Слишком поздно

Может, он правда старается соскочить? Может, он тоже устал от такой жизни?

Эйса кладет ладони мне на щеки и страстно целует. Я уже и забыла, что он так умеет. В последнее время Эйса целует меня лишь в кровати, лежа сверху. Сейчас я закидываю ему руки на шею и отвечаю взаимностью. Отвечаю старому Эйсе в надежде, что он еще побудет со мной тут немножко.

Но вот он отстраняется и достает у меня наушники из ушей.

– Кому-то захотелось продолжения утра, а?

Я снова целую его и с улыбкой киваю. Да, мне хочется. Хочется вернуться в постель именно с этим Эйсой.

Он кладет мне руки на плечи и говорит:

– Нне на людях, Слоун.

Какие еще люди?

Я зажмуриваюсь, не решаясь обернуться, испугавшись, что на нас смотрят.

– Хочу тебя кое с кем познакомить. – Эйса разворачивает меня, и я боязливо открываю сперва один глаз, потом другой. В дверях, привалившись к косяку всей своей шестифутовой тушей и скрестив на груди руки, стоит хмурый… Картер.

Парень, с которым я всего пару часов назад заигрывала на паре по испанскому.

Я громко вдыхаю. Вот уж не ждала его здесь увидеть. Он выглядит куда более грозным, чем там, в аудитории. А еще он выше, чем я думала, даже выше Эйсы. Мышцы не такие рельефные, с другой стороны, Эйса качается каждый день и, судя по размеру мускулов, балуется стероидами. Картер сложен естественно, он смуглее, волосы тоже темные. Тьма сейчас видна и в его взгляде.

– Даров, – говорит он, с улыбкой входя и протягивая руку. Он не подает виду, что знает меня. Впрочем, так даже лучше. Возможно, для него тоже. Как бы там ни было, отвечаю пожатием и представляюсь второй раз за день.

– Я Слоун, – говорю дрогнувшим голосом. Испугавшись, что он почувствует, как у меня участился пульс, первой отнимаю руку. – Откуда ты знаешь Эйсу?

Не то чтобы мне было интересно, вопрос просто слетел с языка.

Эйса берет меня за талию и разворачивает в противоположную от Картера сторону.

– Это мой новый бизнес-партнер, и нам прямо сейчас надо перетереть за одно дельце. Иди пока, приберись в другом месте. – Шлепком по заду он выгоняет меня, словно какую-нибудь собачонку. Я зло оборачиваюсь, но еще злее на Эйсу смотрит Картер.

Обычно я на людях отношения с Эйсой не выясняю, однако сейчас сдержаться не в силах. Бесит эта его безалаберность: сам ведь обещал выйти из дела, а тут привел не пойми кого. Еще я жутко зла на себя: ошиблась в Картере, не раскусила при первом знакомстве. Думала, разбираюсь в людях… Фигушки. Картер ведет дела с Эйсой, и значит, он не лучше других приятелей Эйсы. Хотя чему удивляться? Я насилу вырвалась из родительского дома, бежала от этой жизни и снова вернулась к ней – и в итоге так ничему и не научилась. Мои предки принимали наркотики, и я дала себе зарок при первой же возможности выйти из этой опасной среды, а мне двадцать один год, и живу я не лучше, чем раньше. Как можно в поте лица строить новую жизнь, рвать задницу и в итоге наступить на те же грабли? На мне проклятие, не иначе.

– Эйса, ты обещал! – Я резко указываю в сторону Картера. – Заводишь новые знакомства… Так из дела не выйти. Увязнешь еще плотнее.

Ощущаю себя конченой лицемеркой: каждый месяц Эйса платит за содержание Стивена – платит из денег, заработанных на том, от чего я сама же пытаюсь его увести. Впрочем, я не чувствую угрызений совести. Ради братишки я приму и не такие грязные деньги.

Помрачнев, Эйса подходит. Нежно кладет мне руки на плечи… и сжимает их. Видя гримасу боли у меня на лице, наклоняется и шепчет на ухо:

– Не смей выставлять меня дураком. – Потом берет за локти и напоказ тепло целует в щеку. – Иди, надень то красное платье, которое секси. Вечером гуляем.

