Полная версия
Поступь Хели
Ирина Итиль
Поступь Хели
Папе, который открыл для меня «Алису в Зазеркалье», «Властелина Колец», «Дюну» и Стругацких, а также дал несколько замечательных советов насчет носков
© Ирина Итиль, 2022
© ООО «Издательство АСТ», 2024
Арка третья. Свартальхейм
Грамматическая категория правды в языке свартаи выражается тремя способами:
1. Присоединение префикса о- к сказуемому выражает низкую степень достоверности. Используется в грубой, оскорбительной форме. Некоторые лингвисты считают префикс о- обсценной единицей предложения. Зафиксированы случаи присоединения префикса к имени собственному для выражения оскорбления.
2. Присоединение префикса а- к сказуемому выражает литературную норму, вежливую среднюю степень достоверности, объективную оценку.
3. Высшая степень достоверности: к сказуемому с префиксом a- присоединяется частица «да», которая сливается с префиксом а- и образует форму «даа». Такая степень правды используется в официальных документах, в юридическом, медицинском, политическом дискурсах.
В скальдических дуэлях, классическом театре, литературе используется низкая форма достоверности, чтобы подчеркнуть фикционный характер искусства. Но постепенно такая традиция отмирает и литературные персонажи начинают говорить тем языком, какой требует социальный статус и художественный замысел.
Краткий лингвистический словарь Игга
«Под ветвями Иггдрасиля я бросаю вызов тебе, варден из народа…»
«Над корнями Иггдрасиля я принимаю вызов твой, варден из народа…»
Ритуальный вызов-отзыв призывает Вседрево Иггдрасиль – источник жизни/смерти – как свидетеля чистоты помыслов дерущихся и еще раз напоминает, что варденам, защитникам этого мира, не стоит сражаться между собой без веской причины. Существуют свидетельства отказа драться после произнесения вызова-отзыва.
Глава 1. Найти Идаволл
Номерок кормежки двадцать девять – не самый плохой вариант. В первой десятке обычно толкались наиболее сильные и наглые, чтобы получить побольше мяса в добавку к каше или недоваренным макаронам и хлебу, но соваться не следовало – только синяков получишь. К тридцатым номерам мясо заканчивалось, но зато можно было рассчитывать на овощи или грибы. Плохо приходилось тем, кто являлся к сотне. Если к ложке каши кусок хлеба выцепишь – считай, повезло.
Тощий мужичонка с изрытым оспой лицом шлепнул в тарелку комок холодного геркулеса с морковью и луком, почесал в ухе и той же рукой швырнул кусок хлеба. Локи надвинула на глаза кепку и быстрым шагом просеменила до железного стола, прикрученного к грязному полу заводской столовой. Вскоре помещение заполнилось скрипом придвигаемых стульев, мрачным стуком ложек о тарелки и вялыми разговорами. Серые уставшие лица, оплывшие от постоянного пьянства, замасленные комбинезоны – вот тебе и главная фабрика «Цваральга». Инженеры обедали в столовой наверху, закрытой для простых работяг. Ки сомнительно утверждал, что там подают мороженое и пироги со взбитыми сливками. Проглатывая склизкий комок каши, Локи вспомнила все выброшенные в детстве домашние обеды и постаралась не думать, лук это или кусок крысы, попавшей в мясорубку. Ки еду нахваливал и от души улыбался повару, приговаривая, что в трущобах Нифльхейма такое бы посчитали за пир. Он вообще поражал своим здоровым оптимизмом и дружелюбием окружающих и тем самым раздражал Даану. Мол, мы тут не друзей заводить пришли, а по делу. Сварта мрачнела день ото дня и ворчала не переставая.
Локи хотела сбежать в ту же ночь как решила, но Даану, саркастически цокнув языком, отправила ее в местную библиотеку за картами для составления маршрута. Проведя три безнадежных дня над книжками, Локи так и не отыскала Идаволл. Даже в закрытом ценном фонде, в который ее пустили, припомнив, что ее мама там работала, не было ни строчки. Отчаявшись, она проболталась Ки Иогме, а тот – Мори Мунину. Казалось, все кончено, и Мори выложит все Реймару, но вместо этого он шепнул Локи имя некого Сорлея – путешественника, историка и картографа. Лучше него географию этой части Игга не знал никто. Осложнялось дело тем, что его лет двадцать не видели. В последний раз Сорлей работал над каким-то проектом для «Цваральга», тогда и пропал из поля зрения научного сообщества.
