Чингисхан. Сотрясая вселенную

– Ты сразу помчался звать нас, а Хумул остался, чтобы тебя не загрызли, – восстановил последовательность вождь Брета. – Подойди ко мне.

Эйрих приблизился к вождю, не ожидая ничего хорошего. Сам бы он, будь такое в прошлой жизни, наказал бы мальца за то, что тот был недостаточно убедительным и не позвал с собой больше вооруженных мужчин, а тут…

– С моей руки тебе перстень, – снял вождь серебряную печать с безымянного пальца. – Передашь отцу, как придет домой. Как вырастешь и станешь воином, будешь носить с честью. Заслужил.

– Премного благодарен, господин, – вновь церемониально поклонился Эйрих, а затем будто бы что-то невзначай вспомнил. – Просьба есть у меня к тебе, господин.

– Хм, просьба? – нахмурился вождь. – Ну, проси.

– Я хотел бы научиться владеть луком, но у меня нет… – заговорил Эйрих.

– Детский лук со стрелами нужен? – сразу понял его вождь. – Лучники нам нужны, да, нужны… Давно бы попросил отца, я бы выдал ему! Эх ты, столько времени напрасно…

На самом деле Эйрих точно знал, что даже полгода назад было бы слишком рано начинать, а через полтора года уже будет слишком поздно. Настоящий кочевник начинает учиться стрелять из лука лишь немногим позже, чем садится в седло, в пять лет от роду.

– Витигес, Клеф, соберите туши волков и тащите к дому Хумула, это его добыча, – приказал Брета. – А ты, малец, иди за мной.

Два упомянутых дружинника пошли за волокушей, а Эйрих последовал за вождем и остальными дружинниками.

Селяне выглядывали из своих лачуг, глядя на необычную процессию. Расправа над волками произошла так быстро, что никто не успел ничего понять. Мужчины и женщины, старики и дети перешептывались, строя догадки о том, почему это Эйриха, странного мальчика, сына Зевты, ведут куда-то дружинники, руководимые самим Бретой.

То, что его считают странным, это общеизвестный факт. Все дети как дети, а он всегда хмурый ходит, с вопросами странными иногда пристает, про римлян спрашивает много, про кочевников, что пришли с востока и не дают покоя честному народу… Одно слово, странный.

В бражном доме Эйрих был впервые. Как-то так сложилось, что детям в бражный дом нельзя. Озвученного запрета вроде как нет, но негласно сюда можно только воинам. И сегодня Эйрих был здесь впервые. Не то чтобы это какая-то большая радость или особо знаменательный день, у Темучжина походный шатер был более впечатляющим, чем это здание, но ему всегда хотелось посмотреть, что тут находится внутри. А внутри воняло алкоголем, потом и продуктами рвоты. Место беспробудной и длящейся годами пьянки просто должно было пропахнуть всем этим.

– Хильто! – громко позвал Брета. – Найди мой детский лук! И стрелы короткие! А ты, малец, садись за стол!

Эйрих не стал скромно отнекиваться, сев за стол в той части, где было ближе всего до запеченного кабанчика, уже начатого и сильно поеденного.

– Ты молодец, что увидел следы волков, – похвалил его Брета. – И похвально, что хочешь овладеть луком. А, смотри, что есть у меня! Ты ешь пока, нечего сидеть без дела!

Неожиданно ловко для достаточно грузного человека вождь сбегал в другой конец бражного дома и примчался обратно, но уже с неким свертком в руках.

Эйрих к моменту возвращения вождя уже успел впихнуть в себя, почти не жуя, большой кусок кабанятины. Второй пришлось рвать пальцами, так как у мальчика уже выпало несколько передних молочных зубов, и грызть было неудобно. За считаные минуты он съел не менее десяти процентов от остатков кабанчика, что вызвало легкое удивление вождя.

– Гуннский лук! – Брета бережно сдвинул ткань свертка. – Забрал его с тела могучего воина, до этого убившего пятерых славных воителей…

Эйрих трофей оценил. Даже беглого взгляда хватило, чтобы понять: это работа мастера. Нет, пока не попробуешь в деле, не узнаешь истинные свойства этого лука, но что попало так достойно украшать не будут, потому что у кочевников так не принято. Это всякие китайцы способны часами украшать любую, даже самую бесполезную поделку орнаментом и рисунками, а у кочевников слишком мало времени на подобную ерунду. Если что-то и украшать, так только по-настоящему стоящую вещь…

– Ты вроде бы смышленый малец, – заговорил вождь, пристально посмотрев Эйриху в глаза. – Если через пять лет сможешь пять раз подряд попасть в ростовую мишень с пятидесяти шагов, станешь младшим в моей дружине. Будем учить тебя воинскому ремеслу, но только если не будешь тратить мое время зря. Согласен на такие условия?

