Моя родная хтонь

Орск совершенно не хотел выпускать меня из гостиницы; снежная буря сильно сократила программу прогулки по городу, а потом и вовсе отменила мой рейс на Москву.

Решил выбираться через Оренбург. Заказал с вечера на 6:30 утра такси до железнодорожного вокзала.

В лучших советских традициях в 6:20 меня ждала… нет, ожидала чёрная «Волга». Я и забыл, когда в последний раз ездил на таком раритете!

Водитель, мужичок лет пятидесяти, оказался неменьшим раритетом. Весёлый, «классический» таксист с прокуренным голосом ворчал…

– На улице снегу навалило, а мэру всё равно, не хочет убирать. Людям на работу, а во дворы вообще не заедешь… Плохой мэр!

На дороге намело колею, и мы словно по рельсам катимся по ней, успеваем обгонять настоящий рельсовый транспорт – раритетный орский трамвай. Пантограф (усик трамвая) ярко вспыхивает, и искры разлетаются мелкими шаровыми молниями.

Таксист рассказывает про «фильм о Дворце».

– Дак это и не его дворец! Он-то уже давно умер, ещё в 2012 году, от онкологии, а теперь это его двойник. У этого даже родинка не на том месте, не там поставили. А вообще, у нас красиво, вы к нам летом приезжайте…

Страх, или Как я вышел прогуляться 31 января 2021 года

Статья Конституции РФ 31: «Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование».

Встретились с друзьями в 11:40. В центре Москвы закрыты все станции метро. Воспользовались каршерингом. Доехали до площади трёх вокзалов. Народу тьма. Тысячи!

Все идут, аплодируют сигналящим автомобилям. Скандируют.

Я на секунду отвлёкся на телефон, когда толпа резко побежала вперёд. Все побежали, сработало коллективное сознание. У меня – не сработало.

Жду удара по спине и представляю, как меня крутят и тычут мордой в снег.

Я не бегу. Оборачиваюсь, понимаю, что стою один и в мою сторону за убегающими летят чёрные, в масках, с дубинками…

Из раций ОМОНа громко рычат:

– Хватайте по одному, выдёргивайте из толпы.

На секунду задумался, ускорил шаг и… остановился. Страх, опасность. Адреналин ударил в кровь. Мама в детстве всегда учила не бояться собак. Она в молодости была заядлой собачницей и воспитала огромную овчарку Джульбарса.

Голос мамы в этот момент прозвучал в подсознании:

– НИКОГДА НЕ БЕГИ ОТ СОБАКИ! Повернись к ней лицом и скажи: «Фу!»

Но ОМОН не собака, ему не скажешь «фу!».

Я останавливаюсь. На меня бегут десять омоновцев, у одного поднято забрало. Ему на вид лет сорок пять. Лицо худое. Экипировка как у штурмовиков из «Звёздных войн», только чёрная. Бегут цепью, одна рука на плече у другого.

Я стою и смотрю на них. Все они пробегают мимо. Задерживают двух убегающих стариков. Одного валят на снег. Уводят.

Двое других штурмовиков ведут под руки молодого паренька, он постоянно повторяет фразу:

– Причина моего задержания, причина моего задержания?

Ему не отвечают. Уводят в автозак.

Я в лёгком шоке оттого, что меня просто так чуть не поймали. Я думал, что со мной этого никогда не случится, я ведь мирный, умный и начитанный.

Мораль. Единственный язык, на котором современная власть общается с народом десятки лет, – это язык страха. Запугать, заставить, унизить.

Я – креатор

Срочно требуются новые нейронные связи в мозгу! С 2005 года я создаю креативную коммуникацию, делаю рекламу.

Раньше после очередной яркой идеи, проданной заказчику, у меня возникал страх: «А вдруг я больше ничего не придумаю, вдруг это была моя самая последняя идея и больше мозг ничего не будет придумывать!»

Но каждый раз я придумываю! Мозг – это электрический кусок жира и мяса, который может придумывать постоянно, нужно только делать зарядку.

Секрет зарядки простой!

1. Постоянно пробуй что-то новое. Например, съешь живого морского ежа и запей вином, сидя на берегу Тихого океана!

