Осенняя радуга

Михаил Иванов-Чуона Мэхээлэ

Осенняя радуга

Размышляя над поэзией Михаила Иванова

Думаю, именно для человека устроил Господь на земле волшебные пейзажи дикой природы – зеленые холмы, смотрящиеся в голубое озеро, скрипящие на ветру, корабельные рощи, мечтающие о штормах и тайфунах, рассыпающие алмазную пыль горные водопады, горбатые барханы раскаленных солнцем пустынь, и лесные поляны цветов, подобные звездному небу с мириадами звезд. Творцу важно было отдать все это человеку, даже если тот не мог всего этого вместить.

Вот и поэзия – это идея Творца, его дар людям. Она – придуманная и сотворенная для человека – огромная цветочная поляна, где всех цветов и не сосчитать: алые, синие, белые, фиолетовые, желтые, даже зеленые, разных форм и размеров, и при этом каждый цветок – со своим, только ему присущим, ароматом.

Но что особенно важно для такой большой поляны – так это многообразие видов. Если пропустить, не назвать, не описать хотя бы один имеющийся на ней полевой цветок, эта бесконечно прекрасная поляна цветов будет неполной. И потому представление о ней не будет истинным.

Все эти цветы для Творца одинаково красивы, все Им одинаково любимы, и потому все они на этой поляне должны быть одинаково хорошо видны человеку, поскольку для каждого такого цветка обязательно найдется кто-то, кому именно этот цветок дороже всех остальных, а возможно, дороже всего на свете.

Стихи поэта Михаила Иванова – цветы с этой божественной поляны.

Обычно от стихотворения поэта мы ждем двух вещей. Во-первых, оно должно быть ярким примером художественного творчества, в котором слова – краски, а мастерство поэта и его словарь – кисти, с помощью которых поэт рисует картину мира. Во-вторых, оно должно сообщать новый смысл привычной реальности, понимаемой одинаково всеми остальными, и вдруг увиденной поэтом под новым углом зрения. И обе эти вещи присущи стихам Михаила Иванова.

То, что пишет, что говорит своими стихами поэт Михаил Иванов, не говорилось до него никогда. Но будучи сказанным, написанным, его слово воспринимается читателем уже как должное.

В этом суть поэзии.

В этом сила поэзии.

В этом поэзия Михаила Иванова.

В его стихах живет искра, которая способна зажечь сердце человека, сделать его дерзновенным, а значит, счастливым.

Евгений Каминский, поэт, прозаик, переводчик, лауреат литературной премии Независимой преподавательской ассоциации, премии им. Н.В. Гоголя, победитель IV Международного поэтического конкурса «45-й калибр» им. Георгия Яропольского

Вновь вечереет

Вновь вечереет. Небесауже – как матовый агат.Садится солнце за леса,и гаснет медленно закат.День незаметно, как песок,ушел сквозь пальцы, тих и бел…Мне б дня еще хотя б часок,ведь ничего я не успел.Свечу зажег. Но посмотри,едва ль светлее стало тут.Воск тихо каплет – раз, два, три…Вот так и дни мои пройдут.Здесь, на земле, известно всем:ничто не вечно под луной…Но сердцу как смириться с тем,что сгинет все, что было мной?!Ужели жизнь, предвидя смерть,вот так сгорит свечей, а ты —всего лишь гость печальный средьвсей этой вечной красоты?

Люблю небес осенних просинь

Люблю небес осенних просиньи дождь волшебный, золотой,когда свои чертоги осеньвдруг открывает пред тобой.Когда с деревьев листья льются,кружась у самого лица,ложась в траву, как Богу в руцеложатся чуткие сердца.Когда с ветвей уснувших хвояосенним сыплется дождем…То время светлое, святое,когда мы тихо чуда ждем.Когда весь лес осенний дышитпокоем и, наверняка,тот ветер, что гулял по крышам,притих в глуши березняка.Люблю небес осенних просиньи дождь волшебный, золотой,когда свои чертоги осеньвдруг открывает пред тобой.