Наконец отпускает меня. Картер так и стоит в дверях; кажется, еще миг – и оторвет Эйсе башку. Он мельком – и как будто с заботой – смотрит на меня, но я не задерживаюсь, не приглядываюсь. Бегу наверх, в спальню. Хлопаю дверью и падаю на кровать. Растираю саднящие плечи. Эйса впервые причинил мне боль на людях, однако сильнее ранило унижение. Я ведь знала, что нельзя перечить ему при посторонних.

Сто пудов, на руках останутся синяки, зато они хотя бы пройдут – не то что шрамы, которыми наградила жизнь у родителей. Как-то, когда мне было двенадцать, мамаша пыталась прижечь меня автомобильным прикуривателем. Я не успела отдернуть руку вовремя, и с тех пор на подушечке большого пальца отметина в форме серпа. Всякий раз, глядя на нее, вспоминаю детство в доме у матери.

Синяки проходят, да, но сколько еще Эйса будет сдерживаться? Когда начнет оставлять шрамы? Я не заслуживаю того, как он со мной поступил. Никто такого не заслуживает. Надо убираться отсюда и поскорее, пока не стало слишком поздно. Ситуация вроде моей к лучшему не меняется. Хоть сейчас чемоданы пакуй. Убегу и больше никогда не вернусь. Я хочу выйти, порвать с Эйсой. Порвать, порвать, порвать.

Но я не могу, ведь уход аукнется не только мне одной.

Глава четвертая

Картер

– Ты уж прости за нее, – говорит, обернувшись ко мне, Эйса.

Разжимаю кулаки, стараясь скрыть отвращение. Эйсу я знаю всего три часа, а уже презираю его так, как никого в жизни.

– Не парься. – Я прохожу к бару и вальяжно сажусь за стойку, тогда как сам готов умчаться наверх и утешать Слоун. Уж кого-кого, а ее я тут встретить не думал. Неужели она в этом деле замешана? В голове не укладывается. Глядя, как они с Эйсой целуются, я пожалел, что согласился на задание: для меня оно чертовски сильно осложнилось. Далтон не описывал девушку Эйсы, сказал только, что она у него есть. И уж конечно, не предупредил, что у нас с ней совместные пары.

– С тобой, что ли, живет? – спрашиваю.

Эйса протягивает мне пиво из холодильника, и я, открутив крышку, делаю глоток.

– Ага, – говорит он. – Косо глянешь на нее – хуй отрежу.

Он говорит это, даже глазом не моргнув. Потом, закрыв дверцу холодильника, вразвалочку как ни в чем не бывало отходит на другую сторону стойки и садится. Слоун для него – вещь. Поразительно. Взять бы да разбить о его башку бутылку, но я сдерживаюсь.

Эйса открывает пиво.

– За бабки, – тостует он, чокаясь со мной.

– За бабки. – И за то, чтобы каждый козел свое получил.

Как нельзя вовремя появляется Далтон. Кивает мне и обращается к Эйсе:

– Даров, чувак. Джон спрашивает, че как с бухлом. Все со своим приходят или мы угощаем? А то у нас голяк полный.

Эйса взвивается, хватив бутылкой по стойке.

– Я же этому мудаку еще вчера велел затариться! – И зло выходит из кухни.

Далтон кивком указывает мне на парадную дверь, и я следом за ним выхожу из дома. Во дворе он для виду делает большой глоток пива из прихваченной на кухне бутылки. Хотя по жизни пива терпеть не может.

– Ну че? – спрашивает он. – Как думаешь, ты в деле?

Пожимаю плечами:

– Походу да. Эйсе позарез нужен тот, кто владеет испанским. Я сказал, что шпрехаю, но не бегло.

Далтон выпучивает на меня глаза:

– И все? Без вопросов? – Недоуменно качает головой. – Господи, ну и дебил! Эти новички возомнили, что они неприкасаемые… Хер ему в глотку. Понторез сраный.

