Школа и детство 80-х

Александр Гацкий

Школа и детство 80-х

Сильные мира сего

В третий класс я пошёл в новую школу. Это было грустное первое сентября. Все школьники радовались, увидев друг друга после длинных летних каникул. А я не радовался, так как не знал никого в этой школе. Мне хотелось в свою старую школу, и слёзы наворачивались на глаза от такой несправедливости. Но я не плакал. Третий класс всё-таки.

Но потом мы зашли в класс, и учительница вывела к доске пятерых учеников, в том числе и меня, и сказала остальным, что это новенькие. И просила нас поддержать и помочь влиться в коллектив. Мне сразу стало полегче. А когда меня посадили в средний ряд с симпатичной девочкой Валерией, то я подумал, что не так уж всё и плохо.

К концу дня у меня появился друг Ярослав, я присмотрелся к одноклассникам, а они ко мне. Я отметил двух красивых девчонок – Аню и Алёну, которые сидели на первых партах. А с ними сидели Сергей и Жора, с виду – отъявленные хулиганы, особенно Жора.

Ещё был забавный мальчик Валера, худенький, с большим лбом и торчавшими вверх непокорными короткими волосами. Судя по всему, отличник.

На второй день после урока физкультуры, где я подтянулся пятнадцать раз, ко мне подошёл Сергей – интеллигентный хулиган, и сказал что у меня будет четвёртое место в классе по силе, после него, Жоры и Ярослава. Как он это определил – я не понял, ведь они подтянулись меньше меня. Но я не стал спорить, так как было непонятно, что даёт этот статус.

Это потом я узнал что статус сильного даёт возможность сидеть за одной партой с самыми красивыми девочками. То есть на Аню и Алёну я мог любоваться только издали. Впрочем меня устраивала Лера – спокойная и милая. Она была не отличница, но прилежная.

Через неделю я уже не вспоминал о старой школе, в которую поначалу хотел сбежать. Кроме спортивного Ярослава и подружился с чудаковатым Валерой. Они были противоположностями, но мне было интересно и с тем и с другим. Ярослав был готов поддержать любую мою идею. А Валера сам выдумывал такое, до чего я бы никогда не додумался.

Однажды на перемене мы пускали самолётики из тетрадных листов из раскрытого окна класса в школьный двор. Вдруг меня кто-то ухватил за ноги и попытался выкинуть из окна, но потом придержал за штанины. Я упёрся руками в шершавую стену школы снаружи окна, но понимал, что нахожусь в руках того, кто держит меня за штаны. Внизу маячил козырёк школьного крыльца.

– Будешь пятым после меня, – сказал тот, кто держал меня.

– Хорошо, – только и оставалось сказать мне. А что было делать?

Когда я втянулся обратно, то увидел Алексея, с лицом красным то ли от натуги с которой он втягивал меня обратно, то ли от злости. Своего лица я не видел, но, вероятно, оно было страшно, так как Алексей отшатнулся и пытался бежать, но я его настиг одним прыжком и принялся лупить.

Но тут в класс вошла учительница и все шмыгнули по своим местам. Во мне всё кипело и я строил планы мести. Но, к концу урока, практически остыл и стал думать – почему я узнал кто впереди меня по силе и забыл узнать – кто после? Ведь кто-то же был на четвёртом месте, пока я не появился, и, вероятно, это был Алексей.

До первой крови

После того случая, когда Алексей чуть не выкинул меня из окна школы, нам пришлось стать врагами. Одноклассники всячески поощряли эту вражду, поэтому мы нередко дрались с Алексеем, но как-то по детски, не нанося друг другу особого урона.

Вообще, драки в те времена, были обычным делом и случались на каждой перемене. Причём, если кто-то кого-то стукнул портфелем, а в ответ получил учебником по голове, то это за драку не считалось.

Учителя, надо отдать должное, драки пресекали, как могли. Распространенным наказанием по возрастанию степени тяжести были различные записи в дневник, вызов родителей в школу или вызов ученика с родителями к директору. Мне удавалось обходиться записями в дневник.

Если предстояла серьёзная драка, то её откладывали до конца уроков и проводили за школой, среди гаражей. Зрители там могли удобно разместиться на крышах гаражей, как на трибунах, заодно отслеживая появление учителей.