Дальше решили не тянуть время, ведь полковник Риан возвращалась со дня на день. Собрав самое необходимое, Локи, Даану и Ки сели на ночной автобус и начали путь на юго-восток. Накануне Ангейя положила свежих цветов на могилу родителей и оставила прощальную записку с благодарностями старшему лейтенанту и полковнику. У порога ее поймал Рем и, вцепившись, пообещал быть полезным, но Ангейя мягко отстранила мальчика, попросив его разыскать в Хеймдалле ее друзей, с которыми так и не успела попрощаться. Вынув из уха одну из сережек-колечек, нанизала на шнурок и повесила ему на шею. Рем нахохлился, сердито потирая нос, и пообещал найти их и присмотреть.
Вместе с Ки и Даану Локи протряслась по проселочной дороге до Миддларка, в котором находился главный штаб «Цваральга» и откуда шел поезд до самой фабрики. Миддларк встретил их промышленным чадом, шумом и толкотней. Только что прошел дождь, прибив удушливую вонь к мостовым. Ки легко спрыгнул с подножки и галантно протянул руку сварте. Даану шлепнула его веером и повела за собой зазевавшуюся Локи. Казалось бы, Хеймдалль – вот где оплот цивилизации, но Миддларк оказался хуже. За пятнадцать минут их попытались два раза ограбить и один раз завлечь в подпольный клуб наперсточников. Веселые девушки в рабочих серых комбинезонах и одинаковых серых париках в цветах «Цваральга» прямо на вокзале разбрасывали листовки и пихали в руки спешащим людям анкеты. Ки Иогма, подмигнув одной девушке, на лету схватил бумагу. Крупными буквами на сине-сером фоне было напечатано, будто в скале высечено:
ЦВАРАЛЬГ
Хорошего спеца
производство заботит.
Ас, турс, альв
Спецу
помоги в работе.
Толпы беженцев с севера, окрестные фермеры, продавшие землю за бесценок и теперь ищущие хоть какой-то заработок, беспризорники, сбивающиеся в стаи и кашляющие от сырого ветра, дрожащие в коротких юбках девушки заполнили центральные улицы города. Болтали на асгарди и свартаи, но с разнообразными акцентами. Архитектура поражала уродливой практичностью: ничего лишнего – только крошечные оконца и обшарпанные двери, ведущие в темные полуподвалы, которые дышали дешевым пивом и лязгали ржавыми петлями. Беспорядочно спешащие машины гудками подгоняли торопящихся поскорее перебежать на другую сторону прохожих. Локи продиралась сквозь толпу, придерживая рюкзак с очками истины одной рукой, а другой поправляя сползающую с плеча перевязь тяжелой катаны. Ки скользил впереди, чувствуя себя как дома на шумных улицах. Даану, высокомерно поджимая губы, подталкивала Локи в спину, чтобы не упустить Ки из виду. Она немного потеряла свой лоск, но не вредный характер. Локи уже подметила, что ворчанием и напускной надменностью сварта скрывает неуверенность. Вклиниваясь между двумя телами, Ангейя с трудом вырвала застрявшую катану, думая, как аккуратнее расспросить Даану о ее матери. Почему она не сказала правду и этим убила? Почему бросила все и бежала в Хеймдалль, но теперь стремится домой? Покосившись на ее хищный профиль и упрямую линию подбородка, Ангейя наступила в лужу и с отвращением ощутила, как мокнет носок.
Когда кто-то оттолкнул Локи от сварты, возник Ки и, широко улыбаясь, подмигнул. Его пепельно-серые волосы давно утратили всякое представление о стрижке, и турс стал закалывать челку заколкой-цветочком, игнорируя подколки Даану. Он всегда был уверенным и спокойным, улыбался, шутил, разряжая обстановку, но Локи видела, как он вздрагивает и просыпается от кошмаров. Все они разбитые дети, ищущие несуществующие города.
Толпа поредела, и наконец они чуть не вывалились на свободный пятачок. Из-за спин рабочих Локи было видно лишь кусочек безголовой статуи – наверняка Огма Мудрого, изображений которого хватало на окнах и фасадах центра, одного из монахов, создавших рунный алфавит. Сейчас почти все народы Игга пользуются своей письменностью, а рунным алфавитом – только ученые да монахи.
