9 Мгновений Счастья

– Ты что ко мне прицепился? Я совсем тебя не знаю, – так же шепотом грубо говорю ему. Алекс ухмыляется, и, о, боги, на правой щеке проявляется ямочка. Вот демон!

Алекс искоса смотрит на меня, прищурив свой взгляд.

– Значит, я все-таки угадал, ты только что думала обо мне, – довольный хихикает.

Я, опешив, не нахожусь, что ему ответить. Решаю просто проигнорировать его. Но разве Алекса это остановит?

– Откуда в тебе столько самоуверенности? – не выдерживаю, и первой шепотом задаю ему вопрос.

Алекс поворачивается ко мне полубоком, так, чтобы мы видели друг друга в анфас.

– Тогда тебе встречный вопрос: почему ты такая скрытная? – хитрит гад.

– Нет, я не стану тебе отвечать. Ты на мои вопросы не спешишь давать ответы, – деловито выдаю.

Алекс опускает взгляд на мои губы, затем переводит взгляд прямо мне в глаза, отчего я вдруг начинаю чувствовать себя неловко, и потому наскоро сажусь прямо и продолжаю штриховать свою рабочую тетрадь.

– Ты пропала на целую неделю, – говорит он. Он подмечает это так, как будто я задолжала ему в пояснении.

– Дела, – коротко отвечаю.

– Скажи, это не из-за меня?

– Алекс, – я произношу его имя слишком громко. Мисс Дина оборачивается и делает нам обоим замечание.

– Молодые люди, вы мешаете мне.

Алекс встает со своего места, чем только ошарашивает всю группу.

– Мисс Кросс, можно я на несколько минут украду мисс Прис. Мне надо с ней переговорить, иначе она смоется, как только пара закончится.

А буквально ахаю от наглости Алекса. Мисс Дина ошарашена не меньше моего, она переводит взгляд на меня, затем снова на Алекса. На ее лице читается недоумение.

– Ну хорошо, – неуверенно отвечает она, словно сомневается, стоит ли меня отпускать.

– Спасибо! – восторженно благодарит Алекс, затем слоняется надо мной и берет за руку. – Идем, звёздочка, – заговорщицки подмигивает и ухмыляется.

– Но…, – не успеваю завершить свою фразу с возмущением, что в миг созревают в моей голове, но тело подчиняется, и я следую за Алексом. Он продолжает держать меня за руку. Крепко.

Девчонки в шоке. Парни хмурятся. Уже на выходе мисс Дина окликает Алекса.

– Мистер Стоун, без сюрпризов, – направив на него указательный палец, она предупреждает его о чем-то. Алекс согласно кивает и уводит меня с пары.

В холе тишина, слышны лишь наши неспешные шаги. Алекс не спешит разомкнуть наши руки, он целенаправленно ведёт нас обоих в университетский сад.

– Может притормозим все же, – предлагаю я. – Алекс, не так быстро.

Я подустала и мне бы присесть куда. Потому начинаю взглядом искать скамью, но они будто нарочно растворились в близи.

– Постой, – я сама вырываю свою руку. – Мне надо… мне надо…, – запинаюсь я. Алекс смотрит пристально на меня. Господи, впервые я испугалась сказать вслух, что мне надо отдохнуть, что я не могу быть такой активной, как остальные.

– Извини, – Алекс хмурится.

Затем снимает с себя свою кожаную куртку, которую, кажется, носит и зимой, и летом, и стелет ее около стены. Я удивленно гляжу на него и ничего не понимаю. Алекс помогает мне опуститься на пол, и, подогнув ноги к себе, я утыкаюсь в скрещенные руки головой. Он тоже присаживается радом и едва заметно соприкасается свои плечом с моим.