– Да, согласен, – без раздумий ответил Эйрих.

Дружина, если не пьянствовать как свинья, это отличное место, где будет доступ к богатству и воинской славе. Успешных воинов уважают. За успешными воинами идут люди.

– Ты целеустремлен, – похвалил его вождь. – Но одного этого мало, чтобы стать великим воином. Покажешь себя – будут тебе честь и слава. Но если зря потратишь мое время…

– Я не подведу тебя, господин, – заверил его Эйрих.

– Хильто, где ты там? – громко окликнул свою служанку вождь.

Женщина пришла спустя минуту. В руках ее был маленький лук, такой же миниатюрный колчан с десятком стрел, а также круглая мишень.

– Вот это теперь твое, – произнес вождь. – Упражняйся, Эйрих, покажи мне, что я действительно разглядел в тебе будущего мастера-лучника.

– Благодарю тебя, господин, – снова поклонился Эйрих, после чего принял из рук вождя свой первый в своей новой жизни лук.

Домой он вернулся в приподнятом настроении. Все складывалось хорошо, а значит, его амбициозные планы обретали все более явственные очертания…

– Это откуда? – с беспокойством спросила Тиудигото.

– Это подарил мне вождь, – ответил Эйрих. – За то, что я вовремя увидел волков.

– Значит, ты не ошибся? – спросила мать.

– Я знаю, что я видел, – твердо произнес Эйрих. – Ошибки быть не могло.

– Где твой отец? – спросила мать.

– Помогает Хумулу оклематься, так как охотника погрызли волки, – ответил Эйрих. – Надо было взять больше вооруженных мужчин, но мне бы никто не поверил.

– Я и сама не слишком-то поверила, – вздохнула Тиудигото.

– Вождь также даровал мне перстень, – показал Эйрих серебряную печатку. – Сказал, что я должен передать его отцу, а тот, когда я стану воином, передаст мне его обратно.

– Жди отца, – кивнула мать. – Дети, сегодня никуда не выходим, волки рядом. Эйрих, ты не голоден?

– Я успел перехватить там пару кусков кабанятины, – ответил Эйрих, – но не откажусь от хлеба.

29 августа 401 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония

Эйрих стоял на утоптанной площадке и держал тяжелый камень, весящий, как взрослый лук, на вытянутой руке. Тяжело, больно, но без этого не обойтись. Он сам заставлял своих сыновей, каждого, держать вот так камень долгими часами. Нужно, чтобы левая рука привыкла к тяжести, стремясь к тому, чтобы она обрела неподвижность камня. Это один из компонентов меткой стрельбы.

До этого он с самого утра занимался натяжением лука. Детский лук для этого не годился, поэтому он попросил отца сделать ему макет взрослого лука с толстыми жилами в качестве тетивы. Натягивать такую тетиву было тяжело, но Эйрих понимал, что если будет тренироваться без всецелой самоотдачи, его планам будет не суждено реализоваться.

– А зачем ты держишь камень? – спросила у него из-за спины Эрелиева.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Багатур – то же самое, что и богатырь, почетный титул, присуждаемый за особо выдающиеся воинские заслуги. У монголов обычно употреблялось как присоединяемое к имени, как показано в примере. Боорчу – это особо близкий Чингисхану друг, которого он знал практически с самого детства. В Сокровенных сказаниях монголов есть информация, что Боорчу познакомился с Темучжином, когда тот был рядовым степным ноунеймом, помог будущему Сотрясателю вселенной вернуть угнанный ворами скот и стал его другом. Темучжин не забыл и всегда держался своего товарища, что определенным образом характеризует его как человека.

2

Кешиктены (от тюрк. кэзик – «очередь», «смена») – это личная гвардия великих ханов монголов, которую учредил именно Чингисхан. Это было элитное подразделение, опора власти великого хана, после смерти Чингисхана несколько раз реформированная. Дореформировались до того, что начали формировать подразделения кешиктенов по национальному признаку: из китайцев, тангутов, русских, карлуков и даже кипчаков. Первыми гвардейцами стали Боорчу, Мухали, Борохул и Чилаун, ребята, с которыми Темучжин постепенно пришел к успеху.

3

Тогрул a.k.a Ван-хан – хан племени кереитов, христианин несторианского толка, побратим отца Темучжина, Есугей-багатура. Тогрул, когда Темучжин был ноунеймом, сильно помог, но когда вчерашний степной ноунейм стремительно пошел к успеху, отношения резко испортились, началась резня, и Тогрул был вынужден бежать, он оказался трудноузнаваемым в сумерках, за что был застрелен патрулем соседнего племени. Соседнему племени, кстати, тоже пришел ожидаемый конец, потому что Темучжин очень быстро разучился терпеть ситуации, когда кто-то кочует по степи без его особой на то санкции. К слову, Тогрул и Темучжин когда-то сильно помогли китайскому полководцу против татар, за что Тогрул получил титул вана (читай, что-то офицерское) и был прозван Ван-ханом, а Темучжин – титул чаутхури, типа ефрейтора или вроде того. В общем-то, любви между ними это не прибавило.

