Кто первый встал, того и тапки

Следующие два часа я лежала с открытыми глазами на кровати в детской, прислушивалась к ровному дыханию Евы и надеялась непонятно на что.

Влад встал с кровати такой бодрый, как будто и не прерывал свой сон.

– У меня плохие новости, – хмуро сообщила я. – Няня сбежала с вещами. Остаётся загадкой, почему она оставила попугая, ведь говорила, что он единственная ее родная душа на всем белом свете.

Влад перестал чистить зубы, выплюнул пасту и сказал:

– Даст бог, еще вернётся.

– Ты так спокоен! – поразилась я. – Ты, может, не расслышал? Няня пропала! Исчезла навсегда!

– Не кричи, – поморщился Влад, – я прекрасно тебя слышу. Должно быть, у нее случилось что-то срочное. Возможно, она еще вернётся.

– А Еву мы куда денем?

– Ну, мы же и так собирались присмотреть за ней неделю. Неделя еще не прошла.

– Да, но связь с матерью Евы была через няню. Как Аделаида нас найдёт? Мы же переехали из твоей квартиры сюда.

Жених оставался невозмутим.

– Аделаида знает мой адрес, так? За ребёнком она вернётся туда. Я просто оставлю ей записку в дверях. В крайнем случае, она найдёт меня в соцсетях. Не раздувай из мухи слона, относись к жизни проще. Как считаешь, к этой рубашке подойдёт синий галстук или красный?

– Ты что, уходишь? Теперь, когда выяснилось, что няня сбежала?

– Я иду на работу.

Меня охватил ужас.

– Ты бросаешь меня одну с ребёнком?!

– Ты кричишь так громко, будто я действительно бросаю тебя с ребёнком, – усмехнулся Влад. – Зая, пойми, сейчас я никак не могу остаться, просто никак. У меня лекции и семинары в университете до вечера, а ты всё равно сидишь дома… Мы ведь одна семья, если не формально, то по сути, когда радости и горести – пополам… И потом, кто знает, может, тебе понравится возиться с Евой? Бесценный опыт перед тем, как мы заведём своего малыша…

Я чувствовала, что это манипуляция, но выбора у меня особо не было.

– Ладно, поезжай на работу, я справлюсь.

– Я знал, что ты умница. Не скучай, я позвоню.

Оставшись одна, я прошла на кухню и заварила чай. Попугай в клетке следил за мной внимательным взглядом. За неимением лучшего собеседника я обратилась к нему:

– У матери Евы случилось что-то срочное. У няни случилось что-то срочное. У Влада срочная работа. У всех что-то срочное, а я, можно подумать, бездельница. Между прочим, у меня тоже есть срочная работа, я книгу пишу! Если человек работает дома, это не значит, что на него можно навешивать всех бесхозных детей в округе. Права я или нет? Что скажешь, Кирюша?

Умная птица хранила молчание.

– Даже ты меня не понимаешь, – с горечью сказала я. – Единственные, на кого можно рассчитывать, это пирожные, уж они-то не подведут, поднимут уровень серотонина в крови, и в моей жизни наступит хоть какая-то радость.

Едва я успела налить чаю и достать из холодильника эклеры, как Ева заплакала. Она словно выбрала самый неудобный момент, чтобы начать истерику. И с этой секунды она уже не замолкала.

Не знаю почему, но Ева плакала постоянно. Мне удавалось отвлечь ее буквально на минуту погремушкой или песенкой, но потом рыдания возобновлялись с новой силой. Когда я брала девочку на руки, она немного сбавляла децибелы, уже не орала как резаная, а противно ныла на одной ноте. Но от нытья хотя бы не закладывало уши, поэтому я не спускала ее с рук. С Евой наперевес я умылась, почистила зубы, сходила в туалет, насыпала корм Рексу в миску и выпила уже остывший чай. Под аккомпанемент младенческих воплей даже шоколадные эклеры не подняли мне настроение, а уныло плюхнулись в желудок, словно какие-то диетические хлебцы из гречневой муки.