ГЛАВА 5. Между нами сплошная линия

Несколько минут мы сидим молча: ни слова друг другу и в холле идеальная тишина, лишь доносятся редкие звуки голосов преподавателей из соседних аудиторий. Как-то я не готова к тому, чтобы так легко начинать разговор с парнем, которого едва знаю. Еще минуту с закрытыми глазами и опущенной головой на скрещенные руки я обдумываю, как мне спровадить от себя Алекса, но в голове полный беспорядок от лихорадочно скачущих мыслей. Кажется, моим тараканам в их святилище подсыпали адреналина.

Постепенно усталость сходит на нет, и мне становится гораздо лучше. Как же я мечтаю, чтобы пилюли, наконец, освоились моим организмом. Надо только немного потерпеть. Может я зря ослушалась родителей и мне стоило еще недельку посидеть дома? Столько думок, и каждая из них терзает мое израненное сердце и изболевшую душу.

И все-таки первым молчание нарушает снова Алекс. Он легонько толкает меня своим плечом в мое, и я нехотя выпрямляюсь и гляжу на него. С лица мистера Стоуна не сходит хитрая ухмылка победителя, а на глаза падает косая челка.

– Всё в порядке? – интересуется он. Его взгляд искренен. Я зависаю на несколько секунд и рассматриваю каждую черточку его лица. Прямой нос, угловатые скулы и подбородок, губы слишком идеальны по форме и углам вверху, миндалевидные глаза и прямые густые брови. Даже ресницы у парня такие пышные, что ему наверняка завидует добрая половина нашего женского состава в университете. Вообще, это преступление природы: как она вообще смеет дарить мужскому населению идеальные ресницы и шевелюру. Алекс впервые за все время, проведенное рядом со мной, вдруг смущается. Он копирует мою позу, свесив обе руки с колен. Слегка длинные волосы прикрывают его вуалью от моего пристального взора.

– У меня – да, – безучастно отвечаю. – Зачем ты выдернул меня с пары?

Алекс вновь смотрит мне в глаза, пронзая ими до самых нервных окончаний. Мне совсем не нравятся новые ощущения. Они для меня чужды.

– Ты покраснела, Алекса, – хитро подмигивает, и я еще сильнее заливаюсь пунцом, потому что ощущаю пламя, поднявшееся волной внутри меня. Он игриво подталкивает меня в плечо и смеется. – Брось, звёздочка, у меня нет цели тебя смущать и доводить до состояния спелого помидора.

– А-ха-ха, – утрированно проговариваю я. – Очень остроумно, Алекс.

– И тем не менее мне нравится твоя реакция на меня.

Я отмалчиваюсь.

– Так все же, где ты была целую неделю? Поделишься? – Алекс быстро перескакивает с темы на тему.

– Представляешь, я – вампир. Избегаю солнечных лучей, чтобы не пугать вас простых смертных, – прищурив свой взгляд и сделав интонацию голоса ниже для устрашения, шучу над Алексом. – А румянец… это так, для обмана зрения.

Он быстро схватывает прикол, и потому решает подыграть.

– О! Так значит, я был прав! Итак, мисс Прис, что я должен сделать, чтобы стать таким, как ты? Кого мне принести в жертву? – его взгляд загорается озорством. Искра веселья, что проскакивает между нами, дает мне немного сил и желание продолжить наш шутливый диалог.

– Слушай меня внимательно, – шепотом говорю и чуть склоняюсь к Алексу, и он, действительно, ко мне прислушивается, сощурив хитрый серый взгляд, – найди осиновый кол, лапку от курицы и сушенный желудь, обязательно ведьму, только метлу ее не смей трогать. Когда все ингредиенты будут при тебе, у тебя будут все шансы вступить в мои ряды.

Алекс еле сдерживает серьезное выражение лица, хотя губы подрагивают и смешинки пляшут в глазах.

– Хорошо, – внезапно выдает он. Затем поднимается и протягивает руку мне. – Идем, звёздочка.

– Куда? – с интересом спрашиваю у него, но не спешу протягивать свою ладошку.

– Прокачу с ветерком. Думаю, небольшая встряска тебе будет полезной, – Алекс нетерпеливо подзывает рукой.

– Ты что, смерти моей хочешь?! – возмущенно вскликиваю.