Я тоже ходил посмотреть, но участвовать пока не приходилось. Вообще, советский период моего детства был спокойным и мирным временем. Начиная с первого класса, я сам возвращался домой, читал записку от мамы про суп в холодильнике, ел его, делал уроки и шёл сам на тренировку в бассейн Динамо. И это не беспечность родителей или какая-то моя чрезвычайная самостоятельность. Мне действительно ничего не угрожало.

Но это уже был конец советского периода и что-то неуловимо стало меняться. Сначала, конечно, в умах. Например, вышел довольно странный фильм «До первой крови». Мне, как и другим неискушенным зрителям, он понравился. Все мы в то время были неискушенные. У нас появилась игра – «до первой крови». Оцените влияние кино на неокрепшие умы!

И вот, однажды, ко мне в школе подходят наши главные хулиганы – Сергей и Жора. Они заявляют, что мне предстоит биться с Алексеем за 4-е место в классе до первой крови. Алексей, мол, уже согласился, и, если я откажусь, то победа будет за ним. Объявление было сделано грамотно, при одноклассниках и, самое главное, при одноклассницах. Поэтому отказаться было невозможно. Я согласился.

Когда я вышел на площадку между гаражами и увидел кучу школьников вокруг и на крышах гаражей, то почувствовал себя, как на арене Колизея.

Или, скорее, цирка. Во взгляде Алексея не было вражды и драться нам обоим совсем не хотелось. Но народ требовал зрелища. Нас стали подзуживать и подталкивать друг на друга. Это имело обратный эффект. Хотелось сбежать с этого представления. Но я понимал, что это больно ударит по моей репутации в школе. Тогда я решил поскорее всё закончить. Вы жаждете крови? Что же, она вам будет.

Легче всего разбить нос, подумал я, ориентируясь на себя. У меня нос – уязвимое место. И мне пришлось ударить Леху по лицу. Не забуду этого мерзкого ощущения, когда бьёшь человека просто так, не чувствуя к нему злости. Но крови не было, а Алексей разозлился и стал пинать меня ногами. Дальше пошло само собою, и толпа получила своё зрелище.

Потом кто-то из зрителей заметил кровь на светло-синей рубашке и заорал —"СТОП!". Но нас ещё не сразу удалось оттащить друг от друга. Кровь была на рубашке Алексея, и кто-то уже закричал, что я победил.

Но оказалось, что это я поранил руку о Лёхин пионерский значок.

Стрелять мы вас научим

Во втором классе школе меня выбрали старостой. Наверное за то, что хорошо учился. Забавно было быть восьмилетним старостой. Я ходил на школьные собрания, а потом докладывал в классе о том, что там говорили. Больше ничего не помню о своей деятельности в роли старшего по классу.

А в третий класс я пошёл в новую школу, в третий "З" класс. И там старостой выбрали Олю. Бойкая девчонка, которая и по всем предметам была отличница, и ещё на многие кружки успевала ходить. Как та Маша Старцева из Приключений Петрова и Васечкина.

А кружков в советской школе было очень много. Выжигание на деревянных дощечках, выпиливание лобзиком, шахматы, тир… Я перепробовал всё.

Оля тоже ходила на шахматы и на стрельбу. В прохладный подвал школы, где располагался тир, и, по совместительству, бомбоубежище, мы первый раз пришли почти всем классом. Но очень скоро осталось ходить всего трое – я, Оля и Серёжа.

Занятия по стрельбе вёл военный пенсионер – Матвей Сергеевич. Он строго спрашивал правила техники безопасности и большое внимание уделял тому, чтобы мы правильно заряжали пневматическую винтовку и изготавливались к выстрелу. А сколько раз попадали уже не считал. Мы сами считали и соревновались друг с другом.

Он даже успевал вздремнуть в своём кресле, пока мы прилежно стреляли по кружочкам. Выдавал он на занятие всего по тридцать пулек на каждого. И этого казалось очень мало. К тому же стрелять по кружочкам казалось скучно.

И один раз я принёс на занятие солдатиков. Немцев из набора плоских тевтонских рыцарей. Дождавшись, пока Матвей Сергеевич задремал, я на цыпочках пошёл к кружочкам и выставил рядом рыцарей. Если бы он проснулся в этот момент, то точно бы выгнал меня раз и навсегда.

Но он не просыпался и мы устроили тевтонцам «Ледовое побоище». Почувствовали себя в настоящем окопе! На нас надвигались рыцари, закованные в латы. И, если мы не успеем их подстрелить, то они изрубят нас в капусту.

