Странник Тим. Книга 2. Миражи Амальгамы

– Вроде слышал. Кажется, он художник, мама что-то рассказывала.

– Хочу указать, что родился он в XV веке. И не только рисовал. Он был первым, кто описал прототип вертолёта, дельтаплана и даже самого любимого средства передвижения амальгамцев – велосипеда. А Сирано де Бержерак? В XVI веке пишет о лампе накаливания, о космических путешествиях, и… цитирую: «…из этого ореха, словно из человеческого рта или музыкального инструмента, начинают литься различные звуки… Это воистину Книга, но это чудесная Книга без листов и букв; наконец, чтобы читать эту Книгу, не требуются глаза, но только уши…». По словам Сирано де Бержерака, эти «книги» можно «подвешивать к ушам в виде серёжек и даже отправляться гулять вместе с ними». Ничего не напоминает?

– Аудиокниги? – удивился Тимур.

– А то, – многозначительно подмигнул ему Крендель. – И многие, многие другие. Все они были либо странники, либо двуликие. Миры связаны между собою намного крепче, чем кажется на первый взгляд. Вот так!

Глава 2

Волшебная кисть

Дома Тимура ждала ещё одна неожиданность.

– Иди, я тебя догоню. За продуктами заскочу, – крикнул Крендель и свернул на рыночную площадь, когда они почти вернулись.

Тимур направился по тропинке к Каштану, но, увидев силуэт женщины у порога, замедлил шаг. Принимать сейчас посетителей совершенно не хотелось. «У нас гости – и с этим ничего не поделаешь», – сказал он себе под нос и бодро зашагал к крыльцу.

Высокая стройная незнакомка в вишнёвом костюме стояла к Тимуру спиной и нервно постукивала пальцами по сумочке.

– Добрый день! – приветствовал её Тимур, вежливо улыбаясь.

Женщина обернулась и молча поправила выбившийся из-под шляпки локон. Под густой вуалью лица было не разглядеть, но сердце Тимура ёкнуло, что-то очень знакомое промелькнуло в этом жесте.

– У вас к нам дело? – как можно учтивее поинтересовался он.

– Дело? – недоумённо переспросила гостья. – Ах, дело, нет, – красивый бархатный голос завораживал.

Она откинула вуаль. Тимур растерялся.

– Надеюсь, вы догадываетесь, кто я? – Голос, несмотря на мягкость, звучал уверенно и властно.

Хотя Тимур и принял её сначала за медсестру – внешне они действительно были неотличимы, – слегка высокомерное выражение лица гостьи никак не вязалось с мягкими, нежными чертами Лианы.

Женщина нетерпеливо щёлкнула пальцами.

– Я мать Ноэль.

– Извините, королева, я не… – Тимур не знал, как себя вести, ему ещё не приходилось встречаться с царствующими особами.

– Не надо извинений, у меня мало времени, – жёстко произнесла Велимерия. – Я хотела поблагодарить за Ноэль. Вы спасли не только её, но и… – она запнулась, словно ей было трудно произносить эти слова, – меня.

Вскинув голову, королева внимательно посмотрела Тимуру в глаза.

– Но не думайте, что теперь я обязана вам до конца жизни.

– И не думаю!

– Что? – нахмурившись, спросила Велимерия.

– Извините, это случайно вырвалось, – тут же попытался исправить ситуацию Тимур.

– Что вы хотите в награду за свою работу? – теперь голос королевы звучал мягче.

– Ничего.

– Совсем? – склонив голову набок, Велимерия продолжала сверлить его взглядом.

– В вашем деле у меня был свой интерес, – твёрдо ответил Тимур. – Я спасал не только Ноэль, но и свою сестру.

– При чём тут она? – на лице королевы промелькнула тень заинтересованности.

– Она двойник Ноэль.

Гостья вздрогнула и сделала шаг назад.

– Как её зовут? – стараясь подавить дрожь в голосе, спросила она.

