Огос. Ночи бордовых лун. Часть первая

Мария Шу

Огос. Ночи бордовых лун. Часть первая

Глава 1

С потолка капала затхлая вода.

Нора еще крепче обняла колени. Каменные стены, сырой пол, запах плесени, гнили и разложения.

Сначала она думала, что задохнется, но потом привыкла. Благо, что крысы появлялись редко.

Света не было. Как и окон. Только массивная железная дверь с проржавевшими болтами и большим глазком.

Нора снова попыталась подняться. Головокружение не проходило. Рука попала в грязную лужицу на полу, и она поймала себя на том, что уже не отдергивала ее с омерзением и приступом тошноты.

Тут многому ее научили… Цепи глухо звякнули. Нора вздрогнула от этого звука. Она на протяжении многих часов слышала лишь звук капающей воды, который превращался порой в оглушительный бой.

Нора зажмурила веки. Все равно никакой пользы. За то время, что она провела здесь, видела свет лишь тогда, когда ее выводили к учителям. И еще был один раз… но вспоминать об этом было выше ее сил.

Нору потянуло вниз, темнота вращалась вокруг, сверху, внизу, внутри… Руки раскинулись, пытаясь ухватиться за что-нибудь, чтобы прекратить это бешенство тьмы. Пол перестал быть осязаемым, стены растворились, звук кандалов превратился в перезвон колокольчиков и исчез. Тело немело в водовороте. Крик не отразился, как обычно, от стен, а унесся в глубину воронки. Ее несло туда. Беспрестанно кружащаяся тьма…

***

Голова с глухим стуком упала на мокрый пол, но Нора не чувствовала боли. Она не принадлежала сейчас телу с посеревшими губами. Глаза были широко раскрыты. Зрачок закрывал почти всю радужку.

Стены мягко засветились фиолетовым светом. Миллиарды светящихся крупинок рванулись в центр комнаты. Воздух, вибрируя, перебирал лады. В углах стен полыхнули искры. И новые крупинки отделялись от стен и неслись к центру, где образовалось светящееся облако с циркулирующими световыми потоками. Вибрация воздуха походила на музыку ветра, поющего в проводах или мелодию органа. Напряжение нарастало, движение частиц усилилось до максимума. Искры вспыхивали с каждым разом все ярче и ярче. Звук заполнил камеру. В самом сердце облака крупинки образовали маленький ком. Он словно пытался перейти от вибрации к размеренному движению. Искры вспыхнули с ослепительной яркостью. Ком сжался и в это мгновение из него рванулся ломаный луч, молнией пронзивший облако. Вместо вибрирующих светящихся частиц, в его центре билось живое человеческое сердце, прогоняя через себя свет. Искры вспыхнули в последний раз и, в наступившей темноте, на пол опустился новый здесь человек. Он был в изнеможении, но нужно было сделать первый вдох. Лицо человека исказила судорога. Он не мог заставить легкие работать. Мозг отчаянно пытался вспомнить то ощущение, которое возникает при работе этих мышц. Руки судорожно сжались, оставляя в камне глубокие следы пальцев. Темные волосы заискрились, глаза открылись, все тело человека содрогнулось, и воздух вошел в легкие. Мелони облегченно вдохнул еще и еще.

Наконец он смог сесть и осмотреть себя и место, в котором оказался. Стены вновь излучали мягкий фиолетовый свет. В углу, прикованный, безвольно лежал объект его посещения. Мелони не знал, кто это. Он знал только то, что этот кто-то был на грани жизни и смерти. В его зове было отчаянье. И этот кто-то очень похож на него. Внутренним миром.

Мелони поднялся на ноги. Вода стекла с его одежды и волос, не оставив никакого следа.

Он подошел к тому, кто безвольно лежал в грязной лужице. Это была женщина. Лицо ее уткнулось в скованную руку.