В предрассветной тишине

Когда природа вдруг замрет —ты ждешь от жизни волшебства.Прозрачен дум твоих полет,и чувства свежи, как листва.Натянутою тетивой —перед рассветом тишина,но там, за этой тишиной,как будто вечность слышу я.И сердце кровь не без трудатолкает, чтоб имел ввиду,пока живу я, что туда,где вечность, все же я уйду.И в предрассветной тишине,где воздух чист, я всё о том:каким уйти отсюда мне,чтоб больно не было потом?

Мне как-то не сиделось дома…

Мне как-то не сиделось дома,я вышел. Ночь была близка.Стояла в воздухе истома,и уходила прочь тоска.Весь небосвод был вроде шали,что горя горького черней.Но видел я: горя, лежалисозвездья россыпью на ней.Но над рекой созвездья эти,не удержавшись, в воду вдругс небес посыпались… (Так детиныряют, поборов испуг.)И золотой дорожкой лунной,на берег вышел я, спешаумыться звездным светом. Юнойопять была моя душа.И все рвалась, от слез пьянея,туда, куда рвалась всегда —где свет кромешной тьмы сильнее,в ночи сияя как звезда.

Уходит величаво лето

Уходит величаво лето,в зеленом – примесь желтизны…Его наряды и приметытак важны мне и так нужны.Еще в цветах лежат долины,еще ручьи в полях быстры,но по лесам кусты рябиныуже зажгли свои костры.Жара давно в аласах спала,и от зари и до зариземля теплом своим усталов лицо вам дышит изнутри.Увы, во времени вот этомвсе перепутано всегда:сияет полдень ярким светом,а вечер – холоднее льда.Иль, скажем, соберутся тучи,чтоб здесь дождем на землю пасть,но солнце вдруг с небесной кручисверкнет, свою являя власть…Уходит величаво лето,в зеленом – примесь желтизны,и в небе снова – ни просвета,и ждем печально осень мы.

Дожди моей жизни

Земные дороги жизни моейдождями омыты от серой пыли.Были дожди озорными, скорей.Но ведь и тоскливые тоже были.В осенний вечер на сердце гнет.Глядя в окно, я дрожу немножко.Тоскуя, душа почему-то ждет,что дождь постучит вдруг в мое окошко.Дождю проливному во двор за дверья бы как к гостю навстречу вышели душу открыл бы ему, поверь,спутнику жизни, что дан мне свыше.И были бы думам моим под статьтучи, клубясь надо мною страшно,и чайка кричала б во тьме, как тать,и воздух осенний рвала как брашно…Но есть и другие дожди, когдадуша от восторга немеет ваша,и, словно разбитый хрусталь, водазвенит и под музыку неба пляшет.Или такие, когда узканам жизнь, и печаль в час тяжелый с нами.Как будто по крышам стучит тоскаи будто течет по щекам слезами.Да, только тоска, а не боль и страх.И только в тоске этой сгинуть искус,когда ты на сжатых своих губахвдруг чувствуешь слез непрошенных привкус…Земные дороги жизни моейдождями омыты от серой пыли.Были дожди озорными, скорей…Но ведь и тоскливые тоже были.

Внезапный дождь

Жара столько дней – как кромешный ад:комар не зудит, не летает птица,поля, изныв от жары, лежат,и пыль над ними устала виться.Но ветер внезапно завыл, емуспасать не впервой этот мир, в том смысле,чтоб туч здесь нагнать и скрыть синеву.Смотри, те уже над землей нависли.Волна, вдоль русла реки катясь,вскипает барашком. Живая словно,хмурит брови гора «Кыртас»,да так, что комья летят со склона.И вдруг разрывает тучу по швамдождь. И к земле из небесной флягихлынул поток, разбиваясь там,где каждая пядь мечтала о влаге.Земля задышала, дождя испив.А все-таки дождь – это жизнь, не так ли?А все-таки весел дождя мотив!Цветы бутонами ловят капли…Как нужен был этот внезапный дождь,его тут как манну недаром ждали.И вот уж на небе – лишь сини дрожьда солнце в зените – круглей медали.Всё вновь оживает вокруг, внемляручьям, что резвятся везде, как дети.И паром клубится слегка земля…И лучшего времени нет на свете.И где ты, тоска, что придя извнев мой дом, не даешь мне сказать ни слова?!Уж муза, крылата, спешит ко мне,чтоб я по душам говорил с ней снова.