Пульки быстро закончились, но и противники все лежат. Я пошёл собирать солдатиков и случайно ткнулся в стену за мишенями. Она оказалась мягкая, должно быть из поролона, и из неё посыпались пульки.

Большая часть из них годилась на то, чтобы ими можно было повторно стрелять! Я набил пулек полные карманы. И в следующие разы мы стреляли намного больше, чем положенные тридцать пулек. Иногда до тех пор, пока Матвей Сергеевич не проснётся.

А потом как-то была учебная тревога. И в том тире собрались все начальные классы. Ух и галдёж поднялся! Дети всегда очень оживляются, когда урок идёт не по плану, а превращается в такое увлекательное мероприятие, как поход всем классом в подвал школы.

Но директор, всё-таки, заставил всех замолчать и долго объяснял нам зачем мы тут собрались. Мало кто воспринимал его речь серьёзно. Разве что Оля, наша староста, да ещё несколько учеников. Даже примерка противогазов вызвала новое веселье.

Я на минуту попробовал представить – каково это, если бы началась настоящая бомбёжка? Но тут же отмахнулся от этой мысли. Там наверху солнечный день 1988 года, мирный город Луганск – районный центр одной из пятнадцати республик великого и могущего Советского Союза – самой большой страны на Земле. Кто посмеет на нас напасть?

Бассейн «Динамо»

В шесть с половиной лет родители отвели меня в бассейн «Динамо». Это сейчас детей уже лет с трёх водят на разные кружки и секции. А раньше до самой школы – детство, двор, друзья.

Занятия начались в плескателе или лягушатнике, так назывались два маленьких 10 метровых бассейна. В глубину было около метра и вода тёплая, градусов 30. Учили не бояться воды, нырять и переплывать этот небольшой бассейн.

И вот, через пару месяцев я переплывал этот плескатель вдоль и поперёк. Тренер, милая женщина, отвела меня и ещё двух Ихтиандров в большой бассейн. Вот так сразу из лягушатника в открытое море.

Какой он казался огромный – целых 25 метров в длину. Куча людей вспенивала воду на шести дорожках. Тренер сказала нырять на первой дорожке и плыть до конца.

– Кто доплывёт, – сказала она, – того зачислим в спортивную секцию. А кто не доплывёт, тот пойдёт обратно в лягушатник.

– А сколько здесь глубина? – спросил я, с опаской поглядывая в тёмную синь воды.

– Пять метров, – ответила тренер, – но вы не бойтесь, можно держаться за бортик, главное – доплыть до конца.

Было страшновато, но мне очень захотелось доплыть. Я прыгнул с бортика и… не почувствовал привычного дна. К тому же вода оказалась холоднее. Инстинктивно я вцепился в бортик. Немного "повисел" на нём, оттолкнулся, проплыл метра три и опять повис.

Очень долгий показался мне этот первый бассейн. Но я доплыл. Как и ещё один Ихтиандр. А второй не смог отпустить бортик и отправился дозревать обратно в лягушатник.

Потом я пошёл в школу. И три раза в неделю, после школы, ходил в бассейн. Начались настоящие, серьёзные тренировки. Первый час мы занимались в зале. Если в большом, то это была разминка и потом полчаса футбола, баскетбола или волейбола. Если малый зал, с мягким полом, то тоже разминка а потом силовые упражнения на тренажёрах или регби.

Потом шли в бассейн. Тренером уже был строгий мужчина. Он командовал как нам плыть – с доской или без неё, в ластах, с поплавком на ногах, с лопатками на руках или без всего. Брассом, кролем, баттерфляем или на спине.

В конце тренировки тренер давал нам минут пять подурачиться – попрыгать с бортиков и тумбочек, понырять на глубину, поплавать наперегонки или поиграть в "сифу". Пацаны же.

Пять минут, конечно, не хватало и дурачества продолжались в душе. Самое весёлое было – закупорить сливные отверстия мочалками, напустить воды по щиколотку и играть мыльницей в футбол. Заканчивалось это примерно через минут сорок или раньше, если тренер выгонял.

Потом долго одевались, сушили головы, рассказывали анекдоты. Выйдя, наконец, на улицу ощущали жуткий голод и было невмоготу дойти до дома и мы заходили в столовку рядом с бассейном.

