Соседка сверху

Но буквально через несколько часов Патрик проснулся от ужасной боли в спине. Спазмы были настолько сильными, что он даже плакал. Он говорил, что по ощущениям, как будто кто-то ожесточённо ковыряется в его позвоночнике, а правая нога хочет вывернуться в обратную сторону. Он даже не мог дойти самостоятельно до туалета. Ей пришлось тянуть мужа на себе.

Амалия умоляла его вызвать скорую помощь. Он отказывался, морщил лоб, и в бессилии стучал кулаком по краю кровати. Когда боль достигала пика, он начинал подвывать, как волк. После того, как ни сигареты, ни кофе, ни обезболивающие не помогли, он согласился. В четыре часа утра, приехал автомобиль скорой помощи и увёз Патрика в областную больницу.

Глава 7 Вина

─ Это ты виновата!

Топор обвинения приземлился на голову бедной Амалии, которая и так ужасно чувствовала себя после бессонной ночи. Утром она больше часа добиралась на рейсовом автобусе из Шатийона в больничный центр в пригороде Лиона. И потом ещё долго сидела в приёмной неврологического отделения, куда положили мужа после сильнейшего приступа люмбаго.

Патрик даже не повернул голову к жене и смотрел в потолок. Хмурый профиль. Он лежал на широкой кровати, увешанной различными проводками и приборами, измеряющими давление, температуру и сердечный ритм.

Амалия подошла к мужу и несмело взяла его за руку. Свет из окна проникал в просторную двухместную палату и неровными полосами ложился на белый пододеяльник. Вторая кровать была пуста. Рядом с каждой стояли большие тумбочки, на стене напротив висел телевизор и несколько копий репродукций Мане. Синее кожаное кресло для посетителей прижималось спинкой к широкому подоконнику.

Впалые щёки Патрика начали зарастать тёмной щетиной, что его всегда раздражало. Синева под серыми глазами, потрескавшиеся губы и влажные всклокоченные волосы старили его. Как будто это был не он, а его отец или чужой человек. Наконец, он взглянул прямо в глаза жены и снова чётко и раздельно произнёс:

─ Это твоя вина. Зачем было организовывать романтическую ночь любви? Ведь всё было так хорошо, спина не болела. Зачем эти игры в нашем возрасте?

Ком в горле мешал Амалии говорить, боль от вины и сожаления жгла в груди. Как загладить свою вину? Как исправить ситуацию?

─ Милый, может, всё ещё наладится? Здесь хорошие врачи, проведут лечение и скоро будем прогуливаться у пруда, путешествовать.

Амалия заискивающим взглядом смотрела на мужа, поглаживая и целуя его ладонь.

─ Наладится, наладится, ─ раздражённо спародировал жену Патрик, отбросив её руку в сторону. ─ Ты что врач? А вдруг я останусь парализованным на всю жизнь, буду в памперсах гулять? Ты об этом подумала?

Амалия не могла спокойно слушать его обвинения. Она надеялась, что он понимает, насколько они абсурдны. Ведь у него уже давно болела спина, и сидячий образ жизни и курение не способствовали выздоровлению. Но как сказать ему и не вызвать злость и новую критику. Слёзы текли из покрасневших глаз без остановки, оставляя влажные следы на больничном белье. Она понимала, что когда человек испытывает сильные боли, он становится сам не свой, может быть злым и ранящим. Но это лишь временно, из-за болезни.

─ То есть, тот факт, что я даже не могу сходить сам по нужде, а лежу как овощ в кровати с уткой может быть обнадёживающим фактом. Может нам даже посмеяться вместе? Ха-ха-ха!

В этот момент в палату зашёл врач ─ высокий коренастый мужчина восточной внешности. Его карие выпуклые глаза словно сфотографировали Амалию, оценивая её жалкое состояние. Тем не менее он предпочёл позитивный тон общения с пациентом и его женой.

─ О, мосьё Тенье, как радостно слышать ваш задорный смех, вы оптимист, и это прекрасно. Мадам Тенье, берите пример с мужа. Он в худшем положении, чем вы и не плачет. Оставим слёзы и поговорим о состоянии больного и его лечении. Позвольте представиться, хирург Рашид Бенакли.

Доктор Бенакли нажал кнопку на панели вызова в изголовье кровати Патрика и тут же явилась миловидная медсестра с великолепными вьющимися волосами до пояса. Она привезла с собой мобильное устройство размером с тумбочку для измерения всех параметров и приготовилась записывать указания хирурга.