– Элиза.

Велимерия опустила вуаль, словно хотела спрятать под ней свои эмоции.

– Странники не имеют двойников, – уверенно произнесла женщина.

– Лиза не странник, она моя названая сестра.

Велимерия отступила на несколько шагов, как будто собиралась уйти, не окончив разговор. Но остановилась и опять открыла лицо.

– Её родители?

– Неизвестны, она живёт в детском доме.

Повисла тишина.

– Я бы хотела увидеть её фото, – не терпящим возражения тоном потребовала королева.

– У меня его нет, – пожал плечами Тимур.

– И я должна поверить вам на слово, – Велимерия снова нервно щёлкнула пальцами.

– А я и не прошу, – возмутился Тимур. – Хотя нет, у меня есть просьба.

– Слушаю.

– Берегите Ноэль и… – конец фразы Тимур практически прошептал, – себя.

– Вы указываете мне на то, что я плохая мать?

Велимерия высокомерно дёрнула плечом, опустила вуаль и пошла к аллее, где её уже ждал чёрный кеб.

– Нет, просто напоминаю, что от вас зависят жизни дорогих мне людей, – прокричал ей вслед Тимур.

Королева остановилась и, не оборачиваясь, спросила:

– Почему во множественном числе?

– Думаю, вы знаете.

Тимур так и остался стоять, пока не хлопнула дверца кеба.

– У нас были гости? – весёлый голос Кренделя вывел его из оцепенения.

– Большие гости. – Взъерошив волосы, Тимур сел на ступени. – Нас посетила королева.

– Ого, – проводник уронил покупки.

– Почему ты не сказал, что Лиана её двойник?

– Тим, я что, видел твою Лиану? – Крендель присел рядом.

– Извини, – Тимур с несчастным лицом обнял его за шею. – Мне становится страшно, когда я понимаю, насколько Амальгама связана с моим миром. Любое неосторожное действие амальгамцев может привести к непредсказуемым последствиям и изменить жизни дорогих мне людей.

– Эмоции в сторону, – проводник посмотрел на дорогу и прикрыл глаза. – Два человека – двойники – находятся в твоём мире рядом.

– Крендель, всё намного запутаннее, – упавшим голосом перебил его Тимур. И, сбиваясь, рассказал о своём приключении в кабинете директора, когда они с Ромкой достали личные дела Лизы, медсестры и тренера.

– Очень интересно. – Крендель спрыгнул и задумчиво прошёлся по поляне. – Двойников, как правило, зовут по-разному, а вот странников – никогда. Они в любом мире остаются со своим именем. – Он остановился и почесал лапой за ухом. – Скажу даже больше, Нильс Оттович Таммсааре, твой учитель фехтования, – странник. – Крендель почему-то смутился, помолчал и осторожно добавил: – И приближённый королевы. Ходят слухи, что он отец Ноэль.

– Ник Великий такой же, как я?

– Да, и очень уважаемый человек в Амальгаме. Хотя многие считают его слабохарактерным из-за любви к королевской особе. Но это неправда. Он добрый, порядочный человек, для которого честь не пустое слово. Велимерия – властная женщина, отношения между ними очень сложные и запутанные.

– Я догадывался. Получается, что Ник узнаёт о рождении в моём мире девочки – двойника его Ноэль. Находит её, но что-то идёт не так. Лисёнок попадает в приют, и Ник остаётся с ней, скрывая её местонахождение.

– Возможно, это связано с безопасностью ребёнка. Чем меньше о нём знают, тем надёжнее.

– А… – Тимур запнулся, – настоящие люди чувствуют своих двойников?