Нежность

Наша встреча случайной была.Но, что вспыхнуло в нас, не случайно.За спиной – вновь любви два крыла,в сердце – вновь жар и нежности тайна.Расплетя твою косу одну,шелк целую, упавший на плечи,и тону безнадежно, тонув твоих черных глазах в этот вечер.Я за радугой в небо пойду,чтоб ковром расстелить пред тобою,для тебя я достану звезду,что всех ярче на небе порою.Сердце бешено бьется. И стихспотыкается снова и снова…Но увидишь в глазах ты моих,что едва ль уже выразит слово.

Сердце и разум

Пусть сердце и разум в нас вечноведут бесконечный свой спор,но тайну любви человечьейраскрыть не смогли до сих пор.В чем тайна подобного чуда —рожденный в любви человек?Зачем, для чего и откудаприходит прожить он свой век?В стихах эта тема воспета,как песня, она меж людьми.Ничто так не может поэтавозвысить, как сила любви.Когда она, пусть на мгновенье,пронзит его тысячью стрел,чтоб сердце в нем билось с томленьеми разум сомнением горел.Есть, видно, у сердца причинао жизнь разбивать себя в кровьи бездне бросаться в пучину…И эта причина – любовь.Но разум, как сердце, не можетне должен, не хочет вот так —бездумно, с надрывом, о Боже,как будто ты сам себе враг.И к сердцу взывает: «Не надо!»Но сердце, поправ его гнет,летит сквозь любые преградытуда, где любовь его ждет.Представим хотя б на минуту,что кончился спор этих двух.Наверно, так легче кому-то…Но жизнь остановится вдруг!Куда нам от этого деться?!И мир этот будет стоять,пока наши разум и сердцене могут друг друга понять.

Новогодняя ночь

Ей-богу, как малые детимы ждем новогоднюю ночь:принять все подарки на светеот Деда Мороза не прочь.Под сенью родимого кровамы ждем, когда вступит в праваона, чтоб услышать нам сновалюбви сокровенной слова.Повсюду счастливые лица.За общим столом мы уже,и ждем ее, чтоб поделитьсятем светлым, что есть на душе.И, в сказку поверив отчасти,мы тихо мечтаем: как знать,быть может, нам в ночь эту счастьеудастся, как птицу, поймать.

Неволя

Летит на стену птицею волна,чтоб силою помериться с бетоном,летит, кипящей ярости полна.Ударит и откатится со стоном.И вновь летит, всю мощь собрав в кулак,упрямая, свинцового оттенка…Но тот бетон ей не сломать никак,чтоб вырваться на волю из застенка.Одной свободой лишь и дорожа,она готова вечно грудью битьсяв сырой бетон, от ярости дрожа,в лепешку разбиваясь, будто птица.Не иссякают силы у волны.Могучая река, как зверь, клокочет…Нет, видимо, конца у той войны,поскольку сдаться в ней никто не хочет.Взяла Вилюй плотина в кабалу,бетоном укротив простор и волю.Как будто крылья вольному орлуподрезали. И он не волен боле…И на картину эту с высотыплотины, в чьи засовы бьются воды,взглянув, осознаешь невольно тыпредел и цену собственной свободы.

