Космический мутант

Под капотом заурчало, подтверждая версию особой живучести железных коней, склёпанных на Волге.

Теперь, опасаясь повторения процедуры укрощения «старушки», потому, не глуша двигатель «Копейки», так как, снова вряд ли удастся его оживить, Борис Иванович вышел из своей машины наружу.

На буквально воспрянувшего к жизни от обращения хозяина, Бориса Круглова теперь смотрел уже не прежний суровый таёжник – не знающий жалости к кому бы то ни было.

Это был уже совсем другой человек.

Настоящий лекарь, всерьёз заинтригованный разительной переменой, произошедшей с недавним моложавым мужчиной с обложки книги о спортсмене, теперь, спустя такой короткий срок, превратившимся в настоящую развалину.

– Это где же тебя так разукрасило? – не дождавшись ответа на прежний вопрос, вновь поинтересовался Николай Петрович. – Таких пациентов, как ты, я, наверное, ещё и в своей жизни не видывал.

Несмотря на лёгкость принятого рыжебородым тона, начатого им общения с, ни кем не званым сюда, визитёром, однако, никакой насмешки и в помине не слышалось в ровном и участливом голосе знахаря.

И по тому, как прозвучали слова, и по выражению глаз собеседника, где мелькнула искорка заинтересованности, Круглов внезапно понял, что сейчас может окончательно и бесповоротно решиться его судьба:

– Следовало немедленно продолжить попытки попасть на лечение к этому чудотворцу, как его считает спасённый ранее пациент.

Именно на такой шанс и рассчитывал, отправляясь в такую даль из своего, до крайности опостылевшего города.

Потому Борис Иванович, с трудом от, охватившего его волнения, подбирая слова, вкратце поведал обо всех своих злоключениях, вызванных попыткой побывать просто на тушении пожара, чтобы потом на его примере рассказать о повседневной работе борцов с огнём.

– Вы не думайте, Николай Петрович, у меня есть чем оплатить лечение! – завершил он своё бесхитростное повествование.

– Действительно, статный богатей из богатеев, – теперь уже откровенно засмеялся над его словами знахарь. – Только такие, как ты, олигархи, к нам на своих ржавых «Жигах» и заезжают.

Современный сленг, вдруг прорезавшийся в словах жителя глубинки, заставил Бориса Ивановича несколько иначе взглянуть на своего потенциального спасителя.

Ведь, на самом деле знахарь оказался не таким уж стариком, да и достаточно продвинутым для жителя дремучей предгорной глубинки.

Ну а тот, проливая своей речью теперь уже чуть ли не бальзам на раны приезжего, заметил, к полному изумлению своих работников, только и ждавших, когда дерзкий гость уберётся вон, после чего можно будет закрывать за ним мощные металлические ворота:

– Правильный пацан, наш с тобой Дениска, за кого попало, он точно не станет хлопотать!

И уже адресуя сказанное исключительно человеку из «Копейки», добавил, кое-что, объяснившее ещё один повод изменить прежний отказ во врачевании:

– Да и повезло тебе сегодня, паря, что наши недавние дорогие постояльцы отбыли в свои столичные кущи прежде времени, получив от меня всё, что полагается.

Далее Николай Петрович заключил свой категорический вердикт, в корне отличавшийся от того, что прозвучал, несколькими минутами ранее, для Бориса Ивановича, чуть ли не похоронной музыкой.

Теперь он заявил, как отрезал:

– Так что есть теперь и лично для тебя местечко у нас в доме, а на подворье для твоей колымаги!

После чего, совсем с иным отношением, заботливо взяв под локоть гостя, он повёл его к себе в хоромы.

При этом хозяин успел всё же кивнуть густой рыжей бородой своим дворовым людям.

Как уже впоследствии отчётливо понял нежданный гость из города, ставший вдруг новым пациентом:

– Сделал этим жестом своим работникам по хозяйству особый знак, чтобы убрали под навес на сохранность его совсем уж старенькие «Жигули» первой модели.

Глава вторая

1

Никогда не забудется та, навсегда памятная осень, проведённая бывшим журналистом, а ныне пациентом частной лечебницы в посёлке Гипсовом. Да и наступившая следом за ней ранняя зима пролетели для Бориса Круглова совершенно незаметно.

Только поначалу он ещё старался подробно запоминать всё, что происходило с ним в доме знахаря Николая Лебедева. Но затем оставил это бесполезное занятие, поняв, что просто не успевает фиксировать в памяти, происходящие с ним, события.