– Да, они же их копии. Слово, конечно, не очень подходящее, но не знаю, как это по-другому назвать. Они рождаются в один день, у них разные имена, разные родители, друзья и социальный статус, но чаще всего – абсолютная эмоциональная совместимость. Хотя бывают и полные противоположности. В любом случае чувствуют они друг друга точно. Двойник видит сны о жизни «оригинала», если так можно сказать о видениях, которые постоянно его преследуют, улавливает обрывки мыслей, желания. Правда, Новгородцев говорит, что, если приложить усилия и потренироваться, можно свести эту связь к минимуму, оградить доступ двойника к личному пространству человека, но такое не всем под силу. Связь между ними очень сильная, поэтому смерть одного влечёт за собой гибель другого.

– А как же долгожительство амальгамцев? – Тимур с сомнением посмотрел на проводника.

– Правильный вопрос. Сейчас Лиана и королева ровесницы, но уже лет через двадцать Лиана начнёт понимать, что неувядающая молодость становится проблемой, и ей придётся переезжать как можно дальше от знакомых и родственников, менять паспорта. Так будет до тех пор, пока жива Велимерия.

– Грустная перспектива, – расстроился Тимур. – Одно радует: Лисёнок будет со мной очень долго. – Он встал, подошёл к каштану и погладил шершавый ствол. – Тебе не кажется странным, что столько двойников и странников оказалось в одном месте?

– Ещё как кажется! – фыркнул Крендель.

– Мне, видимо, стоит показать фотографии всех, кто находится в приюте, может, ты увидишь ещё кого-нибудь знакомого.

* * *

– Эй, лежебоки, подъём! – Пэква тарабанила в дверь. – Гости пришли!

Тимур подскочил и несколько секунд тряс головой, пытаясь проснуться. А поняв, кто его разбудил, соскочил с постели и быстро оделся. Кое-как мазнул водой по лицу, пригладил мокрой рукой волосы и спустился.

Пэква шумела всё громче. Вскоре к ней прибавились ещё два голоса – бархатный Адсилы и хриплый Кренделя.

– Привет!

Сегодня странница была одета очень необычно – в национальный индейский костюм: вышитая песочного цвета рубаха до колен и узкие брюки в тон. На ногах красовались коричневые мокасины.

– Нравится? – Пэква весело покружилась на месте. – Сегодня у меня день рождения.

– Извини, я не знал, – смутился Тимур, чувствуя себя виноватым. «Мог бы у Адсилы поинтересоваться, не первый же день знакомы». – У меня нет… у меня есть для тебя подарок. – Тимур бросился в дом и через несколько минут вернулся со скейтом. – Это тебе!

– Классно! Теперь мы вместе будем кататься! – Пэква подняла на него сияющие глаза.

Тимур почувствовал, как при взгляде на неё сердце в очередной раз ухнуло.

– Да, – кивнул он, стараясь не выдать волнения.

– Так что, празднуем?! – спасая друга, вклинился в их разговор Крендель.

– Отправляемся в путешествие, – Адсила лениво потянулась.

– Я покажу классное место! – загадочно улыбнулась Пэква. – Тебе понравится.

– И где же это? – поинтересовался Крендель.

Адсила наклонилась и что-то прошептала проводнику на ухо, тот кивнул в знак согласия.

– Идём?! – Пэква протянула Тимуру руку, он осторожно сжал её тонкие пальцы.

– Бежим!

* * *

В Астральной башне сегодня было безлюдно. Пэква, не отпуская Тимура, потащила его к зеркалу под номером три.

– Готов?!

– Конечно! – кивнул Тимур, любуясь, как задорно пружинят её косички, и про себя добавил: «С тобой – куда угодно».

Крендель с Адсилой что-то тихо обсудили и через минуту подставили спины.

Когда Тимур открыл глаза, все четверо были уже на вершине горы. Прохладный ветер тут же взъерошил волосы. Открывшаяся панорама была фантастически прекрасна.

– Виникунка[5] на языке индейцев кечуа означает «горы, раскрашенные цветами радуги», – тихо сказала стоящая рядом Пэква.

Тимур заворожённо рассматривал растянувшуюся внизу гряду, словно покрытую пёстрой тканью или нарисованную художником-сюрреалистом.

