Медленный танец в чистилище

– Ох, тетя Айрин! – воскликнула Мэгги и обвила руками худую фигурку своей тетушки.

– Ну, ну, мисс Ханикатт. – Гас нежно погладил Айрин по руке. – Думаю, на сегодня историй достаточно. Спасибо вам большое за замечательный ужин. Идем, Шадрах, нам пора домой. – С этими словами Гас и Шад поднялись из-за стола, и Гас, обхватив внука за узкие плечи, подтолкнул его к входной двери.

– Гас! – окликнула его Мэгги, и старый уборщик, уже взявшийся было за дверную ручку, обернулся к ней. – Мне чуточку… страшно. Если призрак может включать музыку и… делать другие вещи… – Мэгги до сих пор еще не призналась, что это не она вымыла пол в длиннющем коридоре третьего этажа. – Может, он опасен? Может, он хочет кому-нибудь навредить?

«Например, мне», – подумала Мэгги, но всем и так было ясно, к чему она ведет.

Шад со страхом взглянул на деда. Гас, казалось, на миг задумался.

– Может, он и способен кому-нибудь навредить, вот только за последние пятьдесят лет в этой школе перебывали сотни людей, и он никого из них ни разу не тронул. Нет, мисс Маргарет, мне не кажется, что Джонни Кинросс опасен. Мне кажется, что он здорово одинок.

5. Одинокий парень[7]

Пол Анка – 1959

Она его видела. Та девушка с длинными темными волосами, так похожая на Айрин Ханикатт. Гас называет ее Маргарет. И она его видела. Он впервые заметил ее, когда она танцевала совсем одна в зале с зеркальными стенами. Она показалась ему знакомой – словно он знал ее еще тогда, давным-давно, еще до того, как превратился в призрак самого себя. Сердце бешено заколотилось, он выкрикнул ее имя, но оно тут же растаяло в воздухе, а знакомые черты на лице девушки вмиг размылись, словно он принял ее за кого-то другого. А может, все дело было в том, что она походила на Айрин. С тех самых пор мысли о ней не давали ему покоя.

Потом он часто за ней наблюдал. В тот раз он смотрел, как она танцевала в пустом коридоре. Она покорилась музыке, которую он включал для нее одной, и напрочь забыла, что пришла на третий этаж ради того, чтобы вымыть полы. Двигалась она так легко, словно тоже могла летать, не касаясь пола, или силой мысли перемещаться с места на место. На все это он теперь был способен – но отдал бы что угодно, лишь бы потанцевать с ней. Он никогда не признавался друзьям в том, что любил танцевать. А ведь он тысячу раз кружил со своей мамой по дому под Джерри Ли Льюиса. Но то было раньше. Он не знал, способен ли теперь танцевать.

– Есть здесь кто-нибудь? – крикнула Маргарет.

И Джонни вдруг понял, что она обращается к нему. Когда она стала приближаться, он страшно перепугался, на миг перестал себя контролировать, и музыка заиграла с оглушительной громкостью. Маргарет завопила и бросилась бежать по коридору прочь от него. Но она его видела! Страх мгновенно сменился восторгом. Джонни надеялся лишь, что не отпугнул ее навсегда. Чтобы загладить свою вину, он домыл за нее пол в коридоре. Ему ничего не пришлось для этого делать. Он просто велел полу стать чистым. И все.

Джонни не сразу этому научился, пришлось немало тренироваться, но со временем он овладел множеством новых умений. Он легко контролировал все, что было физически связано со школой, – полы, потолки, проводку, стены, шкафчики и все в этом духе. Он мог бы поддерживать порядок в здании сам, без посторонней помощи, но тогда школьному совету пришлось бы уволить Гаса. Гас был нужен Джонни. Только Гас знал, что Джонни существует. Так что Джонни оставлял Гасу достаточно дел. И потом, ему не хотелось пугать людей. От страха люди могут всякое натворить. Могут закрыть школу, заколотить здание или даже снести его. Так что Джонни старался не слишком часто заявлять о своем присутствии.