2. Поймай треску на удочку, вытащив её с глубины 50 метров.

3. Поговори с бабушкой-соседкой, обсуди с ней последние сплетни подъезда.

4. Посмотри на себя в зеркало, улыбнись и начни корчить рожи себе самому!

5. Поболтай о жизни и разговори таксиста.

6. Постарайся не нагрубить пожилой уборщице в туалете бизнес-зала аэропорта, которая отчитывает тебя как школьника: «Куда спешишь, не видишь, бумаги нет туалетной!» А твой мозг уже мысленно выдаёт тираду остроумных выражений, но ты произносишь только: «Я спешу улететь отсюда…»

7. И самое важное! Устраивай мозгу трипы. Меняй места привычного пребывания и почаще ночуй в разных местах!

P.S. Сегодня я ночую в самолёте.

Монолог пьяного пассажира рейса «Москва – Благовещенск»

Из Москвы в Благовещенск лететь больше семи часов. Перелёт начинается в восемь вечера по Москве и заканчивается в девять утра по местному времени.

Рядом со мной садится пассажир. Мужик среднего возраста, явно выпивший. Начинает свой двухчасовой монолог, из которого я многое узнаю.

Родом он из Воронежа, но уже семь лет служит в городе Белогорске, в 130 километрах от Благовещенска. Возвращается после лечения в военном госпитале в Санкт-Петербурге обратно на службу. По его болтовне понимаю, что коньяк сделал своё дело и ему надо выговориться.

– Ты понимаешь, у меня скоро будет военная пенсия, тридцать пять тысяч! А в госпитале сейчас лежал с восемнадцатилетним росгвардейцем, ему за выход тридцать первого января дали шестьдесят тысяч рублей за один день! Ты веришь, нет? Шестьдесят!

Тут я понимаю, что 31 января проходил очередной митинг несогласных и на этом митинге я тоже был. И мог легко и просто ни за что получить дубинкой по голове от «восемнадцатилетнего росгвардейца», а он, в свою очередь, получит 60 тысяч рублей! Вот это совпадение!

Пассажир продолжает:

– Дед вообще выжил из ума, уже ничего не понимает. У него полный отрыв от реальности, ему ничего не сообщают, всех, кто хоть что-то может ему рассказать о реальности, просто к нему не допускают! Ты понимаешь, что в семьдесят лет у людей уже меняется сознание?! Заперся у себя в бункере от всего мира и подозревает всех. Все вокруг него шпионы! Я до эпохи «Крым наш» думал, получая две тысячи долларов в переводе на рубли, что вот и началась сытая жизнь, можно обрасти жирком! А теперь что? Остались одни копейки. Ему надо было давно уйти!

А что я могу? Да даже не могу высказать свою позицию, сам заставляю свою военную часть голосовать за него, и попробуй хоть вякни против – сразу выкинут!

И коротко рассказывает историю одного сослуживца, который вякнул и которого выкинули…

Самолёт уже давно набрал высоту, а пассажир уже два часа изливает мне душу. Пары выпитого коньяка пропитывают воздух в радиусе нескольких метров. Лететь долго; я заранее выбрал место у аварийного выхода, чтобы лететь комфортнее.

Пассажир продолжает:

– Люди у нас злые стали, очень. В магазине в Белогорске тебе продавщица может просто-запросто зашипеть а-ля «чё те надо?»

Замолкает…

Алкогольные чары наконец усыпляют соседа.

Светает. Первые лучи солнца наполняют салон энергией. Пассажир просыпается. Он немногословен, до самой посадки молчит. Посадка, все выходят. Он не спешит.

Я прощаюсь с ним взглядом и больше не смотрю в его сторону…

Граница миров

Когда Скотт, мой учитель английского, спросил, куда я лечу в ближайшее время, я ответил, что лечу на выходные на Дальний Восток, в Благовещенск. Креативный мозг сразу выдал: I will fly to Goodnewsink. Наверное, как-то так можно перевести название города Благих Вестей.

