Выход в свет. Рассказы

– Что происходит? – дрожащим голосом спросила Таллия, отходя на несколько шагов от незнакомца. Тот стянул с головы капюшон, обнажая залысину, и протянул девушке руку.

– Ничего страшного. Я твой наставник. Голодная? Накормлю. Не трясись так. Ты же не думала, что тебе удалось выжить после того выстрела?

Таллия схватилась за грудь, словно только что вспомнила, как умерла. Девушка дрожащими руками расшнуровала корсет и шокировано уставилась на пулевое.

– Со вторым рождением тебя, – усмехнулся мужчина. Таллия робко взяла его за руку, и Катэйр потерялся в водовороте в третий раз.

– …Воля к жизни? – из-за легкого головокружения Катэйр не услышал начало разговора, но успел выловить пару слов.

– Да, – ответила Таллия, ловко поддержав его за руку. – Никакие укусы не обратят тебя в вампира. Все дело в воле к жизни. У кого-то она сильнее, у кого-то ее нет вообще. Про воскрешение Лазаря слышал? Это что-то подобное. Кажется, даже после остановки сердца я пыталась двигаться и думать. Помню, как хотелось плакать от того, сколько всего я еще не успела сделать, – Таллия ностальгически улыбнулась.

– А если вампир укусит?

– У тебя останется шрам.

Катэйр пытливо уставился на Таллию, которая уже наблюдала за совсем еще юной собой и своим наставником.

– Стоило ли оно того? – осторожно спросил Катэйр, вставая рядом.

– Цена за это высока. Но я ни о чем не жалею.

Катэйр кивнул и обратил внимание на двоих, сидящих за столом.

– Не буду! Сказала, что не буду, отстань! – Таллия остервенело отпихивала руку наставника с зубчиком чеснока в руке.

– Да не убьет он тебя! – теряя терпение прорычал мужчина, упорно протягивая смертельно опасную еду девушке. – Я съел три штуки на твоих глазах.

– Он убьет меня, все знают, что чеснок опасен для вампиров.

Наставник хрипло рассмеялся, отложил чеснок в сторону и угрожающе схватил Таллию за руку.

– А теперь послушай меня. Эту сказку придумали сами вампиры в далеком прошлом. Чеснок разжижает кровь, снижает ее вязкость и свертываемость. Они просто мастерски убедили живых, что чеснок поможет им спастись, а затем с легкостью осушали их тела. Еда у тебя, кстати, не переваривается. Будь добра, сильно не объедайся, а не то придется выворачивать свой желудок самостоятельно. Тут я тебе в няньки не нанимался.

Катэйр бросил непонимающий взгляд на Таллию. Та только пожала плечами.

– Надо же мне как-то своей казаться. Ем и пью все человеческое. Больше даже по привычке, так и не отреклась от любви к выпечке. Потом… избавляюсь, – пояснила она, снова кивая на наставника.

– Я тоже буду убивать людей? – осторожно спросила она, снова обращая внимание на мужчину.

– Нет, жажда не так сильна. Просто пей, когда чувствуешь слабость. Для поддержания сил. Необязательно человеческую, можно и животную. Сейчас из-за каждого человека такая шумиха поднимается, что мама не горюй. Пришлось приспосабливаться, – мужчина всплеснул руками и протянул Таллии кружку. Та с сомнением глянула на содержимое, а после решительно оставила напиток в сторону.

– Почему мы ее пьем? Без нее совсем никак?

– Мы не получаем витамин D от солнца, глупая. Надо как-то поддерживать жизнь.

Юная Таллия вздохнула и взяла со стола чесночину тонкими дрожащими пальчиками. Зажмурилась и сунула ее в рот. Судя по лицу, ожидала она чего угодно, но только не саркастичных аплодисментов со стороны наставника. Мужчина поднялся с места, погладил ее по голове и устало удалился в спальню.

– Про церковь забудь! – послышался его приглушенный крик.

***

Катэйр вынырнул из череды воспоминаний Таллии и больно приложился головой о косяк. Он чуть было не свалился с кресла, но девушка успела подхватить его и усадить обратно.