Мелони присел на корточки и повернул ее на спину. Глаза были такие, словно женщину ввели в сильнейший транс. Кожа отливала синевой и на ощупь – чуть теплая. Мелони положил голову женщины к себе на колени, опустив одну ладонь на лоб, а другую на сердце, которое билось редко. Слишком редко, грозя вот-вот остановиться.

***

Нора очнулась с таким ощущением, что ее размазали по стенке, а потом соскоблили. Она знала, что головокружение может повториться вновь, и, поэтому, боялась даже думать. Она помнила, как это страшно, когда все вокруг… СТОП! Не вспоминать! Не думать! РЕАЛЬНОСТЬ! ГЛАВНОЕ РЕАЛЬНОСТЬ! Нужно что-то потрогать, найти опору. Но…если это не странный сон… Она видела свет… И что-то еще. Кто-то склонился над ней. УЧИТЕЛЬ! Нора дернулась и изо всех сил мыслью хлестанула Учителя.

– Нора! – воскликнул человек, – Нора, это ведь твое имя?

Мелони отметил, что ужас и отчаянье в ее глазах сменились неподдельным удивлением. Теперь он вспомнил ее. И эту камеру.

– Нора, я не УЧИТЕЛЬ. НЕ НАДО БОЯТЬСЯ. Я хочу помочь, понимаешь? Прошлый раз ты меня едва не убила, помнишь?

Она отлично все это помнила. Открыв глаза после очередного приступа, увидела свет. Которого ждала и боялась. Со светом приходили лишь УЧИТЕЛЯ. В то время она была сильнее, чем сейчас. И вместе с мыслью ударила цепью, после чего исчез и человек, и свет. За многие часы одиночества, Нора поняла лишь одно – если тот мужчина и желал ей зла, то не был Учителем.

–Кто ты такой? – слабо шепнула она, пытаясь разглядеть его лицо в неясном свете.

– Спроси что-нибудь полегче. Я не знаю, как тебе объяснить. Лучше скажи, кто ты, и что у тебя стряслось?

Нора опустила веки, глаза быстро устали.

– Все. У меня все стряслось. Я потрясена и потрепана. И хотела бы убраться отсюда.

– Что это за место?

– Это? – Мурлыкнула она, – это всего лишь тюрьма для сумасшедших, интриганов и знающих.

– Судя по легкости, с которой об этом говоришь, ты принадлежишь к первой категории.

Нора промолчала. Открыв глаза, она протянула руку к его лицу и провела по щеке.

– Можно глупый вопрос?

Мелони кивнул.

– Скажи… только честно, ты… настоящий? – в ее голосе было столько сомнения, что Мелони пробрал холодок.

– Я похож на привидение? – он взял ее ледяную руку в свои ладони.

– Очень, – Нора говорила серьезно.

– Я настоящий.

– Ты меня обманул. Я не испачкала тебя ни в одном месте, где прикасалась.

– Я не чище тебя.

Нора усмехнулась.

– Ты прав. Я сумасшедшая. С галлюцинациями.

Мелони резануло по сердцу, такая тоска была в ее глазах. Желая хоть как-то успокоить, он склонился над женщиной и коснулся ее губ своими губами. Несмотря на то, где она находилась, Мелони ощутил тонкий аромат розы, невесомый и нежный.

Нора вздрогнула.

– У меня такое ощущение, что мне сниться умопомрачительный сон. С красавцем призраком, который целуется лучше всех мужчин на земле…

Мелони смутился от такой откровенности.

– Как ты вошел?

– Вопрос интересный. Но не уместный. Ты звала – я пришел.

– Я? – Нора приподняла красиво изогнутую бровь.

Мелони улыбнулся.

– Ты сделала это не совсем осознанно. – Он отпустил ее потеплевшую руку. – Ты говоришь, что хотела бы уйти отсюда?

– А разве это возможно? – безнадежно процедила Нора.

– Если ты видела Звездную Скалу, а я уверен, что видела, то для тебя возможно ВСЕ.