Локи привстала на цыпочки, слыша отдельные выкрики и звуки потасовки. Поднырнув под локоть и мягко отстранив крошечную женщину в траурно-черном платье, Ангейя увидела, как четверо мрачноватых парней толкают в грязь худого мужчину, пинают мольберт и топчут тюбики с краской. Первым желанием Ангейи было кинуться на помощь, но она, стиснув зубы, осталась на месте, надвинув кепку. Ярко-желтый тюбик подкатился к ее ногам и ударился о грязный кед.
– Расходитесь! – рявкнул один из мужчин, толкая женщину рядом с Локи. Она, вскрикнув, взмахнула руками и шлепнулась, разразившись ругательствами, цепляясь за девочку в бесформенном свитере. Девочка брезгливо отцепила от себя женщину и отскочила в сторону.
– Не нравится что-то? – Второй мужчина в сером с нашивкой «Цваральга» на рукаве взглянул налитыми кровью усталыми глазами на толпу, которая начала медленно рассасываться.
Художник стал тихонько отползать в сторону, бормоча извинения, подволакивая ногу и придерживая испачканный мольберт. Локи с трудом разжала стиснутые на катарах ладони, вспотевшие от напряжения. Оглянувшись, она чуть подтолкнула к художнику тюбик. Он вскинул седые брови, поймал ее взгляд и чуть улыбнулся. Локи не подала виду, устремляясь вслед за серой макушкой Ки. Нельзя было привлекать внимание, а уж тем более вступать в конфликт с будущими коллегами. С усилием переставляя ноги, она с трудом сдерживалась, чтобы не броситься старику на помощь.
– Идем. – Даану вовремя хлопнула Локи по плечу, не давая сглупить. – Мы почти пришли, если верить указателям. – Яркая вывеска гласила, что до штаб-квартиры вербовки «Цваральга» осталось полсотни метров.
Кривая улица пошла в гору. Мимо прогрохотал трамвай, обдавая горячим воздухом из-под колес. Локи плотнее закуталась в рубашку, спасаясь от сырости. Лето будто и не хотело приходить в эти места.
Штаб «Цваральга» был одновременно и зданием вокзала. Неулыбчивая женщина в оконце молча выдала анкеты на заполнение и указала на облезлые столики с ручками на прибитых гвоздями веревочках. Эти меры не очень помогали, потому что многие петли пустовали. Народу было негусто: мокрокашляющий старик в драной куртке, стайка детей не старше Рема и женщина на позднем сроке беременности. Оглядев тусклое помещение, Локи быстро нацарапала выдуманное имя, дату рождения, варденские способности и поставила в графе «согласен с вышеперечисленным» подпись. Сдав бумажки, они остались ждать результата, изучая потертый пол.
– Как там на твоей чудо-визитке? Я снова забыл имя, – прошептал Ки. Локи кивнула. Да, это оказалось их основным козырем. Визитка Скай с именами людей, которым можно доверять. Хоть прошлый раз чуть не закончился убиением Каге, Локи посчитала, что «Мастер Нан из “Цваральга”» может сильно облегчить поиски Сорлея, если она укажет его в анкете как поручителя.
– Поезд через пять минут. – Женщина шлепнула на бумаги по печати и закрыла оконце на перерыв.
Дед вдруг перестал кашлять и ненароком подсел поближе к Даану. Сварта сузила темные глаза, брезгливо отодвигаясь ближе к Ки. Дед поерзал, повздыхал, явно собираясь завязать долгий нудный разговор.
– Ну чего? – Даану закатила глаза. – Что вы хотите?
– Ничего, – он помотал грязным подбородком, стрельнув глазами по оружию. – Красивые у вас духовники, ребята. – Локи начала догадываться, в чем дело. Такие в последние годы даже в Лофте появлялись, хотя полиция и гоняла их нещадно.
– И? – надменно протянула сварта, но ее перебил Ки:
– Дедуль, говори прямо. Свои же все.
– Свои? – прошипела Локи. – Он же из этих, видишь? – Она указала на татуировку на пальцах: руна «Наутиз» – нужда в игре. Рука тут же скрылась в недрах куртки, слишком большой для тщедушного старика. Игроки не просто проигрывали душу своей мамочки с легкостью, но и ради редкого наперстка грабили и убивали, отчаявшись отыграться. Красивое интеллектуальное соревнование в итоге превратилось в типичное мошенничество.