– Вот-вот, – искренне соглашаюсь.

– Люк, я тебя насчет такой работы честно предупреждал: крыша к ебеням едет. Не передумал еще?

Ну нет, теперь, когда я знаю, что Далтон и остальные готовы прижать Эйсу, заднюю не дам.

– Ты назвал меня Люком.

– Бля. – Далтон пинает землю мыском ботинка и смотрит на меня. – Прости, друг. Завтра встреча в силе? Ты внедрился, и Янгу нужен подробный отчет.

– Кое-кому завтра на пары, – говорю я, в который раз тыча его носом в то, что самая поганая часть задания досталась мне. – Но к полудню освобожусь.

Далтон кивает и направляется к дому.

– Ты пригласил эту аппетитную попку с испанского на тусу?

– Обошлось. – Я молчу о том, что и приглашать-то не надо было. Она в этой клоаке живет.

Далтон кивает, уверенный, что я не стану втягивать посторонних. Сам он умеет вживаться в роль как никто. Во время одной операции под прикрытием даже завел длительные отношения, а как-то, ради дела, и руки попросил. Правда, после задания он с легкостью исчезает. А для меня все люди, с которыми сталкивает служба, именно люди. Без нужды никому врать не буду, поэтому стараюсь не терять бдительности и не обзаводиться серьезными связями.

Войдя в дом, Далтон закрывает за собой дверь, и я остаюсь во дворе один. Смотрю на притон, который на ближайшие пару месяцев станет моим заданием. Работать под прикрытием я не рвался, просто хорош в этом деле. К несчастью, на этот раз у меня дурное предчувствие… а ведь все только началось.

Следующие часа два Эйса водит меня по дому, знакомит с его обитателями. Их тут целая прорва. Сперва я еще делаю в уме пометки, присматриваюсь, кто и как общается с Эйсой, но после четвертой бутылки пива, которую мне подсовывают, сдаюсь. Потом успею наобщаться со всеми. К тому же я тут новенький, к чему напрягаться и вызывать подозрения?

Наконец удается оторваться от Эйсы, отправляюсь искать, где бы отлить. В одном туалете тип по имени Джон уединился с двумя девчонками не старше девятнадцати. Я поспешно закрываю дверь и иду наверх в поисках сортира, который еще не превратили в бордель.

Там торчу дольше, чем нужно, на добрых десять минут. Выливаю пиво в мойку и наполняю бутылку водой из-под крана. Свою норму на вечер я и так давно превысил, а ближайшие несколько недель надо будет сохранять кристальную трезвость.

Смотрю на себя в зеркало, думаю: хоть бы все получилось. Я не из этого района, вряд ли меня кто-то узнает. Больше волнует то, что я не как Далтон, не умею выключать в себе настоящую личность. Этот дом – обитель моих ночных кошмаров, и судя по тому, как Эйса обращается со Слоун, видеть я их буду много и наяву.

Смочив под краном полотенце, протираю лицо. Нужно хоть немного протрезветь. Полотенце я бросаю в корзину, забитую грязным бельем. Глядя на эту кучу тряпок, гадаю, живут ли еще в доме девушки, кроме Слоун. Похоже, она и за стирку здесь отвечает.

Днем я видел, как она моет посуду – незаметно подглядывал из-за плеча Эйсы, удивленный неожиданной встречей. Однако еще больше меня поразил танец Слоун, то, как она двигалась в такт культовой композиции «Jessie’s Girl» Рика Спрингфилда. Завороженный красотой Слоун, я повторял в уме слова песни и завидовал Эйсе.

Жалел, что Слоун – не моя девушка.

Сделав глубокий вдох, выхожу из туалета, и мой взгляд моментально приковывает к себе картина в дальнем конце коридора. Слоун стоит в дверях спальни и, услышав, как я выхожу, оборачивается. Облегающее платье закручивается красным вихрем. Просто глаз не отвести: платье на бретельках выгодно подчеркивает фигуру, а под тесным и чисто символическим лифом для бюстгальтера вообще нет места. Я невольно и с отвращением к себе мысленно благодарю Эйсу, ведь это он велел Слоун нарядиться вот так.