Город на реке Амур. Идёшь по центральной улице, видишь триумфальную арку и чуть вдалеке замечаешь прекрасный урбанистический фон – небоскрёбы. Думаешь про себя: какой контраст! В центре невысокие дома, а на горизонте высотки, торговый центр, колесо обозрения. Выходишь на набережную и понимаешь, что это не Благовещенск и даже не Россия. Это миниатюрный по меркам Китая город Хэйхэ с населением в 1,75 миллиона жителей. В Благовещенске живёт всего 220 тысяч.

Такой контраст двух миров, двух таких разных цивилизаций я увидел впервые. Ты стоишь на мощёной набережной со стороны России, и отсюда Китай выглядит как отлично прорисованная картинка в игре, какой-то нереальный, другой мир.

Вечером этот контраст проявляется ещё сильнее: Благовещенск почти не освещён, зато китайские высотки с приходом темноты становятся огромными панно, на которых сверху вниз плывут иероглифы. Световой привет жителям Благовещенска.

Российский Благовещенск и китайский Хэйхэ разделяют зимой всего 500 метров замороженной реки Амур. Но на самом деле это пропасть. Огромная разница в менталитете, в уровне развития двух таких близких и таких разных стран.

Зимой Амур полностью замерзает и по нему можно ходить, но не дальше запрещающих знаков. Посередине реки установлены какие-то будки, к ним с российской стороны тянутся провода. Местные жители гуляют и бегают по льду, выгуливают собак, и визуально нет никаких препятствий.

Статья 322. Незаконное пересечение Государственной границы Российской Федерации наказывается: штрафом в размере до 200 000 рублей, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо лишением свободы на тот же срок.

Мне очень интересно: а что если собака решит убежать от хозяина на другой берег? Кто и как её вернёт, как быстро её съедят на китайской стороне? Или там не едят больше собак? А если дроном слетать на тот берег, это будет считаться нарушением границы?

В любом случае очень интересно, так как сама река Амур – граница между двумя странами. Летом она – естественный барьер, а зимой – свободная зона для перемещений.

Предположу, что летом по реке катается много китайских кораблей: вдалеке я видел порт. Кто и как контролирует движение? А если мотор катера заглохнет и его прибьёт к заграничной стороне?

Конфлюэнция

«Додо» десять лет, и для меня это как одна большая экспедиция.

В фотоархиве у меня есть фото: я и Андрей крепим пластиковую табличку на ствол берёзы где-то в глухой тайге Республики Коми.

От этого фото у меня дрожь по спине: как вспомню, сколько мы прошли по болотам в тот день, чтобы повесить заветную табличку с координатами точки конфлюэнции, затерянной в лесах Республики Коми!

Я работал с Фёдором Овчинниковым, основателем «Додо Пиццы», ещё до эпохи «Додо».

Я долго думал: десять лет – это много или мало? Прошли мы уже половину пути или сделали только первые шаги?

Как-то всем офисом мы пошли в пеший поход под названием «Конфлюэнция» открывать новую точку пересечения параллелей и меридианов.

Целью было разбиться на команды и найти с помощью навигатора заветную точку, прикрепить табличку с координатами и логотипом «Додо» в лесу. Точка находилась в глухой тайге в Республике Коми.

Большая часть следопытов – офисные неподготовленные ребята, такие же, как я.

Когда идёшь несколько часов по лесу и болоту, устаёшь не от ходьбы, а оттого, что там нет твёрдого места, всё мягкое, рыхлое, пружинистое, каждый шаг нужно продумывать. Тропинок вообще нет, дорогу ты делаешь сам. Каждый твой шаг – шаг первооткрывателя.

Часа через четыре ходьбы мы обессилели. Если бы я заранее знал, какой путь нам ещё предстоит пройти, не думая развернулся бы и прошёл четыре часа обратно к машине – настолько трудным был этот поход!

Наконец-то привал. Мы выходим на большую поляну. Открытое место; возможно, это была и не поляна, а заросшее голубикой огромное болото. Оно было голубым от крупных ягод. Голубика – вкусная, ароматная таёжная ягода, растёт на кустах, рвать ягоды можно не нагибаясь. Я срываю синюю гроздь, как медведь, вместе с листьями, кладу в рот и с наслаждением ем.