Теперь уборкой в школе заведовали Гас, Маргарет да еще этот забавный парнишка Шад – Джонни казалось, что тот чем-то похож на Билли. Джонни не раз слышал, как Маргарет жаловалась, что терпеть не может отскребать от парт жвачку. Это он готов взять на себя. Конечно, мыть стены и полы было проще: предметы, которые не были частью школы, поддавались ему куда неохотнее. Но все же со временем они словно пропитывались той энергией, которой полнилось все здание школы, и тогда Джонни мог применить к ним свою волшебную силу. Парты стояли в школе уже много лет. Он постарается, чтобы Маргарет больше никогда не пришлось отскребать от них жвачку.

Джонни мог силой собственной мысли управлять освещением и включать музыку в динамиках, мог сбросить с полок в библиотеке все книги, а потом вернуть их на место в полнейшем беспорядке. Последнее его умение расстроило хорошенькую библиотекаршу, миссис Чейз. Она сочла, что это устроили гадкие старшеклассники. Джонни решил тогда, что в озорстве нет ничего веселого, если в нем обвиняют не тебя, а кого-то еще. В следующий раз он расставил книги на полках так, что первые буквы названий снова и снова складывались в его имя – Джонни Кинросс. Те книги, которые ему для этого фокуса не пригодились, он положил на стол миссис Чейз. Но миссис Чейз не разгадала его задумку. Зато она уволилась. Его это огорчило, ведь она ему очень нравилась. С тех пор, ставя свои эксперименты, он всегда возвращал вещи на место.

Спустя годы он не сразу заметил, что от его мыслей могут ломаться компьютеры. Поначалу компьютеров в школе вообще не было, и у Джонни не возникало трудностей. Но потом придумали штуку под названием «интернет». В первый год после того, как всю школу подключили к интернету, он спалил с десяток компьютеров. Похоже, что источник энергии, которым питался он, Джонни, питал также колебания и звуки, из которых состоял интернет: то был сгусток энергии, окружавший все живое в мире, тепло и жизненная сила, которые кто-то сумел укротить. Джонни не представлял себе, как устроен интернет, – и точно так же не представлял себе, как его собственные способности связаны с этим источником электрических взаимосвязей. Все это существовало незримо – как и он сам, Джонни Кинросс.

* * *

В здании школы было темно и тихо. Мэгги поставила велосипед у бокового входа, поближе к танцевальному залу. Гас дал ей собственный ключ и велел хорошенько его беречь. Школьникам не полагалось иметь собственных ключей от здания. Гас сказал тогда, что она «член команды школьных смотрителей», и потому ей полагается ключ, но Мэгги здорово сомневалась в том, что у Шада имелись такие же привилегии. Ей нравилось приходить в школу раньше всех: тогда танцевальный зал принадлежал ей одной. Точнее, ей это нравилось раньше, до того как она узнала о существовании Джонни Кинросса.

Мэгги пристегнула велосипед к фонарю у самой школьной двери и сунула ключ в замок, повторяя себе, что ей нечего бояться. И все же она боялась. Ночью ей снился нескончаемый лабиринт коридоров, уводивших в никуда: в стенах зияли черные дверные проемы, что вели в классы, а за ними тянулись новые коридоры. Во сне она шла, и поворачивала, и опять шла, но вновь и вновь возвращалась к началу пути. И в голове у нее все время звучала одна и та же старая песенка. Песенка называлась «О Джонни».

Прежде эта песня никогда не казалась ей жуткой, но в ее сне она жутким эхом отдавалась в мрачном лабиринте, в который превратилось здание школы. «О Джонни, мой Джонни…» А еще у нее в голове все время вертелись произнесенные Гасом слова: «Ох, мисс Маргарет. Думается мне, вы повстречались с Джонни». Руки у Мэгги задрожали, ключ выпал из пальцев, а когда она потянулась его поднять, то ударилась головой о дверной косяк.