Восхищаюсь каждый раз…

Мерцаньем звездным небосводая восхищаюсь каждый раз…Такая в нем звенит свобода,что мысль моя летит тотчас.И будто древние преданья,со звездным светом наравне,летят из центра мирозданья,чтоб о себе напомнить мне.Мы лишь песчинки во вселенной.И коль всю правду напрямик —в ней даже вечный мир наш – бренный,а жизнь земная – краткий миг.Там все – огромней. Нам пороюв ночи пылает лишь Луна,а та звезда, что солнца втроекрупней, нам даже не видна.Летят посланья, как кометы,оттуда миллионы летк нам, чтоб любили мы планетусвою. Такой там больше нет.Землянин я, в том нету чуда,песчинка малая… Но яхотел бы – к звездам, чтоб оттудаувидеть: вот земля моя!И чтоб полуночной звездоювсем землякам своим светить.Пусть жизнь своею чередоюидет – в ней так прекрасно жить!Так, по душам, как говорится,веду я с небом разговор,а мысль всё рвется в небо птицей,спешит прорваться на простор.

Радость

Внуку Сандалу

Завеса плотная туманапрозрачной сделалась. И вдругот декабря, светло и пряно,весной повеяло вокруг.От счастья, словно солнце в маесветясь, слов золотом звеня,друзья, чорон свой поднимаю —внук появился у меня.Хлопочут бабушки, крылатыс утра от радости, спеша:сперва – кумыс, блины, салаты…потом – дары для малыша.Нет никого тебя дороже,мой внук, отныне на земле.Твой первый крик и плач твой тожемилее здесь всех песен мне.Родня столпилась – ахи, охи,и все тут верят горячо,что человек из этой крохимогучий вырастит еще.Что ж, будь как солнце светел ликом,пусть ждет тебя счастливый путь,мужчиной вырастай великим,достойным уваженья будь.

Сюльдюкар

Сюльдюкар – гнездо моей жены.Родина ее всегда былаи моею. Здесь ведь рожденымои дети – два моих крыла.Здесь веками Сюльдюкар река,что Вилюя бурного приток,камни трет о камни, широка,их перетирает на песок.Бросишь взгляд на север здесь и вот,вот она тайга во всей красе!Озеро Садын, маня, блеснетспинами ленивых карасей.Потрудился здесь с душой Творец,от природы лучшее беря,создавая, может, не дворец,но приют достойный для зверья.Сюльдюкаром нарекли село,что на берегу реки стоит.Смотрят здесь на жизнь свою светло,каждый житель добр и домовит.Род сей – ветвь эвенков. Их сюдазавели истории пути.Озеро покинув Сюрюндя,здесь сумели родину найти…Сюльдюкар – гнездо моей жены.Родина ее всегда былаи моею. Здесь ведь рожденымои дети – два моих крыла.

Солнце вновь засияет

Небо скрыли свинцовые тучи,что черней, чем вороньи крыла.И туман над землею все гуще,и в тревоге земля замерла.Только ветра порыв, из-за лесаналетев, завертел все вокруг,и небес разорвалась завеса,и лазурь обнаружилась вдруг.Вот и солнце, успев появиться,льет уже, а не бьет по глазам,из кристальной лазури нам в лицасвой целительный света бальзам.Стая птиц, разбитная такая —солнца блики на крыльях! В зенитптичий гомон летит, не смолкая,в чистом небе звенит и звенит.Вновь ожив, задышали поляны —аромат разнотравья густой.И березки, от свежести пьяны,словно в танце, трепещут листвой.Так и в жизни. И знать должен каждый,что такое бывает в судьбе:после тьмы безнадежной однаждысолнце вновь засияет тебе.