– Скажи, что тебе надо? – допытывалась я устало. – Памперс я тебе поменяла, молочную смесь ты покушала, чего тебе не хватает для счастья? Дашь ты мне хоть немного покоя или нет?!

Наконец, измотав сама себя, Ева уснула у меня на руках. Я положила ее в кроватку и кинулась к попугаю-психотерапевту поплакаться.

– Ума не приложу, как Любови Максимовне удавалось ее успокоить! Ужаснее ребёнка я в жизни не встречала, это какое-то наказание господне. А-а, может, она – тайное орудие своей матери? Может, в этом и заключался план коварной Аделаиды? Велела няне сбежать, бросить Еву на меня, чтобы она выпила всю мою кровь и я добровольно покинула поле битвы?

Кирюша несколько раз важно кивнул, а потом разродился тирадой:

– То, что меня не убивает, делает меня только сильнее.

Конечно же, это был Ницше, и я в очередной раз поразилась безграничной мудрости немецкого философа.

Передышка была недолгой, вскоре Ева проснулась и заголосила вновь. Ко мне пришла спасительная идея: прогулка! Вот что я еще не пробовала. К тому же надо было выгулять Рекса, бедная собака давно поскуливала у входной двери.

Началось долгое и муторное одевание. Наконец я укутала Еву в три слоя одёжек, словно капусту, и мы вышли во двор.

Погода на улице была под стать моему паршивому настроению. Завывал холодный ветер, капли дождя хлестали в лицо. Это была не прогулка, а мучение, я разрывалась между собакой и младенцем. Рекс – молодой кобель, ему было всё интересно, он хотел гоняться за голубями и обнюхивать деревья в поисках следов, оставленных другими собаками. Пёс тянул меня на газон, но я не могла бросить коляску на тротуаре, а тащить ее в грязь тоже не было никакого желания.

То ли от свежего воздуха, то ли потому что я без остановки трясла коляску, Ева все-таки уснула. Я продрогла до костей, у меня окоченело лицо, я мечтала вернуться в тёплую квартиру, но мужественно продолжала гулять. «Младенец должен как можно больше спать! Во сне формируется мозг!» Откуда-то в памяти всплыли эти фразы, и именно в таком категоричном тоне, а значит, я должна терпеть холод, лишь бы это принесло пользу Еве.

Какая-то дорого одетая женщина в возрасте подошла к нам. Ее глаза скрывали очки с затемнёнными стеклами, совершенно неуместные в ноябре.

– Ой, это у вас девочка? Какая хорошенькая! А сколько ей месяцев? – допытывалась она.

– Полгода, – сквозь зубы процедила я.

– А как зовут?

– Наташа, – почему-то соврала я.

Хотя нет, знаю почему. Я считаю, что имя человека сакрально, его нельзя говорить кому ни попадя, и я лично терпеть не могу, когда кто-то узнаёт, как меня зовут, в обход моего желания. Когда я, например, звоню на горячую линию банка и искусственный интеллект, определив мой номер, говорит: «Здравствуйте, Людмила Анатольевна!» – мне становится не по себе. Какого черта робот знает обо мне такие интимные вещи?!

– Ой, Наташенька, как мило. Так сейчас редко называют девочек, насколько я знаю, в моде имя Ева…

– Угу, – пробурчала я, сохраняя бесстрастное выражение лица.

– А она на грудном вскармливании? Сейчас рано отнимают от груди, а ведь материнское молоко очень важно для развития ребёнка…

Назойливая пенсионерка начала меня раздражать, я боялась, что Ева проснётся, поэтому развернула коляску и пошла в другую сторону. Но женщина не отставала.

– А ей не холодно? – Она протянула руки к девочке.

– Не трогайте ребёнка! – взвилась я.