– Наставник вскоре умер. Окончательно. Он был слишком стар даже для вампира. Несколько веков оставили свой отпечаток, он и сам уже устал от такой долгой жизни. Если это можно так назвать. Этот старик с лысиной видел еще испанскую инквизицию, – усмехнулась Таллия, прогоняя остатки ностальгии и лукаво глянула на Катэйра.

– Ну как оно?

– Круче, чем очки виртуальной реальности! – честно признался тот. Оно все еще не мог поверить в произошедшее. Все мысли смешались, голова чудовищно кружилась от постоянных… переходов, а тело одолела слабость.

– Как ты это сделала?

– Воздействие. Мы можем влиять на мысли и эмоции. Есть и слабые стороны – неопытный в этом деле гипнотик может нанести урон психике. Отсюда, кстати, миф о том, что вампиры гипнотизируют людей, делая их сумасшедшими и послушными марионетками. А это всего-навсего дилетанты, – мягкая улыбка мелькнула на губах Таллии. – Я тоже такой когда-то была. Всю память стереть, кстати, не получится. Только ее маленький кусочек.

– А как?.. – Катэйр неопределенно махнул рукой, все еще пытаясь отдышаться. – …Ну вот оно, вот это все…

– Погрузила тебя в свои воспоминания? – мужчина кивнул. – О, это сложнее. Сейчас мало кто так может. Меня наставник учил.

– Ты не знаешь его имя?

– Знаю. Просто… скучаю сильно. Не могу его произнести, больно, – смущенно промямлила Таллия и резво схватила с полки фотографию. – Посмотри! Это мои знакомые вампиры. Нам как-то удалось собраться компанией. Многие из них помогают живым там, куда тем добраться сложно. Эла, например, в шахте уже которое десятилетие трудится, Сэми на вышках. А Колин вообще несколько раз в космос летал.

Катэйр внимательно всмотрелся в фотографию. Никто из разномастной компании не походил на мертвеца, на лице у всех застыли счастливые улыбки.

– А все остальные фотки? – спросил он, протягивая фото обратно.

– Люди. Мои друзья и знакомые из разных эпох. Из прошлого мало кто остался, а вот сейчас проще общаться.

Катэйр кивнул.

– И что, вообще все – ложь? Неужели ни одного правдивого мифа нет? Все выдумка?

– Нет, не все, – Таллия легко поднялась и скрылась за неприметной дверью рядом с картиной Рериха. Вскоре девушка вышла оттуда, неся в руках зеркало и бархатную коробочку.

Таллия присела на подлокотник кресла рядом с Катэйром и повернула к нему зеркало. Мужчина долго всматривался в отражение, а потом обратил шокированный взгляд на собеседницу.

– Какого?..

– Раньше зеркала сзади покрывали серебром, потому мы там и не отражались. Сейчас, сам понимаешь, никто таким страдать не собирается. У меня сохранился еще этот раритет, вот, могу похвастаться. Предупреждая твой вопрос – да, серебро обжигает. Не знаю уж почему – из-за его стерильности и моей «мертвости» или еще по какой причине, но ожоги оставляет будь здоров.

Таллия раскрыла бархатную коробочку, и Катэйр ахнул. На аккуратной подушечке лежала брошь, которая в современных реалиях обогатила бы его в один миг. Не нужно было быть гением, чтобы рассмотреть тонкую работу и дорогие камни, вкрапленные в роскошный серебряный каркас. Таллия глубоко вдохнула и схватила брошь свободной рукой. Катэйр поморщился от ее короткого крика. Девушка развернула руку, показав ему огромный ожог.

– А что там с вашей регенерацией?

– Бред сивой кобылы. Я не чувствую обычную боль – нервные окончания атрофированы. На мне ничего не заживет, только кожа немножко подзатянется, и то через пару лет. Пожалуй, это все, что можно сказать о нашей хваленой регенерации. Кстати, если ты вдруг в меня выстрелишь, ничего не произойдет – в моей груди будет еще одна дыра, только и всего. Я не разлагаюсь. Мое тело почти не способно затянуть раны. Это не жизнь. Это жизнь в смерти, Катэйр.

– А скорость?

