Батайск – город богов

Наставник внимательно посмотрел мне в лицо:

– Запомнил?

– Угу. А как готовить посуду и наливать?

– Молодец! Стаканы должны отличаться от остальных. Сразу после покупки их нужно тщательно вымыть проточной водой – не в какой-нибудь чашке или тазике, лучше всего прямо под краном, ну, можно, если кто другой льет воду, – и использовать только для правильной водки. Таких стаканов в доме должно быть три. Если какой разбился, заменишь вновь купленным и вымытым. Если пить будут больше, чем три человека, то берется только один правильный стакан – для тебя. Если три или два – каждому вручаешь правильную посуду. Хранить стаканы надо отдельно от другой посуды. После каждого применения правильно вымывать и ставить на место. Перед применением мыть нельзя. Если кто запачкает стакан после того, как его помыли или не дай Бог, нальет в него какую другую жидкость – стакан нужно тут же разбить и выбросить подальше. Ну, значит, и купить новый…

На этом месте запас дядьки Валькиных инструкций иссяк.

– Все, кажется… Запоминаешь?

– Да, вроде бы несложно…

– Это хорошо.

– Так, а пить как?

– Да как… Как ты показывал, так и пей. Есть, конечно, детали… Но за три дня я тебя еще ими загружу. Вот, возьми полтинник и давай за водкой. Только выбирай с любовью. Не себе берешь…

Вот тут на меня и нахлынуло.

Я пошел с этими деньгами к ближайшему ларьку так, как, наверное, в церковь не ходят. Деревья и небо просто сияли дотоле неведомой мне неземной красотой. И меня можно было понять. Я первый раз за всю свою жизнь шел покупать настоящую, правильную водку. И, кто знает, может быть, эта водка даже станет моей. Во всяком случае, очень даже верилось, что станет.

13

Остаток дня прошел в нелепой суете. Установка бутылки, покупка стаканов и продуктов на месяц вперед. Я хоть и чувствовал себя по меньшей мере «небесным воином», все же опустился до банального занятия денег у своего сенсэя. Пообещал вернуть с аванса, в неизбежность которого свято верил. И эта вера казалась мне духовной, потому, что была в противовес знанию.

Дядька Валька покинул меня после захода солнца. И я сразу почувствовал себя брошенным маленьким ребенком. Все-таки встречать ночь одному в квартире совсем не то, что в частном доме. За стеной не лопочут соседи. Не поют свои колыбельные батареи и трубы. Пустота. Людей-то кругом на многие метры нет. А страшно оттого, что кто-то все-таки рядом. Во дворе скрипит и кашляет. На крыше шуршит и вздыхает. Жуть. А тут еще на матраце без подушек и одеял ворочаешься, ловишь невозможное удобное положение… В общем, часа три пытался заснуть, отмахиваясь к тому же от нудящих комаров. Потом провалился вместе с ними в какую-то трещину и вернулся только благодаря будильнику в семь ноль-ноль по московскому времени.

День был обычным до безобразия. Работа, чаепитие, обед, возвращение домой… Ага, вот пункт, который отличался от стандарта – не домой я возвращался, а на улицу Орджоникидзе, где уже поджидал меня суровый учитель.

Он сидел в доме за столом и читал какую-то, насколько я успел разглядеть, яркую брошюрку со страшной мистической тварью на обложке. Обернулся, когда я вошел:

– Готов?

– К чему? – не совсем понял я.

– К обучению.

– Готов.

– Ну, тогда идем во двор.

Я сделал трехочковый бросок дипломата на кровать. Следом полетели пиджак и галстук. Для этого пришлось подойти поближе, но и два очка тоже неплохой вариант – легли четко, не пытаясь свалиться на пол. Мы вышли на улицу.

В маленьком дворике росли всего три дерева: яблоня, вишня и тютина. Валентин Иванович подошел к яблоне и прислонился к ней щекой. Как там называется любовь к растениям? Есть ведь и такой прикол. Заметив мое непонимание, он улыбнулся:

– Иди сюда!

Я подошел, весь – само внимание.

– Видишь деревья?

– Ну…

– Какое из них относится к тебе лучше других?

Я с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться. Дядька Валька, наверное, понял это и нахмурился.

– Ты думаешь, деревья тупые? – строго спросил он.

– Да нет, извините… Просто неожиданно как-то все. Ну, как деревья могут относиться ко мне… Они же меня не знают. Они же деревянные…

– Ну, это еще вопрос, – голос Валентина Ивановича стал помягче, – кто из вас деревяннее. Здесь все деревья разные. Походи между ними, прислушайся, присмотрись, потрогай. Найди самое, на твой взгляд, приятное. А я пока пойду, почитаю.