– Ты же вампир. Тебе нечего бояться, – Алекс вторит моей интонации.

– Послушай, – я игнорирую его руку и поднимаюсь сама. Перекидываю ремень рюкзака через плечо и натягиваю на голову капюшон. – Ты хороший парень, – жму плечами. – Весёлый. Но, Алекс, лучше прекрати искать со мной встреч. Поверь просто на слово, я не смогу, да и нет у меня времени на всё это, – я обвожу руками вокруг себя пространство. Хоть бы он все понял и прекратил устраивать мне допросы. Алекс хмурится и не собирается отступать.

– Объясни же мне, что не так. Я всю неделю ходил сам не свой. Извини, что тогда подошел к вам на парковке. У меня не было дурных преднамерений, Алекса.

– Я верю тебе, – перебиваю его и кивают. – Но так будет лучше, если все останется, как было раньше. У тебя много друзей, подружек, – тут мой голос предательски дрогнул, и Алекс, стиснув зубы, промычал несвязное «угу», – и, пожалуйста, не приходи больше ко мне домой. Я вообще в шоке, как ты меня нашел?

– Это не составило мне труда, – отмахивается Алекс. Затем молодой человек делает шаг ближе ко мне, оставляя меньше метра пространства между нами. Я, затаив дыхание, приподнимаю голову, чтобы видеть глаза Алекса. Не хочу дышать, не хочу, чтобы ночью в мои сны проник аромат парфюма Алекса. Когда Алекс касается моего предплечья, я зажмуриваю глаза и отворачиваю голову в бок.

– Я не знаю, почему ты избегаешь всех. Не знаю, почему ты посещаешь всего лишь две пары. Я очень редко видел тебя в дворе университета. Чаще я провожал тебя взглядом на парковочном месте, когда за тобой приезжал кто-то из родителей. А потом, когда мы с тобой столкнулись, мне показалось, что…

– Остановись, – обрываю я его, накрыв ладонью его рот. Под рукой ощущаю, как его губы растягиваются в улыбку. – Между нами жирная сплошная линия. Черта, Алекс. И ее нельзя нарушать. Считай, что я опасная встречная машина. Понял?

Алекс уворачивается, и мне приходится смириться с некоторым поражением, потому что он не намерен отступать. Парень надвигается на меня, а я шагаю назад и упираюсь спиной о стену. Кажется, я наступила на его кожаную куртку, и та под ногами скользит скрипом. Алекс захватывает меня в капкан своих рук, уперев обе ладони о твердую поверхность сплошной стены. Мне деваться некуда, даже при всем желании. Лицо Алекса в очень опасной близости с моим. Еще чуть-чуть и соприкоснемся кончиками носов. Мое сердце бьется настолько учащенно, что я ощущаю, как оно бухает о грудную клетку, пробуждая ноющую боль.

– Я не отступлю, – внушающе шепчет Алекс у моих, чуть раскрытых, губ. А потом отрывает ладошки от стены и наклоняется передо мной за своей курткой. Дергает ее из-под моих ног, и я перешагиваю. Алекс встряхивает ее и надевает. Он больше не говорит ни слова, просто оставляет меня одну в холе. Я медленно подхожу к окну и наблюдаю картинку, как мистер Стоун заводит мотор своего мотоцикла и покидает парковку, оставляя за собой столп дыма от перегазовки колес.

ГЛАВА 6. Затишье перед бурей?

Почти две недели Алекс не предпринимает никаких шагов в мою сторону. Я с облегчением вздыхаю, радуюсь, что у меня получилось отбить желание у парня в моей компании. Так будет проще всем. Мне – так точно. Еще одна радость для меня: боли поутихли, стало быть, пилюли прижились. Или мой организм попросту сдался. На самом деле вариантов-то совсем немного или то, или другое, однако я хоть ночи сплю и не задыхаюсь. Уже победа, и я мысленно танцую кукарачу.

