Хрестомагия

на прочность пытали

небо,

надеясь найти лазейки

среди облаков

и туч,

а Финский залив в переводе

на русские летние

будни

звучал как Маркизова лужа

с акцентом на мели

и пляж,

ко мне приходило смиренье

в обличии тихой

печали

по поводу невосполнимых,

как выдохи волн,

потерь…

09.07.17

Наружу

по капле сосчитаешь

этот дождь –

такой несмелый,

что едва ли и дождем зовется,

в квадратном метре

круглое оконце,

заглянешь – проберет такая

дрожь,

и сердце радостно забьется,

еще бы – там такая

красота,

такие бездны открываются послушно,

что поглощают недоверчивую душу,

она подозревает –

это неспроста,

и рвется, рвется вновь наружу!

19.07.17

Не помеха

прозрачна акварели поволока,

словно слезятся на ветру глаза,

зависимость ресниц от вздоха

не сразу, но все-таки видна,

как будто на песок нахлынула волна,

она смывает зыбкие следы,

заглаживает все неловкости своим успехом,

растапливает мартовские льды,

на память унося с собою смеха

эхо,

ей и резная рамка – не помеха!

20.07.17

Лист зеленый клена

по лезвию ножа

бесстрашно

спешит куда-то муравей,

совсем опасности не чуя –

довольно странная причуда,

но ты рискни, его уверенность развей,

он даже слова последнего не скажет,

он просто промолчит

недоуменно…

окинет взглядом этот мир,

к его несказанным словам

столь равнодушный…

и спросит сам –

а чем вам так не мил

мой путь –

что – нож… что – лист зеленый

клена…

23.07.17

Иногда

но даже волны

иногда –

после попыток настичь горизонт

переводят

дух…

в иную плоскость –

неподвижной суши,

тут гонка больше неуместна,

вполне достаточно на цыпочки привстать,

чтобы потрогать жаркий берег,

его зернистый обжигающий

песок

губами влажными, блестящими

от соли…

26.07.17

Никуда не деться

а травы так и рвутся из земли,

их сногсшибательный напор

даже сравнить-то не с чем,

увидишь – и лишишься дара речи –

на старте стрелы, в качестве опор,

как «и-и-и»,

под каждой тетива звенит –

вот-вот взлетят, вонзятся в сердце,

от напряжения уже дрожат,

вибрируют и мечут искры,

последует ли залп

или всего лишь одиночный выстрел…

зеленый занимается пожар –

стихия, от которой никуда не деться…

28.07.17

Напоминание

и солнце прожигало небо

как бумагу,

и в волны падал, падал

пепел,

и новые страницы этой книги

листал увлекшийся сюжетом

ветер,

и нагревался до беспамятства

песок,

но чаек белые стремительные

вспышки

напоминали вовремя о том,

что это как-то связано с течением

такой реальной, но неуловимой

жизни…

28.07.17

Вдохновение октав

вытягивает свою шею в струнку

словно заправский музыкант,

жираф,

на ней мелодию саванны

уже готов сыграть соавтор – ветер,

разводы пятен – нотный стан

переливается созвучиями

трав,

и тянется, и тянется

так легкомысленно,

как будто речь идет об оперетте…

на самом деле

ищет в листьях истинный размах,

который им природой дан,

вкушает вдохновение

изысканных

октав…

31.07.17

Кучка пепла

ходил по льду,

настаивая,

впрочем, не без оснований

на том, что обладает даром

так запросто – ногами

передвигаться по воде…

витал порою в облаках,

трактуя это как причастность

к отряду птиц,

но этот тезис подкреплял лишь тем,

что был способен свысока

смотреть на мелочи далекой

приземленной жизни…

тонул в словах,

но объяснял это родством

с морскими стражами глубин –

ведь не пускал же пузыри

без меры…

сгорал от страсти,

но каким-то чудом выживал,

тут объяснение совсем простое – Феникс,

из доказательств, правда,

пока лишь только буквы –

кучкой пепла…

31.07.17

На дне

заплетаются ноги

у ветра –

перебрал накануне в полях

медовухи цветочной,

наверно,

или зелья некошеных трав,

еле-еле добрался

до речки,

прикоснулся губами к воде,

и вернулась веселая

вечность,

а печали остались на дне…

06.08.17

Голая земля (Ч. Дарвину)