Счастливчики покупали себе пирожок с повидлом за 6 копеек, а тем, у кого не было денег можно было бесплатно взять кусок хлеба. Если его посолить из солонки на столе, то получалось очень даже неплохо!

Потом шли домой через сквер. Это тоже было весело и занимало порядком времени. Вот так родители занимали первоклассников, чтобы они после школы не шатались по дворам.

Правда были ещё три дня, когда тренировок не было. И на эти три дня меня отдали на танцы, чтобы уж точно не шатался. Но это уже другая история.

Если из-за меня, то простите

В конце 80-х, когда я учился во втором классе, произошёл случай, за который мне до сих пор стыдно.

У меня был друг Виталик – добродушный светленький полноватый мальчишка. Он не был моим одноклассником и даже с моего двора. Мы познакомились с ним у фонтана. Он запускал подводную лодку.

Лодка мне показалась тогда чудом игрушечной техники. Я с восхищением наблюдал, как она плавает вперёд-назад с разной скоростью, поворачивает и даже погружается и всплывает.

Виталик был нежадный, он давал порулить лодкой всем желающим, а их было немало. Наконец, очередь дошла и до меня. Я взял пульт управления, а Виталику дал подержать моих солдатиков-викингов.

Уже смеркалось, когда за Виталиком пришёл отец. Мы увлечённо играли – раздобыв кусок пластилина, мы приклеили солдатиков на лодку и они у нас шли в набег на другие страны.

Один отклеился и утонул. Мы пытались поднять его со дна при помощи подводной лодки или подтолкнуть ближе к бортику, чтоб потом достать куском проволоки с крючком. Но, всё-таки, пришлось мне лезть в воду.

Виталику понравилось играть со мной и он не хотел уходить. Его отец написал на кусочке газеты их адрес и сказал, – "приходи к нам завтра в гости после школы". На этом и разошлись.

Так началась наша дружба. На следующий день я, конечно, пришёл к ним в гости с небольшой коробочкой своих лучших солдатиков. Дома у меня под кроватью стоял большой ящик с солдатиками. Это были мои любимые игрушки.

Виталик был чуть младше меня. Было видно, что его баловали, так как он был единственным ребёнком в семье. У него было всё – солдатиков ещё больше чем у меня, игрушечный набор военной техники, пушка, которая могла стрелять карандашами, воздушное ружьё.

А кроме этого большая коллекция детских книжек и аквариум. Только братьев и сестёр у него не было, поэтому дома он скучал. И он очень обрадовался, когда я пришёл.

С тех пор мы часто играли то у него, то у меня. Виталик раньше просто строил крепость из кубиков, расставлял на ней солдатиков и расстреливал из пушки карандашами. Такая игра мне вскоре надоела.

Я научил его новой – расставляя солдатиков я с ходу придумывал легенду про них, а вернее брал за основу сюжет одного из приключенческих фильмов, просмотренных накануне. Получалось увлекательно!

Один раз я увидел у него на полке книжку про индейцев, – интересная? – спросил я.

– Не знаю, – ответил Виталик, – не читал.

– Дай мне почитать, – попросил я, – через неделю верну.

Через неделю мы играли в индейцев и ковбоев по этой книге. Виталик тоже её прочитал и попросил отца достать остальные. Отец смог достать ещё две книги, а остальные мы нашли в городской библиотеке.

А потом мой отец подарил мне на День Рождения велосипед «Десна» и солдатики отошли для меня на второй план. Целый день я гонял с друзьями на великах и совсем забыл про Виталика.

Однажды я пришёл со школы, быстро сделал уроки и собрался покататься. Вдруг – звонок в дверь. Я глянул в глазок и увидел Виталика с коробкой под мышкой. В солдатики пришёл играть, – с досадой подумал я.

– Мам, – крикнул я на кухню, – скажи, что меня нет.

А сам спрятался в ванную. И услышал, как открылась дверь и Виталик спросил дома ли я. Но моя мама почему-то сказала ему другое.

– Он наказан, – сказала она.

Мне стало не по себе, я понял, что меня ждёт серьёзный разговор с мамой. И тут я услышал фразу, которую помню до сих пор.

– Если из-за меня, то простите его пожалуйста!

Мне стало стыдно, но я зачем-то продолжал сидеть в ванной. Я не слышал, что ответила ему моя мама, но дверь захлопнулась и Виталик ушёл.