Нора широко раскрыла глаза и приподнялась на локтях.

– Как ты это назвал? Звездная Скала? – Что ж это название вполне подходило ОГОСУ, миру с фиолетовым небом и морями, отражающими этот цвет. Белое с голубоватым солнце и две бардовые луны – близнецы. Радужные туманы, опадающие розовой росой, и поющие цветы… они распускались лишь ночью, на Ядовитых топях…

И еще там был Ночной Замок. Вокруг него даже днем сгущался сумрак. И на гладком, отполированном бурями камне, мерцали звезды. Они отражались в воде, и от этого казалось, что их вдвое больше.

Этот мир снился, наверно, ей в детстве, которого она не помнила. Память словно стерла всю прошлую жизнь, но, после слов призрака, да еще в этом свете, давно забытая картина вспыхнула с точностью до каждой трещинки в Скале.

– Ты хотела бы туда вернуться… Агата?

– Спрашиваешь! Но ведь это лишь такой красивый сон!

Перед глазами Норы вспыхнула новая картина: каменное здание с большими квадратными окнами. Звон высоковольтных проводов. Ночь. Где-то вдали лают собаки и стучат колеса поезда. Звук подъезжающей машины, отсвет фар в двойных стеклах. Она провела рукой по коротко стриженным хорошо уложенным волосам, цвета стали, и вздохнула. Ребята ее не оставили. Она вскочила на ноги, выбежала за угол, но вместо знакомых лиц, увидела оскаленную пасть и горящие глаза волка.

Попыталась отойти назад, но было уже поздно – сильные лапы животного пружинисто оттолкнули тело от земли. Ио вскинула руки, пытаясь защититься. Клыки зверя впились в руку, сквозь кожаную куртку, с большим количеством блестящих клепок, замков и цепочек. Ио даже не успела как следует испугаться и почувствовать боль. Она знакомым, привычным движением выхватила подарочный нож – неизменный ее спутник. Но удар не вышел – в самый неподходящий момент она ударилась спиной о засыпанный битым стеклом асфальт. Нож лишь порезал взбешенному зверю лапу, вместо того, чтобы вспороть ему брюхо. Лапы зверя вжали ее в тротуар. Ио защищала горло от клыкастой морды, чувствуя, как по рукам и одежде струиться кровь. Волк вцепился в левое предплечье. Ио вскрикнула и снова ударила. Глаза встретились. Ненавидящие.

В них Ио увидела, что волк – сторож. Это его работа – убивать тех, кто покуситься на его богатство. Ио вошла в его сознание и парализовала жилистое тело зверя. Животное сопротивлялось и все еще прерывисто дышало. Ио с неизвестно откуда взявшейся яростью. Сжала на шее волка аккуратные, но очень сильные пальчики.

– Нора… – тихо позвал Мелони. Он видел картину, которую транслировал ее мозг. Она многое умеет, но еще большему сможет научиться, если вытащить этот самородок отсюда.

Звеня цепью, Нора провела рукой по покрытому испариной лбу.

– Что-то со мной сегодня не то. Совсем не то.

Мелони отметил, что она реагировала воспоминаниями на слова « Звездная скала» и имя без вести пропавшей девочки с голубым родимым пятном на темени. В голове его промелькнула бредовая мысль, что Нора и есть Агата, но он отмел это в сторону. Оставим на потом. К тому же, Агата должна была бы быть сильнее Норы в несколько десятков раз.

– Нам нужно уходить. Ничего не бойся. Доверяй мне.

– Неизвестно откуда взявшемуся призраку? Куда ты меня отведешь? В иной мир?

Мелони поймал ее взгляд.

–Куда бы я не увел, там будет несоизмеримо лучше, чем здесь.

– Ты же знаешь, что я не откажусь. Давай, веди меня, призрак.

Мелони улыбнулся.

– Только смотри, не передумай, малыш.