– Они настоящие? – только и смог выговорить он.

– Настоящие, – подтвердила Пэква и снова взяла его за руку. – Провинция Киспиканчис – священная земля инков.

Крендель и Адсила переглянулись и с довольным видом улеглись на камни.

– Это родина твоих предков? – спросил Тимур и сразу пожалел об этом. Не надо было напоминать о печальной истории её народа, всё-таки сегодня день рождения.

– Ничего, – Пэква словно прочитала его мысли. – Это всё в прошлом. А мы в настоящем. – Она грустно улыбнулась и вдруг положила голову ему на плечо.

Тимур почувствовал, как вспотели руки, и, чтобы не выдать волнения, стал рассматривать долину.

Горная гряда из песчаника, за миллионы лет окрасившегося во все оттенки жёлтого, красного, зелёного, голубого и белого, стала свидетелем того, что потом Крендель назвал «первой любовью».

Тимур замер, затаив дыхание, боясь нарушить хрупкое ощущение счастья. Он мог бы простоять так вечность, лишь бы Пэква была рядом.

– У нас встречное предложение, – нарушил тишину Крендель.

Тимур вздрогнул и обернулся.

– Сейчас очередь нашего подарка. – Заметив раздосадованное лицо Тимура, Крендель весело подмигнул. – Прошу, проводники в вашем распоряжении.

Место, куда перенесли их Крендель с Адсилой, превзошло все ожидания ребят. Перед ними раскинулся инопланетный пейзаж. По белоснежному склону, плавно переливаясь из чаши в чашу, текли ручьи пронзительно-голубой воды, образуя травертиновые террасы[6]. Атмосфера вокруг была фантастической!

– «Хлопковый замок»[7], – Крендель с довольным видом смотрел на потрясённые лица Тимура и Пэквы. – Серьёзно, так и называется.

Глядя на идеальную чистоту камня, Тимур вдруг почувствовал себя варваром, забредшим в грязной обуви на белоснежный ковёр.

– Давай разуемся? – Пэква, прыгая на одной ноге, уже снимала мокасины.

Тимур в очередной раз удивился, насколько схожи чувства, которые они испытывают в один и тот же момент.

Вода оказалась такой тёплой, что ребята не устояли и уже через пару минут болтали ногами в миниатюрном бассейне, поднимая тучи брызг. Капли попадали на лицо. Тимур хотел было смахнуть их с глаз, но остановился, стараясь удержать одну на ресницах. Мир сквозь неё переливался радугой.

– Ты скучаешь по маме? – вдруг спросила Пэква, рассматривая плывущие по небу облака. – Извини, что спрашиваю. В день рождения мне всегда хочется о ней поговорить.

Тимур зачерпнул ладонью прозрачно-голубую воду.

– Уже не так, как в первый год. – Он смотрел, как стекают по пальцам тонкие струйки. – Нет, я её не забыл. Просто теперь не так больно, когда думаю о ней.

– Мне тоже. Иногда из-за этого становится ужасно стыдно, как будто я её предаю, – лёгкая тень грусти промелькнула по лицу Пэквы.

– Не говори так, – Тимур посмотрел ей в глаза. – Мы не можем постоянно думать об этом. Я бы, наверное, с ума сошёл. – Он нашёл её руку и сжал пальцы. – Спасибо Лисёнку.

– Это та девочка в детдоме? Мы бы с ней точно подружились.

– Конечно! – встрепенулся Тимур. – Она прелесть: рыженькая, вся в веснушках. Недавно у неё выпал передний зуб. Я её теперь Сквозняком зову.

– Как?! Сквозняком?! – захохотала Пэква. – Это надо додуматься – Сквозняком!

Она толкнула Тимура, и тот рухнул в воду, подняв фонтан брызг. Но сразу вынырнул, схватил её за ногу и потянул за собой. Теперь в белоснежном источнике оказалась и смеющаяся Пэква.