у Дарвина беда –

жестокий солнечный удар

сродни мифическому яблоку Невтона

как шандарахнет прямо в темечко –

глядишь – орангутан –

предтеча человека

и эволюции икона…

у Дарвина проблема –

потерял себя

в цепочке сложных превращений,

тупик развития,

вираж глобальных поглощений –

трагикомична теоретика

стезя,

не видит, у кого бы попросить прощенья –

перед глазами голая

земля…

13.08.17

Красота

гипнозом пламени глаза

на перьях плавного павлина

вгоняют в транс как пациентов

огромное число людей – процентов,

эдак, девяносто девять,

они становятся послушными как глина,

их взгляд прозрачен как слеза,

им кажется, что дикие леса

уже захватывают землю властно,

беря реванш за вековые униженья,

в груди уже безжалостное жженье

напоминает, как может быть опасна

своей спасительною местью красота…

18.08.17

Изгнание из Рая

такая легкость в одуванчике

сквозит,

пушинки-парашютики взмывают,

как будто невесомость

налету глотая,

и – ввысь без лишних

волокит,

никто и никогда им этого

не запретит,

а сила тяжести пускай подольше

отдыхает,

ей рано или поздно

поднимать еще на щит

гораздо более весомые

проблемы –

взять, например,

изгнание

из Рая…

19.08.17

Резчик

резьба по дереву

напоминает диалог –

на аргументы штихеля

доска со скрипом отвечает,

но очень тихо –

каждой стружки слог

струится, падая и падая

речами…

их аромат смолистый

разносится по воздуху узором,

который так лучисто,

споро

в волокнах мягких

торит лабиринт,

глядишь – а между ними

нет зазора –

как будто резчик

сам с собою говорит…

27.08.17

Рыжеволосая белка

игла чуть слышно,

мелкими стежками

брела словно в бреду,

и превращала

в шов,

разъятые на волны ткани,

бросая солнце

в огненный озноб,

зияющую рану, стягивая нитью,

сближая берега

то вплавь, то вброд,

она вслепую – словно крот

буравила пласты наитий…

душою наливалась плоть,

и разгонялось колесо,

мелькая дрожью мелко-мелко,

и возвращалась жизнь –

давай, давай, кружись, кружись

подопытной рыжеволосой

белкой…

04.09.17

Секунда

у розы влажной чувственны

не только лепестки,

не лги,

не лги себе –

каким бы ни был

вечер праздным,

в крови сгорая, как в огне,

ее шипы не менее прекрасны!

Рубиновый закат

под стать

рождению зари по цвету…

из-под земли ее

достать,

почувствовать руками

стать,

запомнить навсегда

секунду эту…

17.09.17

На цыпочки привстав

с собой в согласии

колосья,

их мысли наливаются

зерном,

приятна будущего

тяжесть,

в полях на славу можно

княжить,

могучим хором сходятся

в одном

стремлении стать золотою

осью,

вокруг которой – орды диких

трав…

колосья мечут взгляды

горстью,

и тянутся все выше,

выше,

не замечая под ногами

ниши

из тени – этой скользкой

гостьи,

глотают свет, на цыпочки

привстав…

25.09.17

Кастели (Референдум в Каталонии)

брожение…

уже который

век

реакция распада

оттачивает ярость

взаимного презрения,

чей мстительный

набег

безумным половодьем

рек

границы рушит…

от них лишь кровь осталась,

она выбрасывает

вверх

горячий сгусток плазмы

как воплощенье духа

тех,

кому уже давно

не до потех,

кому нужны как воздух

небесные соблазны…

04.10.17

Дух

из рога

изобилия крупица

проклюнется цыпленком и начнет расти,

пути обратно больше никогда

не приключится,

зато настойчиво маячит бесконечность впереди,

бездонный космос, островки галактик

и невесомость бытия,

и дышит высота клубами звездной пыли –

свободен путь, лети, лети,

и Дух разгонится, заполнит эту пустоту –

без посторонней помощи –

один,

вселенной

ощутив себя!

07.10.17

Успеешь ли?