Фиолетовые крупинки засветились ярче и задвигались быстрее. Взгляд Мелони не отрывался от глаз Норы. Нора подалась вперед, пытаясь подняться. Теплые руки Мелони помогли ей встать. Их ладони были крепко стиснуты друг с другом. Нора почувствовала приближающееся головокружение, но слова, легко слетавшие с губ призрака, отогнали его прочь. Большей частью Нора не понимала того, о чем он говорил. Она слушала его слова, точнее то, что они призваны были означать. Искры в углах комнаты вспыхивали все ярче и ярче. Нора почувствовала в себе шевеление какой-то неведомой, огромной силы. Она разрасталась, в то время, как воздух в комнате разбился на разные голоса… В какой-то момент не осталось ничего, кроме стука сердца, который растворился в хаосе мерцающей пыли.

***

Риплай поправила очки на носу и снова принялась за работу: приготовление слабого галлюциногена, который здесь, на Бравике, им был совершенно необходим. Ей под руку постоянно лезли до жути любопытные молодые носы. Риплай любила свой возраст, позволяющий смотреть на остальных свысока. Слегка. Она постоянно находилась с молодежью. И, благодаря своим способностям, порой отправлялась с ними в пиратские набеги. Ребята решили сотворить из Бравика настоящий рай. Они, словно воры, тщательно изучали места нападения. А потом, часто с помощью старушенции Риплай, перелезали через заборы, вскрывали ботанические сады, взбирались на самые опасные вершины, что бы добыть ценные и не очень, а главное красивые цветущие травы, кусты и древа.

Галлюциноген был нужен для не совсем обычных целей. И не для людей. На людей он вообще не действовал. Это был растительный галлюциноген ЛИВА. Ребята первое время ходили как в воду опущенные – самые прекрасные цветы, достававшиеся потом и кровью, увядали и гибли. С появлением в Бравике старушенции Риплай, дело пошло. Остров с маленьким поселком в самом центре Ядовитых топей процветал и благоухал. Он уже действительно походил на рай.

– Ба-а-аул! – молодой орфей, с присущей только орфеям наглостью, хлопнул Риплай пониже пояса.

–Ах ты бахвальник! Нашел молодуху! – Риплай развернулась и отвесила ответный шлепок, прозвучавший особенно звонко. Риплай умела отвешивать звонкие шлепки.

– Да ну, баул, ты что!? Откинь свою сотню лет и тебе опять семнадцать!

–Я те откину! Я те сейчас так откину! Разоткидывался! – пробурчала, улыбаясь про себя Риплай, она была довольна очередным комплиментом. – Не трожь мою сотню! Фей орущий!

–Баула, это ж давно было! – однажды упросив свою любимую старушенцию сделать быстрое вино (молодежь вернулась из рискованного странствия и была бесповоротно настроена) нахрюкались и отправились на побережье «ловить свет бардовых лун». Наловились! На Бравик их потом по двое – по трое приводили дня три. Риплай долго жалела, что добавила в вино пыльцу поющих цветов, так как с наступлением темноты, тем, кто его пил, страшно хотелось петь. А вокальные данные у доброй половины напрочь отсутствовали… Рыцари Треугольника до сих пор посмеивались над обитателями Бравика, называя их орущими феями (некоторые ребята левитировали, отсюда и «феи»), сокращая в последствии до Орфеев.

– Где Дон?

– А чего? Уже готово? – молодой орфей втянул носом сладковато-горький запах галлюциногена.

– Брысь бахвальник! Не хватало еще чтоб ты корни пустил… Дави Дерона крикни!

Молодой орфей вихрем взвился по лестнице и с такой же скоростью слетел назад. На его лице было выписано уважительное недоумение. В пятиугольном проеме показались внушительные сапоги с серебряными шпорами. Вслед за ними появился и сам вир Борди – Рыцарь Треугольника. Благородный вир Борди выглядел так, словно готов был взорваться. Весь вид, в котором было что-то неестественное, выражал бешенство.