Потом доктор осмотрел Патрика, попросил его сесть и принялся стучать по нему молоточками. Муж молча, с поджатыми губами исполнял указания врача. Видно было, что ему не нравится больничная рубашка до колен с разрезами по бокам. Вся его одежда хранилась в шкафчике у входа в палату рядом, с санузлом. Амалия старательно помогала мужу. Но когда она случайно задела ногой утку под кроватью, то снова Патрик стрельнул в неё злобным взглядом.

После осмотра, доктор Бенакли сказал, что Патрик должен остаться в неврологическом отделении как минимум на неделю, возможно больше. Потом, с учётом всех снимков и анализов, они будут решать, что делать дальше. Его глаза уже не выражали оптимизм, скорее наоборот. Он склонил голову в элегантном поклоне и попрощался с Амалией. Ему необходимо продолжать осмотр других больных.

Амалии также нужно было уходить, решать вопрос с работой и добираться до Шатийона. Она тяжко вздохнула и поцеловала мужа в колючую щеку. Патрик пристально глянул и тихо спросил свистящим шёпотом:

─ Ну как тебе Бенакли? Хорош? Крепкий, ходячий, настоящий мужик, не то что я, да? Ты именно так думаешь?

Глава 8 Элен

─ Малышка моя, конечно же, выезжаю прямо сейчас, вечером буду у тебя. Не расстраивайся, всё порешаем. Я и так собиралась к Арнольду в Клермон-Ферран, так что чемоданы наготове. Але-оп, в дорогу.

Звонкий голос Элен успокоил Амалию. Ужасно уставшая, она возвращалась домой из больницы в рейсовом автобусе, в окружении шумных лицеистов. Невзирая на то, что стояли последние дни сентября, на улице было жарко, душно. Блузка намокла и неприятно приклеилась к телу, ноги в кроссовках вспотели. Хотелось скорее принять прохладный душ. За окном мелькали голые виноградники. Сбор винограда в Божоле закончился неделю назад. На переезде оглушительно свистнул скоростной поезд и помчался в сторону Макона. После моста Дориё еще минут десять до дома.

Амалия даже не хотела звонить Патрику и слышать его голос после злобного выпада, поэтому просто выслала смс-ку, предупредив о приезде Элен. Его ответ был немногословным: “Прекрасно”.

От Гавра до Шатийона 640 километров. Если Элен отправится сейчас и поедет по автомагистрали № 6, всё равно она приедет не ранее, чем в девять часов вечера. Подруги не виделись более пяти месяцев. Несмотря на ежедневное общение в соцсетях или по телефону, Амалии действительно не хватало присутствия её вечной, как они часто шутили, подружки Элен.

Они были знакомы с младенческого возраста и считали себя сёстрами. У Элен был старший брат Лоик, а Амалия была единственным ребёнком в неполной семье. Её папа ушёл из семьи, когда девочке исполнилось всего 3 года. Она с ним ни разу не встречалась с тех пор. Говорили, что он живёт в Алжире со своей очередной женой.

Девочки посещали одни ясли. Их мамы не были равными в прямом значении этого слова из-за разного социального статуса. Хронически занятая Мадам Бенеттон владела многими квартирами в округе, а Розалия – мама Амалии трудилась простой лаборанткой в химической лаборатории Гавра. В шесть лет именно Элен выбрала себе “сестричку” Амалию – ласковую девочку с карамельными вьющимися волосами и глазами цвета молочного шоколада. Она защищала её от опасностей, объясняла откуда берутся дети и зачем взрослые придумали деда Мороза. Сословные различия их никогда не тревожили и не создавали особых проблем для их семей.

В школе девочки были неразлучны. Амалии нравилось приходить в гости к Элен, и играть в прятки, прячась в громоздких старинных шкафах, пахнущих лавандой. Они вместе готовили домашнее задание за секретерами 18 века под строгим взглядом знаменитых родственников на картинах. А летом делились секретами в загородном доме – замке в нормандском стиле на берегу Ла Манша.

После окончания школы подруги виделись реже, но поддерживали тесную связь. Элен поступила на юридический факультет в Сорбонну, чтобы впоследствие возглавить отцовский процветающий бизнес – юридическую консультацию. А Амалия училась недалеко от дома – в Руанской транспортной академии. На выходные девушки регулярно встречались в Гавре или в Париже у Элен, в прекрасной трёхкомнатной квартире в буржуазном пятнадцатом округе, которую родители купили специально для учёбы в столице.