поставит память на конверт

свою печать,

отправит на перекладных

депешу,

и до поры – до времени

забудет…

процесс кристаллизации

подспуден,

чем тише едет,

тем более успешен,

понадобятся силы –

ведь рано или поздно,

но придется

отвечать…

буквально ломится на волю

эта рать,

зачем? – и так понятно содержание

записки,

или со временем в ней что-то

изменилось,

наклон, нажим – скажи

на милость,

кажется, похожи… а это что

за искры?

бумага вспыхнет… успеешь ли

хоть что-то прочитать?

11.10.17

Не для всех

давайте честно,

вас интересует,

как дядя Коля варит сталь?

Гораздо интереснее, что Дуня

слезами омывает даль –

она ревнует Колю к Аристарху,

начальнику участка и парторгу,

который вызвал Колю «на ковер»…

что было дальше – вот интрига!

Наверное, для многих, впрочем,

не для всех –

кого-то завораживает небо,

а кто-то так и сохнет над рекой,

есть даже те, кому никак не устоять

перед вращением Земли,

другие на язык свечи

готовы затаить смертельную

обиду…

12.10.17

Чувство юмора

кукушатам неведома жалость,

узурпировать власть – мастера,

кто тут местный? – уже не осталось?

Вот наивность, что за отсталость –

нет охраны границ у гнезда,

а теперь вместо родненьких деток

вам кормить и поить кукушат,

их мамаша порхает уж где-то,

беззаботна, сыта, приодета,

ну а тут – самозванцы пищат,

так прожорливы, между прочим,

что кормежке не видно конца,

к процедуре такой приурочен

даже сон – о еде… короче,

бывает, чувство юмора подводит

даже великого

Творца!

30.10.17

Во всей своей живительной красе

в Зоологическом музее

полумрак,

покинул его залы

последний посетитель…

устала делегация собак

стоять на постаменте

неподвижно…

летите

совы, беркуты, орлы,

вздымайте залежавшиеся

перья,

теперь уж до утра

все экспонаты по традиции вольны

размять суставы

до той поры, пока петух

не просигналит трижды,

так что – лисицы, волки и кроты,

которые так на свободу

падки,

пингвины, утконосы, куропатки,

слоны, акулы, мамонты, киты,

жуки, стрекозы, черви

и фламинго

отбросьте узы немоты,

всю ночь резвитесь до зари,

но только, чур – культурно,

мирно,

иначе, если допустить

естественный отбор,

тут может никого

и не остаться,

только представьте – все, все,

все

на веки вечные лишатся шанса

опять предстать перед людьми

во всей своей живительной

красе…

19.10.17

Летопись восстаний

кристалл переливается огнями,

решетка взломана – вот-вот

из темноты застенков

грянет

свободным светом небосвод,

и бриллиант расправит

грани

подобно крыльям – резко, влет,

расплавив запоздалый лед,

врасплох снега дремотные

застанет,

блестящий свиток развернет,

как будто летопись

восстаний!

01.03.18

Обижены в квадрате

предметное искусство не сдается,

возводит баррикады

из явлений и вещей,

в ответ на выпады концепций

светит солнце,

от инсталляций отбивается

кастрюлей кислых щей,

абстрактную атаку отражает

по старинке –

кидает яйца, помидоры, сельдерей,

летят из натюрмортов яблоки, ботинки,

арбуз, селедка, кактусы за ней,

если стакан – конечно, с водкой,

уж если гиря – так пудовая, поди,

уж если ваза – разлетится звонко,

уж если роза – так вонзит шипы,

а тут еще пейзажи подоспели,

и ожили портреты, интерьеры, ню,

животный мир и тот при деле,

и даже ветер подпевает соловью…

смешался строй безликих пятен,

и отступили клоны пустоты,

им собственный конфуз

остался непонятен,

они обижены в квадрате

и черной зависти полны…

21.10.17

Смазливая пиявка

смотреть нельзя, дышать

нельзя,

и думать – Боже

упаси,

мужчиной быть – что за

стезя,

если прекрасный пол,

судом грозя,

кидается в бега, едва

окажешься

вблизи…

любое слово, даже

взгляд –

уже на домогательство

заявка,

Вайнштейн и Хоффман горестно

глядят…

и думают – на кой же

ляд

далась им сорок лет

назад

эта смазливая

пиявка!