– Девочке так не хватает семьи и друга, – вздохнула Адсила. – Я очень надеюсь, что Тим сможет всё исправить. Жизнь в резервации угнетает её, только в Амальгаме Пэква настоящая.

– Я тоже на это рассчитываю. – Крендель с улыбкой наблюдал, как они барахтаются в воде. – Одиночество – страшная вещь.

Тимур вернулся из кинотеатра раньше всех. Фильм ему не понравился, и, предупредив воспитательницу, он отправился в детдом. Всеволожск – маленький городок, и добраться самому до Приютина[8] было несложно. Тимур с удовольствием прокатился по улицам, наслаждаясь тёплым осенним днём – последним, если верить прогнозам синоптиков, на завтра обещали резкое похолодание и первый снег.

Тимур с усилием въехал на пандус перед входом в детдом. В коридорах было непривычно тихо. Он переодел футболку и поморщился, зацепив тканью порезанный палец. «Угораздило же так пораниться, надо заклеить пластырем», – подумал он. Лисёнок решила построить маленькую ферму на заднем дворе – с сараями и скотным двором, огороженным высоким забором. Когда Тимур обтачивал одну из штакетин, нож соскочил и срезал кожу на пальце. Но он не расстроился, радость, искрящаяся в глазах Лизы, компенсировала всё. Последнее время Тимур пытался чаще бывать с малышкой и по мере возможности реализовывал все её фантазии. Первой была башня из спичек по Лизиному эскизу. Как он ни старался тогда придерживаться рисунка, конструкция всё равно отдалённо напоминала амальгамскую Астральную башню. Но Лиза была счастлива – а это самое главное.

Тимур подъехал к парте, где-то в ящике должен был быть пластырь. Сначала, правда, придётся покопаться в куче «нужных» вещей. Нашёл! Он мельком глянул на стол и уже развернулся к двери, но вдруг резко остановился. Увиденное его насторожило. Что-то было не так. Тимур вернулся и внимательно осмотрелся. Вроде бы всё как обычно: учебники справа от компьютера, тетрадки, ручки и мышка слева. «Фантазируешь, Тим», – одёрнул он себя.

Стоп. Тимур снова проверил порядок на столе.

Мышка слева. Почему? Он торопился, отключил комп и точно ничего не передвигал. Тимур правша, и, следовательно, мышка должна была остаться справа. Кто-то копался в компьютере, и этот человек был левшой. Во всём детдоме левой рукой писали только двое – шестилетний Мишка и… Константин Михайлович. Пацан, само собой, исключается. Сомнительно, что он вообще умеет пользоваться компьютером. Остаётся директор.

Что он искал? Зачем ему файлы? Тимур в очередной раз похвалил себя за то, что записи об Амальгаме надёжно спрятал в недрах компьютерной памяти, а для того, чтобы открыть зашифрованные документы, нужны навыки программирования. Но интерес директора его встревожил. Даже если это не связано с Амальгамой, всё равно неприятно, когда кто-то вторгается в твою личную жизнь. И он дал себе зарок: впредь быть ещё осторожнее и внимательнее.

* * *

С недавнего времени Тимур пришёл к выводу, что уборка – отличный способ привести в порядок мысли или, наоборот, отвлечься от неприятных воспоминаний. Особенно Дому нравилось, когда протирали стены, – от прикосновений любое место сразу же начинало светиться ярче. Тимуру это казалось священным ритуалом, от которого становится спокойно и радостно на душе. Маленькое, недавно народившееся кресло быстро подросло и уже превратилось в странный гибрид дивана и качалки на одной ножке. Тимур присел возле него на корточки, осторожно наклонил и так же аккуратно отпустил – кресло спружинило, качнулось из стороны в сторону и остановилось.

– Очень интересно, – рассмеялся Тим и надавил на спинку сильнее.