У подруги не было детей. Сейчас, в сорок пять, она уже отчаялась родить ребёнка. Смирилась, приняла факт как данность и даже подшучивала над своим бесплодием. Её брат Лоик был счастливым отцом троих дочерей. Алексиса – единственного сына Амалии, она считала своим приёмным.

Элен руководила двумя юридическими консультациями, много путешествовала. Со своим гражданским мужем Арнольдом они жили гостевым браком. Она в своём шикарном пентхаусе в квартале Сен-Венсан с видом на гаврский пляж. Пятидесятилетний Арнольд, известный бизнесмен в области недвижимости, проживал в основном, в гостиницах. Он скупал заброшенные замки по всей Франции, реставрировал их и продавал с очень хорошей маржей.

Амалия готовила их любимые с детства виноградные улитки с укропно-чесночным соусом, когда раздался звонок в домофоне. Её любимая подружка умудрилась проехать 640 километров за пять с половиной часов! Она выбежала в холл встречать дорогую гостью, которая, нагруженная пакетами из известного ресторана готового питания, нетерпеливо топала ногами в изысканных туфлях на шпильке. Перед стеклянной дверью холла два пузатых чемодана Виттона недоуменно рассматривали непривычный дешёвый антураж.

Глава 9 Белая дама

Стройная и высокая, на голову выше Амалии, Элен заключила в пахнущие Герленом объятия свою “сестричку” и поцеловала ту в макушку.

–Малышка моя, привет! Ну наконец-то свиделись! – Улыбающаяся Элен отстранилась от подруги и сканировала её любопытным ласковым взглядом. – Не похудела, не поправилась, уже хорошо. Но, какие грустные глазки! Ты что, плакала? Твой муженёк же не умер, лишь заболел, ой-ёй, какие мы не-е-е-жные…

Амалия услышала как скрипнула дверь на втором этаже. Кто-то из соседей подслушивал их разговор.

–Элен, милая, приглашаю в квартиру. Я беру твои чемоданы, а ты – бургеры и фри. Не надо было покупать фастфуд, я улитки приготовила.

Гостья вошла в длинную и тёмную прихожую и ахнула:

–Ого, так вы в 19 веке живёте! Хотя, следует признаться, такие бордовые обои с королевским узором начинают входить в моду в адвокатских бюро. Вау, какая мебель!

Элен выглядела как всегда элегантно, дорого и молодо. Квадратная чёлка и длинные чёрные волосы, обрамляющие узкое капризное лицо, блестели, как дорогой мех. Пальцы, унизанные дорогими перстнями, венчал футуристический маникюр. Искусно подкрашенные, озорные карие глаза блестели в ожидании новостей. Несмотря на долгую дорогу, подруга выглядела свежо, даже светло-фиолетовый льняной брючный костюм не был смят. “Я – идеальна”. Светилось на её оживлённом лице.

Пока Элен переодевалась в шикарный шёлковый халат гейши, Амалия накрывала на стол. Подруга привезла с собой несколько бутылок Бордо, птифуры “Будуар” и байонскую ветчину. Бургеры они решили выбросить. Дверь на террасу была приоткрыта, пропуская тёплый воздух, насыщенный стрекотом цикад. Наконец, подруги присели за великолепно накрытый стол.

– Нам нужно расслабиться, напьёмся сегодня. Ну, рассказывай!

Амалия подробно описывала события, произошедшие с ней и Патриком за последнее время. Элен внимательно слушала рассказ подружки, раскрывая новые пакетики с орешками или чипсами. Она постепенно подливала Бордо в хрустальные бокалы. Странно, но с повышением градуса, трагичность ситуации постепенно снижалась и не казалась такой критичной.

В итоге, когда Амалия рассказала о романтической ночи с Патриком, закончившейся в неврологическом отделении, они уже почти хохотали над приключившейся историей. С Элен всегда было легко, проблемы превращались в интересные задачи, и выход был очевидным.

– Дорогая моя, как я рада, что ты приехала. – Умилительно улыбаясь, Амалия потянулась с бокалом к подружке. – С тобой так классно.

В этот момент за стеной стали слышны странные звуки. Элен насторожилась.

– Кто у тебя там за стенкой живёт? Кто так воет? Собака, что ли?

Амалия улыбнулась. Она уже привыкла к вечерним вокальным экзерсисам соседей и не обращала на них внимания.