Минут пять я сам стоял как дерево, убитое демоном засухи, и переваривал услышанное. Меня даже в армии такими маразмами не грузили. Караульная служба как-то ближе к жизни. Там хоть знаешь, что охраняешь. А тут сплошные непонятки. Прошелся, как тот разводящий, от одного ствола к другому. Пост номер один, два, три… Присмотрелся. Каждое из деревьев по-своему красиво. Вишня в маленьких зеленых жемчужинах, пробившихся сквозь усохшие лепестки. Ствол тютины шершавый, а ствол яблони – гладкий, с глубокими бороздами. Ветви у вишни хрупкие, у яблони просторные, а по тютине можно лазить со всеми удобствами. Это мне детство вдруг вспомнилось. Ну не мог я сказать, какое из деревьев приятнее. Более того, чем больше я между ними шлялся, тем больше росло раздражение на каждое из них. Наверное, я неправильно подходил к решению поставленной задачи. Пожалуй, не совру, если скажу, что прошло несколько часов. Солнце село, начинало темнеть. И тут осенило. Что мне больше нравится! Плоды какого дерева я предпочитаю остальным! Тут двух мнений быть не могло. Вишня! Что может быть лучше вишневого компота, в меру кислого, в меру сладкого. Из яблок компот выходит приторный, а из тютины вообще, на мой вкус, неприятный. Так что вишня. И как я раньше не догадался.

– Валентин Иванович!

– Да! – появился на пороге мой старшина.

– Сакура!

– Что за сакура?

– Извините, это я так вишню назвал, по-японски…

– Да… Тяжело тебе будет в России… Ну, пойдем.

Мы подошли к вишне.

– Положи руку на кору, – приказал дядька Валька.

Я положил. Он внимательно посмотрел на вишню, потом на меня, потом опять на вишню… В глазах его ясно определилось глубокое разочарование.

– Что, – заботливо поинтересовался он, – компотик любишь? Вишневый.

– Ага, – как-то сразу сник я.

Валентин Иванович шумно выдохнул, очевидно, сдерживая поток не совсем приятных выражений, и вежливо так сказал:

– До утра время есть. Ищи. Только не путай зеленую ману с синей. И Россию с Японией. А я пойду, посплю.

Следующие три часа провел в сумасшедшем поиске симпатизирующего мне дерева. Между тем, самого уже просто трясло от ненависти к этим тупым плодоносителям. Уже начхать было на их добрые порывы в мою сторону. Хотелось спилить к чертовой матери и улыбаясь, так невинно сказать дядьке Валентину, что, мол, не получилось. Не деревья были уже вокруг меня, а какие-то враги. Обступили, переглядываются, гадость какую-то замыслили… Гранату бы сейчас. А еще лучше бензопилу «Дружба». Подходящее название, как раз по ситуации. Я подумал, что так меня уже давно никто не доставал. И тут же родилась чахлая еще, но с каждой секундой крепнущая мысль. А ведь не только я раздражен. Есть еще чье-то раздражение, которое чувствую. Дошло, что это раздражение деревьев, и не они меня, а я их достал своими бесконечными приставаниями. Тут же яснее ясного стало, что мне, в общем-то, по барабану эти деревяшки. Дело в отражении. Они злятся, а я лишь отражаю злобу в обратку. Тогда возникает вопрос, чего я делаю среди этих злобных адептов фотосинтеза. Я что, аккумулятор для накопления отрицательного заряда? Извините, выхожу из игры. Я отодвинулся в сторонку, потом еще и вдруг… Холод и раздражение исчезли. Посмотрел вниз. Там сжимался комочком маленький кустик. И никакой ненависти деревьев. Мне стало так хорошо, будто я только что вмазал доброй водки и в то же время, гораздо приятнее чем после какого угодно спиртного. Так, словно я опять маленький мальчик и вернулся в свой единственный и неповторимый домик. Не выдержал и сел прямо на траву, рядом с кустом. Глаза закрылись сами собой, и я заснул.

Кто-то резко ткнул в бок. Я открыл глаза. Рядом сидел на корточках задумчивый дядька Валька.

– Значит, папоротник? Очень странно. Что-то не припомню никого, кто бы смог найти с ним общий язык. Даже не знаю, к чему бы это…

Он помог встать. Я шатнулся и чуть не упал. Больно затекла правая нога.

– Ладно, – махнул дядька Валька. – Спокойной ночи. Пошел я домой.

– Спокойной ночи, – отозвался я и медленно захромал к флигелю.

14

У меня появилась маленькая традиция: заходя в дом, посмотреть в угол, на заветную бутылочку. Сказать по совести, не верил я во всякие там силы, но очень надеялся, что они как-то себя проявят. Отхлебнут или наклейку сорвут. Но, как вы понимаете, ничего такого не происходило.