Рекс, только что сидевший в кустах, мгновенно оказался рядом и с лаем кинулся на женщину. Дама отпрянула.

– Да я только хотела поправить одеяльце, ребёнок мёрзнет, – обиженно сказала она. – У меня самой трое внуков.

Я поспешила прочь. У меня и так забот хватает, вот уж не думала, что придётся еще отбиваться от сумасшедших тёток на улице. Господи, дай мне сил пережить этот день!

На обед я намешала Еве молочную смесь, однако она категорически отказалась есть.

– Что тебе не нравится? Она точно такая же, как утром. Вот, видишь, на банке написана инструкция, я делала в точности по ней. Ну давай, поешь хоть немного!

В ответ Ева закатила очередную истерику. Я уже просто не знала, как впихнуть еду в несносного ребёнка. Взгляд упёрся в баночки с детским питанием.

– А что у меня есть! – загадочным голосом сказала я. – Смотри, какая красивая баночка! Что это, знаешь? Яблочное пюре!

Мне удалось привлечь внимание девочки, и я стала на ходу придумывать сказку:

– Яблочко росло в альпийских садах, зайчик увидел яблочко и захотел подарить его девочке Еве. Но яблочко росло высоко, зайчик не мог достать, поэтому он попросил птичку: «Птичка, сорви яблочко для девочки Евы!» Птичка сорвала яблочко и передала его зайчику. Зайчик отдал яблочко оленю, олень прицепил его к своим рогам и прискакал в Москву, чтобы Ева могла покушать! Ах, какое вкусное яблочко! Какое сладкое!..

Ева отпихивала ложку с пюре и плевалась, поэтому половина содержимого банки оказалась на полу. Но каким-то чудом мне удалось положить капельку ей в рот, девочка на секунду замерла и, распробовав новую еду, заулыбалась.

– Ага, понравилось! Конечно, это же вкусное яблочко! Специально для нашей Евы зайчик передал!

Таким макаром я скормила Еве полбанки яблочного пюре, после чего она потребовала добавки.

– Вот цветная капуста, лисичка передала для девочки Евы…

Так, рассказывая сказочные истории, я впихнула в ребёнка еще пюре из цветной капусты, мясо кролика и морковный сок. Девочка поглощала новую еду с аппетитом, а я радовалась, что, по крайней мере, она не рыдает, когда ест.

Сытный обед сморил младенца, Ева наконец уснула. У меня была масса дел, самое срочное из которых – вымыть кухню, пока выплюнутая еда окончательно не прилипла к полу, однако сил у меня не осталось. Я прикорнула рядом с детской кроваткой и мгновенно отрубилась.

Через три часа кошмар продолжился: Ева орала, я не спускала ее с рук.

– Тебе самой-то еще не надоело рыдать? – Я поднесла ее к зеркалу. – Смотри, ты уже пошла красными пятнами от своей истерики. Полюбуйся, какая ты стала некрасивая девочка!

Я тоже раскраснелась, волосы у меня растрепались, вся одежда была в детской отрыжке.

– Мы с тобой обе некрасивые, – вздохнула я.

Рекс кинулся в прихожую, значит, Влад вернулся с работы. Вместе с Евой я бросилась ему навстречу.

– А где моя сладкая девочка? – спросил Влад, переступив порог квартиры.

– Я здесь, – обрадовалась я.

– Вот моя сладкая девочка, вот моя красавица, – Влад поцеловал Еву, а мне лишь сухо бросил: – Привет.

Во мне шевельнулась змея ревности. Ну конечно, теперь все нежности достаются более молодой конкурентке.

Я вручила ему ребёнка:

– На, держи. Я совершенно выбилась из сил.

Влад принялся ворковать с дочерью:

– Ева, ты скучала по папе? Скажи, скучала? Ах ты моя маленькая девочка! Моя красавица. Щёчки такие красненькие… Люська, а почему у нее щеки красные? Она, часом, не заболела?