Впереди ещё полдня пешком по болоту, где каждый шаг – боль. Погрузить ногу в болото, набрать ледяной воды в сапог, вынуть из болота сапог, согреть воду в сапоге, потом снова погрузить сапог и снова зачерпнуть им холодной воды.

Шаг за шагом. И так 25 километров туда и столько же обратно.

Бесценно – устроить ночную дискотеку там, где с момента сотворения мира никто никогда не устраивал дискотек, переночевать в палатке. А на следующий день 10 часов идти под дождём обратно, промокнуть даже не до нитки, а до тыльной части глазного яблока. Казалось, что вода и туда затекала…

Так вот, если представить весь путь «Додо» как одну эту потрясающую экспедицию, то мы сейчас в самом начале того голубичного болота и впереди ещё огромный интересный путь, сворачивать с которого просто не хочется, потому что всё только начинается…

Печоры

Печоры. Самый западный город материковой России без учёта Калининградской области.

Город Печоры в Псковской области находится прямо на границе с Евросоюзом, граничит с Эстонией. Город Печоры пишется через «О», а знаменитый Печерский монастырь, по старинке, через «Е»… Название Печоры происходит от старорусского «печеры» (пещеры)…

Берём такси из Пскова и сразу едем в самую западную точку, к границе. Приезжаем в десять утра в субботу и попадаем на рынок из девяностых. Вообще, любой рынок выходного дня – лакмусовая бумажка общества. Рынок в Печорах – классический рынок из прошлого. Здесь пахнет бедностью.

Я вглядываюсь в лица людей, продавцов и покупателей. Лица серые и серьёзные, как свинцовые непроглядные тучи. И снова ловлю себя на мысли…

А что если всё-таки существует где-то брендбук под названием «Россия»? И есть отдельный раздел «Российские рынки и правила их оформления». И там по пунктам прописано, как должны быть одеты продавцы, какого цвета по Pantone должны быть небо и одежда. Описана выкладка свинины кусками. Tone of voice: музыка начала 2000-х, желательно «Я шоколадный заяц…»

Франшиза бедности, безвкусия, серости точно соблюдает все гайды, прописанные в брендбуке «Россия». Иначе как объяснить факт, что точно такой же рынок я видел за тысячи километров на Камчатке и вообще в любом другом городе России?

Как удаётся со стопроцентной точностью копировать все эти атрибуты, для меня загадка.

На рынке в Печорах на одном из лотков продаются связанные в стопку российские флажки. Эти флажки – как дополнительное напоминание местным жителям о том, что они находятся глубоко в российской провинции, хоть она и на границе двух миров.

Из разговора с таксистом узнаю, что большинство местных имеют шенгенские визы и до пандемии постоянно ездили на заработки или за продуктами в Эстонию, потому что там они качественнее.

Таксист, пожарный по образованию, работает по профессии. Такси – его подработка.

– Эту дорогу постоянно чинят перед приездом Путина. Он тут часто бывает. Там в Печорах есть Печерский мужской монастырь и пещеры. Говорят, в этих пещерах даже цветы не вянут. Вот он и сидит в них, – рассказывает таксист.

Я задумчиво молчу.

Прошу заехать на железнодорожный вокзал Печор – это крайняя точка материковой России. Вокзал огорожен колючей проволокой и является приграничной зоной.

Таксист вспоминает, как ездил с отцом в Эстонию за продуктами. Его отец пошутил над эстонскими пограничниками, и их чуть было не депортировали обратно.

Я, в свою очередь, рассказываю два едких анекдота про эстонцев и потом жалею об этом. Мне стыдно, ведь я так не думаю о народах. Эстонцы совершенно милые. Моя мама родилась в Эстонии, буквально в нескольких километрах от того места, куда мы направляемся; в детстве она свободно говорила по-эстонски.

Приезжаем в монастырь, гуляем. В монастыре служители культа наводят чистоту. Навстречу идёт пожилой батюшка в антиковидной маске, здороваюсь с ним.

Задумываюсь: где заканчивается вера и начинается безверие у верующего человека?