После вчерашних древесных приключений на работе несколько раз вырубался прямо за столом. Очевидно, еще не стал святым, и ночь без сна пока не компенсировалась духовным пропитанием с неба. Благо, посетителей почти не было. Ход мысли ведь в таких случаях известен. Раз не выспался, значит ночью… с кем-то… Каждому ведь не объяснишь, что медитировал на природу. Опять же, и это могут понять неадекватно… В общем, по дороге «домой» больше всего радовала смутная надежда, что дядька Валька даст заснуть хотя бы в десять вечера.

Я бросил взгляд в угол и, без особого удивления, бутылки там не обнаружил. Не нашел я и дядьки Вальки, отчего мой ум тут же оформил совершенно убедительную версию произошедшего. Дядька Валька, желая уверить меня в своих бредовых идеях о силах миров, задумал посодействовать этим силам и распить уже практически мою бутылочку в районе своего гаража. Нечего сказать – ловкий ход. Будет вполне понятно, если теперь понадобится еще одна бутылка, а потом еще…

Я совершенно не обиделся. Просто смешно стало, что такой взрослый и солидный мужчина, как Валентин Иванович, придумал такую наивную сказку про водку, только для того, чтобы ее у меня выдурить. Ну сказал бы прямо. Я что, не купил бы. Мне что, для учителя жалко, что ли?

Есть в принципе не хотелось. Мозг от недосыпа начал выпадать из реальности, наполняясь фиолетовыми треугольниками и огненными кругами. Я не стал сопротивляться, свалился на кровать и задремал. И тут приснился мне такой несуразный сон, что не описать его, наверное, просто нехорошо.

«Ночь. Стою на крыше пятиэтажного дома. Дую в трубочку. Макаю ее в стаканчик. Пускаю мыльные пузыри. А сам, главное, догадываюсь, что вот-вот на меня с неба обрушится комета. Но увлекся так сильно, что все остальное ну совершенно не беспокоит. Пузыри такие красивые… И красные, как солнце, и серебряные, как электросварка, – аж смотреть невозможно и даже зеленые, как киви, откусить хочется.

И выходит на крышу большая такая черная тень с головой крокодила. Увидела мои пузыри – хвать трубочку, а меня хвостом – швырь с крыши… Лечу я и вижу огромную комету. Хочу закричать крокодилу, что худо ему сейчас будет, а губы не раскрываются. Сам взлетаю отчего-то все выше, и сверху хорошо так вижу, как врезается комета в тень и расшибает ее на миллион маленьких черных кусочков. Грохот сумасшедший. А дому хоть бы что. И дед в казачьей фуражке с бейсбольной битой на замахе вылезает на балкон и орет:

– Дурбалаи!!! Какого хрена шумите! Ночь на дворе! Где бутылка?»

Я приоткрыл глаза. В остатках ослепившего меня фейерверка явственно проступило лицо Валентина Ивановича.

– Где бутылка? – еще раз повторило оно с заботой и нежностью.

До меня дошло, что крыша была только сном. Я резко сел в кровати.

– Здрасьте! А вы разве не знаете, где бутылка?

– Ага, – дядька Валька потерял интерес к теме. – Значит, не знаешь. Придется покупать новую.

Я не смог сдержать грустной иронии:

– Ну конечно, новую! Как это я сразу не догадался! Аванс у меня будет приличный… Бутылок на десять хватит…

– Ты, кажется, собирался расстаться с этой бутылкой? Так чего же ты о ней жалеешь?

– Да ладно, Валентин Иванович! Мне вправду не жалко… Просто я не такой же тупой?

– Не такой же. Другой. Но тупой. Мы все тупые, каждый по-другому… Это не стыдно, это нормально.

Я встал на пол. Потянулся сладко.

– Ну, я в магазин?

– Нет, темно уже на улице. Надо при солнце ставить. Уж пережди до завтра – с работы будешь идти, купишь.

Я почувствовал, что проголодался.

– Анаком будете?

– Спасибо, покушал. Как ты себя чувствуешь?

– Да так, чушь всякая снится…

– Ну-ка, поподробнее…

Выслушал он меня даже чересчур внимательно. Подумал немного. А потом говорит:

– Идем во двор. На сегодня занятия отменим. Комету будем ждать.

Я хорошо помнил, что дураком работаю по душевному порыву и даже попытался изобразить полнейшее понимание:

– Комету? Конечно-конечно. Идемте!

С полчаса мы сидели на лавочке у крыльца и наслаждались прохладным очарованием батайской ночи. В глаза опять было полезли предательские треугольники, но на всю улицу заревела сирена и замелькали проблески, похожие на сварку из сна.