– Не заболела. А вот у меня спина отваливается, я весь день протаскала ее на руках, – пожаловалась я.

Никакой реакции.

Влад пошёл с Евой в детскую, и вскоре оттуда раздался душераздирающий крик:

– Люська, беги быстрей сюда!

Я помчалась что есть мочи. Ева лежала на кровати без ползунков, цвет ее кожи был ненормально красного цвета. Влад стоял рядом с памперсом в руках, на его лице застыло выражение ужаса.

– Она вся в красных пятнах. И горячая. Температура, наверное, под сорок! Что ты сделала с ребёнком?! – Жених набросился на меня с упрёками.

– Да ничего я с ней не сделала! Понятия не имею, что случилось. Дети постоянно чем-нибудь болеют безо всякой причины.

– Вы гуляли? Может, ты ее простудила?

– Мы гуляли всего полчаса, не успела она за это время простудиться. К тому же я ее укутала, как капусту.

Влад вызвал скорую, она приехала довольно быстро. Врач, пожилая энергичная женщина, внимательно осмотрела Еву и вынесла вердикт:

– У ребёнка сильнейшая аллергия, поэтому поднялась температура. Что вы ей давали? Какие-то лекарства?

Я замотала головой:

– Никаких лекарств.

– А что она ела?

– Да ничего особенного, только молочную смесь и детское питание.

Я принесла из кухни пустые баночки.

– Это ребёнок за один раз столько съел? – ахнула врач.

– Ну да. А что, мало?

– Нельзя же так, мамаша. Прикорм надо давать по одной ложечке в день и смотреть на реакцию организма. Если аллергии нет, на следующий день можно давать уже две ложечки, и так далее.

– Она с таким аппетитом ела, прямо требовала добавки… – оправдывалась я.

Врач вколола Еве два укола – антигистаминный и жаропонижающий.

– Если через два часа температура не спадёт, звоните снова нам, увезём в больницу. Завтра кормите ребёнка только молочной смесью, никакого прикорма. И обязательно вызовите участкового врача из детской поликлиники. Давайте документы ребёнка, я заполню бумаги.

Я принесла свидетельство о рождении Евы.

– Еще нужен медицинский полис.

Я развела руками:

– Полиса нет.

– Полис матери давайте.

– Его тоже нет.

Врач оторвалась от бумаг.

– У вас нет медицинского полиса?

– Понимаете, я не мать.

– А кто же? – удивлённо вскинула брови врач. – Чей это ребёнок? Если младенец находится без попечения родителей, я обязана сообщить в соответствующие органы.

– Можно поговорить с вами с глазу на глаз? Пожалуйста. Я сейчас всё объясню.

Я вывела врача в прихожую и зачастила:

– Понимаете, сестра мужа приехала из провинции к нам в гости и попала в инфекционную больницу. Не тащить же младенца с собой в этот рассадник инфекций, правильно? Там с какой только заразой не лежат. Вот она и попросила присмотреть за дочкой. Как мы могли отказаться? Племянница все-таки. Ну, войдите в положение, пожалуйста!

– Первую помощь я обязана оказать и без медицинского полиса, но также должна сообщить о ребёнке в соцслужбы и полицию, – сурово ответствовала собеседница.

Я достала кошелёк.

– Пожалуйста, примите небольшую благодарность за ваш нелёгкий труд. Это от чистого сердца.

Пятитысячная купюра перекочевала в карман белого халата. Женщина смягчилась и сказала уже более миролюбиво:

– Если аллергия повторится, сразу же вызывайте скорую.

– Непременно. Надеюсь, врач больше не понадобится. Огромное вам спасибо!

Закрыв дверь за врачом, я вернулась в детскую. Влад ходил по комнате и укачивал Еву. Кажется, уколы сразу же принесли облегчение, девочка больше не плакала, и краснота потихоньку начала сходить.