– Да это соседи, интеллигентные алкоголики. Пьют вечерами вино из пакета, 3 литра на двоих, между прочим, потом поют.

– Этот вой ты называешь пением? А? Ты только послушай!! Да я бы их связала и вывела на рыночную площадь! И казнила! Как можно издеваться над людьми!

– Иногда, когда они воют слишком громко, соседка сверху вызывает жандармов, кстати, они в 100 метрах отсюда расположены, и те успокаиваются как минимум на неделю.

Элен потянулась всем своим длинным узким телом в кресле Патрика, как пантера и, пьяно улыбаясь, предложила подруге:

– А хочешь, они больше не будут тебя тревожить?

Амалия даже не знала, что ответить. Она чувствовала себя великолепно, напряжение дня оставило её, хотелось озорства и лёгкости.

– А что ты предлагаешь?

Элен ушла в гостевую спальню, и через пару минут вышла со старым белым покрывалом и фломастерами. Хихикая, как школьницы, они нарисовали огромные глаза на покрывале и надели наряд “Белой дамы” на Элен. Так они часто развлекались на летних каникулах, чтобы напугать садовника или прохожих.

Её высокий, немного неустойчивый силуэт, вышел на веранду и, через редкую заграду из декоративной хвои, двинулся к окну соседей. Белый фантом приблизился к окну. Элен под белым покрывалом постучала в окно соседей и завыла диким голосом.

Глава 10 Белочка

Амалия проснулась поздно с больной головой. Насколько вечер был приятным и весёлым, настолько ночь утомила её последствиями глупой шутки сыграть в привидение. Соседи так перепугались, увидев белый силуэт за окном, что вызвали жандармов, скорую помощь и местных журналистов одновременно.

Первым явился заспанный капрал Антуан, их служебное жильё было совсем недалеко. Он внимательно осмотрел “место преступления”, естественно, не нашёл ничего подозрительного и сдал пьяную парочку прибывшим сразу после него фельдшерам. Диагноз был очевиден – белая горячка.

Немолодая жена с всклокоченными волосами в длинной кружевной сорочке и её муж в пижамных шортах – сорокапятилетний мужчина с красивым спившимся лицом были загружены в карету скорой помощи и увезены в Лион. Фредерик – журналист местной газеты – лысоватый толстячок с глуповатой улыбкой опрашивал Бернадетт, которая свесившись с балкона рассказывала все глупости, какие только могли осуществить её пьянствующие соседи снизу.

Элен предпочла не участвовать в разбирательствах. Амалия закрыла жалюзи и повернулась к подруге, которая аккуратно складывала разрисованную простынь.

– Какой ужас, что мы натворили!

– Да ничего страшного малышка, мы сотворили благо для них. Может, пить перестанут и самое главное – петь невообразимо ужасным голосом посреди ночи. С юридической точки зрения наш поступок может быть рассмотрен как обоснованная защита, ведь своими действиями соседи нарушали устав кондоминиума – не нарушать ночной режим. Вуаля. Пошли спать, я ужасно устала.

Амалия смотрела на светящийся будильник и размышляла, остаться ли в кровати ещё на полчасика. Но нет. Надо будить подружку, готовить завтрак. Она поспешно оделась и вышла в коридор. Но в другой спальне было пусто. Оказывается, Элен уже сходила в булочную за круассанами и приготовила им молотый кофе. Она сидела в кресле Патрика и кривлялась там перед экраном телефона. Амалию мучили угрызения совести, но Элен лишь посмеялась над ней:

– Да забудь ты. Какая ерунда. Мы не хотели ничего дурного, это шутка. Да, согласна, глупая, дурацкая шутка. Но трезвый человек просто рассмеялся бы, а пьяный… сами виноваты. Амалия, ты слишком всё принимаешь близко к сердцу, малышка моя. Давай позавтракаем и определимся с твоей работой и прочими делами.

Амалия с удовольствием взяла чашку с вкусно пахнущим кофе и облегчённо выдохнула. Как ей здесь не хватает вечной подруги Элен, которая поймёт, подскажет и поможет в сложной ситуации.

–Элен, спасибо, милая моя, я так рада, что ты приехала. Знаешь, я осознала, что мне никогда не готовили кофе, не приносили круассаны, всё сама. Спасибо! А, кстати, почему ты только что кривлялась перед телефоном?