– Возьми себя в руки, Мэгги, – твердо сказала она себе.

Войдя в школу, Мэгги с вызовом объявила школьному коридору:

– Джонни Кинросс не существует! Этот парень умер пятьдесят три года тому назад, так что меня он НЕ испугает!

Голос ее звучал оглушительно, слова отскакивали от стен и полов пустого здания, и от этого легче Мэгги не становилось. И все же она решительно закрыла за собой дверь и быстро зашагала к танцевальному залу в другом конце коридора. Она не смотрела ни влево, ни вправо и лишь повторяла себе, что не боится большого и страшного призрака.

О Джонни, как я тоскую,Когда тебя нет, я схожу с ума!Я искала, но все никак не найдуСвоего Джонни, о Джонни…

Старая мелодия послышалась словно из ниоткуда, а потом динамики щелкнули, будто кто-то собирался заговорить. Мэгги вскрикнула и кинулась к танцевальному залу. Она судорожно пошарила по стене в поисках выключателя, с грохотом захлопнула за собой дверь. Из зеркал, висевших на стенах, таращилось ее перепуганное отражение. Песня, от звуков которой она с воплем помчалась по коридору, оборвалась так же внезапно, как началась. Хватая ртом воздух, чуть не плача, Мэгги сползла на пол, прижалась спиной к стене. Ей хотелось убраться куда подальше из этой вонючей, гребаной школы! Мэгги всегда ругалась, когда ей было страшно. А сейчас ей было страшно до чертиков. Ей хотелось выбраться из этой долбаной, этой ненормальной школы, вот только она ни за что на свете не выйдет обратно в этот дебильный пустой коридор!

– Дыши, Мэгги, дыши, – повторяла она. – Гас сказал, что он одинок, но не опасен. Одинок, не опасен. – Мэгги снова и снова произносила эти слова, пытаясь унять сердце, готовое выскочить из груди. Но едва ее пульс замедлился, как она почувствовала нараставшую волну ярости. Теперь она до смерти разозлилась. «Да как он смеет?!» – думала она. Она ведь ему ничего не сделала! Пусть Джонни Кинросс хоть сто раз одинок, но в придачу к этому он козел! И намерения у него самые гадкие! Он дико перепугал ее уже целых два раза. Сколько можно!

Мэгги вскочила, скинула куртку, швырнула к стене спортивную сумку и сердито зашагала к стоявшему в углу музыкальному центру. Пощелкала переключателями, вывернула громкость на максимум, воткнула в гнездо проводок от своего плеера и принялась листать песни, пока не нашла то, что искала.

Из динамиков грохнули первые слова «Я не боюсь»[8] Эминема. Мэгги вышла на середину зала. Она двигалась уверенно, твердо, презрительно, словно вызывала Джонни Кинросса на схватку. Напористая манера Эминема придавала ей храбрости, и Мэгги забылась в танце. Резкие повороты и прыжки, выпады и вращения – все это заняло ее где-то на час. Когда Мэгги наконец остановилась, ее кожа блестела от пота, а густые волосы липли к лицу и к спине.

Мэгги рухнула на колени посреди танцевального зала, собрала волосы в небрежный хвост и взялась за растяжку.

– Вот тебе, Джонни Кинросс, – громко объявила она и улыбнулась, когда в ответ услышала лишь тишину.

Пока Мэгги делала растяжку, прошло еще с четверть часа. За дверью танцевального зала послышались звуки: школу наполняли ученики, здание оживало. Пора в раздевалку. Нужно переодеться и подготовиться к урокам. Мэгги искренне надеялась, что в женскую раздевалку Джонни Кинросс не заходит. Если он в придачу ко всему извращенец, она этого не вынесет. Мэгги собрала вещи и двинулась к двери, но вдруг вспомнила, что оставила плеер на музыкальном центре. Когда она вернулась, чтобы его забрать, центр мигнул всеми лампочками сразу, и зал наполнили звуки песни.