Он больше не приходил ко мне. А я всё откладывал сходить к нему, так как мне было стыдно за этот случай. Началось лето и мы уехали к бабушке. А потом мы переехали в другой район, где я пошёл в новую школу.

Однажды, разбирая свои игрушки, которыми я теперь уже редко играл, я увидел викингов и индейцев и вспомнил про Виталика. Мне стало грустно от того, что я потерял друга.

Я собрал солдатиков в коробочку, сел на трамвай и поехал к нему в гости.

В спортивном лагере

Я занимался плаванием в спортивной секции бассейна «Динамо» с семи лет. В десять мне предложили поехать в спортивный лагерь. Родители согласились. Им нужно было оплатить только десятую часть стоимости путёвки – порядка двенадцати рублей.

Отъезжали мы в солнечное воскресное утро, от бассейна, на красном автобусе «Икарус». Мама обещала приехать на следующие выходные. Мне было не грустно, со мной сидел мой друг Сашка. Да и весь автобус был полон шумными ребятами из нашей секции по плаванию.

Ехали несколько часов. Лагерь находился в лесу, что уже было чудом. Так как в нашем городе – только парки и скверы, а до настоящего леса мы с родителями ездили на выходных на автобусе около часа.

Нас распределили по одноэтажным домикам с четырьмя комнатами. В каждую комнату с отдельным входом и небольшим деревянным крыльцом – по четыре человека. Сашка попал в соседний домик.

Нам повезло, в нашем домике две комнаты занимали девчонки из нашей секции. Их у нас было мало, всего восемь. А мальчишек раз в пять больше. Один из строгих запретов был – заходить в комнаты девочек.

Несмотря на то, что все мы – спортивные ребята, поначалу было трудно. Подъём в семь утра, а завтрак только в девять. Получасовая зарядка, водные процедуры, уборка комнат, а потом в столовую.

А в десять тренер выстраивал нас в одну линейку и командовал – "Налево! Бегом марш!" И мы бежали по тропинке через лес на речку – около четырёх километров. А потом столько же обратно.

На берегу отдыхали час. Прибежав первый раз мы все повалились на траву, как загнанные лошадки. С ужасом представляли себе, как трудно будет бежать обратно. Но потом втянулись в спортивный режим. В следующие разы уже весь час купались, а потом легко бежали обратно.

Обед был в пол-первого. Съедали всё, просили добавки, но не всегда она была. Собирали со стола за пазуху весь хлеб, который оставался. Потом был тихий час до трёх, нужно было сидеть в домике и желательно спать.

Некоторые спали, но большинство – нет. Начинались перебежки от домика к домику, дурачества. Кто попадался тренеру – шёл на стадион, бегать штрафные пять, десять или пятнадцать кругов.

Сосед по комнате – Олег решил подглядывать за девочками, которые жили за стенкой. Во время тихого часа он начал ковырять перочинным ножичком стенку, которая оказалась из двух слоёв фанеры. Вскоре дырка была готова и он приложил к ней любопытный глаз.

– Ленка собирается переодеваться в купальник, – зашептал он.

Все ринулись к кровати Олега. Мишка оттолкнул его, сказав, – ну-ка, дай мне посмотреть! – и спас Олегу глаз, так как из дырки в стене показался острый кончик карандаша.

– Да вы что там, совсем сдурели! – возмущённо заорал Олежка, – без глаза можно остаться!

И он в сердцах стукнул подушкой по стене. С той стороны ответили. Потом ответили с третьей стороны, подумав, что это им. И началось! Увлёкшись выбиванием подушек об стенки мы не заметили тренера. Нам присудили вышку – пятнадцать кругов, всей половине домика, кроме девчонок.

– Несправедливо, – жаловался Олег, – стучали все, а бегать только нам

– Молчи уж, балбес, из-за тебя всё началось.

Когда мы добежали свои круги, закончился тихий час и ребята пошли в открытый бассейн на тренировку, которую и для нас никто не отменял. Дотянуть до ужина помогал только хлеб, который унесли с обеда.

Однажды, перед ужином я зашёл в домик переодеться, прилёг на свою кровать и неожиданно для себя уснул. Целый час было тихо а потом меня разбудили голоса возвращавшихся из столовой ребят.

Я проспал ужин!

– Там осталась добавка? – в надежде спросил я их.