– Есть, – просто ответила Таллия, ничего не поясняя. Она рассматривала свою ладонь с внимательностью отличника на уроке пматематики. Катэйр перевел взгляд на окно. Гроза уже закончилась.

Мужчина поднялся с кресла и на негнущихся ногах добрел до двери. Таллия так же молча проводила его. У машины остановилась, помялась, но начала:

– Если что…

Катэйр неопределенно махнул рукой и брякнул невпопад:

– Пока.

Таллия только кивнула, провожая машину взглядом. Память ему она не стерла.

***

Мужчина очень обеспокоенно осмотрел Катэйра, пустым взглядом провожавшего любое телодвижение людей вокруг.

– Сэр, с вами все в порядке? Могу ли я чем-нибудь помочь вам?

– Нет-нет, все хорошо, – Катэйр вынырнул из калейдоскопа мыслей, внезапно обнаружив себя на заправке с пустым баком. Едко пахло бензином. Он проводил взглядом мимо пролетавших птиц и вспомнил, что не уточнил у Таллии про летучих мышей.

Вампиры…

Катэйр убедился, что мужчина закончил, выехал на дорогу и вдавил педаль газа в пол. Он ехал, ехал, ехал, пока у кого-то не хватило смелости подрезать его и громко обматерить в открытое окно.

Катэйр внезапно разозлился на себя.

Да лучше бы она оказалась феей!

Как его вообще занесло в эти дебри? Как он повелся на это?!

Таллия манипулировала им, всего лишь нагло манипулировала. Выяснила что-то о его сестре, вот и решила выдать это за какие-то там способности. А все эти перемещения? Гипноз. Психологический трюк. Вот и все.

Да.

Ничего этого не существует. Надо успокоиться. Если бы Таллия действительно была вампиром, то сожрала бы его, стоило двери закрыться. Или стерла бы ему память, как и обещала.

Он поедет к сестре. Купит цветов. Ему нужно о многом ей рассказать.

***

Таллия не звонила больше недели. Катэйр тоже не шел на связь, он все еще не отошел от этой истории.

День за днем он пытался убедить себя в том, что все это неправда, а тот день ему просто-напросто приснился. Он искал – и нашел – сотни оправданий: гипноз, показуха, осознанный сон, виртуальная реальность – да что угодно, но только не реальная жизнь!

Но где-то внутри звенел голосок того юного Катэйра, живого и открытого. Он постоянно нашептывал ему что-то о старых сказках. Корил за то, что он так просто предал доверие Таллии. Упрекал, что тот так долго ждал чуда и так быстро от него отказался.

Катэйр вернулся в Дублин спустя неделю. Он был у родителей, которым постоянно казался угрюмым и утомленным, и каждый день проводил время с сестрой. Она ему не отвечала, но Катэйр почему-то верил, что его слышат и понимают. По приезде он просидел рядом с сестрой целый день, пока последнее слово о Таллии не сорвалось с его губ. Он ведь обещал рассказывать мелкой обо всем, особенно о необычном. А она была падкой на необычное.

В городе жизнь текла по-прежнему. Все те же наглые пассажиры с угрюмыми минами и неспособностью поддержать беседу, та же хмурая погода и пабы, заполненные под завязку промозглыми вечерами. Снова серость, дни, похожие один на другой. Будто и не было никакой Таллии, будто весь этот разговор ему приснился на пьяную голову.

Он снова заявился в свою каморку поздно. Снова достал бутылку пива из старенького холодильника, сел на диван. Снова включил телевизор и попытался уснуть.

***

Хрупкая фигура стояла на крыльце и считывала погоду. Прогноз обещал затяжные дожди, небо уже затянулось тяжелыми тучами, но она никуда не собиралась. Не было настроения. Был ожог.

Соседский Пэйдин весело играл со своим хвостом. Хозяева вернулись, но привычка щенка убегать к Таллии никуда не делась, а она и рада была. Хоть кто-то сглаживал ее одиночество.