А еще! Еще ко мне приехала моя двоюродная сестра Микаэла и ее мачеха Эшли. К сожалению, тётя Кети несколько лет назад попала в аварию и погибла на месте. Дядя Том, отец Микаэлы, недолго горевал и через год женился на Эшли. Мне она не нравится ничуть. Противная женщина с бесконечным ненужным мнением, как у пернатой индюшки. Брр, аж мурашки по коже бегут стоит представить, что Микаэле приходится терпеть общество жены ее отца.

– Алекса! – радостно зовет меня Микаэла и крепко обнимает. Мы всей семьей вышли во двор, чтобы встретить гостей. Я отвечаю сестре взаимностью и тихонько шепчу на ухо, что я за любой кипишь, лишь избавить ее от мучений из-за Эшли. Микаэла заговорщицки подмигивает мне.

– Я так рада, что ты нашла время и выбралась из своего университета в разгар учебы, – восторженно тараторю и вовсю игнорирую стоящую рядом Эшли с двумя сумками в руках. Мама и папа тоже не спешат помогать гостье с ее багажом.

Кажется, Эшли даже не понимает, что ей тут особенно не рады. Да и зачем она вообще всюду носится за Микаэлой? Я хмурюсь, когда бросаю взгляд на женщину. Нисколько не вызывает симпатии. Белые длинные локоны свисают с плеч, карие глаза и смугловатая кожа никак не соответствуют ее прическе.

– Где наша комната? – командный тон Эшли гремит в холе, мы даже толком зайти все не успели. Женщина ставит две сумки у стены, и ее не волнует, что тут не место ее багажу. Приходится моему папе брать пожитки жены его брата и нести на второй этаж в гостевую спальню. Вот только незадача: комната для Микаэлы, а для Эшли – диван в гостиной.

Моя мама мило улыбается и приглашает всех за стол ужинать. Спустя два часа все мы дико устаем от болтовни Эшли. Она говорит и говорит, говорит и говорит. О, Боги, кто-нибудь пристрелите ее!

– Том говорит, что мы в этом году поедим на Райский остров отдыхать. Через две недели, если быть точнее, – жеманно выдавливает Эшли, хвастаясь перед моей семьей, что благодаря моему дяде, эта неугомонная съездит погреть свои косточки.

Микаэла закатывает глаза и театрально падает на стол, ударяясь лбом. Эшли выпучивает глаза в немом вопросе «а что тут такого?».

– Это замечательно, – отвечаю я, убрав вилку в сторонку от греха подальше.

– Конечно! – восторженно говорит Эшли. – И тебе бы надо, Алекса, выбраться. Да-да, Джош, – она обращается к моему отцу, который едва сдерживает свое нетерпение высказать этой женщине парочку нелестных эпитетов. – Это же может быть и последний раз, – выдает Эшли, отчего я буквально обалдеваю, как и все остальные.

– Эшли! – восклицает в ужасе мама. Папа все же покидает застолье и уходит из кухни.

Я деловито приподнимаю свое лицо, оставляю в сторонке от тарелок салфетку, затем встаю. Хотя Микаэла хватает меня за руку, но я не собираюсь терпеть такое отношение к себе.

– Конечно, я рано или поздно умру. Сегодня может быть, или завтра, к примеру. А может и через год, или вовсе лет через …дцать. Это не тебе решать, Эшли. И говорить о таких вещах ты не в праве. Как и не в праве унижать моего отца, – я ощущаю, как к горлу подступает комок из непрошенных слез.

Мне обидно за папу. За маму. Они оба уже в лепёшку разбились, лишь бы мне помочь с болячкой. Лишь бы я еще побыла рядом с ними. А эта идиотка, не имеющая за своими плечами ни гроша, ни семьи, ни детей, пытается учить жить. Да кто она такая! Пусть сначала наденет мои тапки и почувствует всю гамму прелести от невыносимой боли, хотя бы день, если вообще сумеет выдержать такое испытание.

Эшли молчит и бровью не ведёт, но понимает ли она, что наделала своими высказываниями.

– Я всё сказала, – гордо киваю головой, затем отодвигаю стул и выхожу из-за стола.