– Ну как, получше? – шёпотом спросила я.

Влад молча закрыл перед моим носом дверь. В расстроенных чувствах я побрела на кухню.

– Я ведь не специально… – бубнила я, отмывая пол от засохшей еды. – Откуда я знала?.. Мне никто не сказал про этот прикорм, как его надо давать… Я же хотела как лучше, думала, витамины… Овощи и фрукты – как они могут навредить?.. Это не моя вина… Тогда почему я чувствую себя виноватой? Кирюша, что скажешь?

Попугай отвернулся к стене и молчал. Кажется, ему уже порядком надоела эта свистопляска.

Я перемыла всю посуду, протёрла кафельный «фартук», переставила банки с крупами, в общем, искупала свою вину ударным трудом.

В кухню вошёл Влад.

– Заснула…

– Влад, послушай, мне очень жаль. Ты же знаешь, что я не нарочно, так получилось…

– Ты чуть не угробила мою дочь, – отчеканил он. – Ты понимаешь, что тебе нельзя даже на один день доверить ребёнка?!

– А ты понимаешь, что это не ребёнок, а исчадие ада? – взорвалась я. – Я так с ней измучилась! Она рыдала весь день, не затыкалась ни на минуту! Молчала, только когда ела, вот я ее и кормила, чтобы у меня уши хоть немного отдохнули от безумных воплей!

Влад смотрел на меня с такой ненавистью, словно хотел ударить.

– Это ты исчадие ада. Что ты за мать такая!

– Вообще-то я ей не мать! – возмутилась я.

– Не думаю, что ты будешь хорошей матерью, с таким-то отношением. Хорошо, что у тебя нет детей, – припечатал жених и вышел, хлопнув дверью.

Это было слишком жестоко и слишком несправедливо. Целый день я потратила на чужого истеричного ребёнка, ни на мгновение от него не отлучалась, даже в туалет ходила с младенцем на руках – и вот какую благодарность получила взамен. Теперь я понимаю, что имела в виду Искра, когда говорила, что брат валит с больной головы на здоровую. Не я принесла в дом чужого ребёнка, а Влад! Но занималась им почему-то я, и все шишки теперь летят на меня!

Оказывается, я совсем не знала мужчину, с которым собиралась под венец. Возможно, стоило сказать спасибо Аделаиде за то, что подбросила младенца: всего за один день настоящий Влад раскрылся во всей красе.

Я чувствовала себя оскорблённой, слезы душили меня. Легла спать – и словно провалилась в глубокую яму без снов. Изредка в нее прорывался детский плач, но я никак не реагировала. Слава богу, это уже не моя забота. Я приняла решение.

Глава седьмая

Вам не кажется странным, что в шесть утра культурному человеку абсолютно некуда податься? Не работают ни музеи, ни галереи, ни библиотеки. Хотя бы планетарий был открыт! В шесть утра функционирует только общественный транспорт, на нём можно поехать на работу – и всё, других вариантов нет.

Сегодня я проснулась от холода. В спальне было тепло, батареи шпарили вовсю, но меня знобило. Подушка Влада лежала непримятая. Он ночевал в детской вместе с Евой.

На часах была половина шестого, самое время для реализации моего плана.

Вчера ночью я решила: с меня хватит! Какого чёрта я занимаюсь проблемами Влада? А вот пусть сам попробует, пусть повертится без меня! Я посмотрю, как он будет читать лекции в университете с ребёнком под мышкой! А я умываю руки.

Я встала, наскоро умылась, оделась и покинула квартиру. Я не знала, куда пойду, главное – успеть сбежать до того, как Влад поедет на работу. Представляю, как он будет растерян и ошарашен, когда обнаружит, что меня нет. Будет названивать по телефону, строчить сообщения, умолять вернуться – а я не отвечу, останусь равнодушна к его мольбам. Возможно, я плохая мать, но посмотрим, какой он отец.