Про меня и Бога

Стены моей детской комнаты были увешаны фотографиями бога. Началось это лет в четырнадцать. Просто никто из родителей не знал, что это мой бог…

Захожу как-то в одну древнюю псковскую церковь. В церкви одна прихожанка усердно молится, наклоняется к иконе, потом встаёт на колени, о чём-то истово просит. Формирует какое-то сакральное желание для Вселенной.

Для меня это слишком просто: храмы, иконы, набожные бабульки, которые учат тебя, как вести в храме, как сидеть, куда какую свечку ставить. Убранство в стиле позднего цыганского барокко, одежда служителей культа а-ля дорого-богато…

Всему этому не верю!

Это какая-то коммуникационная азбука для самых маленьких, у которых нет воображения и им нужно показать на пальцах. Вот облако, вот Бог, вот делай так – и будет хорошо…

Этот язык визуальной коммуникации точно не для меня! Мне нужно что-то более сложное, изощрённое, метафизическое…

Я вспоминаю, как подростком придумал себе бога.

Его изображения висели на стене у моей кровати, и часто по ночам, сидя на коленях, я молился о здоровье близких. Делал это тайком, предварительно выключив свет.

Для меня Бог – это тайна, интимная и сакральная.

Иногда на меня накатывает настолько сильное чувство красоты, вечного и величайшего единения с миром, что чувствую всеми атомами, что я и Бог едины.

Кто мой бог?

Мой бог – это чёрная дыра; она где-то в созвездии Лебедя, в центре нашей галактики Млечный Путь. Но так как чёрную дыру и нашу галактику увидеть и сфотографировать сложно, распечатал фоточку галактики Туманность Андромеды (NGC 224). Именно её изображения висели у меня в комнате над кроватью…

Чёрная дыра крутит миллиарды миров вокруг одной точки вселенского мироздания. Это для меня и есть Бог.

Чёрная дыра рождает звёзды, она же их и пожирает. Это бесконечный источник тайн, загадок. А ещё чёрная дыра (Бог) исполняет любые желания; сила притяжения у неё настолько огромна, что даже частицы света не могут покинуть её. Поэтому когда я загадываю очередное желание, я правильно формулирую его, используя силу притяжения чёрной дыры.

А ещё я не лезу с моим богом ни к кому, не навязываю его. Не совершаю публичных обрядов, не строю ему храмов. Нам хорошо вдвоём.

Если слишком сложно описал, то вот:

Бог = галактики = чёрные дыры = вселенная = я сам.

Утекай

Дождливый сентябрь 1997 года. Я учусь в десятом классе, особо не слушаю музыку, ни от кого не фанатею.

Вечерами мы собираемся на квартире у моей одноклассницы Маши, ведём светские беседы, пьём чай, говорим о вечном. Мечтаем даже создать собственный школьный театр и поставить собственноручно написанную пьесу.

Вечер. Дождит. Холодно.

Я пулей забегаю на предпоследний этаж пятиэтажки, звоню в заветную квартиру 115.

Открывает Маша:

– Привет, как дела? Я тут купила новую кассету, такой странный певец, и голос странный – может, гей? Да заходи ты уже, раздевайся.

Где-то в глубине комнаты играет и поёт тот самый «странный» певец. Маша подпевает ему и пытается подражать его голосу, тянет:

– У-у-у-утекай.

Звонко смеётся.

Я изучаю этикетку аудиокассеты. Диски у нас появятся намного позже. Слушаем одну сторону, переворачиваем, слушаем другую. Мне нравятся необычный текст и манера исполнения. Прошу до завтра кассету, чтобы сделать копию. В классе я был одним из немногих обладателей двухкассетного японского магнитофона (отец где-то сумел достать).

В магнитофоне есть режим ускоренной копии с кассеты на кассету, копирую песни в ускоренном режиме…

Через год вся моя комната уже оклеена плакатами группы «Мумий Тролль», отдельно под плёнкой хранится автограф Ильи Лагутенко – брату как-то удалось заполучить его на концерте в Нижнем Новгороде.

Я уже давно не слежу за творчеством группы, но первые пять альбомов и все песни знаю наизусть.