– Вот и комета… – торжественно объявил дядька Валька. – Пойдем, посмотрим, куда она упадет…

Машина «скорой помощи» стала у зеленого, довольно круто покосившегося забора в трех домах от нас. Насколько я знал по слухам, в доме за этим забором жили какие-то не то бомжи, не то наркоманы. Причем последнее, по моему трезвому размышлению, было куда более вероятным, ведь у бомжей не могло быть дома по определению.

Мы подошли совсем близко. Тихо курил шофер скорой.

– Что случилось? – поинтересовался дядька Валька.

– Да х.. его знает… Вроде потравились все. Один только грибочки не ел, вот и позвонил.

Из дома вынесли первого клиента. Щетинист был бобер. То есть, небрит мужик. Мне почему-то показалось, что он не наркоман. Может быть, все-таки бомж? Спросить бы его, но сознание временно отлучилось из его стильного тела. Экстренной реанимацией при допросах я не владел, да и кто бы сейчас позволил. Вынесли еще двоих. Мужика и женщину. Закинули в скорую.

Водитель громко плюнул на ладонь. Загасил об нее недокурок и аккуратненько приладил за ухо.

Машина вновь завыла, засверкала и проехала куда положено. Одинокой грустной тенью остался у ворот парень в джинсовом костюме. Он был явно моложе и «элегантнее» унесенных медициной. Даже в десяти шагах меня смущал густой анашиный дух этого наркомобильного странника по иным измерениям.

– Что, братан, – поинтересовался дядька Валька. – Грибами потравились?

– А ты кто такой? – резонно отозвался парень.

– Про Полено слыхал?

– Ну, слыхал…

– Я его брат.

– Вот те раз! А чо. Мы все нормально. Мы тихо.

– Так что случилось? Грибочки?

– Может, и грибочки… Только мы их с этого баллона третий день едим. Может, ближе к дну поганые попались…

– А что это вы на грибах? Что, есть нечего?

– Не, они жрали конкретно. Самогон кончился, так они где-то бутылку водки достали. Выжрали мгновенно.

– А ты?

– Не, я водку не пью. Алкоголь – враг.

– Анаша?

– Ну дак…

– Ну ладно, бывай, брат. Я тут через три дома живу. Заходи, если что…

– Это где… тут… э… Во блин… Да! – парень ну очень сильно изменился в лице в сторону полной растерянности.

– И тебе спокойной ночи! Пойдем, Андрюша.

Уже в доме, исполняя мое скрытое желание, дядька Валька пожелал мне приятного аппетита, спокойного сна и на пороге ненавязчиво так спросил:

– Ну что, Андрюша, заметил, в кого комета попала? А если бы ты в обход силы бутылку присвоил? А?

Спросил и ушел. А у меня мало того что от таких вопросов аппетит пропал. Еще и заснуть пару часов не мог. Все думал. При чем здесь комета? И как она зависит от пропавшей у меня бутылки… Любят все-таки эти учителя поиздеваться над студентами…

15

В последующие три дня я окончательно переключился на новый ритм. Анакомы, вечернее купание в тазике, уроки Валентина Ивановича… Все лучше того шока, который получился с женой, и которым была предыдущая жизнь. Голова наполнилась невообразимыми раньше проблемами. Например помирился с яблоней и вишней, но не нашел еще подходов к тютине. Каждое утро общался с папоротником, у которого оказался любимчиком. Даже Виктор на работе заметил, что я в последнее время стал какой-то «удовлетворенный» во всех смыслах этого емкого русского слова…

Кстати о работе. Получил же аванс. Долги вернул. Одежды кое-какой прикупил в секонд-хенде. Все-таки пиджак для работы, а не для кувырканий в траве. Из важных событий самым интересным было то, что у новой бутылки уже заканчивался срок пребывания в силе, но она по-прежнему стояла на месте.

Дядьки Валентина не было. Утро светилось и чирикало вовсю. Я сидел на лавочке во дворе, выполняя заданное упражнение. Нужно было прикрыть глаза, чтобы все вокруг расплылось в тумане и думать на тему: «Что такое мир, который я воспринимаю глазами: свет, отраженный от предметов, или сами предметы?» Мозг быстро зашел в тупик, остановившись на том, что сами предметы тоже вполне могут быть светом, но почему-то не воспринимаются в полной темноте. Мысль сбилась на водку, стоящую в комнате. Как она там… В силе? Интересно, в силе ли ее свойства алкоголические или уже выдохлась? Эдакий каламбур. В силе где и в силе что… Еще несколько мыслей на эту тему и я не выдержал. Бросил упражнение и пошел посмотреть на бутылку. На месте. До выхода из силы еще час. Интересно, пропадет она за час? Решил понаблюдать за этим и лег на кровать, не сводя глаз с таинственного угла.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.