Она не вылезала из дома две недели и ужасно соскучилась по шумной городской жизни. По вечно бегущим куда-то людям, которые столько всего еще не успели сделать в жизни. Таллия сделала глоток крови и с теплотой вспомнила наставника. Она ждала свой лучик света, свой знак. Она давно уже сама готова была стать наставницей и ринуться на поиски своего преемника. Таллия лелеяла мечту стать матерью, пусть даже приемной, пусть даже для мертвого человека. Своих детей у нее никогда не было, да уже никогда и не будет. Такова ее жизнь. Таково ее плата – все остальное не было столь важным.

Пэйдин выскочил на дорогу, и Таллия в ужасе уставилась на подъезжающую машину. Метнулась за калитку, схватила щенка и, шатаясь, вцепилась в дверь. Цветастое платье даже не успело колыхнуться на ветру. Да, давненько она не упражнялась. Теряет форму.

Впрочем, может, это просто старость.

Машина затормозила у ее дома.

Таллия удивленно осмотрела номера. Она верила, что Катэйр вернется, но не понимала одного. Почему?

Почему она верила в него?

Почему он вернулся? Какова реальная причина?

Из машины вылез внезапно посвежевший Катэйр, быстро нырнул за калитку, щелкнул Пэйдина по носу и всучил ей букет. Таллия ошалело схватила цветы.

– Прокатимся?

Лучик света

– Долго вы тут стоите? – спросил меня подошедший мужчина и кивнул на вывеску аптеки. Я пожала плечами и поежилась от холода, кутаясь в тонкий летний палантин. Ливень меня не пожалел. Боль в груди становилась все сильнее, а я уже битый час стояла здесь и мокла.

– Они постоянно опаздывают. Или уходят. И не предупреждают, табличку не вешают, объявлений никаких тоже, – я раздраженно дернула рукой, махнув рукой на все. Это была единственная аптека в поселке, а потому продавцы нагло этим пользовались.

– Не против вместе подождать? – лучезарно улыбнулся мужчина, и почему-то все мое раздражение как рукой сняло. Я улыбнулась ему в ответ и кивнула. Хоть какая-то компания. Мужчина сиротливо прижался к двери, спрятавшись под козырек и устало выдохнув. Его аккуратные усы смешно прыгали из стороны в сторону, когда он шевелил губами, а темные волосы растрепались и распушились от влаги.

– Как вас зовут? Судя по всему, вы местная, – начал он разговор, отряхивая зонтик.

– Агата. Местная, да. Уже который год здесь живу, все никак уехать не получается. Да и не получится уже, наверное.

– Почему так вдруг?

– Сначала отец болел, после войны не восстановился, потом мать, потом все сбережения на их похороны ушли – год еще долги всем раздавала, а сейчас и вовсе плохо – работать тут негде, денег нет. Да и… болею я тоже. Куда я с такими легкими? – я печально усмехнулась, засовывая поглубже в карман окровавленный платок. Давно хотелось вывалить это хоть куда-нибудь, хоть на кого-нибудь. – А вас-то как сюда занесло?

– Я путешествую, – просто отмахнулся мужчина. – Ищу себе товарищей по всему миру.

– Интересно. И где же ваши товарищи?

– Говорю же, по всему миру. Самые разные есть. Может, и вы им станете, – мужчина озорно подмигнул, и почему-то мои щеки вспыхнули. Я лишь на мгновение встретилась взглядом с его глазами, и они показались мне столь притягательными, что я невольно попыталась поймать их снова.

– Думаете? Почему же вдруг?

– Понравились вы мне. Бог с ними, с этими аптеками. Не хотите ли заглянуть куда-нибудь перекусить? Может, желаете чашечку кофе? Чая?

Я задумалась лишь на минуту. Для вида. А потом конечно же кивнула, предупредив только, что мне бы лекарств купить. Мужчина кивнул и прислонился к двери, поджидая со мной обнаглевшую продавщицу.

…Он представился как Эмиль и оказался на редкость приятным собеседником. Весельчак и балагур, недаром он притягивал к себе людей. Мы сидели в видавшей виды и нормальную еду придорожной забегаловке и пили чай. Эмиль рассказывал о своих путешествиях и о странах, которые он уже покорил на своем стареньком пикапе. Я с открытым ртом вслушивалась в его байки о сумасшедших поездках и не менее сумасшедших людях, позабыв про то, что еще пару часов назад собиралась умирать от туберкулеза. Своими рассказами Эмиль будто меня саму прокатил по всей Европе на своем пикапе, в кузове которого мы ночами любовались звездами. Мужчина оплатил мои лекарства и чай и подбросил до дома. Умолчал он только свой возраст, загадочно улыбнувшись в ответ на мои попытки его вызнать. В ответ на известие о моей болезни игриво махнул рукой и задорно ляпнул: «Да погоди ты помирать! Может, что повеселее придумаем».