– Мне жаль, мне так жаль…[9] – проникновенно запричитала Бренда Ли.

Мэгги от неожиданности взвизгнула и подскочила на месте.

Песня тут же стихла, а Мэгги схватила свой плеер и вылетела из зала в коридор, который быстро заполнялся все новыми и новыми школьниками. Для одного утра общения с Джонни Кинроссом ей было более чем достаточно. И его извинений она не примет.

* * *

Она его разозлила, и он отреагировал не подумав. Он услышал, как она произнесла его имя, когда вошла в школу. Сначала Джонни обрадовался, что она знает о нем, – наверное, Гас ей рассказал. Но радость вмиг улетучилась, когда он услышал, что еще она сказала. «Джонни Кинросс не существует!» – выкрикнула она. Его это взбесило, и он решил отомстить. Он включил ей первую песню, что пришла ему в голову, первую же, в которой звучало его имя. Теперь у нее не останется никаких сомнений в том, что он существует. Он напугал ее до смерти – и тут же почувствовал себя последней скотиной. С каких это пор он пугает красивых девушек? В былые времена девушки вились вокруг него, даже когда ему этого совсем не хотелось. А теперь они только в ужасе разбегаются.

Но Мэгги не просто перепугалась и убежала. Она на него разозлилась. Он снова смотрел, как она танцевала. Он просто не мог заставить себя не смотреть. Она четко выразила все свои чувства первой же песней, которую включила сама, и он расхохотался, оценив ее смелость. Она совсем не походила на девушек, которых он помнил. А ее манера танцевать? Он мог наблюдать за ней хоть целый день. Правда, он не мог разобраться, нравится ли ему ее музыка. В этой музыке было больше слов, больше ругательств, чем пения. Она была куда злее музыки, с которой рос он сам. Но ему однозначно нравилось то, что Мэгги такая дерзкая.

Когда она сказала: «Вот тебе, Джонни Кинросс», он едва удержался, чтобы не влететь прямо в зал. Это бы ее до смерти напугало. Так что он решил действовать по-другому. Он надеялся, что она примет его извинения, но, судя по тому, как она пулей помчалась из зала, он не угадал. Придется попробовать снова.

* * *

Прошло еще несколько дней. По вечерам Мэгги, Гас и Шад вместе работали в школе. Мэгги ни на что не жаловалась, не признавалась Гасу, что нервничает, но он, казалось, сам это чувствовал и старался устроить, чтобы они работали рядом. Правда, так не могло продолжаться вечно: работы хватало, и если они не расходились по этажам, то не могли всё успеть. К тому же Шад вился вокруг нее словно игривый щенок, и Мэгги очень скоро решила, что лучше уж встретиться с призраком, чем халтурно работать в паре с Шадом. Спустя три дня, на протяжении которых она почти не отходила от Гаса, Мэгги вызвалась убрать мусор в классах третьего этажа.

– Мистер Джордж устраивал со своим классом что-то вроде состязания по строительству мостов. Они привезли туда большой мусорный бак на колесиках и доверху набили его разным хламом. Разберитесь с урнами, а большой бак подкатите к грузовому лифту и спустите на первый этаж, как я вам показывал на прошлой неделе. Договорились? – объяснил Гас.

– Поосторожнее с этим Джонни, Мэгс! – крикнул Шад и хихикнул, но Мэгги все равно подметила озабоченное выражение лица, которое он старался скрыть под маской веселья. Гас только качнул головой и махнул ей вслед.