– Рипла-а-ай! – заорал он.

Старушка испуганно подпрыгнула и, оставив, чарки повернулась.

– Ах ты, ведьма болотная! – не сбавляя тона, продолжал он.

– Сам не лучше, старый хрыч! – пропела Риплай едва ли не на ультразвуке.

– Я тебя убью!!! – вир Борди угрожающе двинулся на старушку. Его огромные ручищи обхватили еще стройную Риплай и подняли ее над головой.

– Что тебе не нравиться?! – Риплай постаралась придать лицу сердитое выражение, дабы не потерять уважение орфеев.

– А ты посмотри повнимательней… – прошипел вир Борди.

Риплай сосредоточенно уставилась в заросшее бородой лицо рыцаря, ища какие-нибудь отклонения. Их оказалось три: желтые глаза, синеватая кожа и черные зубы.

Тем временем в комнату, с помощью Орфея, спустилась молоденькая девушка, с похожими симптомами, но выраженными гораздо сильнее. Она заговорчески подмигнув кавалеру, приняла вид беспомощной жертвы.

– Решила покуражиться под старость лет? – рычал вир Борди.

– Да что с тобой случилось? Чего ты синий такой?

– Си-ини-и-й?! – Благородный вир Борди посадил (не очень бережно) старушенцию на стол и ринулся к лестнице. Через секунды сверху раздался душераздирающий вопль.

Под внимательным взглядом Риплай, Орфею вдруг захотелось вдруг стать мышью… или лучше тараканом и уползти куда-нибудь. Куда угодно, лишь бы подальше…

– Энрик… – строго произнесла она. Орфей отвел глаза и залился краской.

– Юджин? – Риплай перевела внимание на девушку, надеясь хоть от кого-то добиться объяснений.

– Я не думала, что папа выпьет настойку…

– Понятно. Эксперементики в неучебное время плохо пахнут…

– Рипли, – примирительно пробормотал орфей, – я… ну, понимаешь… мы с Юджин… ну… короче…

Энрик поднял глаза на старушку, которая явно намеревалась выслушать всю историю до конца. Его немая просьба о помиловании не была принята.

Юджин тяжело вздохнула, прежде чем заговорить.

– Благородный вир Борди, мой дорогой папулечка, вбил в свою небритую голову, что я создана для брачного союза с неким страшилищем. Как его там? Мелони Диней… кажется. Нет. Дилун. А кто его знает? Никто 6его не знает! Знают только, что он живет ни на Бравике, ни на земле Рыцарей. Знают, что у него нет своего дома. И души, говорят тоже нет.

– Зря ты так о Мелони. – Риплай поправила очки. – Ну и…

– Что «ну и»? тетя Рипли, что бы вы сделали на моем месте? Папа решил нас сегодня представить друг другу.

– А что он ищет на Бравике? Мелони здесь не появлялся уже невесть сколько!

– Мой шибко умный папуля мотался к Норису. Он-то и сообщил (за кругленькую сумму, конечно же), что это страшилище сегодня объявиться здесь.

– А причем тут настойка кардии?

– А притом, что, если бы он меня такую увидел, то вся охота жениться разом отпала бы.

Риплай усмехнулась наивности этой девочки. Если бы Мелони задумал жениться… но скорее небо упадет на землю, чем Мелони решит связать себя брачными узами.

– Ладно, – тяжело вздохнула она, – посмотрим, что тут можно захимичить.

***

Мелони сковал ужас – он потерял Нору. Несмотря на все его усилия, она оторвалась во время разряжения сознания. Он лежал на ледяной корке какого-то озера и судорожно пытался сделать первый вдох. На небе была всего лишь одна луна. И она была не бардовой, а белой. Сначала Мелони списал это на нарушение зрения из-за полета, но шло время, а луна оставалась белой. Воздух наконец-то вошел в легкие. Жутко холодный. После третьего вдоха Мелони пронял кашель. Силы возвращались. Дилун подавил приступ. В голове кружились как назойливые мухи только две основных мысли: «Нора» и «Одна белая луна. Только одна. И белая».

