuch aus den Jahren der Okkupation 1939–1944; Shatyn, A Private War, 113–119; Иоланта Яворска, интервью с Яниной Винер, Centropa, https://www.centropa.org/biography/janina – wiener, доступ от 3 ноября 2021 года.
28
Kochanski, The Eagle Unbowed, 121; Snyder, Black Earth, 120, 127; Burleigh, Moral Combat, 152–55; Mazower, Hitler’s Empire, 98; Beorn, The Holocaust in Eastern Europe, 76–77.
29
Amar, The Paradox of Ukrainian Lviv, 44, 50.
30
Устная история Янины Винер; устная история Йозефа Клингхофера, интервью 4059, USHMM, USC Shoah Foundation Visual History Archive; Lanckorońska, Those Who Trespass Against Us, 1–22; Gross, Revolution from Abroad, 126–143.
31
Kochanski, The Eagle Unbowed, 125–126.
32
Ibid., 123; Gross, Revolution from Abroad, 106.
33
Gross, Revolution from Abroad, 193–197; Snyder, Black Earth, 57; 120–132; Asher, «The Soviet Union, the Holocaust, and Auschwitz», 898.
34
Snyder, Black Earth, 122.
35
Ibid., 120–123; Beorn, The Holocaust in Eastern Europe, 87; Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung in Ostgalizien, 55.
36
Himka, «The Lviv Pogrom of 1941», 209–243; Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung in Ostgalizien, 54–62.
37
Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung in Ostgalizien, 53–54; Arad, Krakowski, and Spector, eds., The Einsatzgruppen Reports, i – ix; Krausnick and Wilhelm, Die Truppe des Weltanschauungskrieges, 3–37, 150–172.
38
Zygmunt Albert, перевод из Kaźń Profesorów Lwowskich, https://www.lwow.home.pl/lwow_profs.html, доступ от 1 ноября 2021 года.
39
Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung in Ostgalizien, 68–69; Amar, The Paradox of Ukrainian Lviv, 120–137.
40
Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung in Ostgalizien, 55–58; Winstone, The Dark Heart of Hitler’s Europe, 103–104; Berkhoff and Carynnyk, «The Organization of Ukrainian Nationalists and Its Attitude toward Germans and Jews», 150.
41
Pohl, Nationalsozialistische Judenverfolgung in Ostgalizien, 45–52.