Мэгги сделала глубокий вдох и побежала вверх по лестнице. Она решила, что ничего не станет бояться, и надеялась, что Джонни Кинросс с ней уже наигрался. Переходя из одного класса в другой, Мэгги вытаскивала из урн набитые мусором мешки, заменяла их чистыми, бросала мусор в большой бак и катила его дальше по коридору. На этаже было тихо, классы пустовали, и Мэгги, занятая привычной работой, начала успокаиваться. Добравшись до класса, где проектировали мосты, Мэгги поняла, что Гас не преувеличивал.

Большой мусорный бак на колесиках был до отказа набит сломанными макетами мостов, сооруженными из палок, камней, цемента – всего, что только попалось школьникам под руку. Бак был таким тяжелым, что Мэгги пришлось слегка раскачать его из стороны в сторону, чтобы сдвинуть с места. Но вот наконец она принялась толкать бак по коридору, к грузовому лифту, который находился за поворотом.

Ханивилльская старшая школа была построена задолго до того, как приняли закон об обязательных пандусах. Старый ручной подъемник использовался в качестве грузового лифта, а еще на нем время от времени поднимали или спускали вниз учащихся в инвалидных креслах. Это была простая платформа, на которой едва мог уместиться огромный мусорный бак, привезенный Мэгги. Ворча и ругаясь, она вытолкала бак на платформу, а потом сошла с нее и попыталась опустить раздвижную дверь, которая закрывала лифт, но мусор, торчавший из бака, не давал этого сделать. Мэгги шагнула обратно на платформу и принялась запихивать мусор поглубже в бак, чтобы он не мешал закрывать дверь.

Внезапно в узкой лифтовой шахте послышался громкий грохот и скрежет, и маленькая платформа грозно дернулась. Ручка подъемника щелкнула, и цепь заскользила, увлекая платформу вниз, на первый этаж.

Мэгги с воплем ухватилась руками за пол на краю шахты лифта, засучила ногами, пытаясь найти опору на ровной, без единого выступа стене, вцепилась пальцами в гладкий порожек. Ноги болтались, руки дрожали от напряжения. Порожек был слишком гладким, и она не могла ухватиться за него достаточно крепко, чтобы подтянуться и выбраться на пол третьего этажа. Она не могла даже позвать на помощь. Все ее силы уходили сейчас на то, чтобы удержаться. Даже если Гас услышит ее, он все равно не успеет. Она вот-вот сорвется и упадет вниз.

– Не бойся, Маргарет. Я попробую тебя вытащить, – послышался низкий голос у нее прямо над головой, и Мэгги всхлипнула от облегчения.

Она подняла голову, ожидая спасения, и увидела, как над краем лифтовой шахты склонилось чье-то лицо. Сильные руки обхватили ее запястья, подняли вверх, перетянули через порожек и опустили на пол, прямо у зияющей двери лифта. Едва она оказалась на полу третьего этажа, как незнакомец выпустил ее руки и сел на корточки рядом с ней, упершись локтями в колени. Мэгги лежала, безвольно вздрагивая, и внимательно рассматривала своего спасителя.

Он показался ей совсем юным – может, чуть старше ее самой. Его темно-русые волосы были зачесаны назад, и лишь одна прядка спускалась вперед, на лоб. Подбородок, который теперь опирался на сцепленные пальцы рук, был квадратным, с крупной ямочкой посередине. Пухлые губы не улыбались, темные брови хмуро нависали над светлыми глазами – правда, цвет его глаз в темноте, царившей в нише у дверей грузового лифта, было толком не различить. Юноша был в джинсах, белой футболке и потрепанных черных сапогах, которые теперь стояли не больше чем в полуметре от лица Мэгги. Он встал и отошел в сторону, давая Мэгги возможность сесть. Она так и сделала, но встать не решилась – понимала, что точно не сумеет устоять, потому что ноги у нее до сих пор тряслись.

– Ты в порядке? – мягко спросил он.

– Наверное, – ответила Мэгги и почувствовала, как дрогнула ее нижняя губа. – Вот только очки куда-то пропали.