Тем более что всевозможные диковинные отвары и микстуры, которыми изо дня в день щедро потчевал своего пациента народный целитель, не всегда давали для ощущений больного один и тот же результат.

Порой Борис Иванович сутками впадал в спячку, просыпаясь, лишь тогда, когда его специально разбудят люди хозяина.

– Чтобы досыта напитаться калорийным мясным бульоном и настоями трав, перед тем, как снова применят к нему «терапию сном», – как иногда называл это его состояние всеведущий знахарь.

Но бывало и так, что ни днём, ни ночью не смыкал своих воспалённых глаз приезжий горожанин. Тогда уже он сам становился подручной физической силой для дворовых мужиков Николая Лебедева, назвавшихся ему при личном знакомстве:

– Прохором Суджаковым и Василием Канаевым.

2

К той поре, когда дошло дело до таких бессонных бдений, уже и, особенно яростные в здешних местах, внезапные бураны завалили глубокими сугробами всю округу.

Так что приходилось Борису Ивановичу, вооружившись соответствующим шанцевым инструментом, вместе с ними, не выпуская лопату из рук, чуть ли не каждый день чистить подворье, насыпая вдоль забора высокий и плотный снежный вал.

Однако, несмотря на мозоли первых дней, набитые на отвыкших от подобной работы, ладонях, этим нелёгким обязательным для его выздоровления, упражнениям с лопатой и ломом для борьбы со льдом, Борис Круглов был даже рад:

– Потому, что отвлекая от посторонних мыслей, они позволяли ему глянуть на нечто большее, чем просто белёный потолок и четыре стены в его обычной комнате, выделенной пациенту в особняке, очень напоминавшей больничную палату.

Ведь, пока что, только этим и ограничивалось для выздоравливающего Бориса Круглова всё его общение с внешним миром.

Так как, приходилось выполнять жёсткое требование, в первый же день поставленное перед ним Николаем Петровичем:

– В посёлок выходить строго-настрого запрещено!

Обижаться ему, однако, за это не приходилось.

Так как подобная мера предосторожности объяснялось строгим знахарем и его немногочисленными помощниками довольно просто:

– Дабы не заметили иные соседи у себя под окнами чужака и не раззвонили о нём на весь белый свет – кому надо и не надо!

Но это, впрочем, довольно странное, на его взгляд, обстоятельство, до поры, до времени совершенно не смущало самого гостя. Он не без серьёзных оснований твёрдо считал, что все – от малого до старика в их посёлке Гипсовом прекрасно осведомлены о том:

– Что же на самом деле делается такое за высоким глухим забором домовладения Николая Лебедева?

Именно сюда через всё сельское поселение вела дорога, достаточно накатанная дорогими иномарками с номерными знаками не только сибирских, но и более отдалённых регионов страны и даже ближнего зарубежья.

Сами мысли об условиях содержания и методах лечения не слишком волновали Бориса Ивановича.

Самым главным теперь он считал то, что знал лучше других, считая и дворню знахаря:

– Здоровье его, пусть не окончательно, исподволь, понемногу, действительно шло на поправку!

Уже и желтизна сошла с лица. Значительно сил прибавилось в окрепших руках и в теле.

И он, как совершенно необходимое условие, заодно и правильное для своего скорейшего выздоровления, воспринимал все те особые нормы, исключительные правила и конкретные порядки, что установил в доме и на обширном подворье строгий хозяин.

– Что же, выходит, действительно, в чужой монастырь со своим уставом не ходят! – несколько позже отыскал Борис Круглов для себя точное оправдание личного, так не присущего ему ещё с прошлой жизни, такого «не любопытства». – Коли считает знахарь, что негоже мне маячить перед посторонними, значит, так тому и быть.

Да ещё и другой, кроме выздоровления, не менее веский, повод имелся для радужного восприятия Борисом Ивановичем всего того, что теперь окружало бывшего журналиста.

3

Своё грядущее и полное восстановление здоровья Борис Круглов осознал довольно неожиданно для себя самого, когда однажды понял, что совсем иначе:

– Не как «пациент на медсестру, проводящую процедуры»!

Стал вдруг посматривать на единственную женщину из окружения Николая Лебедева – управительницу по дому Ольгу Григорьевну.

Правда, так и не решался заговорить с нею о чём-то другом, нежели о чисто домашних вопросах:

– Опасаясь, ненароком навлечь на себя гнев, лёгкого на возможную расправу, знахаря.