Пару недель назад, прогуливаясь по Москве, вижу афишу группы «Мумий Тролль». Покупаю билеты в зону для фанатов сразу в телефоне.

Вот она, прелесть жития в Москве, где всё доступно. Все звёзды не где-то там, а тут, просто протяни руку! К смартфону;)

Живя в Сыктывкаре, я долго ждал приезда Ильи и «Мумий Тролля». Он приехал только один раз, и это было грандиозным событием. Денег хватило только на самые дешёвые и далёкие от сцены места.

В Москве за последние три года я дважды побывал на его концерте, я был рядом со сценой, мог разглядеть все детали.

Покупая в очередной раз билет на концерт, я покупал билеты в свою безбашенную молодость. Туда не летают самолёты и не ходят поезда, туда можно попасть, только уйдя в воспоминания.

Уходим, уходим, уходим, наступят времена почище,бьётся pодная, в экстазе пылая,Владивосток – две тыщи!

«Мама, Шишкин – марсианин!»

Зима. Я учусь в третьем классе. Только что закончился урок физкультуры – парный урок на лыжах в кладбищенском лесу через дорогу от школы №36 по улице Димитрова.

Катимся параллельно я и Шишкин. Имя я так вспомнить и не смог. Вроде Сергей.

– Ты знаешь, я ведь с другой планеты, – загадочно выкатил Шишкин. – Меня родители забрали оттуда. Только ты никому не говори! Никто не поверит, конечно! Но лучше помалкивай!

Я помалкиваю…

Шишкин продолжает:

– Я долго летал по разным мирам и общался с ними (родителями) через специальный датчик, установленный у меня в шлеме; я его вчера случайно потерял в снегу. Он такой, похож на рогатку, только светится весь. Если найдёшь, верни.

На голове у Шишкина была странная шапка-ушанка со встроенными наушниками, как у танкиста.

Я просто до жути, до дрожи удивлён. Шишкин – инопланетянин, и никто не знает! Шишкин, вечный троечник, всегда ходил в школу в фуфайке и валенках, ничем не блистал, и тут такое!

Я слушал его с открытым ртом. Это было настолько правдиво и реально, как белый снег, хрустящий под лыжами.

Урок физкультуры закончился. Я домчался до своего подъезда, залетел в квартиру и… не раздеваясь, стал набирать номер на дисковом телефоне. Я ускорял набор номера пальцем, не дожидаясь естественной прокрутки диска; я крутил его с усилием.

– Дирекция Сыктывкарской киносети, – раздался знакомый голос.

– Мама, ты знаешь у меня одноклассника Шишкина? Он – марсианин! – проорал я в трубку.

– Лёня, ты дома? Ты уже поел? Всё нормально? Бабушке звонил? – равнодушно ответила мама…

– Мам, да ты что, не понимаешь?! Шишкин – ма-рси-а-нин! – максимально чётко проартикулировал я в надежде, что меня просто плохо слышно.

– А, ну да, – слышно, что мама на том конце провода улыбнулась…

Я бегло пересказал всю историю про путешествие Шишкина по планетам и потерянный в снегу светящийся прибор.

– Ну хорошо, хорошо! Мне нужно работать. Дома поговорим.

Раздались частые гудки…

«Неужели она мне не поверила, или, может, Шишкин обманул меня? Да, но ведь у него на голове был шлем, и по нему Шишкин при мне общался с Марсом!»

Снова ускоряю набор телефонного диска…

– Дирекция Сыктывкарской кино…

Не дождавшись завершения голосового скрипта, я кричу в трубку:

– У него же шлем был на голове, и он с марсианами при мне общался!

– Хорошо-хорошо! Мне нужно работать. Дома поговорим…

Снова гудки…

И тут я, раздосадованный, понял, что меня разыграли… Разговора я не слышал, а Шишкин делал вид, что говорит с марсианами через одно ухо шапки-ушанки…

Мне стало так стыдно, что вечером я даже не стал напоминать об этом маме.

И только сейчас я начинаю понимать, что фантазёр и марсианин – это я сам. Я пытаюсь сохранить детский восторг и удивление от всего происходящего со мной в жизни в максимально первозданном виде.