– О, не судите по обложке, юная барышня-ас, – обиженно цокнул он. – Я не какой-то там игрок! Я прошел весь «Регинл»…
Последние слова потонули в шуме прибывающего поезда. Женщина проворно для такого живота подскочила и, распихивая прибывших, забежала в один из трех вагонов. Возвращающиеся со смены рабочие уныло затолпились у закрытого оконца для проставления очередного штампа, чтобы выйти из полумрака здания в серость пасмурного дня и через две недели заступить на смену снова.
Они втроем заняли места на холодных сиденьях слева. Старик подсел сзади к женщине и начал расспрашивать ее, перекрикивая гудки отправления. Через две минуты поезд задрожал, описал петлю по рельсам и, медленно набирая ход, пополз назад, в гору на юго-восток. Стекла подрагивали в такт, и Локи чуть подскакивала, хватаясь за спинку сиденья впереди и придерживая катану с рюкзаком. Оставив здание вокзала, она вздохнула с облегчением. Вскоре закончился и Миддларк. Поезд прибавил ход, и по обеим сторонам заструились зеленые заплаты полей кормового гороха и кукурузы, замелькали силосные башни и корявые оградки. Вокруг стремительно вырастали горы: сначала крошечные скачки парабол над горизонтом, а потом все ближе и ближе, пока, наконец, угрожающе не стиснули дорогу стенами из желтого песчаника с темно-зелеными макушками из елей и пихт. Даану, сидящая у окна, замерла, трепеща ноздрями, и, почти не моргая, впитывала горные пейзажи.
Через полчаса немногочисленные пассажиры стали разворачивать запасенные кульки с бутербродами и делиться кофе из термосов, в который щедро, почти пополам, вливалась ядреная жидкость из металлических фляжек. Переглянувшись, Локи и ее спутники достали купленные пирожки и заварили чаю из кипятка, предложенного хмурым проводником. Помыв руки в тесном и вонючем туалете, Локи взглянула на себя в зеркало, отмечая и рыжие патлы, и усталость в серых глазах, и нездоровую худобу и без того худого лица. Подергав для надежности щеколду на двери, она бережно раскрыла футляр с очками и, подкрутив линзы, надела. Из-за движения поезда разглядеть трещины было практически невозможно, и даже если бы ей удалось зацепиться за одну, то гарантии, что ее не разорвет пополам, не было. Вздохнув, она сняла очки и захлопнула футляр.
Продремав остаток пути, Локи сквозь сон слышала, как старик с вокзала рассказывает Ки какие-то байки тихим заговорщическим голосом. Вот прицепился! Не хватало, чтобы он на фабрике мешался под ногами.
Колеса вагона взбрыкнули, прогнав остатки сна. Локи, сонно моргая, уставилась на приближающуюся громадину «Цваральга», врастающую прямо в гору, серо-стальное здание в добрые полсотни метров коптило десятками труб небо. У его подножия ютились бараки и землянки, а на выпуклой груди висел серо-синий стяг с заключенной в ромб буквой «Ц». Выцветший флаг с руной «Феху», богатство, неохотно колыхался от ветра. Даже сквозь закрытые окна начал просачиваться смог и вонь производственных отходов. Закатное солнце зловеще-красным окрашивало дымную завесу, относимую ветром на юго-восток. Ангейя с трудом напомнила себе, что это не чудовищный великан, а всего лишь здание, в котором изготавливают духовники и печати.
Скоро поезд замедлился. Они проехали маленький мост над мутной от глины вялой рекой, заросшей сорной травой. На выходе старик оттолкнул дамочку в положении, стремясь быстрее отметиться у бригадиров, встречающих новую партию рабочих. На перроне сурового вида мужчина с лицом, словно грубо высеченным из камня, приказал построиться в шеренгу. Пересчитал по головам – двадцать шесть душ, – цокнул языком, увидев шуструю дамочку, старика и съежившуюся Локи. Под взглядом его пронзительных серых глаз она показалась себе нелепым ребенком в футболке и рубашке не по размеру, изъятых из рюкзака Каге, да еще и в грязной обуви. Рыжие космы торчали из-под кепки, замотанная в тряпку катана подозрительно выглядывала из-за спины, а собственные духовники бряцали у бедра.
– Что ты забыла здесь, девочка? – громыхнул суровый мужчина, тыкая в Ангейю грязным пальцем. Она уже собралась ответить, но он перевел палец на старика. – Или ты, старик? Или ты, бородач? Это никого не волнует. Мое имя – Суини Нан, мастер высшей категории. Здесь вы, тощие зубоскалы, научитесь строить будущее!
