Случайно в мире мертвых

– Смородиновое. Вчера собрала в саду. А сегодня ранним утром сварила и запеканку приготовила. А так чай заварила зелёный, – ласково ответила Глаша.

– Вау, – выдохнула с восхищением и приняла блюдце с едой от девушки. – Ты умничка! Я в твой возраст не очень хорошо готовила. И видно это было не вооружённым взглядом. Даже пробовать не нужно было.

Девчушка рассмеялась, и я вместе с ней. Она взяла порцию на блюдце и плюхнулась рядом со мной на кровать. Стоило только в рот отправить небольшой кусочек запеканочки, как внутри всё запело. Такой нежнейший вкус. Блаженство. Я в своей жизни ничего подобного не пробовала. Не успела и заметить, как мы всё успели с Глафирой слопать.

За чашкой чая девушка прервала тишину таким тихим и очень тоскливым голосом, что у меня сердце невольно сжалось внутри, и послевкусие от завтрака мгновенно испарилось:

– Знаешь, я сегодня всё вспомнила. Всё-всё, что забыла. И это грустно и радостно одновременно.

– И что ты такое вспомнила? – насторожено спросила и поставила чашку на поднос тележки.

– Я умерла, – она цинично улыбнулась и посмотрела в мои глаза. – Возле Судайска, на трассе.

– Ну что ты такое говоришь? – несмело начала я.

– Правду говорю. Летом меня изнасиловала толпа каких-то отморозков. Ну и бросили в лесу, – она шмыгнула носом. – Я была ещё жива. Правда, тело безумно болело от побоев. Ползла к дороге, чтобы привлечь к себе внимание водителей. Но это и оказалось моей роковой ошибкой. Я выползла ночью, а водитель не заметил меня. Итог – смерть.

– Ты уверена в этом?

– Более чем, – она улыбнулась мягко, но болезненность всё ещё мелькала на губах. – Я долго блуждала в этих стенах. Бажена старалась поддержать, а Дмитрий всё это время пытался наставить на путь просветления. А я же не хотела быть нахлебницей. И поэтому, как только ты появилась в замке, напросилась быть твоей слугой. Чтобы хоть какую-то пользу принести этому миру. Спасибо хозяевам, они мне позволили это сделать.

Я молча ловлю каждое её слово. И мороз по коже незамедлительно начал бегать по спине. Всё звучит просто и ужасающе. Разве так можно спокойно говорить обо всём этом. А может она ещё сама блуждает в иллюзиях и придумала это всё?

– Просветление настало ещё вчера. Но мне очень уж хотелось увидеться с тобой ещё раз. Это ты спасла мою душу, – она восторженно посмотрела на меня. – Благодаря тебе я очнулась. Я пошла за ягодой у леса, и тогда воспоминания настигли мой разум, и теперь готова покинуть этот мир.

Глафира соскочила с кровати. Поставила пустую посуду на тележку и подошла к двери. Я запоздало соскочила и побежала за ней. Но Глаша жестом остановила и напоследок с улыбкой проговорила:

– Прошу, не иди сейчас за мной. Твоё время не пришло, а значит, и видеть тебе этого нельзя. Желаю тебе поскорее очнуться. Прощай!

И выскользнула за дверь, оставив меня в растерянности. Сердце не хотело воспринимать всё то, что сейчас услышала. Лучше бы была правда на стороне Бажены. Так было бы легче. Но правда, как всегда жестока. У меня нет сомнения в словах Глафиры. И мне срочно нужно увидеть Диму. Прямо сейчас!

Но я всё помню!

Не помню, как ноги привели меня в кабинет Дмитрия. Не помню и через какое время после оцепенения от слов Глафиры, кинулась на её поиски. Но все оказалось бесполезным. Девушка исчезла. Судя по удивлённо вытянутому лицу хозяина замка, он не ожидал моего появления, да ещё и в таком психическом состоянии. Буря противоречивых эмоций захлестнула меня с головой. Это какое-то безумие, которое неподвластно моему уму.