Мелони сел и глаза его едва не вылезли из орбит: прямо перед ним возник вихрь фиолетовых светящихся крупинок. На земле широким кругом вспыхнуло голубое пламя. Оно постоянно росло. Не было музыки ветра, которая чаще всего сопровождала Мелони. Все происходило совершенно беззвучно, если не считать шелеста взметнувшихся снежинок и хруста льда, который лучился трещинами, бегущими в разные стороны от голубого огня, выросшего в человеческий рост. Крупинки сформировали силуэт, который тут же пришел в движение – подплыл к голубому краю и вытянул руку. За пределами пламени она выглядела вполне человеческой.

У Мелони отвисла челюсть: рука убралась назад. Силуэт (Дилун был уверен, что это женщина) вернулся к центру круга, из которого, спустя мгновение, галопом выбежали два серых, в яблоках коня. Жеребцы смачно фыркали и постоянно вставали на дыбы. Огонь померк и растворился в воздухе. Навстречу Мелони, смущенно улыбаясь, шла преобразившаяся Нора. Вместо прежних остатков одежды, на ней была преотличнейшая туника и широкие белые брюки, обвивающие правильные, длинные ноги при каждом шаге. Черные волосы, чуть длиннее плеч, держал серебристый обруч с алым камнем на лбу.

Мелони поперхнулся. Он был в совершенной растерянности: похоже, этот самородок может оказаться намного, очень намного дороже такого отшлифованного камушка, каким был он сам.

– Нора?

Она улыбнулась еще шире.

– Ну, как лошадки?

Мелони почувствовал, как волосы на загривке встают дыбом.

– Это ты их нашла? Где? Как?

– Там. – Нора неопределенно пожала плечами, – я подумала, что пригодятся лошадки. И услышала, что они рядом. Потом ты куда-то пропал, и появились эти красавцы.

– Ты хоть понимаешь, что сделала? – Мелони поднялся на ноги и, отчаянно жестикулируя, пытался объяснить Норе, что она все-таки натворила.

– Подожди, но ведь это ты вывел меня из камеры!

– Но завершила ты все самостоятельно. Кроме того, вот эти, – он кивнул на жеребцов, – появились тут по одной лишь твоей прихоти.

Кони явно нервничали. Они прекратили вскакивать на дыбы и метаться, но постоянно закладывали уши и беспрестанно беспокойно ржали.

– У меня в голове настоящая каша. – Обреченно вздохнула Нора и потерла виски.

– Не у тебя одной. Подожди-ка… – Мелони обернулся к лошадям. На этот раз он более внимательно их разглядывал. Между густых бровей залегла складка. Выражение лица становилось все более мрачным. Он схватил Нору за руку и потащил к заснеженному берегу.

–Что случилось?

– Молись, женщина. – Мелони всматривался в разбитый трещинами лед, который надсадно скрипел под их ногами. Он мог в любую минуту расколоться. Именно это не давало животным успокоиться.

Лед захрустел еще сильнее и перепуганные жеребцы во весь опор понеслись к берегу. Лед треснул и разошелся. Лошади успели перескочить провал, но корка под их тяжестью продолжала трескаться. Кое-как, по грудь в воде, они все-таки выбрались на пологий берег, тяжело дыша.

– Плохо молилась. – Мелони с грустью пнул маленькую льдинку. Расстояние между их льдиной и льдиной берега начинало расти.

– А если переплыть? – Предложила Нора, но осеклась, наткнувшись на суровый взгляд Мелони.

– А какого лысого черта, разрешите спросить, мы вообще тут делаем?

–Стоим. – Нора наивно хлопнула ресницами.

Мелони указал рукой на черное ночное небо. – Видишь?

–Вижу, – согласилась она.

–Луна?

–Луна.

