Рождение флагмана

С Владимиром Александровичем Альфишем, главным инженером КамГЭСстроя, я познакомился поздно. Меня поразили в нем две вещи – исключительная техническая компетентность и …поэзия. Он был строителем – поэтом. Он оставил после себя город, КамАЗ, сборник стихов. Думается, только такие люди и могли построить такое произведение, как литейный завод.

Алексея Анатольевича Болдырева можно считать строителем литейного завода в самом высоком значении этого слова. Элегантный, дипломатичный, компетентный улыбающийся и всегда доброжелательный. Таким запомнился этот строитель. На совещаниях по строительству литейного завода он был всегда в центре всех дискуссий. Он был главным дирижером оркестра строителей, благодаря которым были возведены сложнейшие объекты на площадке литейного завода.

А. А. Болдырева на посту управляющего «Металлургстроем» сменил Андрей Александрович Кича. Скромнейший и трудоспособнейший человек. Его вклад в строительство литейного завода невозможно переоценить. При нем был подписан акт приемки второй очереди литейного завода.

Среди руководителей «Металлургстроя», участвовавших в строительстве литейного завода, Михаил Алексеевич Глазырин, главный инженер треста, и Юрий Андреевич, Иванов, заместитель главного инженера треста.

В декабре 1971 года после долгих обсуждений был определен пусковой комплекс первой очереди литейного завода с мощностью на выпуск 75 тысяч автомобилей и 115 тысяч дизельных двигателей. В соответствии с пусковым комплексом ежегодно с 1972 года по 1976 год строителями, проектировщиками и литейщиками разрабатывались директивные графики строительства, которые утверждались руководством трех министерств – Министерства автомобильной промышленности, Министерства энергетики и электрификации, Министерство монтажных и специальных строительных работ.

В соответствии с этими графиками в 1971–72 гг. были выполнены фундаменты под каркасы зданий основных корпусов и монтаж металлоконструкций каркасов; в 1973–74 гг. – закрытие коробок и пуск тепла, в основные корпуса; в 1975–76 гг. – сдача площадей под монтаж оборудования и выполнен монтаж оборудования.

В соответствии с директивными графиками на строительной площадке разрабатывались рабочие графики на каждый месяц, неделю и день недели. Учет и контроль объемов выполненных строительных и монтажных работ велся посуточно.

В 1971 году было освоено 3,7 млн. рублей капвложений, в 1974 году – 46,5 млн. рублей; в 1975–1976 года по 105 млн. рублей. На 01.01.1977 из 205 млн. рублей строительно – монтажных работ пускового комплекса было освоено 217 млн. рублей.

Максимально достигнутое суточное освоение капвложений на строительстве литейного завода достигало 300 тыс. рублей (в целом по КамАЗу этот показатель в 1975–1976 гг. достигал 1 млн. рублей, что соответствовало 1,4 млн. американских долларов). И это в одни сутки!

Среднемесячный темп освоения капвложений по литейному заводу в 1975 и 1976 годах составлял 5,1 млн. рублей (более 6 млн. долларов).

На строительстве завода работало более 40 строительно – монтажных организаций десяти министров – Минэнерго (генподрядчик), ММСС, МАП, Минтранстрой, Минсвязь, Минприборостроение, Минрадиопром, Миннефтегазстрой, Минлегпром…

За период строительства переработано 10,7 млн. м3 грунта; уложено 342,5 тыс. м3 монолитного бетона и железобетона в фундаменты под здания оборудования, смонтировано 203 тысячи тонн металлоконструкций; и 152,6 тысяч м3 сборного железобетона; выполнено 424,8 тысяч м2 кровли и 587 тыс. м2 полов.

«Параллельное» строительство вызвало ряд особенностей. Проектировщики не могли в 1974 году знать, как будет монтироваться оборудование, поскольку рабочей документации на него еще не было. Поэтому перекрытия на отметке +8,4 монтировалось без технологической планировки оборудования, плиты при этом к балкам приваривались через одну. Проемы под оборудования выполнялись позже.

Для координации действий, решения проектных вопросов и согласования сроков сдачи чертежей и графиков работ стройплощадку ежемесячно приглашались первые руководители многочисленных проектных, строительных и монтажных организаций и главные инженеры проектов.

Оперативное руководство строительством литейного завода взял на себя заказчик в лице генерального директора КамАЗа Л. Б. Васильева.