– Что все это значит?! – кричу Дмитрию сквозь слезы. Больше не могу себя сдерживать. Это выше моих сил. Оказалась неизвестно где! Так ещё и врут на каждом шагу! Ещё и слова Глаши до сих пор звоном раздаются в ушах. Умерла! Изнасилована! Пробуждение! Да какого чёрта здесь творится?!

Дмитрий шустро подскочил из-за рабочего стола и подбежал ко мне. Протянул руки и чуть было не приобнял за плечи, только я вовремя отдернулась, глядя ему в лицо. Спокойное и обычно хладнокровное выражение лица изменилось на сочувствующее, сопереживающее. Даже и не верится, что это всё тот же человек.

– Куда она исчезла? – твёрдо, но с истерикой отзываюсь и смахиваю тыльной стороной ладони слезы с глаз.

– Она вспомнила то, что было забыто, – мужчина слегка замялся и еле слышно продолжил, – из-за травмы.

– То есть изнасилование и смерть, по-твоему, травмы, которые она забыла и каким-то чудом оказалась в этом чудовищном месте? – задыхаюсь и чувствую, как начинаю терять силы. Ноги подгибаются, и если бы не Дима, который вовремя подхватил меня под руку, то явно бы сползла на пол.

– Конечно, это звучит дико, но, – он заминается и отчужденно смотрит в глаза. – Прошу, – указывает на кресло рядом с рабочим столом. – Тебе стоит присесть.

Слабо киваю и позволяю подвести к креслу. Слегка всхлипываю, сажусь и смотрю на хозяина замка. Он садится напротив меня и внимательно смотрит в глаза. Морозец пробежался по спине. Не могу отвести взгляд от его холодно-голубых глаз.

– Я тебе уже говорил, что этот замок живёт от воспоминаний своих гостей, – начал он аккуратно. – Так вот. Обычно это происходит тогда, когда человек умирает, но не успевает осознать этого или же отказывается принимать это.

Нервно хихикнула. Уж и правда, в необычное место меня закинуло. Что даже смешно. Дмитрий слегка касается моей руки. Отдергиваю. Дрожь пробегает по телу моментально. Чертовщина! Не понятно, где нахожусь, так ещё и от одних прикосновений этого мужчины готова в лужицу превратиться.

– Так вот, – прочистив горло, продолжил он – Я не могу всего тебе рассказать. Потому что ты должна сама вспомнить ту причину, которая привела к твоей личной катастрофе, для того чтобы твоя душа смогла продолжить путь. То есть отправиться туда, где она должна была изначально оказаться, но была не готова.

– Ты издеваешься? – с горечью спрашиваю его. И закрываю лицо руками. Это чудовищно. Вся ситуация в целом чудовищна. Этот замок. Бажена. Ситуация. И Дмитрий тоже чудовище. Сногсшибательное и неприлично привлекательное. А ведь я когда-то, маленькая, с ума сходила от сказки "Красавица и чудовище". Только не мечтала в жизни такое испытать. Или правильней сказать после смерти.

– Я понимаю, что это всё тяжело понять – тяжело вздыхает моё чудовище. А я убираю руки от лица и устало на него смотрю. – Знаешь, даже не знаю как тебя и утешить. Если честно, у меня с женщинами не особо много опыта удалось познать.

– Что произошло с Глафирой? – перебиваю его блеянье. Уж такое и от такого точно тошно слушать. Всегда такой невозмутимый, а тут в мямлю превратился.

– Ну, – пожал плечами, – Она отправилась уж точно в лучшее место, чем мы здесь с тобой сидим.

– Это какое место? – не унимаюсь я.

– Не знаю, – честно признаётся Дмитрий и опечаленно смотрит в мои глаза. – Не знаю. Могу только предполагать. Но так это или нет, мы с Баженой не знаем. Но каждый кто попадал сюда, через какое-то время вспоминал что с ним произошло, и вскоре покидал стены замка.

– Допустим, – шмыгнув носом, более спокойно отреагировала на его слова.