«Дыши, Люк, – говорю себе, – дыши».

Через силу поднимаю взгляд и смотрю Слоун в глаза. Выглядит она совсем не уверенно, похоже, только что плакала.

– Все норм? – спрашиваю, подходя к ней.

Слоун со страхом бросает взгляд на лестницу, потом на меня. Кивает и направляется к ступеням, но я хватаю ее за руку.

– Слоун, подожди.

Она оборачивается. Это не та девушка, которую я встретил утром. Эта девушка хрупкая, испуганная, сломленная.

Скрестив руки на груди, она подходит. Закусив губу, опускает взгляд в пол.

– Что ты здесь забыл, Картер?

Не знаю, как ответить. Врать не хочу, но ведь и правду не скажешь: стремно сообщать девчонке типа, которого я собираюсь засадить за решетку, чем я тут занимаюсь на самом деле.

– Пригласили, – говорю.

Она резко вскидывает голову:

– Ты знаешь, о чем я. Чего ты здесь ищешь?

– Я здесь чисто из-за твоего парня, – непрозрачно намекаю на предмет своего интереса. – Работа, ничего личного.

Слоун закатывает глаза. Видимо, слышала это объяснение прежде. Может быть, даже от Эйсы. Только я, в отличие от него, говорю правду. Просто не уточнил, о какой работе речь.

– Слоун, – вздыхаю я, желая немного ослабить напряжение, – похоже, в диалоге на паре мы не сказали о себе кое-чего важного.

Она натянуто смеется.

– Да уж. Фактов должно было быть больше. Пяти, скажем, хватило бы.

– Точно. С пяти фактов я, думаю, догадался бы, что у тебя есть парень.

Глянув на меня исподлобья, она тихо отвечает:

– Прости.

– За что?

Понурившись, Слоун говорит еще тише:

– За то, как вела себя сегодня. За флирт. Наговорила лишнего. Клянусь тебе, я не такая. Не стала бы…

– Слоун, – перебиваю я, пальцем поддев ей подбородок, хотя прекрасно знаю: руки надо держать при себе. – Я плохого о тебе и не подумал. Это же так, прикол. Никто не пострадал.

Слово «пострадал» повисает в воздухе темным, зловещим облаком. Мы оба знаем: от Эйсы можно ждать чего угодно. Я трепался со Слоун на паре, теперь зажал в коридоре… Если такие безобидные моменты будут происходить слишком часто, кто-нибудь очень даже пострадает. Я помню, чем Эйса пригрозил мне чуть ранее. Он ясно дал понять: к его девчонке лучше не подходить. Да и работа к этому не располагает. Как я сам не вижу?

Я уже опускаю руку, когда позади меня раздается:

– Чувак, ты всю тусу пропустишь.

Мы оба вздрагиваем. Оборачиваюсь и вижу на лестнице Далтона. Он явно готов прибить меня. А что, имеет право, учитывая, в какое дерьмо я чуть не вступил.

– Точно. – Сделав глубокий вдох, я оборачиваюсь к Слоун и шепчу: – На паре поговорим.

Она облегченно выдыхает. Рада, что нас застукал не Эйса, а Далтон. Впрочем, рада не она одна.

Слоун уходит к себе в комнату. Теперь-то мне ясно, откуда у нее этот заспанный вид. Живет в таком месте…

Едва за ней закрывается дверь, как Далтон накидывается на меня, припирает к стенке и, гневно пыхтя, душит локтем.

– Не просри все, – шипит он и отвешивает мне затрещину. – Думай головой, а не головкой.

Глава пятая

Эйса

Джесс вдыхает дорожку кокаина и утирает нос, затем я сам вынюхиваю вторую. Ощутив жжение, откидываюсь на спинку кровати.

– Ты прав, – подождав немного, говорю Джону. Тот стоит в дверях. – Снежок зачетный.