Впрочем, властная, под стать работодателю, эта, довольно не старая ещё женщина, не состояла в какой-либо связи с самим Николаем Петровичем, разве что, кроме деловых отношений.

Появлялась она в доме народного целителя, что называется, ни свет, ни заря – с первыми петухами. И покидала его уже затемно, приведя в порядок все, какие тут имелись, помещения и, заодно, накормив-напоив обитателей большого дома.

– Не было ей свободного ходу, – как заметил Борис Иванович. – Только в особое строение, примыкавшее в дому!

Там всё делал исключительно сам Лебедев и оттуда он же приносил готовые растворы для больного.

Это были, в основном, настойки из неизвестных Борису Круглову растений, пахнувшие, порой, так, что пациента с души воротило.

Но, иногда, несмотря на неприятный запах, они казались в итоге, чуть ли ни «амброзией – напитком Богов»:

– Такое снадобье ему хотелось постоянно пить и пить, не чувствуя утоления жажды.

Правда, выполнить такое желание было невозможным делом.

Поскольку употреблять столь необычное, как ныне говорят, эксклюзивное, лекарство в столь неимоверных количествах, категорически не дозволялось крайне расчётливым и экономным лекарем.

Он и в случае с Борисом Кругловым, выписывавшим ему, как всем предыдущим пациентам аккуратные и педантично точные счета на все, оказываемые им услуги и процедуры.

Таким образом, ожидался полный отчёт и на все, какие были у Бориса Круглова при появлении в посёлке Гипсовом, при себе, немалы наличные деньги. Те самые, что, буквально с боем, выручил у махинаторов с химического завода.

Ведь всю сумму Борис Иванович отдал знахарю еще при их первом настоящем разговоре, состоявшемся после обстоятельного осмотра, прибывшего на излечение, пациента.

– Печень у тебя, на самом деле, практически пропала. Энергетика нарушена. Кровь ни к чёрту! – определил тогда Лебедев. – Потому сил и средств моих пойдёт на тебя много!

Круглов тогда и достал из кармана всё, что имелось у него на «чёрный день», наступивший, судя по всему, именно сейчас:

– Надеюсь, что хватит?

Пачки купюр ли тому были причиной, или просто удовлетворился Николай Лебедев сделанным осмотром, только он отметил и кое-что положительное в худом, желтокожем пациенте, смотревшим на него тогда взглядом глубоко верующего адепта в величественного пророка.

– Правда, чувствуется, что имеется ещё и некий резерв организма, непонятного мне происхождения, – заметил Николай Петрович. – Но и он вот-вот, судя по всему, подойдёт к концу, если срочно не помочь жизненному тонусу.

К тому моменту Борис Круглов и без этих умозаключений знахаря был готов на всё:

– Вот и сделайте, что можете, а то я уже и рукой на себя махнул!

Рыжебородый лекарь от избытка скромности не страдал, что и проявилось его упоминанием себя во множественном лице:

– Мы можем всем, что только необходимо для полного выздоровления, в чём и убедишься сам, когда выйдешь отсюда как огурчик.

И уже совершенно уверенно, так, как будто тот долгожданный и светлый для Круглова час уже пробил, добавил:

– Кстати, тогда и получишь шанс вернуть от новой жизни всё, что в твоей судьбе уже было отнято.

4

К удивлению своему, однажды Борису Круглову стало ясно:

– Забирая всё привезённое с собой очередным пациентом, кое-что народный целитель оставляет ему из прежнего добра.

Во всяком случае, как бы то ни было, Борису Ивановичу, не могло не понравиться то, что на его старенький автомобиль:

– Притязания Николая Лебедева не распространялись.

Как-то, когда уже отошла обычная пора метелей, буранов и прочих снегопадов, и отпала нужда в дворниках, он даже прямо посоветовал Борису Ивановичу не лениться и в свободное время привести «Жигули» в порядок:

– Машина старая, но не безнадёжно «убитая», стоит заняться ею в качестве своеобразной трудотерапии!

Ещё и очень убедительно подтолкнул к принятию по этому вопросу самостоятельного решения.

– Выписка не за горами, готовься очень скоро отбыть отсюда к себе домой! – прямо заявил Николай Петрович, с удовлетворением осмотрев недавно ещё умирающего журналиста. – Семья, наверное, заждалась!

Итоговое зрелище, увиденное опытным знахарем, в ходе, устроенного им же, очень дотошного медицинского осмотра Николая Лебедева вполне удовлетворило.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.