Элен уже жевала свежую сдобу и сквозь надутые щёки промычала:

– Это фасциальная гимнастика для лица. Суперская! Есть такая японочка Ими, она публикует в свободном доступе упражнения для тела и лица. Очень рекомендую!

Амалия улыбнулась. Элен в своём репертуаре – занятия спортом, йогой, африканскими танцами, и где она только свободное время берёт.

В прихожей раздался звонок. Амалия снова заволновалась.

– Это точно за нами! Кто-то тебя видел в покрывале и нас теперь будут допрашивать жандармы.

Элен громко расхохоталась.

– Ну ты и выдумщица! Хочешь, я дверь открою, мой пугливый зайчик?

Но Амалия пошла в коридор сама. Она заглянула в глазок и с недоумением узнала Матильду, свою соседку сверху. Пришлось открывать дверь. Матильда – невысокая с рыхлым телом и вытянутым лицом, покрытым оспинами, с подобострастной улыбкой смотрела на Амалию.

–Здравствуйте, извините за беспокойство, – немного пришепётывая прошептала Матильда, – Вы не знаете, что случилось вчера ночью? К нам Фредерик приходил,ну этот, “местное радио” из газеты “Новости Шатийона”. Сказал, что якобы ваша соседка справа мадам Бэльмазон позвонила ему в полночь и сказала, что на них напали инопланетяне и попросила присутствовать на их поимке. Мы с Андре рано ложимся спать, я ничего не слышала. Вы не в курсе? – глаза Матильды светились зелёным светом в темноте коридора как у голодной кошки.

Амалия даже не знала, что ей ответить. Она не умела врать. Хорошо, что к этому времени Элен подошла к входной двери и пригласила Матильду пройти в гостиную. И предложила любопытной соседке выпить кофе и полакомиться птифурами. Та с удовольствием согласилась.

Глава 11 Местное радио

С восхищением глядя снизу вверх на элегантную подругу Амалии в шёлковом кимоно, Матильда спросила:

– Аааа, так это Ваш зелёный Шевроле на паркинге? У нас тут таких шикарных машин сроду не было.

Амалия впервые так близко видела соседку сверху, которая почти каждое утро сторожила парковочное место для своего мужа Андре. Обычно они просто здоровались при встрече. Да и Амалии некогда было общаться с соседями, она поздно возвращалась домой после работы, а в субботу они с мужем ездили за покупками. После переезда в Шатийон, они с Патриком никого в гости не звали и никто их не приглашал к себе.

Амалия осознала, что Матильда, самая молодая из всех соседок, никогда не привлечёт внимание Патрика. Он ценил красивую фигуру и ухоженный вид. А в Матильде всё было некрасиво: и выпирающие плохо залеченные зубы, маленькие глубоко посаженные глаза цвета запылённой бутылки вина, мелкие морщины по всему лицу, неаккуратно торчащие волосы, обгрызенные ногти на руках. Ей было даже неловко рассматривать неопрятную женщину, которая очевидно, сгорала от желания узнать побольше.

Элен уже рассказывала соседке свою версию. Соседи слишком усугубили алкоголем и шумели. Она вышла на террасу подышать свежим воздухом. На ней было белое платье. Да, вероятно, её приняли за привидение. Ведь она высокая и стройная, с чёрными волосами, совсем не похожа на Амалию. Такое объяснение вполне удовлетворило любопытство Матильды.

Потягивая кофе из чашечки, смешно отставив в сторону мизинец, соседка тут же принялась рассматривать мебель и картины в гостиной. Амалии было почему то неприятно её присутствие, что-то в ней раздражало. Возможно, это ничем неприкрытое любопытство и любовь к сплетням. И почему она не возвращается к себе домой?

В этот момент завибрировал телефон. На экране – Патрик на фоне Ла Манша. Амалия в ужасе вспомнила о том, что со вчерашнего обеда даже не позвонила мужу, не спросила как его дела.

Естественно, это был он. Слабый голос язвительно спросил:

– Ну что, подружки, хорошо отпраздновали свободу? Может, на дискотеку ходили? Молодых парней нашли на ночь?

Амалия даже покраснела от его слов. Она надеялась, что у Матильды плохой слух и та не услышала его гнусные выдумки. Но по реакции соседки было понятно, что та всё слышала и противно заулыбалась. Как всегда, ситуацию, спасла Элен. Она выхватила телефон Амалии и звонко закричала:

– Привет Патрицио, как ты? Молодец, не унываешь, шуточки шутишь! Конечно, я вчера проехала более 600 километров и первым делом мы с малышкой помчались на ночь глядя в пригород Лиона отрываться с подростками. Ха-ха-ха. Шутки в сторону, как здоровье? Послушай, мы сейчас позавтракаем и поедем к тебе. А?