Джесс лежит на спине и таращится в потолок. Она новая телка Джона, я пока еще толком к ней не присматривался. Ничего, кстати, симпотная. Слоун в подметки не годится, но все равно в штанах у меня твердеет.

Я жестом велю Джону забрать поднос. Он подходит и, наклонившись, спрашивает:

– Закрываем сделку?

Глядя на его телку, отвечаю:

– Да. Закрывай. – Джон уже хочет взять Джесс за руку, когда я его останавливаю: – В одно жало. Я составлю Джесс компанию.

Джон смотрит на меня непонимающе, а Джесс переводит взгляд с меня на него и обратно.

– Езжай. И закрой. Сделку, – приказываю Джону. – Никуда Джесс не денется.

Джон уходит, хлопнув дверью. Я тут же вскакиваю и запираю ее на замок, а Джесс приподнимается на кровати и смотрит на меня. В ее взгляде не то тревога, не то дурное предчувствие. Успокаиваю ее нежной улыбкой. Сажусь и снова откидываюсь на спинку.

– Сними платье, – говорю.

Секунду она смотрит на меня так, будто не может решить: бежать или сесть на меня сверху. Но кокаин уже действует: взгляд у телочки потемнел и сделался остекленевшим. Я беру ее за руку и притягиваю поближе. Наконец она садится на меня.

Просовываю руку ей под платье.

Еще полминуты – и шмотки Джесс на полу, рядом с моей футболкой. Сама Джесс так и сидит на мне, старательно просовывая язык мне в рот.

Молодец, свое дело знает. Это и хорошо, и плохо одновременно. Опыт – дело полезное, но невольно думаешь: скольким она уже дала, чтобы научиться так трахаться? С тумбочки у кровати беру презик и протягиваю Джесс.

– Надевай, – велю.

Она, глядя мне в глаза, открывает пакетик и уже готовится натянуть резинку, когда я ее останавливаю:

– Ртом.

Девчонка лыбится и склоняется надо мной, как вдруг из коридора доносятся шаги. Ручка двери проворачивается вхолостую.

Вот бля.

– Эйса, открой! – орет по ту сторону Слоун.

– Сука! – Отпихнув Джесс, я вскакиваю и натягиваю штаны. Девка, не вставая с кровати, смотрит то на меня, то на дверь. Я подбираю с пола ее шмотки и, бросив их в стенной шкаф, жестом велю спрятаться там же.

Она встает и оскорбленно качает головой.

Да она спятила! Думает, я дам ей просто так взять и выйти при Слоун? Хватаю ее за плечи и толкаю в сторону шкафа.

– Ненадолго, – как можно милее шепчу я, хотя умиляться тут вообще нечему. Джесс хочет возразить, зло прошипев мое имя.

Если эта сучка выдаст себя, я пропал. В груди пузырем надувается гнев, и вот я уже не милый. Хватаю Джесс за челюсть и говорю:

– Пикни только – пожалеешь, киса.

Я сильнее сжимаю ее челюсть, и наконец она кивает. Слоун в этот момент стучит второй раз.

– Две минуты, – шепчу, убедившись, что Джесс меня хорошо поняла. – И я ее сплавлю.

Закрываю шкаф, потом хватаю с пола футболку и, стерев ею с рук и губ запах Джесс, иду открывать Слоун.

– Четыре часа дня, ты чего дрыхнешь? – Она врывается в спальню и идет прямиком к шкафу. Я хватаю ее за руку, утягиваю на кровать. Виновато улыбаюсь, а она раздраженно вздыхает.

– Прости. У меня пары весь день были, устал, – говорю. Сам уже не помню, когда в последний раз ходил на занятия, но надеюсь, что эта ложь остудит ее пыл.

Так и есть.

Слоун успокоилась и сворачивается клубочком у меня на груди.

– Ты реально на пары ходил?

Я киваю и глажу ее по щекам, убираю за ухо выбившуюся прядку. Потом переворачиваю Слоун на спину и оказываюсь сверху. Увидев у нее на руках синяки, вспоминаю, что так и не извинился за случай на кухне.