– Нет, сегодня никому не давали добавки, – сказал Костя и вытащил из карманов два куска хлеба. Соседи скинулись мне по куску хлеба, а в тумбочке я нашел соль и головку чеснока.

Ребята ушли играть на стадион, а я налил стакан воды и уселся на крыльцо ужинать тем, что, как говорится, Бог послал. На соседнее крыльцо вышла Ленка. Понаблюдав, как я натираю чесноком корочки хлеба и уплетаю их с солью и водой, она вдруг сказала, – у меня яблоко есть, сейчас принесу!

Лучший тренер по бегу

В спортивном лагере не прожить, конечно же, без друзей. Они и последним куском хлеба поделятся и поддержат тебя даже в самой безрассудной, на первый взгляд, идее.

К восьми-километровым кроссам на речку мы уже адаптировались. Но мы пробегали столько интересных мест! А хотелось в них задержаться подольше.

Тренер это предвидел и и брал с собой помощников – старшаков лет четырнадцати, которые помогали ему держать строй и следить за нами – десятилетками. Но мы, всё равно, решили сбежать.

Дружили мы больше всего своей комнатой из четырёх человек, куда нас поселили случайным образом.

А со своим другом Сашкой, которого поселили в соседний домик, я, почему-то, почти не общался.

И вот, на обратном пути с речки, мы вчетвером на бегу юркнули в кусты и там затаились. Мимо протопали не менее пятидесяти пар ног и всё стихло. Тренер нашего исчезновения не заметил.

Теперь у нас было около часа времени, чтобы спокойно дойти пешком и не опоздать на обед. Недалеко от тропинки в сосновом лесу Олежка заметил странный холмик. Мы свернули с тропинки и пошли посмотреть.

С обратной стороны склон холмика был срезан и укреплён брёвнами, и в нём была дверь! Надпись на двери гласила: Музей партизанской славы. Вот это да! Столько раз бегали по тропинке и не замечали. Правда, музей был закрыт, но мы решили уговорить тренера сходить сюда.

Мы побродили вокруг и Лёва нашёл кусты малины. Всё вчетвером накинулись на ягоды, перебегая с места на место и стараясь успеть съесть больше других. И, постепенно, отдалялись от тропинки.

Малины было много и скорость её поедания упала. Мы разбрелись по полянке и не видели друг друга, так как кусты были выше головы. Я услышал, как кто-то ломится ко мне через кусты, похрустывая ветками.

– Тебе малины мало? – закричал я, не зная – кто ко мне продирается.

Но в ответ услышал только шумное сопение. Вдруг меня прошиб холодный пот. Я раздвинул колючие кусты, заслоняющие обзор, и увидел что-то большое, покрытое блестящей шерстью.

– Медведь! – заорал я и бросился наутёк. Я слышал за собой не отстающий топот ног, но потом понял, что это друзья понеслись за мной.

Мы отмахали с полкилометра, прежде, чем остановиться.

Светило солнце, лес был совсем реденький, погони не видно и, когда я не смог толком рассказать – кого я увидел, то все трое начали надо мной смеяться, а Олег даже упал на песок, схватившись за живот. Глядя на них я тоже стал хохотать.

– Может ты Миху с медведем спутал? – предположил Лёва, – он тоже здорово сопит.

– А в какой стороне тропинка? – вдруг спросил Миха и все перестали смеяться.

Можно было попытаться вернуться обратно к малине, а от неё к музею партизан. Но, несмотря на смех, все побаивались того, что это мог быть настоящий медведь. К тому же не хотелось идти назад.

Мы пошли вперёд. И, вскоре, совсем заблудились, выйдя к небольшому лесному озерцу, которое раньше не видели.

Потом Олежка вспомнил, что когда мы бежали с тренером на озеро, то он видел на некоторых деревьях отметины синей краской. Все остальные подтвердили, что тоже видели. Мы стали искать синие отметины. Но нашли только красные.

– Ну, синее, это, понятно, вода. А красное это что? – спросил Лёва.

– Кровь! – крикнул дурным голосом Миха и захохотал.

Никто больше не засмеялся.

Наконец, мы решили, что красное это, возможно, город или дорога. И лучше выйти туда, чем идти, вообще, не зная куда.

Понимая, что на обед мы, скорее всего, опоздаем, но, всё же, надеясь успеть, мы перешли на бег и вытянулись в привычную колону по одному. Впереди, сопя носом, бежал Миха.