Оказалось, что в шесть утра в Москве абсолютно некуда пойти. Я нырнула в тёплое метро, проехала круг по Кольцевой линии и вышла на станции «Комсомольская» к площади трёх вокзалов.

Я по очереди побывала на каждом вокзале – Ленинградском, Ярославском, Казанском. Я делала вид, что кого-то встречаю, внимательно прислушивалась к объявлениям по громкоговорителю, выходила на перрон к прибывающим поездам… Вокруг сновали люди, их было очень много, все были заняты своими делами, на меня никто не обращал внимания. Я остро ощущала своё одиночество в этом равнодушном мире…

Прошло довольно много времени, прежде чем меня осенило: а ведь Влад так и не позвонил! Я проверила телефон: он вообще в Сети? Заряд есть? С телефоном всё было в порядке. Просто Владу я была не нужна. Вот так одна маленькая девочка поставила точку в наших с ним отношениях…

Я устала, замёрзла и проголодалась, поэтому спустилась в метро и поехала домой. По дороге я размышляла о том, насколько же сильно у меня развита интуиция. Вот не зря я была против пышной свадьбы. Неужели предчувствовала, что вообще никакого бракосочетания не будет? Что ж, некоторым женщинам просто не суждено выйти замуж, должно быть, я одна из них. Неудачи на личном фронте так давно преследуют меня, что мне уже следовало понять: у меня венец безбрачия или что-то в этом роде. Буду искать счастье в труде.

А вот Влад своё счастье, кажется, уже нашёл. Когда я вошла в квартиру, то столкнулась нос к носу с миниатюрной брюнеткой, которая держала на руках Еву. Ага, блудная мать вернулась.

– Вы Аделаида? – спросила я. – То есть Александра?

Она была очень хорошенькая, с примесью восточных кровей. По рассказам Влада у меня создалось впечатление, что Аделаиде за тридцать, иначе какой смысл рожать «для себя», но у нее было такое свеженькое личико, что я дала бы намного меньше. Что ж, семья воссоединилась, совет им да любовь, как говорится.

– Нет, я няня, – ответила девушка. – Меня нанял Владлен Ильич. Меня зовут Тагирова Хадижат. Но если вам трудно выговорить это имя, зовите просто Жанна.

– Милочка, у меня высшее образование, я знаю три иностранных языка, уж с именем Хадижат как-нибудь справлюсь, – раздражённо сказала я.

Няня внимательно вгляделась в моё лицо:

– Вы чем-то расстроены?

Если честно, я была в бешенстве. Я думала, что Влад будет страдать и мучаться с капризным ребёнком, точно так же, как мучилась я. Что он поймёт, как тяжело мне пришлось и как несправедливы были его упрёки. А он опять выкрутился, вышел сухим из воды – нанял другую няню!

А еще меня злило, что мне самой эта мысль первой не пришла в голову. Зачем, спрашивается, я взвалила проблему на себя, когда она решается так просто?

– Хадижат, извините за резкость. Да, я расстроена, но к вам это не имеет отношения. Кстати, у вас красивое имя. Что оно означает?

– С арабского переводится как «родившаяся прежде времени». Я недоношенная, наверное, поэтому такая маленькая.

Она была очень спокойная и доброжелательная, говорила приятным тихим голосом.

– А почему, собственно, Жанна? Какое-то странное сокращение.

– Уж лучше, чем Хатико, – вздохнула няня. – Так один мальчик меня называл, и переучить его было невозможно. Поэтому вместо собачьего имени я сразу предлагаю Жанну.

– А меня зовут Людмила Анатольевна.

– Я знаю, Владлен Ильич предупредил, что скоро придёт его жена.

Жена… Как красиво звучит… И непривычно… Никогда еще я не была женой. Но, наверное, для няни так проще. И надо бы как-то прояснить вопрос, кто такая Ева.