Ки даже присвистнул от восторга, загораясь взглядом. Локи тоже ухмыльнулась: в кои-то веки повезло. Она же может сказать, что она от Скай…
– …два месяца обучения под присмотром младших мастеров.
– Простите! – вырвалось у Ангейи.
Мастер Нан обернулся к ней всем корпусом, как монолитная статуя без суставов.
– Да, девочка?
– Разве… – она собрала волю в кулак, заталкивая робость подальше… – разве не вы будете нас учить?
– Я беру только лучших. Не думаю, что такая хилая девочка сможет продержаться здесь долго. «Цваральг» – жернова, которые перемалывают зерно, отбрасывают труху и дают на выходе чистейший сорт. Вопросы? – Он наклонился, загораживая собой солнце.
– Нет, – пискнула Локи.
Дальше им дали короткий инструктаж по технике безопасности, распорядку и графику работ и еще личные табели, которые нужно было отмечать два раза в день у инспектора. Оружие забрали – никому не нужны дуэли. Табели проверяли раз в неделю, и за любое нарушение дисциплины влепляли штрафы. Но Локи, раскладывая пахнущее сыростью белье на нижнюю койку в бараке четыре, не собиралась находиться здесь так долго. Сутки на разведку и поговорить с мастером Наном, сутки на…
– Эй, пусти меня вниз, – нагло заявила дамочка, шлепаясь на застеленную Локи простыню.
– С чего это?
– Нам с дитятком будет трудно наверх лезть, глупая. – Укоризненно погладив живот, она закатила глаза так, будто бы говорила с идиоткой.
Локи покачала головой, но спорить не стала, забираясь на верхнюю полку – странно, что эту женщину вообще пустили работать на фабрику в таком положении. Даану сидела на соседней кровати, хмурясь и брезгливо осматривая серые от постоянной стирки простыни. В длинном, как кишка, полутемном бараке началось движение: прибывали новые работницы на очередную смену. Постепенно комната наполнилась болтовней, сигаретным дымом, приторными духáми, потом и запахом сырого белья. Затем прошелся вскрик: «Номерки!» Так Локи поняла, как нужно разбирать очередь на кормежку, и так начались трудовые будни в «Цваральге».
Лежа в койке после ужина, отметки и ухода на ночную смену работниц, Локи пялилась в засиженный мухами потолок, лениво отгоняла мошкару и думала о друзьях в Хеймдалле, о Скай, Бене и Клауде. Думала о Каге. Зло моргнув, она поерзала на жесткой койке и вдруг почувствовала движение. Нащупав футляр с очками, Локи замерла, понимая, что это дамочка снизу что-то замышляет. Накинув куртку, она кралась к выходу, зная, что за шастанье грозит штраф. Соскользнув с кровати, Локи тихо выскользнула из барака и схватила ее за руку. Женщина подпрыгнула от испуга, взвизгнула и утянула Ангейю за неразобранные контейнеры с оборудованием.
– Ты откуда взялась? Напугала, как йотуна на водопое!
– Куда это ты собралась? Отбой уже! У нас будут неприятности!
Они замолчали, ожидая, пока группа усталых мужчин пройдет мимо. Женщина прищурилась, разглядывая Ангейю. Глаза у нее были зеленые с карими искорками. Очень хитрые глаза.
– Как там тебя?..
– Лара.
– Лара, значит. А я Бронвен. Вижу, ты смышленая. Да еще и тащила на себе кучу оружия. Ты хороший варден?
– Не жалуюсь, – усмехнулась Локи и тут же прикусила язык.
– Не хочешь поучаствовать в маленьком представлении?
Ангейя понимала, что соглашаться нельзя, но…
– Да.
Бронвен послала ей воздушный поцелуй и поманила за собой. Они почти без происшествий пересекли барачный городок, чудом не попавшись парочке, которая жарила на костре не то белок, не то крыс. Воняло, впрочем, все равно отвратительно. Локи почему-то думала, что Бронвен ведет ее к выходу с территории «Цваральга», но они проскочили главную дорогу и пролезли под забором, оказавшись в тупике среди гнилых досок, проколотых шин и промокших картонных коробок. Бронвен проворно раскидала их, приглашая Локи спуститься в люк. После Нифльхейма и книжки профессора психологии из Гуманитарного университета Снорри испытывая к подземным местам отвращение, Локи передернула плечами, выдохнула и полезла следом, прикрыв за собой крышку. Спускались в полной темноте они довольно долго. Наконец внизу забрезжил свет. Ангейя спрыгнула, вытирая потные ладони о штаны и жмурясь от электрического света. Никогда еще она так не радовалась твердой земле. Коридор оказался узким и вел далеко вперед. Сначала он был грубо вытесанным, кое-как оштукатуренным. Лампы попадались ровно на таком расстоянии, что глаза успевали приспособиться к темноте.