4

Тумен – многозначный термин, используемый для обозначения числа «десять тысяч», употребляется применительно к войску, древний аналог словосочетания «очень много», то есть «тьма» (тоже обычно применительно к войску), а также для обозначения административной единицы, с которой предполагается собрать под штык десять тысяч конного войска азиатов с раскосыми и жадными очами. Город Тюмень имеет название не исконно-посконное, а самое настоящее тюрко-монгольское, то есть в монгольском языке это слово тоже не самопроизвольно зародилось, а было заимствовано от тюрков, которые в свое время доминировали-доминировали да не выдоминировали в Азии.

5

«Очень громко!» (пер. с готского языка).

6

Зернотерка и курант – самые древние приспособления для перемола зерна. Известны с неолитических времен, то есть практически со старта производящего хозяйства. Представляют собой нижнюю каменную плиту, то есть непосредственно зернотерку, а также верхний камень – курант. Зернотерка обычно ровная и плоская, но бывали изогнутые версии, а курант выглядел как камень вытянутой или цилиндрической формы. Фактически эти предметы напоминают работу жерновов, только менее автоматизированную и еще менее удобную. Труд низкопроизводительный и монотонный, оттого не особо уважаемый. Неудивительно, что такую незамысловатую работу доверяли в основном детям и рабам.

7

У монголов с 1210 года действовал уйгурский календарь, который они позаимствовали у этого народа вместе с письменностью. Двенадцать месяцев, примерно по тридцать дней, почти как у нас, только сдвинут в сторону, и год там начинается 22 марта. Но если смотреть на быт монголов, то становится ясно, что точное летоисчисление не имело большого значения, ведь кочевое скотоводство было жестко привязано к доступным для понимания изменениям времени года…

Чингисхан, как преуспевающий правитель, естественно, точно знал такую вещь, как календарь, и активно ею пользовался, просто потому что нельзя управлять империей континентального размера и ориентироваться на выпадение снега или пожелтение листьев.

8

Нукер (монг. «нөхөр») – помощник, товарищ; воин на службе знатного господина, совсем как дружинник на Руси в период становления феодализма или как хускарл в древнегерманских племенах. В истории монголов нукеры довольно быстро превратились в обычных вассалов, так как господа начали наделять их землей с крестьянами.

9

Нойон (монг. «ноен») – господин, князь; первоначально так называли главу монгольского рода, наподобие дайме в Японии, но Чингисхан преобразовал эту традицию в обычную феодальную аристократию, так как ему было необходимо централизовать власть в своей степи. И если до Чингисхана нойоны были сами по себе, то вот во времена его правления они превратились во что-то вроде знати, являвшейся правящим классом. А когда империя рухнула, нойонами стали называть независимых от ставки правителя воинов, которые снова были сами по себе. До добра последнее, естественно, не довело.

10

Меркиты – монгольское племя, покоренное Чингисханом в XIII веке. Оэлун, его мамаша, изначально была сосватана меркиту Чиледу, но Есугей-багатур, отец Темучжина, перехватил едущих домой молодоженов, в результате чего Чиледу сбежал, а Оэлун досталась трофеем Есугею, став его женой. Сильно позже, когда Темучжин подрос и стал идти к большому успеху, Чиледу во главе отряда меркитских налетчиков напал на стойбище Темучжина, пока тот был в отъезде, и похитил Бортэ, жену Темучжина.

Пробыв некоторое время в плену, Бортэ была отбита Темучжином, и до конца жизни последнего преследовали слухи, что его первый сын Джучи на самом деле «меркитский подарок», то есть сын Чильгера, младшего брата несостоявшегося мужа его матери (Чиледу к этому моменту уже отъехал в Царство вечной охоты).

Впрочем, Рашид ад-Дин, персидский врач, ученый-энциклопедист и вообще отличный парень, приводит версию, дескать, меркиты захватили Бортэ, а затем с бухты-барахты передали ее Тогрулу a.k.a Ван-хану, чтобы он «сохранил ее за завесой целомудрия». Последнее сомнительно, потому что возникает вопрос «зачем?», а также никак не разрешается проблема мести меркитов за поруганную честь Чиледу. А еще важно знать, что Рашид ад-Дин работал министром в государстве Хулагуидов, то есть был на зарплате у потомка Чингисхана.