– Я реально учился, – вру дальше, кончиками пальцев поглаживая отметины. – Я всерьез взялся за учебу, Слоун. Как и обещал. Хочу исправиться. – Целую синяки в форме своих отпечатков. – Иногда забываю, какая у тебя нежная кожа.

Слоун поджимает губы и сглатывает. Сдерживает слезы. Н-да, придется повозиться. Она все еще зла на меня.

Глубоко целую ее, ухватив за щеки ладонями. Безотказный прием, заставляет девчонок думать, будто тебе от них только поцелуйчики и нужны.

Чушь. Будь на то воля парней, они бы выше титек ничего и не мацали.

– Я тебя люблю. – Мои ладони скользят к ее талии. Член набухает и твердеет так, как не затвердел бы с Джоновой блядью, сидящей в шкафу.

Девчонок у меня было много, но ни одна не заводила меня так, как Слоун. Сам не знаю, что в ней особенного: титьки средние, да и жопа не вау.

Наверное, все дело в невинности. Мне нравится думать, что я первый и единственный, кто ее трахал. Люблю думать, что больше никто ее трахать не будет.

Сую руку ей под кофту и приспускаю кружевной лифчик.

– Давай я заглажу свою вину, – шепчу, целуя ее в сосок и прикусив его прямо через тонкую ткань.

Слоун со стоном выгибает спину и упирается руками мне в грудь.

– Эйса, я только что из спортзала. Вся потная. Давай сперва в душ схожу.

Я разжимаю зубы. Это она очень кстати напомнила. У меня будет время избавиться от этой, как ее там.

– Иди, ополоснись. Сегодня гуляем.

Слоун улыбается.

– Типа свидание?

– Не типа, а свидание.

Улыбка Слоун становится шире, и она, соскочив с меня, идет к выходу.

– Запереть не забудь, – говорю.

Слоун замирает.

– С какой стати?

Я хватаю себя за бугор в паху.

– Надо бы закончить то, что ты начала.

Наморщив носик, она закатывает глаза, однако дверь все же запирает. Я вскакиваю с кровати и проверяю замок, потом оборачиваюсь – Джесс выскакивает из шкафа. Тычет мне в лицо пальцем и, цедя яд, бросает:

– Гондон отбитый.

Я заламываю чиксе руку за спину, а свободной ладонью зажимаю ей рот. Смотрю на нее предостерегающе, чтобы заткнулась, а услышав, как в д́уше открывается вода, убираю ладонь. Глаза у Джесс покраснели, я вижу в них страх. Это хорошо. Страх не даст ей меня заложить.

Выхватив у нее из рук платье, натягиваю его ей через голову.

– Одевайся и проваливай, – говорю. – У нас со Слоун сегодня свиданка.

Глава шестая

Слоун

Перед парой быстренько забегаю в туалет подправить прическу и макияж. Раньше я могла встать с постели и, почти не наводя марафета, умчаться на занятия. Теперь же рядом со мной всю пару будет сидеть Картер, и мне вдруг стало не плевать на то, как я выгляжу.

Свет флуоресцентных ламп беспощаден: мешки под глазами вскрывают всю правду о прошлой ночи. Глядя в зеркало, я вижу девчонку, которая ночь не спала, переживая из-за парня-динамщика.

Вчера я пошла в душ, готовясь к первому за последние полгода свиданию, а Эйса свалил вместе с приятелем по имени Джон. Оставил меня наедине с толпой народу. Я сидела, боясь заснуть, волновалась из-за него, пока меня все же не сморило, а когда Эйса наконец соизволил явиться и забрался на меня, я от злости тупо расплакалась.

Эйса даже не заметил этого. Или ему было просто насрать.

Я ревела все время, что он меня трахал, а ему, походу, было по фигу, кого он имеет – лишь бы сунуть. Кончив, он скатился с меня и сразу удрых. Не сказал ни слова: ни «прости», ни «спасибо», ни «я люблю тебя». Просто слез с меня и молча заснул. А я отвернулась и продолжила плакать.