Оформление поступающего оборудования, растаривание, уборка тары (в 1974–1780 гг. домики на садовых участках вокруг города в основном строились из тары, в котором поступало на КамАЗ оборудование), расконсервирование оборудования проводились силами литейного завода.

Монтаж и пуско-наладка осуществлялись силами, как специализированных монтажных организаций, так и заводчан, которых было занято на этих работах более 5 тысяч человек. В результате в течение 1975–76 гг. было смонтировано 3420 единиц оборудования на сумму 276 млн. рублей (более 300 млн. долларов).

Монтаж самой крупной автоматической формовочной линии в КСКЧ был начат 20 августа 1975 года и закончен к 15 апреля 1976 года (по нормативам изготовителя линии фирмы «Си – каст» на монтаж должно уходить 12–14 месяцев).

Корпуса литейного завода КамАЗа – сложные строительные сооружения. На каждый квадратный метр производственных зданий основных корпусов завода приходится в среднем 500 тонн металла – строительных конструкций и оборудования. В истории литейного производства таких грандиозных сооружений до этого не возводилось. Можно найти какие-то изъяны в проектных решениях, в качестве строительных работ, на то что было сделано на строительной площадке литейного завода в 1971–1976 гг. это такая работа, которой строители и заводчане могут гордится. Кто – то из американских специалистов назвал строительную площадку КамАЗа «восьмым чудом света». Даже если это преувеличение, то оно передает впечатление современника от увиденного на этой площадке.

Говоря о периоде строительства, необходимо особо отметить роль Аркадия Васильевича Лобанова и его заместителя по капитальному строительству Владимира Степановича Высоцкого.

Меня постоянно поражало, как литейщик А. В. Лобанов так хорошо ориентируется в сложной строительной проблематике. На многочисленных совещаниях, партийных штабах по строительству он держался уверенно и везде и всегда демонстрировал высокую компетентность. В его лице литейный завод имел прекрасного организатора и такого человека, который умел достойно представлять литейный завод на всех уровнях. Владимир Степанович Высоцкий в 1971–1980 гг. был едва ли не главным героем строительства литейного завода. Строитель высочайшей квалификации, он как человек отличался простотой, доступностью, желанием идти на сотрудничество со всеми, кто был полезен в строительстве завода. Его отличительной чертой был принцип – держать слово. Он работал без пафоса, без показухи. На него и его службу – отдел капитального строительства – возлагалась задача бесперебойного обеспечения рабочими чертежами строителей. Это была нервная и сложная работа, учитывая что рабочие чертежи на строительство выпускали сорок две проектные организации, расположенные в разных городах СССР. ОКС литейного завода до 1980 года был одним из главных отделов завода. Ему в 1971–1975 гг. придавались специалисты из других служб, в том числе большая группа технологов. Владимир Степанович Высоцкий, крупный, симпатичный мужчина, на своем «газике» метался по объектам, совещаясь, уговаривая, обещая, вообщем делая то, что приходится делать строителям. Неувязок и неразберих у них всегда много. Но я никогда не видел, чтобы он ругался, угрожал или грубил, что у строителей обычное дело. Видимо, тяжесть работ по строительству он спрятал глубоко внутри себя. Он умер как – то неожиданно, когда ему не исполнилось и пятидесяти лет. Мне он запомнился как неутомимый работяга, симпатичный, улыбающийся мужчина, человек, у которого слово и дело были слиты, как сплав.

Главным инженером ОКСа литейного завода был работоспособнейший и скромнейший Михаил Иванович Казаков.

За обеспечение фронта работ для строителей технической документацией отвечал Ковальский и энергичная Вера Александровна Пестова.

Строительство литейного завода КамАЗа это совместный самоотверженный труд десятков тысяч людей разных специальностей. Мало вероятно, что в ближайшим обозримом будущем Россия сможет взяться за строительство литейного комплекса таких масштабов. Литейный завод КамАЗа был крупнейшим в мире литейным комплексом в XX веке, он останется, надо полагать, одним из крупнейших литейных комплексов и в XXI веке.

И от этого факта не уйти.

Тананин А. Н.