– Хадижат, эта девочка – она не моя дочь… – Я замолчала, подбирая слова.

– Владлен Ильич мне всё объяснил. Я понимаю, такое горе…

– Правда? Понимаете?

– Ну конечно. Сестра Владлена Ильича приехала из другого города устраиваться на работу, сама попала в больницу, вы присматриваете за Евой. Няня нужна на неделю или около того.

Да, пожалуй, именно этой версии мы теперь и будем придерживаться для посторонних людей.

Из разговора с няней я выяснила, что Влад и часу не пробыл наедине с ребёнком. Практически сразу, как за мной закрылась дверь, он принялся обзванивать нянь, резюме которых нашёл на сайте по трудоустройству. Хадижат он позвонил в половине седьмого утра и предложил двойную оплату, если она прямо сейчас приступит к обязанностям няни с проживанием. Девушка немедленно примчалась на такси, Влад выдал ей краткие инструкции и спокойно поехал на работу, оставив незнакомого человека одного с ребёнком в моей квартире. Просто чудесно, жених по-прежнему был в своём репертуаре.

– Вот, пожалуйста, Людмила Анатольевна, – Хадижат протянула пухлую папку с бумагами.

– Что это?

– Мои документы: паспорт, диплом, сертификаты различных курсов, медицинская книжка, рекомендация с последнего места работы… Владлен Ильич, к сожалению, не успел с ними ознакомиться, вы можете сделать копии и позвонить предыдущему работодателю.

Хадижат продолжала держать Еву на руках, и было что-то очень странное в этой картине. Тут до меня дошло: Ева не плакала! И даже не ныла на одной противной ноте. Сейчас девочка не казалась мне исчадием ада, она выглядела прелестно, как младенец из рекламы подгузников. Смышлёными глазами Ева с любопытством взирала на мир, во рту у нее была пустышка.

– Так вот в чем дело! – воскликнула я. – Чтобы ребёнок не плакал, надо дать ему соску!

– Иногда этого достаточно, – согласилась няня.

– Вы знаете, Хадижат, до вас у Евы была другая няня. Она внезапно уволилась, и мне пришлось целый день заниматься девочкой. Ужас, я так измучилась, я вообще не могла с ней совладать, она рыдала не переставая. Я просто не знала, как ее успокоить. А вы так легко нашли с ней контакт!

– У меня все-таки опыта побольше, – деликатно сказала няня.

– Странно, у предыдущей няни она тоже не плакала, а постоянно спала. Как ни зайду в детскую – ребёнок спит, а няня пялится в смартфон.

– Людмила Анатольевна, по этому поводу я хотела с вами поговорить. Вот что я нашла рядом с детской кроваткой.

Девушка достала из кармана блистер с таблетками.

– Что это?

– Димедрол. Я думала, это ваше, но теперь понимаю, что его использовала прежняя няня.

– Зачем?

– Как снотворное. Я знаю, что плохие няни добавляют димедрол в молочную смесь, чтобы младенец весь день спал и не мешал им заниматься своими делами.

Я пришла в ужас:

– Но это же опасно для здоровья ребёнка!

– Еще как, может быть смертельный исход, если переборщить с дозировкой.

Я возблагодарила бога за то, что Любовь Максимовна сбежала.

– Надо показать Еву неврологу, – продолжала няня. – Возможно, она плачет из-за внутричерепного давления. Да и димедрол мог оказать негативное воздействие на мозг.

– Да-да, обязательно надо показать. Проблема в том, что у нас на руках не все документы Евы, только свидетельство о рождении, ее просто не примут в больнице. Наверное, этим позже займется мать девочки…

– Надо обратиться к платному врачу, – настаивала Хадижат. – Я сама могу записать Еву и съездить с ней, пусть только Владлен Ильич заплатит за приём. Понимаете, тут важно как можно раньше выяснить причину и начать лечение, иначе последствия могут быть серьёзными.