Мама подрывается за мной, но я безмолвно прошу ее остаться здесь, чтобы Микаэла не набросилась на Эшли. Отдаленно я слышу, что Эшли возмущается, якобы она никого не собиралась обижать, а говорила, как есть на самом деле. Что такие, как я вообще должны жить в пансионатах, где есть уход медсестер и докторов, что такие, как я не должны мешать продолжать жить своим родителям. Что такие как я – эгоисты.

Кажется, ранее я подобное слышала, только из уст ребят, таких же, как я, когда приходила на групповые треннинги к психологу. Значит, многие люди думают и твердят, что мы мешаем. Кто-то сгоряча такое может ляпнуть, если устал, или всё пошло не по плану. Но главное, такие как мы цепляемся из последних сил за тонкую веточку жизни, желая ухватить хотя бы еще один день, чтобы провести его рядом с родными, рядом с близкими, рядом с любимыми.

Папа находится на веранде, когда я нахожу его. Он стоит, облокотившись о перила, и смотрит вдаль. Я подхожу к нему и хлопаю по плечу в знак утешения. Папа кивает, но на лице тень печали, искра в глазах давно клубит дымом.

– Пап, – зову его, устроившись рядом с ним.

– Да, родная, – тон голоса ровный и тихий.

– Мне жаль, что я выпала обузой для тебя и мамы, – шепчу, чтобы никто больше не слышал моих признаний. Папа цыкает.

– Прекрати, – недовольно отвечает, – и меньше слушай эту курицу.

– Индюшку, – поправляю его, и он, посмотрев на меня, улыбается.

– Точно. – Папа сгребает меня в охапку под свое крыло и целует в макушку. Мы долго стоим на веранде в гордом одиночестве и слушаем вечерние звуки улицы. – Ты никогда не была и не будешь обузой, Алекса, – вдруг говорит папа. – Ты не виновата, что так случилось. Но, к сожалению, это случилось с тобой, с нами. Это общая боль, дочь. Мы с мамой ощущаем ее фантомно. Каждый раз, когда тебе больно, мое сердце разрывается от понимания, что я помочь тебе ничем не могу. Знаешь, это самое ужасное, что я не в состоянии тебе помочь. Я бы все отдал, чтобы найти лекарства или средство, способное вылечить тебя. И вопрос не в деньгах, милая. Пусть я голым до нитки останусь, но я хочу, чтобы моя девочка была с нами. Я хочу увидеть, как ты взрослеешь дальше, становишься женщиной. Мамой. Я хочу увидеть внуков и радоваться каждому дню рядом с тобой и твоей семьей. Уверен, мама разделяет мои желания со мной.

Я ощущаю, как по щекам стекают слезы. Фонарный свет попадает на наши лица, освещая их, и я вижу, что в глазах папы тоже мерцают росинки, но он их сразу сметает, зажмурившись.

– Пап, – зову его, и он кивком дает понять, что слышит меня, – давай будем представлять, что однажды всё это будет.

Папа замирает, уставившись на меня. Он что-то обдумывает, хмурясь, но потом все-таки соглашается.

Как только буря минует, я возвращаюсь обратно в дом и застаю Микаэлу в гордом одиночестве в гостиной. Оказывается, индюшка заняла спальню наверху, которую мама готовила для сестры. Вот… слов просто нет других.

– Как дела? – осторожно спрашивает Микаэла. Я присаживаюсь рядом с ней и ворую с ее чашки попкорн.

– Отлично! – искренне улыбаюсь, сестра заметно расслабляется.

– Что будем смотреть? – интересуется она. Я беру пульт и выбираю следующую серию про Барби и Кена. Микаэла хохочет, но с выбором соглашается.

– Вот бы встретить такого красавчика наяву, – мечтательно выдыхает Микаэла спустя пятнадцать минут просмотра мультфильма. Я ухмыляюсь, потому что этот мультяшный Кен до одури похож на Алекса. И, кажется, сестра чувствует неладное. Она вопросительно смотрит на меня, безмолвно требую пояснений.