– Нет, лучше приезжайте после обеда, сейчас обход и процедуры. Так будет удобнее. Жду вас. Рад тебя слышать, Элен. Передай, пожалуйста, Амалии, чтобы привезла мою новую синюю пижаму, спортивную куртку и блокнот. Спасибо.

Матильда сияла от счастья, за пятнадцать минут она выпила вкусный кофе и узнала много новостей, будет что рассказать соседкам. Она уже потирала ручками, осталось только узнать, что с Патриком. Амалия прочла в глазах соседки главный вопрос и решила удовлетворить её любопытство, учитывая то, что та всё таки услышала его язвительные намёки:

– У Патрика небольшие проблемы со спиной. Он в районной больнице. Должен вернуться в эту пятницу.

Матильда наконец решила вернуться к себе. Она вытерла бумажной салфеткой пальцы и небрежно бросила её в чашку.

– Пусть поскорее выздоравливает! Благодарю за приём.

Когда за Матильдой закрылась дверь, Элен молча собрала посуду и понесла к раковине. Брезгливо достала салфетку, пропитанную остатками кофе и выбросила её в мусорное ведро, словно освобождаясь от липкого любопытства и навязчивости. Она заключила:

– Мда, малышка, вот это настоящее местное радио. Не переживай, всё порешаем. Я тебя в обиду не дам.

Глава 12 День О

Операцию на поясничную межпозвоночную грыжу Патрику назначили на понедельник пятое октября. Элен осталась у Амалии ещё на четыре дня, её помощь была неоценимой. Кроме того, что они каждый день навещали Патрика и веселили его как могли, она помогла договориться с руководством аэропорта об отпуске на четыре месяца. Несмотря на категорические протесты Амалии, Элен купила Патрику медицинский матрас, специальные ходунки, кучу витаминов и даже антиэмболические чулки. Перед отъездом любимая подружка наполнила едой холодильник до отказа и помогла сделать генеральную уборку.

Вечером в пятницу зелёный шевроле увёз прекрасную Элен к скучающему Арнольду. В субботу они были приглашены на посвящение её гражданского мужа в рыцарский орден. Обещала навестить Патрика после операции, так как от Лиона до Клермон-Феррана, где она собиралась оставаться ещё неделю, было всего 165 километров.

Патрик в присутствии Элен вёл себя как всегда безупречно и галантно, как в былые времена, много шутил над своим положением. Амалию радовало бодрое настроение мужа. Она почти забыла его злобные обвинения в том, что именно она виновата в обострении болезни. В интернете она перечитала тысячи статей об этом страшном звере – поясничной грыже. Стало понятным, что раз Патрик испытывал такие сильные боли, то даже не понимал, что говорит. Терпеливая и уступчивая жена простила страдающего мужа.

“Вместе в радости и в горе” – клятва, произнесённая на церемонии бракосочетания в мэрии Гавра гимном звучала в её душе каждый раз, когда она вглядывалась в измученные глаза Патрика. Выходные Амалия провела одна в опустевшей квартире. Она переписываясь с мужем в мессенджере, обмениваясь фотографиями, потягивая Бордо. Элен посоветовала не больше двух бокалов вина в день для снятия напряжения.

В понедельник в 8 утра Амалия уже томилась перед закрытыми дверями неврологического отделения районной клиники. Она приехала на рейсовом автобусе с большой спортивной сумкой, куда она положила сменную одежду, книги и успокоительные. Возможно, ей придётся ночевать в Лионе.

Доктор Бенакли разрешил Амалии помочь мужу принять душ перед операцией. Но тот отказался, предпочитая услуги худенькой чернокожей медсестры. Плохо выспавшаяся Амалия сидела на краю его кровати и смотрела в окно на гуляющих в парке больных с капельницами и курящих под мощным дубом медбратьев. Толстая осенняя муха равномерно и упрямо билась в стекло всем телом. Амалии хотелось её освободить от плена, но оконные рамы были намертво заколочены, и она лишь устало махнула рукой, продолжая прислушиваться к звукам из душевой кабины.

Медсестричка говорила с ярко выраженным конголезским акцентом, не выговаривая р, съедала последние слоги в словах, из-за чего некоторые выражения звучали довольно странно и двусмысленно.