Старый пес

В тот вечер, сезона охоты в начале,я пса одинокого встретил в лесу,и было в глазах его столько печали,что понял я: плохо бездомному псу.И сам он, охотничьей, видно, породы,прилег в стороне от костра, в темноте,все хвост поджимал, мол, ушли мои годы,и нюх мой, и зренье, и хватка не те.Он голоден был, но, связав себя в узел,не брал ни кусочка. Тому уже рад,что, вроде, не гонят, и все-таки трусил,как будто во всем был и здесь виноват.Вина ж его в том состояла, похоже,что дичь загонять он уж был не мастакни вечером хмурым, ни утром погожим…Не нужен охотник такой и «за так».За профнепригодность, а проще – за старостьна согнутых лапах, кривую на вид,он выгнан хозяином… Но не осталосьу пса на хозяина горьких обид.Он жизнь доживает свою бестолково —нет смысла под солнцем собой дорожить…А вот за хозяина, даже такого,готов он без страха живот положить.Пусть радостью старость окажется наша.Бывают же ведь на земле чудеса!А – нет, пусть хотя бы минует нас чашаи участь печальная старого пса.

Когда молод и дерзок я был

Когда молод и дерзок я был —ошибался во многом. Меж горними земным красоты не ценил.И цветы рвал безжалостно, с корнем.Словно вечен, по жизни пыля,жить всерьез не считал своим долгом,когда молод и дерзок был яи когда ошибался во многом.Мне не нужен был добрый совет,был я глух к стариковским заветам,полагая, что проку в том нет.Но потом как жалел я об этом!И все ж душу свою, несмотряна все то, что здесь сказано мною,в чистоте сохранил я, творядело жизни с любовью земною.

Старый дом

Который год, не падая, стоитиз сил последних опустевший дом,как о костыль опершийся старик,кто в прошлом весь, чьи думы – о былом.Входная дверь в нем сорвана с петель,давно погас очаг и хлам везде.Уж не метла метет здесь, а метель.Висит клюка без дела на гвозде.Всех тех, кто жил здесь, видит он во сне,и слышит смех под треск горящих дров.О, как он пах смолой – хвала сосне!Как счастлив был давать тепло и кров!И крикам детским, шумным играм ихон снова рад в своих тревожных снах.И отзвук птичьих трелей в нем не стих —струной еще дрожит в его стенах.Дом, тихо становящийся трухой!Те, кто здесь жил, кто здесь имел всегдатвое тепло и добрый твой покой,уверен я, придут еще сюда.Пускай не все. Как должное прими —неумолимо время – многих нет.И даже тех, кого ты знал детьми,да, даже тех, давно пропал и след.

Ручей

Тихо, тихо, словно кошка,ночь приходит в мир, и воттихий свет луна в окошко,лишь откроешь штору, льет.Плавно тихие затоныпогрузились в тишину.Не плывут уже, а тонутдаже реки. Ну и ну!На полях немеют птицы,чайки стынут на пруду.Гаснут дальних звезд зарницы,в облаках, имей в виду.Лишь не дремлет в черной гуще,а журчит все горячейдум моих, вперед бегущий,незатейливый ручей.

Костер

Суета одолела совсем!Убежать бы из города, право,к тихим духам тайги, где ни стен,ни заборов – лишь сосны да травы…Бор, колдуя, с ветвей своих вниззапах хвои льет, вроде елея…Словно выпил прохладный кумыс —на душе как-то сразу светлее.Окружит тебя соснами бор,распахнется душа: стой и слушай.И скажу, запалив я костер:«Дух огня, защити мою душу!»И ответит, в огне замерев,он не делом – намеком скорее:теплый ветер сквозь ветви дереввдруг прорвется и сердце согреет.И тогда мощь земли моей в кровьмне вольется, как сила немая.И я в город вернусь этот, вновьвсе, что жизнь мне дала, принимая.