– Не надо на меня так таращиться! – возмущаюсь я.

– Эй! – Микаэла игриво толкается своим плечом в мое. – Я хочу знать подробности, Алекса. От и до! Ну же. Не утаивай от меня. Кто он? Как его зовут, рост, вес, телосложение.

– А-ха-ха! – смеюсь я. – Микаэла, ты все равно с ним никогда не встретишься. Уже завтра днем я выпровожу тебя обратно домой.

Микаэла обиженно дует губы.

– Ладно-ладно, – сдаюсь я, но только потому, что я хочу поделиться своими переживаниями, что бурлят во мне, как только на моем пути появился Алекс. Устраиваюсь поудобнее, а сестра вооружается покорном и полностью поворачивается ко мне, поджав под себя ноги по-турецки. – Мы встретились больше месяца назад. Я случайно напоролась на него у входа в универ. Но толком у нас не было нормального разговора, – я жму плечами, – ведь мы едва знакомы. – Потом рассказываю, как он подкатил в первый день на парковке, затем, как вырвал с пары и наш короткий диалог. Глаза Микаэлы загораются озорством, когда я говорю, что парень любитель мотоциклов и погонять с ветерком. И что он намеревается убить меня своим предложением прокатиться.

– А как его зовут?

– Алекс, – отвечаю я.

Микаэла давится попкорном и кашляет. Я постукиваю ей по спине, когда она подскакивает с дивана и выпивает стакан с колой. От газировки Микаэле делается еще хуже. Но кое-как она приходит в себя.

– Что за шутки?! – возмущается она.

– Это правда!

– Ничего себе. Кхе-кхе, – все еще не верит мне.

– Я сама сначала не поверила, но это так.

– Давай дальше, – командует сестра.

– Ну…, – замялась я, и Микаэла как-то иначе одаривает меня взглядом.

– Он тебе нравится?

Я киваю.

– Ты влюбилась! – гремит на всю гостиную ее вердикт.

– Тише ты! – шикаю на сестру и кидаю в нее подушку. Она ловит ее в полете и улыбается мне. – Я не влюбилась. Что ты такое говоришь. И вообще, хватит. Я не хочу снова думать об Алексе. Тем более я дала ему отворот-поворот. Он уже две недели ко мне не подходит.

– Он выжидает, – со знанием дела говорит Микаэла. – Терпение, сестра. Главное, не показывай ему, что он тебе не безразличен.

Когда мы досматривает последнюю серию мультфильма, я оставляю Микаэлу в гостиной, а сама плетусь в свою спальню. Сделав все свои туалетные дела и приняв лекарства, я укладываюсь спать. Накрывшись одеялом, я смотрю в потолок, на котором бликует свет от проезжающих машин, разбавляя фонарный желтый свет ярким белым. Постепенно засыпая, вижу лицо Алекса и его серые глаза. Кажется, эта ночь явно не обойдется без страстей во сне.

ГЛАВА 7. Всё-таки с ветерком…

Еще через неделю Алекс куда-то пропадает. Я не вижу его мотоцикла, не вижу среди толпы его друзей и вечно вьющихся вокруг него девчонок. Хмурюсь, потому что из-за чего-то начинаю переживать за него. Хотя периодически одергиваю себя. Ведь я сама его от себя спровадила, теперь незачем думать об Алексе.

Микаэла, возможно, права: мне нравится Алекс, но дело в том, что я так мало его знаю. Да что юлить – я вообще его не знаю! Кто он? Где живет? Почему решил уделить свое внимание мне, и зачем приходил ко мне домой, пока я находилась в больнице… Такой круговорот мыслей, черт возьми.

Последние несколько дней Алекс ходил сам не свой. Вдруг с ним что-то случилось? От этой мысли по телу мигом пробегает дрожь. Брр…

– Ты как? – Камила присаживается рядом со мной.