– Не отставай! – громко крикнула Бронвен впереди.
Локи не знала, сколько они шли. Кажется, полчаса, а может, и больше. Иногда она чувствовала на лице сквозняки из вентиляционных шахт. Коридор кончился небольшим пятачком с четырьмя деревянными дверьми и одной железной с грубо припаянными петлями и окошком, открывающимся с той стороны. Локи слышала приглушенные голоса и смех. Бронвен постучала. Окошко открылось, показывая густые седые брови.
– Это я, лапушка! – Бронвен широко улыбнулась.
Брови на слово не поверили, продолжая таращиться.
– Ну ладно, уговорил, болтун, – она согнула колени, просунула руки под платье и отстегнула поролоновую подкладку в виде живота, в которой были бережно зашиты пачки сигарет, карты, наперстки, фляжки с алкоголем. Брови захлопнули окошко и распахнули дверь.
Большая двухъярусная комната, заставленная разномастными столиками и стульями, была нелегальным баром. Сколоченная из досок стойка занимала всю правую стену и перекрывала проход к другой двери – видимо, служебной. Слева раскинулась небольшая сцена с микрофоном, кулисами и занавесом. Брови принадлежали коротышке-цвергу, вставшему на стул, чтобы посмотреть в глазок. Молча он преградил Локи путь. Она слышала об этих низкорослых обитателях Свартальхейма, но никогда не видела. Цверги давным-давно откололись от сварта и занимались какими-то своими инженерными делами глубоко в горах, не вникая в то, что происходит на поверхности.
– Она со мной, лапушка, – сказала Бронвен, сцапывая с подноса мутный стакан. – Плату я предоставила. – Сигареты и фляжки уже перекочевали в бар.
Цверг неохотно сел на табуретку, мрачно раскуривая трубку.
– Мы даже не опоздали! – Бронвен подтолкнула Локи к свободному месту. – Не обижайся на него – он добрый где-то глубоко внутри. Очень-очень глубоко под шерстью. – Она хихикнула, довольная шуткой про волосатую грудь.
Ангейя поморщилась и, сев за столик, тут же тоже получила такой же стакан с мутной бесцветной жидкостью. Оглядывая собравшихся – человек восемьдесят уже набилось, – Локи изумленно уставилась на такого же изумленного Ки, свесившегося чуть ли не наполовину с перил второго яруса. Турс радостно помахал, указывая на старого знакомого из поезда, сидевшего в своей неизменной куртке. Вскоре погас свет и зажегся софит, направленный на сцену. В почти полной тишине скрипнул отодвигаемый стул, и на сцену шаркающей походкой вышла женщина лет сорока. Золотистые с проседью волосы обрамляли строгое лицо. Длинноватый нос отбрасывал на грудь тень от софита. Белая блузка, заправленная в шерстяную юбку, и туфли из хорошей кожи не походили на обыкновенную рабочую одежду. Раздались сначала робкие, потом все более бурные овации.
– Давай, Сирша!
– Спасибо, спасибо! – самодовольно улыбнулась она, поднимая руки. От софита пыль на старом занавесе нагрелась и стала оседать на волосах и одежде женщины. Первые ряды робко закашляли. – Сегодня, как вы все знаете, начинается новый этап игры. В прошлый раз никому не удалось достичь Сердца. На этот раз мастер Сорлей упростил задачу и удвоил выигрыш: за смену вам нужно найти половинку ключа. – Локи подняла голову, ища Ки. Он кивнул, подтверждая, что она не ослышалась.
– Половинку? – крикнул кто-то. – А другая половинка?
– Через три дня состоится ее розыгрыш на большой Арене. Райдер-ас уже прибыл, чтобы доставать вам духовники. – Старикан подскочил и театрально раскланялся. – Точное время вы узнаете.
Зал взорвался криками. Женщина величаво улыбнулась, покашливая от пыли в кулак, и сошла со сцены в зал. Крики плавно перетекли в обычную болтовню, включилось радио, и тягучая медленная мелодия подняла несколько пар для танца. Ки, расталкивая всех локтями, скатился с лестницы, сверкая глазами от восторга.