Реветь уже сил не осталось. А разобраться в происходящем очень хочется. Правда, с таким собеседником трудно разобраться хоть в чём-то. Хорошо, что не врёт, хотя бы. Уже за это стоит с уважением смотреть на него. Окончательно успокоившись, говорю:

– А вы с Баженой кто такие? И почему не смогли вспомнить то самое, из-за чего и смогли бы покинуть стены этого замка?

– Эм, опять не знаю, как и сказать тебе, – нервный смешок вырвался из его груди. Боже, у меня от его голоса и то мураши по телу. Не к добру всё это.

– Ну, вы, типа, жнецы какие-то? – пытаюсь помочь с ответом.

– Нет, – твёрдо отвечает Дмитрий и околдовывает тёплым взглядом. – Я бы предпочёл не говорить о своём прошлом, но почему-то тебе мне хочется рассказать.

Чувствую, как щёки вспыхнули краской. Смущающе все это и льстиво. Но не хочу очаровываться раньше времени. Или уже поздно. Поднимаю на него взгляд, а он ухмыляется. Самодовольно так. Эх, мужик он и есть мужик. И неважно, в каком измерении и мире находится.

– Я и Бажена не можем покинуть стены этого замка, потому что прокляты, – спокойно заявляет он.

– Что? – удивление и шок переплелись в моем сознании.

– Ну, точнее, я не могу покинуть стены этого здания. А Бажена вполне может перемещаться между живым человеческим миром и этим.

Нет! Это он сейчас серьезно? То есть он тут на цепи, а Бажена якобы может перемещаться между мирами, и при этом они прокляты? Вообще в голове не укладывается. Допустим, про смерть, неосознанность – всё правда. Но я-то в том мире ещё жива. Лежу спокойненько на больничной койке и проживаю зверинец здесь. Почему? Если здесь только появляются уже убиенные. И про Бажену не понятно. Неужели тоже врёт?! Вслух выдаю на выдохе:

– Бред, – и отвожу взгляд от мужчины. Он явно свихнулся здесь уже.

– Да почему сразу бред, – тихо пробормотал он. – Просто Бажена ведьма, – тяжело вздохнув, продолжил. – И в заточении оказались, собственно, по её вине.

– И ты так спокойно говоришь об этом? – фыркнула и раздражённо взглянула ему в глаза. Невозмутимый взгляд. Усталый. Похоже, ему вообще докучают мои разговоры. Ну уж это меня не касается. Раз уж попала, должна всё знать. Так что пусть отвечает на все мои вопросы и не увиливает. Хотя у него и не было попыток увильнуть от ответов. Только от них у меня мозг отказывался принимать действительность, в которой сейчас заперта. На фильм всё это тянет. На очень плохой фильм ужасов.

– А как я об этом должен говорить? – Дмитрий поднялся с кресла, обошёл его и оперся локтями на спинку, не скрывая любопытства в глазах, продолжал терзать меня своим очарованием.

– Ну, не знаю, – бурчу в ответ. Смелость куда-то мгновенно испарилась. Не узнаю свою реакцию перед мужчиной. Всегда же говорила то, что в голове. Да и мысли в ней всегда чётко строились в догадки и предположения. А сейчас всё свалилось в одну кучу. – Я, допустим, когда брат меня водил за нос, обязательно как-то отыгрывалась на нём за это. Маме, к примеру, рассказать то, что он долго пытался хранить в секрете. Или с подружками отношения портила. Ну, как-то пыталась ответить на его подставы. И уж спокойной себя точно при этом никогда не чувствовала. Обидно же.

– В моём случае, – Дмитрий по-теплому улыбнулся, и в моём сердечке предательски распустился бутон розочки. – Хоть обижайся, хоть злись, а выхода отсюда нет. А вот у тебя есть. Только ты наперёд узнала столько лишнего, что теперь и не знаю, как тебе помочь с тем, что забыто. – развел руки в сторону.

– А мне помогать и не нужно, – ухмыльнулась я. – И Бажене уже говорила. Была авария. Сейчас моё тело находится в больнице. Каждую ночь вижу себя там. Вижу родителей, близких, врачей. Да, моё тело поддерживается искусственно, но это же значит, что есть шанс вернуться снова к той, прежней жизни.