Это моя одногруппница. Не так давно мы стали с ней общаться. Она тоже не такая, как все – вернее, с ней всё в порядке в плане здоровья, а вот по общению. Если коротко: Камила не с Земли. Да вы поглядите, как она одета, а цвет ее волос! Фиолетовые локоны вперемешку с ярко розовыми сияют от солнечных бликов, ненастоящие веснушки усыпают ее курносый нос, а голубые глаза настолько голубые, даже небо с ними не сравниться (дело всё в линзах). На ней белая блузка, украшенная ею самолично разными эмблемами ее любимых фильмов, сверху безрукавка, связанная в ромбик ее бабушкой, и дико странная юбка – из перьев. Писк моды – так заявляет Камила. Удивительная девушка, а еще она меня понимает.

– Ничего, – отвечаю я, а сама снова высматриваю Алекса во дворе универа. Я даже маме позвонила и сказала, чтобы она меня после четвертой пары забрала. К сожалению, я быстро устаю и мне бы где прилечь, но я не сдаюсь, продолжаю ждать. Да знаю я, что дурёха, но я хочу увидеть Алекса. А потом головой опускаюсь на столешницу и глубоко вдыхаю.

– Тебе уже лучше после пилюль? – интересуется Камила.

Я поворачиваю голову на бок, чтобы видеть одногруппницу. И я задумываюсь над ее вопросом. Перед глазами сразу проскакивают картинки из больницы. Очередной приступ охватил меня после отъезда Микаэлы и Эшли. Рвало не по-детски от боли и поднялась температура. Папа вновь отвез меня в приемное, там мой док осмотрел меня, вздохнул, накачал препаратами и попросил воздержаться от активности, хотя бы пару дней. Я честное слово два дня наблюдалась дома, а потом… потом мне захотелось увидеть Алекса. Это необъяснимая тяга к нему, которая проснулась буквально на пустом месте. Но какого было мое разочарование, когда я краем уха услышала, что Алекс уже неделю не появлялся.

– Как тебе сказать, – медлю я, – они мне помогают в том плане, что притупляют боль. А так это большая нагрузка на организм, сравнимая с химией.

– Ты никогда мне не говоришь, что с тобой, Алекса, – с долей обиды говорит Камила.

– А зачем тебе знать это? – подмигиваю я. Камила фыркает и отмахивается от меня.

– Чтобы помочь тебе чем-то, – выдвигает предположение она.

– К сожалению, мне ничем не помочь, – тихо отвечаю я, повернув голову прямо и тут мое сердце ухает в пятки, когда из-за угла улицы начинает рычать мотоцикл. Алекс! Я резко выпрямляюсь и начинаю нервничать. Камила следит за моим пристальным взглядом, а потом присвистывает.

– Детка, чего же ты сидишь – действуй! – командует девушка.

– Ты что, – округлив глаза, я отрицательно мотаю головой.

Алекс паркуется и вальяжной походкой идет к своей кучке друзей и знакомых. Замечаю, что на правом рукаве кожаной куртки Алекса хорошая такая потёртость. И мой мозг мгновенно проецирует самую страшную картину: он упал. О, Господи! Перевожу взгляд на сам мотоцикл, но издалека трудно что-либо увидеть.

Вокруг Алекса толпится народ, каждый с чем-то его поздравляет. И мой нездоровый интерес начинает подбешивать Камилу.

– Ну что ты сидишь тут! Давай, иди же к нему, – девушка толкает меня в плечо.

– Камила, нет. Я не хочу идти в толпу. Да и вообще, с чего ты решила, что мне интересен Алекс?

– Ага, – скептически отвечает Камила, скрестив руки на груди, – и это ты сейчас серьезно со мной?

Воу! Кажется, Камила сейчас явно возьмет все в свои руки и решит за меня мои проблемы. Я боюсь ее взгляда, прожигающего насквозь!

– Или ты сама, или…, – фраза Камилы обрывается, и она разливается в ослепительной улыбке, чуть ли не тая. Я ничего не понимаю, что с ней, но решаю посмотреть на причину ее столь умилительного выражения лица.