Забытая коса

Рано утром, поднявшись чуть свет,в час, когда еще в поле роса,накормив, проводил старый деддо ворот молодого косца.Тот разжег, до опушки дойдя,костерок, и в огонь щедро лилсвой кумыс и у Духа огнядля себя всё удачи просил.После правил косу. Луч косой,первый, тихо пронзал в небеса…Вдруг косец замахнулся косой —и в тиши зазвенела коса.Что ж, созрела трава – дед был прав —гнется уж, соком жизни полна…Взмах за взмахом – и скошенных травза волною ложится волна.И холодные капли росы,блеск зари на которых еще,к острию припадают косыи стекают с него горячо.Так вот, духами предков храним,он и косит: ни буря, ни громне страшны ему. Поле за нимразноцветным ложится ковром…Не царями народ наш всегдаславен был – косарями, скорей,ведь была для улуса беда,если не было в нем косарей.Но теперь жизнь другая. Теперьвсё машины – в полях, на лугу…А коса… Коль открыть эту дверь,то висит где-то в дальнем углу.

Мечта

Из слов простых, из малых сих,тех, что идут из сердца, братцы,сложить бы мне великий стих,который мог бы в вас остаться.Иль холст загрунтовать. И вот,внимая струнам тем, что свыше,такой писать вам натюрморт,в котором вновь природа дышит.Иль чувства в звуки воплотив,вам флейтою души нетленнойсыграть всего один мотив —тот, что есть музыка вселенной.Иль, как цветы, сжимать в рукевсю красоту моей отчизны,тому вручая тот букет,кому без родины нет жизни.Но если б что-то всё же смогя из того, мне грустно б стало,что мой земной исполнен долг,а жизнь нельзя начать сначала.

Очарован

Стихами теперь очарован я так,как будто впервые узрел белый свет.В поэзии делаю робкий свой шаг —в том деле, святее которого нет.Стихами теперь очарован я так,что знаю уже: мир устроен не зря.Как будто вокруг прежде был только мрак,и вдруг предо мной заалела заря.Стихами теперь очарован я так,что кажется мне – я уже не умру.И жаворонок, в небе рея как флаг,я знаю, о чем тут поет поутру.Стихами теперь очарован я так,что жизнь все сильней, все отчетливей ялюблю тут, с любым, будь то друг или враг,о жизни словами любви говоря.

Язык Саха родной

Люблю язык Саха роднойза красоту, что краше нет,за то, что он всегда со мной,непостижим, как звездный свет.Люблю родной язык Сахаза четкость: бьет не в бровь, а в глазиная фраза иль строка.Так предок мой стрелял как раз.Люблю Саха родной языкя за душевность теплых слов,ведь, как глоток кумыса, вмигон исцелить меня готов.Люблю язык Саха родной.Он так глубок, как глубь морей,так щедр, как никакой иной,как недра родины моей.

В первый и в последний раз

Живем на свете все мы только раз.И каждый раз для нас – всё как впервые.Был день, когда впервые с неба наслучи согрели солнца огневые.А этот день – без жара и огня.И солнце, если вдруг заглянет в просинь,кричит нам: «Эй, запомните меня!Таким уже не буду!» Словно просит…Ведь, в сущности, проснувшись утром, мыдень, что в права вступает, видим в первый,Но и в последний раз всегда, увы:обычные заботы, спешка, нервы…Так день за днем и тянется оно,из года в год, из лета снова в зиму…И в каждом настоящем дне зерногрядущего заложено незримо.И значит, надо жить – здесь и сейчас.Жить полной жизнью, радостно и смело,ведь в первый и, увы, в последний размы в этом мире. В этом-то все дело!

Сын севера я

Родился я ранней весной,в краю под Полярной звездой,где зной и мороз ледянойживут, став друг к другу спиной.И я по природе упрям —не сдался холодным ветрам.И к цели прямой в летний знойя путь не искал объездной.Как апрельской зарей облака,душа моя так же тонка.И, как предрассветный мороз,силён я и крепок всерьез.Но все же – сын Севера я.И в жаркие если краяпопал, в моем сердце всегда —снег первый на корочке льда.

Якутск

Где от протяжных западных ветроввас сопка защищает, словно кров,где солнце в Сайсары нырнуть беспечно

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.