04.11.17

Прах

одна страна другой стране

покажется все более страннее,

если начнет готовиться

к войне,

отвергнув близость как идею,

погрязнет в злобе

и грызне,

разбередит штыками раны

границ кровоточащих, рваных

с садистским помутнением

в глазах,

забыв, что в бумеранги

превращаются тараны,

а возвратившись,

только умножают

прах…

17.01.18

Симптом одышки

диктует ноты партитура,

все звуки предугаданы

сполна,

по полочкам разложены

мгновенья,

одним лишь легким

мановеньем

волшебной палочки

приходит в возбуждение

струна,

за ней другая,

кажется, им дурно,

но справились с нервишками,

им дух

так благородно подняла

труба,

ударно поддержал интригу

барабан

биеньем собственного сердца,

эмоции глухого страстотерпца

передались волторне,

и дрогнула

губа

у исполнителя…

а вот и ветер – как симптом

его одышки…

09.11.17

Говорящие фамилии

Шагал художник, и в Дали

увидел Брак

в основе мирозданья,

заметил то же самое и Марк,

ему не по душе Буше,

ему пригрезились огни

восстанья,

судьба животных

вызвала вопрос,

безумные бессмысленные

Горки,

как вариант явился Кросс,

и предложил пуантилизм

негромкий,

так и не понял, сколько Штук

узоров держится на Клее,

Фонтана отсыревший дух

подобен ливню по идее,

в котором выживет Сова,

но Мухе угрожает крышка,

не долог век и Комара…

29.12.17

Ничей

любая кучка пепла

может стать искусством,

достаточно снабдить ее табличкой

«Феникс, не успевший возродиться»,

а чтобы воля к жизни

окончательно окрепла,

устроить выставку –

вот свято место и не будет пусто,

готов участвовать хоть лично,

лишь бы из пепла вспыхнула зарница,

иначе – надувательство сплошное –

предательство не то что креатива,

самой идеи, внутреннего смысла

и вещей логики вещей,

какой же Феникс, если зноем

не обожжет тебя ретиво,

не вскинет крылья бескорыстно,

не пропоет о том, что он хоть общий,

но ничей!

09.01.18

Пища для ума

ох, эта пища для ума…

а что получится, когда он переварит –

картина благости полна

или полезут отвратительные твари –

чем гений человечество одарит?

изобретет прививку от чумы

или подкинет смертоносный вирус,

наполнит золотистым светом лиру

или погрузит мир в молчанье тьмы,

когда само дыхание – взаймы…

у будущего шатки берега,

болотистая почва чавкает глумливо –

дрожит прожорливо и жадно глубина,

готова поглотить и облака, и нивы,

переварить цивилизацию лениво…

19.01.18

Почти что не осталось

предельной концентрации

порой

внимание к деталям

достигает

у одержимого изобретательством

Творца,

он при строительстве всемирного

дворца

свои персты использует

как сваи,

с любой песчинкой делится

душой –

без этого не укротить кромешный

хаос,

проникший словно вирус в каждый

атом,

готовый вырваться,

восстать,

в любой момент способна сводов

гладь

обрушиться и обернуться

адом…

надежд на человека

почти что

не осталось…

21.01.18

Продолжается жизнь на Земле!

волшебство притаилось тихонько,

ждет условного знака

оно,

словно тоненькая недотронька

из личинки вот-вот

должно

появиться совсем

другое

непохожее существо –

стрекоза глазами

как Гойя

вдруг проявит свое естество –

зафиксирует лист

на офорте

любознательного зрачка,

крылья, крылья

к полету готовьте,

все прожилки узоров,

да-да,

только сверху откроются

виды

в ослепительной полноте,

и ветрами деревья

увиты,

и река изливает сюиты…

продолжается жизнь на Земле!