Пикап притормозил у стареньких покосившихся ворот. Я отворила дверь, тяжело вышла на улицу и вдохнула холодный воздух, что тут же тяжелым кашлем вырвался наружу.

– Агата, обещаю вам, что мы с вами еще увидимся, – Эмиль на прощание поцеловал мою руку и вложил в нее простенький плетеный браслет. Я только печально покачала головой, провожая пикап до поворота взглядом. Мне хотелось верить в лучшее и жить новым днем, поджидая у порога следы от знакомых протекторов, но кашель, согнувший меня пополам, быстро вернул в реальность.

Я убрала платок обратно в карман и рвано вдохнула, прогоняя металлический привкус с языка.

Я не обманывалась надеждами.

***

Эмиль действительно вернулся за мной спустя долгий год, полный нестерпимой боли и холода, и теплых воспоминаний, которые грели мою уставшую душу, но никак не могли согреть тело в отсутствие торфа.

Он вернулся спустя долгие месяцы безмолвного ожидания, достучался до меня через толщу земли, которую мне пришлось прорывать, лишь бы снова вдохнуть прохладу северной ночи, помог выбраться из могилы, которую односельчане все же заботливо вырыли, чтобы положить меня рядом с моими родителями.

Эмиль долго рассказывал, как они чувствуют себе подобных или тех, кто может ими стать, как это похоже на лучик особенного света, на тепло особенного огонька где-то на задворках интуиции. Эмиль рассказывал, как он почувствовал меня. Он напоил меня свежей кровью, которую привез с собой, а потом крепко обнял, успокаивая мое дрожащее тело. После я еще долгие годы зарывалась в его плечо, кутаясь в объятия и ища защиты у того, кто стал мне светом в холодной промозглой могильной тьме.

Тишина в груди пугала. Целых два года я вскакивала ночами и хваталась за грудь, расцарапывая ее пальцами, в которые наконец-то вернулась сила. Я стремилась вытащить наружу собственное сердце, заставить его биться вновь, увидеть, что оно все еще у меня есть. Эмиль вскакивал вместе со мной и долго держал меня в объятиях, осторожно накрыв одеялом. Позднее я привыкла и уже не обращала внимания на морозную пустоту в собственной груди.

Эмиль показал мне все, о чем когда-то рассказывал в провонявшей прогорклым маслом забегаловке. Мои самые смелые сны и фантазии воплотились в реальность.

Он отвез меня на лавандовое поле, и я куталась в запах грозовой свежести и жизни, кружась между цветами и напевая себе под нос. Он показал мне горные вершины, с которых впору было спускаться на лыжах, закаты и рассветы, перевалы, на которых не один живой человек оставил свои попытки снова спуститься. Он подарил мне танцы в старинных замках, отвел меня туда, где рождаются водопады, открыл мне историю в руинах древних городов, поднял в расчерченное людской смелостью небо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Коддл – (ирл.Cadal (Cadal Bhaile Átha Cliath), англ.Coddle (Dublin coddle)) – традиционное ирландское блюдо. Основными ингредиентами этого блюда являются свиные сосиски, тонко нарезанный бекон, картофель и лук.

2

В кельтской мифологии – человекоподобные существа прекрасной наружности, умеющие колдовать и далеко не всегда благосклонные к человеку.

3

Ба́нши́, или бэ́нши[1] (англ.banshee, от ирл.bean sídhe – женщина из Ши) – в ирландском фольклоре и у жителей горной Шотландии – особая разновидность фей, предвещающих смерть. Обычно бродят крадучись среди деревьев, либо летают. Издают пронзительные вопли, в которых будто бы «сливаются крики диких гусей, рыдания ребёнка и волчий вой», предвещая смерть кого-либо из членов рода