Кресло снова пришло в движение на несколько секунд – и замерло. Тимур погладил полированную ручку. Вся мебель, поданная домом, была янтарного цвета и вечерами мерцала так же, как стены. К ней было приятно прикасаться и ощущать исходящее тепло. Иногда даже казалось, что она незаметно меняет форму специально для того, чтобы Тимуру было комфортнее сидеть.

Крендель, никогда не принимавший участия в домашних хлопотах, посвятил себя любимому делу – сну. Под его мерное сопение Тимур успел убрать весь первый этаж.

Он мыл окно, когда услышал, что кто-то тихо скребётся в дверь.

– Торопыжка, сейчас же прекрати. Я скоро выйду.

Маленькая мерцелия в последнее время постоянно просилась в дом. Ей нравилось бегать по комнатам, заглядывать под мебель, но особенно она любила примоститься на подоконнике и с гордым видом смотреть в окно на другие растения. Вот, мол, я домашняя, а вы уличные. Крендель ворчал, что не положено давать Торопыжке такую свободу, земля с неё сыпется повсюду, да и приручать не стоит, всё-таки она цветок, а не домашнее животное. Но Тимуру было жаль лишать мерцелию такого удовольствия, за что теперь и приходилось расплачиваться, оттирая подоконник от грязных разводов.

Кто-то снова поскрёбся. Уверенный, что это проделки Торопыжки, Тимур продолжил уборку. И только раздавшееся с улицы тихое подвывание заставило его всё бросить и открыть дверь.

– Тороп… – запнулся Тимур от неожиданности.

На пороге стоял темноволосый мальчик лет шести и самозабвенно плакал.

– Ты чего? – удивился Тимур. Скоро встречи с рыдающими детьми станут для него нормой.

– Мне… мне… детектив нужен. А у вас… молоток дверной далеко, я достать не могу… – Мальчик поднял опухшее от слёз лицо и протянул руку. – Возьмите.

– Что это?

На раскрытой ладони лежала горсть серебристых монет.

– У меня больше нет, – ещё громче заплакал малыш, – но я найду, заработаю… Пожалуйста.

– Так, что здесь за потоп? – выглянул из-за двери Крендель.

Увидев огромную морду проводника, мальчик испуганно затих, засунул в рот палец и громко икнул.

– Ты его напугал, – тихо сказал Тимур.

– Да ладно! Я могу улыбнуться. – Крендель энергично растянул пасть, продемонстрировав ровный ряд острых зубов.

Мальчик, округлив от страха глаза, заикал ещё громче.

– Так, всё понятно. Пойду-ка я ещё полежу, пока вы не разберётесь. – Морда Кренделя исчезла, и раздался тяжёлый скрип тахты.

– Как тебя зовут? – Тимур встал на колени возле малыша. Он давно пришёл к выводу, что детям легче говорить, когда они на одном уровне со слушателем. – Я Тим, а ты?

– Кеша, – икнул мальчик. – Ин-н-нокентий.

– Ух, какое у тебя красивое имя! Пойдём-ка, Иннокентий, умоемся, а потом всё расскажешь.

– Лучше Кеша, – шмыгнул носом мальчик. – Меня дома полным именем зовут, только когда я что-нибудь натворю.

Тимур, подхватив его на руки, занёс в дом. После небольших водных процедур Кеша был усажен на стул, странник устроился рядом на полу.

– Теперь рассказывай. Только громко, чётко и по порядку. И…

– Не плакать, – всхлипнул Кеша. Потёр рукой опухший нос и громко выпалил: – У меня пропала волшебная кисточка!

– Что? – Крендель приоткрыл глаза.

– Волшебная кисточка, – осмелев, повторил мальчик.

– Ничего не фантазируешь? – Тимур с проводником переглянулись. – И откуда у тебя такое чудо?

– Мне папа купил. Я сначала не знал, что она волшебная. Мне просто нравилось писать ею акварели. А потом оказалось, что кисточка умеет поправлять мои ошибки.