01.02.18

Образчики рептилий

рискует будущим генетик,

вторгаясь в равновесие пытливо,

со временем эксперименты эти

геному угрожают взрывом

отчаянным, безудержно-ретивым,

подобно мести, изощренным и жестоким,

освободившиеся токи

ударят с наслаждением

под дых,

пронзят навылет огненным приливом

божественную клетку,

не дожидаясь даже

понятых,

изгонят жизненные соки,

они уже блуждают сиротливо,

мутируя в неведомую муть,

или увязли в иле, или

бредут в бреду – свободой угостили,

в блестящем современном стиле –

стерильно, по науке, а не как-нибудь

в пробирке трепетно растили,

и вот они – образчики рептилий –

неуловимы словно ртуть…

11.02.18

В запасе вечность

штамповка грубая –

как выкидыш

холодной и бесчувственной машины,

дышать, расти не суждено ей –

остается схорониться

подальше – с глаз долой

в каком-нибудь заумном механизме,

где будет исполнять

роль незаметного статиста…

судьба у рукотворного создания иная,

теплом дыхания его пропорции согреты,

пропитан светом каждого мгновения изгиб,

в отличие от винтиков

у них в запасе вечность…

06.04.18

Улыбка

горшок чугунный,

взявший в плен

прозрачный невесомый

воздух,

не знает, что теперь с ним делать…

добыча странная –

молчит и не штурмует стен,

как будто нет почтения

к прохвосту,

как будто и не чувствует

предела

своей свободе

в этих черных душных закромах –

тяжелых, гулких, беспросветных,

сдавивших горло

хладнокровно,

а что же пленник? Дышит

ровно,

ни страха, ни обиды не заметно,

улыбка только на губах…

18.02.18

Нить Ариадны

из брюшка

тянет, тянет шелкопряд

нить Ариадны,

надежду на спасение рожая,

такого блеска у иного урожая

и не сыщешь…

за искрой – искра – точно в ряд,

подобные сигналы трудно

не заметить,

пульсары следуют подряд,

их благодарно ловит взгляд,

они из золота – ни олова, ни меди,

поэтому и нить так ярко светит,

показывая выход

из любого

тупика…

08.05.18

Кольцо нибелунга

когда могучий гениальный

Вагнер

поддался диким чарам,

царящим в небе лунном,

он понял, что в ловушку

загнан,

конец в кольце берет начало –

придется оперу создать

о нибелунгах,

воспеть их пагубную страсть

к мерцающему в Рейне злату,

и начал сочинять, рискуя

пасть

под обаянием воинственных валькирий,

чья мрачная магическая

власть

не терпит малодушных колебаний…

и вот подобно огненным

росткам

рванули и заполыхали

ноты,

костер слагая погребальный,

и нибелунгам и богам,

огонь погибелью грозит

в пылу своей безжалостной

охоты…

06.03.18

Безумия границы

малороссийских беженцев

исход

влачится пыльною страдою

из века в век

без видимых причин,

без сроку…

татары, пруссаки, панове,

хмельной угар

и смазанные салом петли

и незалежность щирых банд,

но удивляться нечему, когда

Мазепа и Шухевич,

Петлюра и Бандера

увековечены в истории страны,

когда хоть мазанка, хоть хата

вечно с краю,

когда расходятся по швам

свидомого безумия

границы…

13.03.18

Тени и лучи

устойчив, тучен, непреклонен

в своем тяжелом

полусне

дремучий многовековой каштан,

вокруг царит кафе-шантан,

его же ворожба – о небе

и земле,

он в ней купается… и тонет,

и снова, снова – на поверхность,

где облака буквально на ладони

берут миниатюрных ежиков –

плоды

брожения подземных соков,

чья напевность

не оставляет равнодушными

и клонит

в объятия друг друга

тени и лучи…

12.05.18

Крылья белые

пересечение миров…

земного, грубого как время

и легкого, неуловимого,

как будто он готов

забыть и прошлое, и настоящее,

лишь в будущее веря,

скользящая граница чередой

шагов по воздуху,

но с явным тяготеньем

к ритмичному узору стынущих

следов,

когда сердца в походном марше

прессуют циферблат

горячей кровью налитой,

пока отбрасывая тени,

блестящий маятник

по горизонту вдруг не вмажет…

и что же – катастрофа? Да ничуть –

просто меняется регистр,

если в чернильную ночную жуть,

перо поглубже обмакнуть,

обнимут крылья белые

в сиянии лучистом…

17.04.18

Шаг остался

в едва заметном зернышке

таятся

и мощь, и высота, и цельность

исполина,

в земле, то ливнями прошитой,

то жаром солнечным

палимой

уже все приготовлено для танца,

бросая вызов дерзко, нарочито

исполненному в черноземе

гриму,

пускает корни в стиле сальсы,

а дальше – больше – фуэте

кору земную пробивает,

словно растущая живая свая,

и не уступят в откровенности

корриде

эти могучие эмоции в 3-D,