– Странно, – улыбка сползла с очаровательного лица Дмитрия. – Таких случаев у нас ещё не было. Знаешь, надо дожидаться Бажену и трясти её. Может, ей известно, как это всё работает. Потому что сколько гостей до тебя здесь не было, они все были уже мертвы. Не даром мне показалось ещё в первую встречу, что что-то с тобой не так.

– Так просто, – хохотнула с иронией в голосе. – Что-то со мной не так? А может, с вашим миром между живыми и мертвыми что-то не так?

– Может быть, – пожал плечами. – Я многого не знаю. И узнать мне, увы, неоткуда.

– Слушай, – внезапно меня осенила мысль, – а что, если, – поперхнулась. – Смотри, когда человек впадает в кому, он же временно мёртв, так вот почему я и попала к вам. – по крайней мере, мне самой в голове кажется это самым логичным. – Ну, тоже временно.

– Возможно, – тихо ответил Дмитрий и посмотрел на меня печально. Меня даже внутри холодом обдало.

– Тогда можно ещё один вопрос? – чуть отрезвев от мыслей жизни и смерти, говорю ему. Дмитрий утвердительно кивает и внимательно взирает на меня. – Что касаемо одежды. Почему она такая и могу ли я в привычную для себя одежду как-то облачиться.

– Конечно, можешь, – ухмыльнулся он. – Тебе Бажена качественно промыла мозги, а так только твои мысли создают в стенах замка мир. И он может отличаться лишь тогда, когда ты по замку передвигаешься и входишь в чей-то другой мир.

– Звучит сложно, – поджимаю губки.

А Дмитрий подходит ко мне и подает руку. Я вкладываю свою ладонь. Какой же он большой. Сердце замирает от этого прикосновения. И я понимаю в очередной раз, что при жизни я по своему вкусу мужчин ещё не видела. Жаль. Робко поднимаюсь и выглядываю из-под ресниц в его глаза. Ещё и высокий. А обычно мужчины были меньше меня по росту или же наравне. А здесь чувствую себя хрупкой девушкой. И даже мысли о лишнем весе куда-то улетучились.

– Может, звучит и сложно. Но тебе стоит лишь в деталях вспомнить о том, что тебя окружало в том мире, и оно возникнет здесь. Звучит мистически, но такова здесь реальность, – бархатисто говорит он мне на ухо.

– И как же ты в этом мистическом мире ещё не сошел с ума, – хриплю в ответ, понимая, что околдована напрочь его близостью.

– Может быть и сошёл. Мне же никто об этом никогда не скажет, – он отстраняется. – А тебе всё же дам один совет. Вспоминай. Что-то, возможно, ты и забыла с момента аварии, поэтому и не можешь в свой мир вернуться к жизни.

Подмигнув, Дмитрий отошёл от меня, развернулся и вышел из кабинета. А я так и застыла, глядя ему в спину. Всё же этот мужчина из моей фантазии. Может, это я его наколдовала в этом мире? Раз он работает по таким принципам. Да и Бажену тоже. Недаром же она так сильно на Карину похожа.

Что со мной не так?

Я ещё долго стояла посреди кабинета хозяина замка. Открывшаяся правда, которая всегда лежала на поверхности, огорошила меня. Хотя ничего такого из ряда вон выходящего не произошло. От этой мысли я же сама и поперхнулась.

Ага, не произошло. А то, что я предположительно в мире мёртвых, то это нормально. Всё как и должно быть. Так и захотелось самой себе по голове чем-нибудь треснуть. Чтобы все мысли рассеялись в ней попорядочку, а не скакали там, как хмельные блошки на праздничном пире.

Пока возвращалась в свою временную (надеюсь, что временную) комнату, поглядывала из окон. Там вроде лето. Но почему именно лето? Если это моё влияние, то ведь авария произошла весной. Ранней. Чётко помню пальто. Да и в машине не совсем тепло было. Или же это иллюзии какого-то гостя, который сидит в комнатке и не высовывает носа?