Мысль об очках ее добила. Она представила, что они разбились о пол шахты и что она сама сейчас лежала бы там же, если бы ее не спас этот таинственный незнакомец. Глаза Мэгги наполнились слезами: облегчение от того, что она едва избежала смерти, оказалось настолько острым, что она была готова расплакаться. Но она сглотнула набежавшие слезы и попыталась подняться.

Он протянул к ней руки, чтобы помочь, но сразу убрал их, когда она встала.

– Откуда ты взялся? Просто… я не знала, что здесь кто-то есть, – с трудом выговорила Мэгги. – Если бы не ты… я бы упала.

– Мисс Маргарет! Мисс Маргарет! – Из шахты лифта послышались крики Гаса.

Мэгги осторожно нагнулась над краем пропасти, над мусорным баком, который разбился о пол двумя этажами ниже, раскидав обломки и хлам в разные стороны. Внизу показалось серое от ужаса лицо Гаса: он потрясенно глядел вверх, на нее, явно ничего не понимая.

– Что случилось? Вы целы? Я услышал ужасный грохот и прибежал сюда! – крикнул ей Гас. – Бежал со всех ног, вот только эта чертова дверь никак не хотела открываться, ее мусором привалило.

– Я в порядке, Гас. Что-то щелкнуло, и платформа полетела вниз. Я чуть не свалилась, но, к счастью, какой-то человек меня вытащил. – Мэгги повернулась, чтобы узнать, как зовут парня, который ее выручил, но рядом с ней никого не было.

– Мы сейчас поднимемся, мисс Маргарет! Никуда не уходите! – крикнул ей снизу Гас.

Маргарет отошла в сторону от зиявшей черноты лифтовой шахты и отправилась на поиски своего спасителя. Вряд ли он успел далеко уйти. Она вышла из ниши у дверей лифта, посмотрела вправо, влево, не понимая, как это он просто взял и исчез. Она его даже не поблагодарила. Мэгги оглядела ближайшие классы, но в них никого не было. Может, он пролез в школу тайком и теперь боялся, что его за это накажут? Или это был тот же незнакомец, который проник в школу тогда, раньше?

Мэгги вдруг почувствовала, как по спине у нее поползли мурашки. В тот, другой день в школе не было никакого незнакомца. А был только докучливый призрак.

– Джонни? – сама не понимая почему, позвала Мэгги. Ответа не было. – Это ты, Джонни? Ты меня спас? – Вновь тишина. Мэгги выждала несколько долгих мгновений, чувствуя себя полной дурой, и уже решила было, что, оказавшись на волосок от смерти, она повредилась умом.

– Мэгги, – раздался у нее за спиной тихий голос.

– Ой! – Мэгги, вскрикнув, развернулась на месте и чуть не врезалась в беднягу Шада. Он взлетел по лестнице, опередив Гаса, и теперь смотрел на нее так, словно она совершенно спятила. В тот же миг из-за угла, тяжело дыша, вывернул Гас.

– Ты с кем говорила? – спросил Шад, глядя через ее плечо в пустой класс.

Не отвечая ему, Мэгги снова оглядела коридор, уходивший от лифта вправо и влево.

– Гас, вы ведь никого не встретили, когда поднимались сюда? – спросила Мэгги, уводя Гаса и Шада обратно в нишу у дверей лифта, где с ней чуть не случилось несчастье.

– Нет, мисс Маргарет. Я ни единой души не встретил. Ох, господи! Вы сказали, вас кто-то вытащил? – изумленно переспросил Гас и, перегнувшись через порожек, взглянул в шахту лифта, на разбившийся мусорный бак.

Шад выглянул следом за ним и перевесился так сильно, что Гас, ухватив за плечо, быстро притянул его к себе.

– Кто это был, Мэгс? – спросил Шад, потрясенный не меньше, чем сама Мэгги, но она лишь качнула головой, не желая рассказывать о том, что пришло ей в голову.