Первым металлургом на КамАЗе был Александр Николаевич Тананин. Его статус на КамАЗе до 1973 года был выше статуса управляющего литейным производством. Александр Николаевич Тананин был едва ли не самым интересным человеком, с которым судьба свела меня на КамАЗе. Внешне сдержанный, немного суровый, он производил впечатление суховатого и чопорного человека. Впервые я увидел его в Московской дирекции КамАЗа. Он был в белом американском пиджаке, в американских брюках, на нем были американские ботинки. На руке огромные американские часы. Он мне показался «американцем», и я ощутил большую дистанцию между нами. К моменту нашей первой встречи (1974 г.) Александр Николаевич уже имел на КамАЗе и в министерстве огромный вес, объездил много стран, связанных с проектом КамАЗа, и имел связи, знакомства и авторитет, с которым на КамАЗе мало, кто мог сравниться. Он был одним из первых руководителей КамАЗа. Он появился на КамАЗе в 1970 году и входил в число пяти руководителей КамАЗа, которым Председатель Совета Министров СССР Косыгин А. Н. установил персональные надбавки, приравнивавшие их зарплату к зарплате заместителей министров. До нашей первой встречи я уже много слышал об Александре Николаевиче. Все отзывались о нем с большим уважением. Я знал о его роли в проекте литейного завода. Собственно с него начался литейный завод. Он участвовал в совещаниях, на которых вырабатывались параметры литейного завода за год до того, как появился А. В. Лобанов. Подпись Тананина стоит на самых первых документах, относящихся к будущему литейному заводу КамАЗа.

Александр Николаевич умел солидно себя представить. Говорил он неторопливо, глуховато, весомо, обдумывая каждую фразу. Разговаривая первый раз с ним, я почувствовал себя студентом, сдающим экзамен профессору. Впоследствии мы стали большими друзьями, общались в быту и лучшего рассказчика анекдотов и более порядочного в личном плане человека я на КамАЗе не встречал. К моменту нашего первого разговора Александр Николаевич был всесильным главным металлургом КамАЗа с правом выхода на министра и зам министров автомобильной промышленности. Ему подчинялись все технологи – литейщики КамАЗа. В судьбе Александр Николаевич был неофициальным главой довольно большой «уралазовской диаспоры» на КамАЗе. Это были выходцы из города Миасса (Челябинская область). На литейном заводе представителями этого отряда специалистов были Н. А. Ушатов, С. М. Шнайдерман, В. Н. Плюснин, Б. И. Максимовский, Ю. П. Щитков, В. А. Лавров. Всех их отличала компетентность и солидное уральское отношение к делу. Уралазовцы сыграли заметную роль в проектировании и подготовке к пуску литейного завода.

А. Н. Тананин участвовал в выработке всех судьбоносных решений по проекту литейного завода, представляя КамАЗ в инстанциях, вырабатывающих параметры будущего завода. Он курировал проблемы, связанные с оказанием новых материалов для КамАЗа (а их насчитывалось несколько сот), вопросы взаимодействия литейщиков и научно – исследовательских институтов (ежегодно по технологии литейного завода действовало 50…80 договоров с ведущими научно – исследовательскими и отраслевыми институтами страны). В его ведении были вопросы специального электротермического оборудования, модернизации термических печей всех типов, завезенных на КамАЗ в большом количестве.

Однако судьбе было угодно так, что все ведущие технологи литейного производства в 1974 году перешли на литейный завод, роль службы главного металлурга резко снизилась. Де-факто я оказался тем руководителем, в подчинении которого перешли технологические службы, определявшие в 1974–1980 гг. подготовку производства литейного завода. Наши отношения с Александром Николаевичем от этого не ухудшились. Мы бесконфликтно решали все вопросы, по которым нас сводила производственная необходимость. Я не запомнил ни одного случая, чтобы у нас принципиально разошлись мнения по какому – либо серьезному вопросу. В быту мы поддерживали дружеские отношения. В редкие свободные от работы дни мы ездили на рыбалку, играли в шахматы. Но, даже отдыхая, мы детально обсуждали производственные вопросы.

В 1980 г. Александру Николаевичу исполнилось пятьдесят лет. «Второй тайм мы уже отыграли…», – грустно сказал он мне. В этом же году он перешел на работу в Московскую дирекцию КамАЗа. Вскоре он стал руководителем представительства ГАЗа в Москве.

У КамАЗа был достойный первый главный металлург, литейщик с большой буквы и глубоко порядочный человек.

Первый директор литейного завода

Впервые слово «КамАЗ» я услышал в 1970 году. Страна находилась в эйфории от ВАЗа, и появление объекта, соизмеримого с ВАЗом, сразу сделало КамАЗ предметом внимания и надежд для многих людей, не сумевших реализовать себя в полной мере на своих прежних местах работы.