С каждой минутой становилось все сложнее принимать реальность за действительность. Хотя, мне ли говорить о реальности? Тяжело всё это. Закрыв за собой дверь, прошла к кровати и рухнула на неё. Лепота! И тут же новый вопрос в голове: «раз это мир мёртвых, то почему чувства все на месте»? Даже голод всё так же властвует надо мной.

Жмурю глаза, голова гудит. Вспомнить то, что забыто! Хм. Было бы что вспоминать. Я уже давно толкую, что в аварию попала и всё помню. А вот Глашку жалко. Хорошенькая девица была. Ей бы жить ещё и жить. Но нет, нашла приключений на свою попу. Столкнулась с отморозками.

Хотя это настолько уже распространённые случаи в наших городах, что от омерзительности не только плеваться хочется, но уже и изрыгаться проклятиями. Только, увы, не поможет. Эти отморозки как жили, так и будут дальше жить. И, к сожалению, не факт, что их сотрудники милиции поймали за хвост. Хотя, надеюсь, что поймали. Когда очнусь, надо будет разузнать об этом.

Про лето, кстати, говорила именно Глафира. Может, погода за окном всё ещё её рук дело. Интересно, и сколько долго это продержится? Всё! Я больше так не могу! Соскочив с кровати, понеслась в уборную. Красиво, конечно, всё, но как в музее. Чего там Дмитрий говорил, всё здесь создается из воспоминаний гостей. Так. Сейчас это и проверим.

Ванна – это, конечно, хорошо. Но я так сильно люблю душ. Тело у меня немаленькое, чтобы ваннами наслаждаться. Да ещё она и расслабляет. А мне, похоже, потребуется бодрость. Да такая, что у-у-у-ф, как юле заведённой бежать по замку в поисках ответов на все вопросы, что так терзают головушку бедную мою.

Самое комичное во всей ситуации то, что я не понимаю, как на всё происходящее реагировать. Наверное, меня это должно пугать? Но нет. Только раздражение и спокойствие. Или же должно как-то подстёгивать быстрее выбраться из всего этого? Так тоже нет. Мне не хочется быстро покидать этот мир. Тут спокойно. Ну, почти. Если бы я ещё понимала, как он здесь функционирует.

Так на чем это я остановилась. А! Точно! Ванна! И как материализовать мысль? Хоть бы инструкцию прилагали бы, что ли. Это как-то не очень-то и легко тут нафантазировать блага цивилизации. Попробую представить. В голове ярко отображается картинка с душевой кабинкой. Белого цвета, полукруглая. С массажной лейкой. Не работает! Ничего не меняется.

Ладно, попробуем закрыть глаза. И снова кабинка. Уже представляю, как теплая водичка, пульсируя омывает тело. Я внутри кабинки. Счастливая. Подставляю голову под маленькие струйки воды. Они набивают тяжестью волосы и стекают по телу. Тянусь к полочке. Шампунь с цитрусом. Ох, блаженство и как я скучала по этому аромату. Натираю голову. Пенится.

Так! Стоп! Открываю глаза и да, я стою в душевой кабинке с намыленной головой и в платье. В этом дурацком тяжёлом платье. Боже, и как же избавиться-то от него? Шнуровка-то со спины. Ой, мамочки… Чувствую себя лягушкой в ушате. Быстро смываю шампунь с волос и выскакиваю наружу.

Шлепаю, словно водяной к зеркалу. Поворачиваюсь спиной. Как же мне избавиться-то от тебя? Хотя бы узелочек развязать. Руки не достают. Вот тут уже начинаю немного паниковать. Ну что же это такое! Так и хочется закричать на себя во весь голос: «Ярослава надо же головой было думать, прежде чем фантазировать»! Да ещё и так буквально. Всхлипы вырываются наружу и кричать-то бесполезно. Ни до кого не докричишься.

В дверь твёрдо постучали и я, радостная, вскрикнула:

– Ну, заходи уже скорее!