–Одна?

–Одна.

–А должно быть две!

–Две?

–А ты думала сколько?

–Одна.

–Тогда все ясно, – Дилун произнес про себя несколько крепких выражений, употребляемых только в крайних случаях. Таких, как этот. Они оказались совершенно в другом мире. Мелони боялся даже подумать, что это могло значить. Девчонка была определено сильнее его. Ведь две лошади! Дилун двоих человек (помимо себя) выдерживал с большим трудом. Да потом месяц мучился с головными болями. А эта… Мало того, что приперла этих жеребцов, так еще занесла неведомо куда. Мелони внезапно понял, что ужасно продрог. Нора же, как ни в чем не бывало, мечтательно наблюдала за серыми жеребцами.

«Нарвался парень» – сочувственно шепнул ангел хранитель Дилуну.

–Да-а… – задумчиво протянул Мелони. Лошади, носились по заснеженному полю, пытаясь согреться. Под белой луной, на белом покрове белые кони. А вокруг черное небо. Иссиня черное. И серебряные звезды. И серебряная туника Норы. И черные, Иссиня черные волосы, обрамляющие белое лицо. От губ поднимается легкий пар дыхания…

Нора чувствовала на себе пристальный взгляд, по этому утроила внимание, обращенное к жеребцам. Картина и вправду захватывала, но не тогда, когда на тебя смотрят так же, как на эту захватывающую картину.

Да что она, виновата, если увидела лошадей и позвала их за собой? На самом деле Нора понимала – все намного сложнее. И оторвалась от призрака только потому, что все это когда-то уже знала и умела этим управлять. И то, что они находятся здесь результат ее эксперимента. Нора почему-то хотела попасть сюда. Сначала сюда, а потом на ОГОС.

Этот мир Нора помнила по тому фрагменту, всплывшему в памяти благодаря призраку.

–Ну что, может, пойдем? – нетерпеливо обернулась она. В глазах призрака было какое-то странное выражение, которое тут же исчезло.

–Куда? – тут же безнадежно махнул он рукой.

– Туда. – Нора махнула на обширное ледяное поле за его спиной.

–Я не самоубийца. Он же в любой момент растрескается как новогодняя игрушка от щелчка молотком.

«Не хочешь, как хочешь. Сиди тут»– подумала Нора. Нора развернулась и пошла. Она чувствовала, как лед дрожит и трескается. За пазуху забрался маленький страшок и вцепился в сердце. Вместо того, чтобы вернуться назад, Нора прибавила шаг, надеясь миновать опасное место. Раздался хруст, и лед под ногами проломился. Страшок моментально вырос и превратился в настоящий страх. Тело обдало холодом, руки вцепились в край льдины, который тут же обломился. Нора хлебнула студеной воды и тут же ее выплюнула.

Ее спутник, услышав плеск воды, обернулся и застыл от неожиданности. Нора почувствовала, что ее тащит под лед. Она закричала и снова попыталась ухватиться за край льдины.

– Ни в коем случае не ныряй. – донеслось до нее сквозь плеск воды. Призрак распластался по льду и полз к ней. Через мгновение он сжимал в своих ладонях мокрые, холодные руки Норы.

– Смотри мне в глаза. Мы уходим отсюда.

Нора, вцепившись в призрака, замерла в ледяной воде, которая отразила неясное мерцание фиолетового света.

Придя в себя, Нора открыла глаза и моргнула несколько раз, восстанавливая четкость. Вокруг… Вокруг пестрело благоухающее море цветов. Нора с наслаждением вдыхала умопомрачительные ароматы и желала только одного: чтобы это никогда не кончалось. Она сладко потянулась, и ее рука коснулась чего-то холодного и мокрого. Нора в испуге вскочила на четвереньки и развернулась. В высокой, шелковистой траве лежал ее призрак. Он действительно был похож на приведение: бледные – бледные, чуть впалые щеки, и никаких признаков жизни.