Плакала просто потому, что позволяю ему так со мной поступать. Потому что не вижу иного для себя выхода. Потому что осталась с ним, невзирая на то, в кого он превратился. Потому что не могу уйти, как бы мне ни хотелось. Потому что до одури переживала за Эйсу, козла такого, когда он где-то пропадал. Я плакала от осознания, что часть меня все еще испытывает к нему чувства… ведь как его можно не любить, я не знаю.

Насмотревшись, отворачиваюсь от зеркала и иду на занятия. Мне самой стыдно за себя, за то, кем я стала.

Картер уже на месте, за партой. Следит за мной краешком глаза. Я на него старательно не смотрю.

Сперва я немного запала на него, и от мысли, что мы будем видеться трижды в неделю, голова пошла кругом. Я уже и забыла это чувство, но стоило встретить Картера у нас дома, да не с кем-нибудь, а именно с Эйсой, и все хрупкие фантазии тут же развеялись. Заводить шашни с Картером – с какой стати? Мне от Эйсы никуда не деться, к тому же измена – не мое. Просто хотелось запасть на кого-нибудь, слегка пофлиртовать, почувствовать себя желанной.

Но оказалось, что Картер такой же, как Эйса, и мне уже ничего не охота. Знать его не желаю. К тому же он теперь постоянный гость в нашем доме, и мне тем более нельзя с ним общаться. Если Эйса хотя бы заподозрит, что ко мне кто-то подкатывает, этому парню кранты. Хотелось бы сказать, что не в буквальном смысле, однако… Эйса потерял края, он бессовестен, а значит, и на убийство способен.

Потому я и не хочу подставлять Картера. Убеждаю себя, что он тот же Эйса, только в другой шкуре, риска не стоит и ситуация с ним лишь очередной барьер на пути к побегу.

Я озираюсь в поисках другого свободного места, подальше от Картера. Слишком долго проторчала в уборной, и все успели занять, кроме двух мест в предпоследнем ряду, прямо перед Картером. Опустив голову, старательно избегая его взгляда, иду к незанятым стульям. Не знаю, поверит ли он, будто я его не заметила…

Сев, раскладываю на парте книги. Услышав за спиной звуки возни, машинально оборачиваюсь и вижу, как Картер, прихватив рюкзак, перебирается ко мне. Он выдвигает стул и падает на него.

– Чего не так-то? – спрашивает.

– В каком смысле? – спрашиваю в ответ, открывая раздел учебника, на котором мы остановились в понедельник.

Делаю вид, будто читаю, и чувствую, как он сверлит меня взглядом.

– Чего тебе? – не выдержав, бросаю ему. – Чего надо?

Он так и молчит. Раздраженно захлопнув учебник, я разворачиваюсь, но упираюсь в его колени своими. Картер с легкой улыбочкой опускает взгляд.

– Ну мне типа понравилось заниматься в паре с тобой, вот и решил продолжить. Впрочем, тебе, видать, не зашло, поэтому…

С этими словами он собирает учебники. Очень хочется вырвать книжки у него из рук, не отпускать, однако облегчение оттого, что он понял намек, сильнее.

Картер прячет тетради в рюкзак, а я боюсь сказать хоть слово. Знаю, что, кроме жалкой мольбы остаться, ничего выдавить не смогу.

– Это мое место, – говорят нам монотонным, глухим голосом.

Мы одновременно оборачиваемся и видим другого студента. Он смотрит на Картера невыразительным взглядом.

– Я как раз ухожу, друг, – отвечает Картер, кладя на парту рюкзак.

– Нечего было вообще сюда садиться, – продолжает парень. – Это мое место. – Потом указывает на меня. – Ты тоже заняла чужое место. В понедельник здесь сидела другая девчонка. Не фиг чужое место занимать.

Выглядит он взволнованно. Похоже, мы его сильно расстроили. Мне дико жаль этого парня, потому что в нем я вижу одного из братьев. Я уже хочу сказать, мол, уходим, садись ты на свое место, но Картер в ярости вскакивает.