Ну, он и зашёл. И замер в дверях с изумлённым лицом и блуждающими глазами по моему телу в платье. Дмитрий! И почему я не подумала, что зайти может именно он! В замке-то, похоже, кроме нас двоих никого и нет.

– Эм, – неловко улыбаюсь и пытаюсь оправдаться. – Небольшое недоразумение вышло. Нафантазировала, а не подумала, – истерично хохотнула.

Господи, как неприлично всё это. Почему же ни кто-то другой зашел, а Дмитрий. Блин, лучше бы одна здесь квакала. А то так позорно я ещё не перед одним мужчиной не выглядела. Да и морозить начинает. Скоро ещё и в трясущуюся и заикающуюся Ярославу Прекрасную превращусь. Ну, такая себе прекрасная, но уж очень хочется верить в это, ибо чего же у него глаза так интересом загорелись.

Мужчина наконец-таки посмелее зашел в комнату, закрыв за спиною дверь. Улыбнулся невинно и сладким голосом проворковал:

– Я могу чем-то тебе помочь, фантазёрка?

А-а-а… Хуже не придумаешь. Фантазёрка. Погано как звучит, но очень красиво от него. Так маслено. Как от мартовского кота, когда тот перед самкой дифирамбы воспевает во дворе. И, несмотря на противный голос, какой-то кошечке это покажется слаще мёда, и она остановится на выборе именно этого кота. Вот сейчас у меня примерно аналогичная ситуация происходит.

– Да, – тут же запинаюсь и краснею от стыда. – Ты можешь помочь мне избавиться от платья?

О! Боже! Это ещё более нелепо звучит. Это же равносильно, что, если бы подошла к какому-нибудь парню в офисе, на рабочем месте и то же самое пролепетала. Ох уж эта разница полов. И что ни говори, сейчас всё будет не впопад.

– Одежду уже нафантазировала? – с коварной улыбкой интересуется он.

– Нет, – пищу в ответ и не свожу с него взгляд.

Он ухмыляется. Подходит смело к шкафу и достает оттуда полотенце. Подходит вплотную ко мне. Голова закружилась. Дыхание перебивается. Трудно. Жарко. Стыдно смотреть в глаза. И понимаю, как же жалко я сейчас выгляжу в его глазах.

– Поворачивайся, – хрипло объявляет он.

– Куда? – продолжаю тупить и тут же на месте проклинать себя за это.

– Спиной ко мне поворачивайся.

Повинуюсь почти мгновенно, что даже чуть не упала, только крепкие мужские руки удержали. Он ловко расправляется со шнуровкой, а я, повесив голову на грудь, тихонечко всхлипываю. Холодно. Дмитрий на голову кидает полотенце и начинает стягивать платье.

– Дальше я сама, – спохватываюсь вовремя, в самый момент, когда он дошел до оголения груди. Ещё чего не хватало. Я же не немощная и сама в состоянии раздеться. Проблема была именно в шнуровке.

– Хорошо, – произнёс бархатистым голосом Дмитрий. – Тогда я сейчас отвернусь, а ты продолжай. Полотенце, кстати, большое, так что можешь укутаться в нём.

– А можно ты вообще уйдешь? – голос звучит так слабо и безжизненно. Что я сама от себя не ожидала такого.

– Хорошо, – засмеялся мужчина. – Тогда ответь мне сразу на вопрос. Ты с бойкотами закончила? Питаться в столовой начнешь?

– Да, – отвечаю и слышу его шаги, а через несколько секунд и то, как захлопнулась дверь.

Разворачиваюсь и выдыхаю. Быстро скидываю с себя мокрую одежду и укутываюсь в полотенце. На дрожащих ногах подхожу к кровати и сажусь. Да! Влипла так влипла. Хорошо, что хотя бы он пришёл, а то бы так и стонала у зеркала. Но сама ситуация очень уж постыдная. Боже, так могла влипнуть только я.