– Я бы свалилась вниз. Я правда висела вот здесь, на самом краю. Он… меня вытащил.

– Кто вас вытащил, мисс Маргарет?

– Не знаю, Гас. Он был здесь минуту назад.

Шад резко вздрогнул и, обхватив себя руками за плечи, принялся прыгать то на одной, то на другой ноге:

– Эту долбаную школу давно пора закрыть! Тут страшно, как у черта в заднице!

Шад забыл, что в присутствии деда нельзя выражаться, и тут же получил крепкий подзатыльник.

– Шадрах!

Мэгги промолчала. Не говоря больше ни слова, они втроем спустились на первый этаж. Гас сказал, что разберется с мусором и грузовым лифтом на следующий день. Ему явно хотелось поскорее уйти из школы, где на этот раз лишь чудом не случилось трагедии. Мэгги с Шадом не возражали. По пути к выходу Шад без конца озирался. А еще он взял Мэгги за руку, словно напуганный маленький мальчик. И Мэгги решила, что на этот раз возражать не станет.

6. Я верю[10]

Фрэнки Лейн – 1953

В субботу Мэгги встала пораньше и, оседлав свой велосипед, проехала с полтора километра до уютной Мэйн-стрит, где величественное здание суда соседствовало с чередой нарядных дорогих магазинчиков и официальными учреждениями, выполнявшими большинство правительственных функций в городе Ханивилле. В недавно отремонтированной городской библиотеке Мэгги еще не бывала. Она перебралась в Ханивилль пять месяцев тому назад, но мысль сходить в библиотеку пока ни разу не приходила ей в голову. Тетя Айрин предложила подвезти ее на машине, но Мэгги не хотелось посвящать ее в свои планы. К тому же она не знала, сколько времени потратит на поиски и сумеет ли вообще хоть что-нибудь отыскать. Так что она, чуть слукавив, заявила тетушке, что ей нужна физическая нагрузка. Мэгги занималась танцами не меньше двух часов в день и не нуждалась в дополнительной физической нагрузке, но тетя Айрин лишь пожала плечами и согласилась. Эта черта в характере тетушки очень нравилась Мэгги. Айрин предоставляла ей свободу, но при этом умела показать, что Мэгги ей дорога.

Дама за стойкой у входа выглядела так, словно знала библиотеку как свои пять пальцев, и Мэгги на ходу повторила про себя заранее подготовленные слова.

– Здравствуйте, – жизнерадостно прощебетала она и улыбнулась своей самой приветливой улыбкой из серии «я-знаю-как-задобрить-любого-взрослого». – Я собираю сведения о Ханивилльской старшей школе для своего школьного проекта. Наша тема – «Назад в прошлое», и я подумала: вдруг у вас здесь хранятся газеты того времени, когда была построена школа?

Врать Мэгги не слишком любила. К несчастью, годы, проведенные в системе приемных семей, наградили ее способностью выдумывать вполне убедительные объяснения всякий раз, когда в этом возникала необходимость. Конечно, она могла просто сказать, что хочет побольше узнать об исчезновении Джонни Кинросса, но ей не хотелось ни перед кем отчитываться. Это была защитная реакция, один из побочных результатов того, что за последние семь лет своей жизни она сменила семь домов и семей.

– Какая чудесная мысль! – Судя по всему, выдумка Мэгги произвела на библиотекаршу сильное впечатление.

«Может, подкинуть эту идею издателю школьной газеты?» – подумала Мэгги и почти мгновенно забыла о том, что начала общение с библиотекаршей с вранья.

– Что ж, вам очень повезло! – радостно продолжала дама. – В нашем архиве микрофильмов есть все материалы за последние сто лет истории Ханивилля. А после ремонта у нас появилась современная система работы с микрофильмами. Это гораздо удобнее, чем возиться со старыми газетами.