– А вот с этого момента поподробней! – Крендель заинтересованно приподнялся. – Ты хочешь сказать, что она за тебя рисует?

– Нет, она направляет мою руку. Как же вам объяснить? – Мальчик задумался, затем добавил: – Не могу объяснить. Кисточка умеет всё исправлять. Что теперь делать? Ведь скоро у дедушки день рождения, – карие глаза Кеши снова затуманились слезами.

– Не плачь, – Тимур погладил мальчика по руке. – Подаришь деду картину, которую раньше нарисовал.

– Вы не понимаете. Дедушка в детстве заболел и с тех пор не слышит. Я играю на пианино, а он всегда мечтал услышать мою музыку. Теперь… – губы Кеши задрожали.

– Что-то я не понял, – Крендель спрыгнул и подошёл к ним, – при чём тут кисточка?

Мальчик испуганно посмотрел на него, но плакать передумал и, поёрзав на стуле, выпалил:

– Она и музыку рисовала!

Тимур недоумённо посмотрел на Кешу. Фантазия у пацана отличная, придумать такое!

– Любопытно, – Крендель придвинулся ближе. Его глаза загорелись в предвкушении чего-то необычного.

Мальчик испуганно вжался в стул.

– Ты пугаешь его, – прошептал Тимур.

– Это мы сейчас исправим, – подмигнул Крендель и неожиданно сделал сальто назад, потом вперёд.

Кеша засунул палец в рот и восторженно наблюдал за огромной рысью, совсем забыв о страхе. Проводник снова подмигнул и повторил трюк.

– Цирковой кот! – восхищённо воскликнул мальчик.

Тимур прыснул, прикрыв рот ладонью.

– Кто? – возмутился Крендель, и последнее сальто закончилось громким шлепком. – Я проводник! – рыкнул он, обиженно поглядывая на хихикающего Тимура. – Вот так и делай добро.

Кеша снова испуганно съёжился.

– Не бойся, киса шутит. Он действительно цирковой кот. – Тимур сделал Кренделю большие глаза, кивая.

Но Кеша уже залился слезами.

– Так что там с волшебной кисточкой? Рассказывай, мы тебе поможем, – постарался переключить внимание мальчика Тимур.

– Правда поможете?

– Конечно, я же детектив. Начинай, только по порядку.

Кеша кивнул.

– Мне подарили кисточки на день рождения. Я решил нарисовать дедушке музыку.

– Это как? – удивился Крендель.

– Мне кажется, у каждой ноты есть цвет, – смущённо объяснил Кеша. – А когда их несколько, получается цветок или животное, а иногда волны или облака.

Тимур задумчиво посмотрел на него: откуда у крохи такие мысли?

– И как? Получалось? – скептически поинтересовался Крендель.

Мальчик вытер рукавом нос.

– В наборе только у одной кисточки был ворс всех цветов радуги. Я не вру, – обиженный недоверием, насупился Кеша. – Тогда мне захотелось нарисовать море, как в «Грозе» Вивальди, чтобы волны двигались, облака по небу плыли, ветер дул. И дедушка увидел бы, про что музыка. А потом… Я разучивал пьесу на скрипке, а кисточка стала сама рисовать. Сама! – Мальчик с надеждой посмотрел на них. – Вы мне верите?

– Конечно, – кивнул Тимур.

– Вот то, что мы успели нарисовать.

Кеша открыл папку и выложил на стол листы. Такого Тимуру видеть не приходилось. Картины были живые, как гифки. На одной бушевал шторм, на другой ветер гнал по небу облака.

– «Полёт шмеля» Римского-Корсакова, – ткнул пальчиком Кеша в другой рисунок, где среди цветов в замысловатом танце кружил шмель.

Тимур вопросительно посмотрел на Кренделя.

– А скажи-ка мне, юное дарование, ворс кисточки был действительно цветной, ты не ошибся? – поинтересовался проводник.