И почему Дмитрий так влияет на меня? Его голос подобен пению сирены, только в другом обличии. И, похоже, так же ведет к катастрофе. Ну а я не могу свернуть с этого пути. Интересно, сколько он уже в этом мире? И вообще, испытывает ли голод по женскому теплу и телу?

Но, судя по интонации, взгляду, то, похоже, голод у него этот присутствует. И как-то даже не справедливо. Вроде мир мёртвых, а проблемы все земные. Это даже я чувствую. Так ножки и подгибаются перед ним. Такая мужская сила исходит от него. Да такой энергии ещё при жизни не испытывала ни разу. И от осознания этого, собственно, и просыпаться не хочется.

Ну а что меня вообще ждет? Наглая морда Эдуарда, который из бывших рьяно будет добиваться перейти в разряд настоящих. И снова всё будет грязно. Крики, слёзы и разочарование. Хотя там и Карина с мамой. Вот что-что, а по ним безумно скучаю. Да и братишку хотелось бы увидеть. Погулять на их свадьбе.

И всё, и можно снова стремиться в этот мир. Как же это глупо всё. Не должна очаровываться данной реальностью. Надо наоборот, желать вернуться. Но не могу. Не хочу. И причину понять не могу. Устала, что ли, от своего мира. Устала от себя. Всё-таки мало чего хорошего происходило. Нет бы, искала причину, как изменить своё тело. Всё равно выход какой-то да есть. Вместо диет попробовала бы правильное питание и, глядишь, жизнь бы изменилась к лучшему. Но нет. Оправдала все свои слабости и жила с ними. А во всём винила лишь своих парней, типа какие козлы всё попадаются.

Так и у Дмитрия выбора нет. Женщин-то здесь не особо много, чтобы любезничать с ними. В основном сейчас здесь только я. Конечно, ему и приходится обходительно со мной обращаться. А возможно и воспитание такое было, а я себе уже напридумывала горы небесные и розовые облака. Что со мной не так?

Мерзость в своем проявлении

Снова рядом со своим физическим телом. Уже стала привыкать к таким сновидениям. Только на душе всё равно тяжело. Быть в двух мирах одновременно. И здесь, и там. Да и когда нахожусь в замке, не чувствую себя как-то по-другому. Тело слушается и выглядит точно так же, как и в моём привычном мире, где сейчас сознательно меня нет.

Дверь в палату раскрылась, и ввалился Эдуард с небольшим букетом полевых цветов. Не могу сдержать презрительной улыбки, которая тут же возникает на губах. Этого и видеть не нужно, чтобы почувствовать. А этот кретин прошёл и поставил цветы в вазу. Сел рядом с моим телом.

Как жаль, что не могу со стороны треснуть по его наглой башке. Или хоть как-то напугать, чтобы бежал отсюда и никогда не смел больше вернуться сюда. Смотрит на больную версию меня и сияет. Скотина! Как вообще могла повестись на него? Сейчас даже глядеть и то противно. А ведь ещё и спала.

В палату вошла медсестра. Молодая. Шикарная. Миниатюрная, небольшого роста. Пока она молча меняла капельницу, у Эдуарда чуть ли слюна изо рта не капала. Пожирал глазами девчушку. Да и она, как закончила работу, заметила это и миленько улыбнулась козлу в ответ.

– Милая девушка, – обольстительно заговорил он. А меня передёрнуло внутри. Неужели вздумает в такой обстановке флиртовать.

– Вас что-то беспокоит? – не менее сладко поворковала медсестричка.

В возмущении встаю между ними и жалею, что не видят они меня сейчас. А то так ждать, что совесть у кого-то очнётся, бесполезно. Эдуард строит страдальчески-печальное лицо и говорит:

– Беспокоит, – тяжело вздыхает и смотрит на неё, не моргая. – Что же происходит с моей невестой сейчас?

Вот шакал! Задыхаюсь от возмущения. Невесту он здесь свою увидал. А ничего, что всё профукал, собственно, осознанно и нарочно. Да и вся семья в курсе, что он натворил и как я, типа расклеилась из-за этого. Правда, не совсем из-за этого, а по-другому поводу. Но это сейчас не главное.