Побуждающие к КамАЗу мотивы у людей были разные. Многих привлекала уникальная возможность побывать за границей за счет государства (рассказы о молодых специалистах ВАЗа, вернувшихся из Италии, впечатляли многих и не только алчных). Впоследствии я убедился, что многих из пионеров КамАЗа двигал именно этот мотив.

Многие ехали на КамАЗ, ища выход из сложных семейных ситуаций. «Нижнекамск строили заключенные, КамАЗ – разведенные» – афоризм, который приходилось часто слышать впоследствии. Да, КамАЗ был и остается статистически местом впечатляющих встреч и драматических расставаний. Драмы прежние для многих перерастали на КамАЗе в драмы новые, но надежда на лучшее привлекала на КамАЗ многих.

Многие ехали на КамАЗ в надежде разрешить лучшим образом жилищную проблему.

Ехали на КамАЗ и романтики. Ехали жадные до денег. Ехали авантюристы. Ехали из любопытства.

Однако и сейчас, спустя тридцать лет, могу заявить, что ведущие специалисты КамАЗа являлись лучшими специалистами, которые были в то время в СССР.

Когда я впервые оказался в дирекции КамАЗа в Кадашевском переулке возле Третьяковской галереи, меня поразила молодость и энергия руководителей КамАЗа.

Первым из руководителей, с которым я встретился на КамАЗе, был Геннадий Дмитриевич Потейко, заместитель главного инженера литейного завода КамАЗа, низкорослый крепыш, живой как ртуть, с хитрыми, бегающими глазами. Он весь излучал юмор и движение. О самых сложных вещах он говорил просто, легко и с каким – то только ему присущим оптимизмом. Впоследствии я убедился, что его легкость основывалась на глубокой компетентности, большом опыте, широкой человеческой доброте и уважении к товарищам по работе. До КамАЗа он работал главным металлургом Кременчугского автомобильного завода и прошел там отличную школу решения металлургических проблем автомобилестроения. На литейном заводе КамАЗа он занимал должность заместителя главного инженера по подготовке производства. Мне пришлось проработать с Геннадием Дмитриевич около трех лет, и я не разу не видел его в каком – то ином состоянии, кроме весело – юмористического. Временами создавались ситуации, когда над нами сгущались тучи и можно было ожидать самой драматической развязки. Но даже в такие моменты Геннадий Дмитриевичем шутил, острил, действовал спокойно и весело. Он часто возглавлял Московскую дирекцию литейного завода, от него зависели зарубежные командировки работников литейного завода, но сам он так за границей и не побывал. В тех конкретных условиях это можно было расценивать как проявление неполноценности. За его веселостью и юмором скрывалась большая обида, которая впоследствии и привела к тому, что сыграв исключительно важную роль в принятии проектных решений по литейному заводу КамАЗа, он уволился с КамАЗа еще до первой плавки. Уезжая с КамАЗа он передал мне большой архив, относящийся к 1970–1976 годам, как будто чувствовал, что это лучший способ его использования.

Поразил Аркадий Васильевич Лобанов. Когда Г. Д. Потейко позвал меня к столу в темной, мрачной, сумбурной комнате – келье, в которой сидели едва ли не все руководители литейного производства, я не мог поверить что передо мной сидит управляющий литейным производством КамАЗа. Это был молодой человек лет тридцати трех – тридцати пяти с красивым русским лицом. Прочитав мой «листок по учету кадров», и узнав от меня, что я занимаюсь теорией и практикой дуговой электроплавки чугуна, он предложил мне должность главного металлурга литейного завода. Он предупредил, что эта должность пока занята, но скоро освободится. Он говорил со мной сразу так, как будто мы были уже давно знакомы и, в сущности, равны по положению. В манере говорить у Аркадия Васильевича была одна особенность, которая располагала к нему. Он всех сотрудников называл по имени и отчеству и так органически уважительно, что сразу располагал к себе. Впоследствии меня поражала его память на имена и отчества, цифры, факты. Он обладал способностью быстро разбираться в вопросах, с которыми явно сталкивался впервые, при этом не пытаясь делать вид, что знает больше подчиненного. Наоборот, он часто задавал вопросы, откровенно давая понять, что не владеет проблемой. В разговоре с ним хотелось рассказать все, что знаешь и самому получить удовлетворение от того, что в тебе нуждается директор завода и просит тебя, а не приказывает и не обязывает.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.