Школьный заговор в городе солнца

Ребята слушали Гая, на их лицах отражались сомнения и досада. Одно дело, когда все просто – поломал четыре постройки, и мир наш. А если все так запутанно и сложно… стоит ли игра свеч?

– Слышали про магов, отмеченных стрелами всех стихий?

– Да, вроде, – неуверенно закивали Пиро и Руди, Акула и ее друг детства – Ли – пожали плечами.

– Их появление случается очень редко. Может, раз в десятилетие. Может, раз в столетие. Только с их помощью можно выпустить наружу потустороннюю сущность.

– Ну здорово, – разочарованно протянул Руди. – Тогда что же нам, сто лет ждать этого отмеченного? И как его искать? Глупости какие, это даже несерьезно.

– Ну, искать его не надо. Обычно про таких слухи распространяются далеко впереди. Если отмеченный или отмеченная стрелами появится в нашей школе – мы сразу узнаем. Да и из других школ слухи дойдут быстро. Но да, это может случиться не в этом и не в следующем году. И даже не на нашем веку! – высокопарно и торжественно произнес Гай. – Но я это хочу сделать не для себя, а для всех магов стихий. Чтобы меня потомки с благодарностью вспоминали. Хотя директору школы дождя, который у себя там открыл первую брешь, удалось как-то дожить до появления в его школе отмеченной. Только дядя Бэррол не знает, как.

– Вот бы нам нашего директора в союзники, – мечтательно произнес Пиро, и ребята захмыкали.

– У нас не директор, а директриса, – усмехнувшись, ответил ему Руди. – И, по-моему, она просто прется от смены сезонов. Прошлой зимой пыталась всех учеников поставить на лыжи. Осенью какие-то гербарии все собирала разноцветные, классы украшала. Пытается привить нам любовь к тому, что полюбить в принципе невозможно.

– М-да, у нее, кажется, с головой не в порядке. Это страшно, когда на руководящем посту сумасшедший находится.

– Слушай, – торопливо заговорил вдруг Руди. – Ну, хорошо. Вот проживем мы сто лет, как этот твой директор, и дождемся отмеченную, и постройки найдем. А как мы их разрушим-то? А что, если они большие и прочные?

– Ну, Руди, не ожидал, что ты такой дурачок. А магия стихии тебе для чего? В школе дождя именно так и сделали. С помощью воды все и развалили.

– Ого! А мы, значит, сожжем? Направим солнечные лучи невиданной мощи на эти постройки? – с деланым восторгом протянул Руди, словно не замечая обидных слов.

– Все-таки не такой дурачок, – засмеялся Гай, и ребята подхватили. – Соображаешь.

– Ага, соображаю, – в голосе Руди послышалась издевка. – А что делать с запретом на использование магии в своих целях? А?

Гай с несчастным видом сделал глубокий вдох и шумно выдохнул, разводя руками.

– А я тебя уже было зауважал. Да кому какое дело будет до этих запретов, когда мы сломаем систему? Победителей не судят! Если к нам вернется вечное солнце в город, то мы постоянно будем использовать свою магию. А так как круг замкнется, и обычного мира не станет, то можно будет даже не задумываться, что своими действиями мы кому-то там навредим. Вот о чем я мечтаю!

Ребята так заболтались, фантазируя и строя планы, что не сразу даже услышали разносящийся по коридорам мерный звук школьного колокола, возвещающего, что пора готовиться ко сну. За все время их разговоров ни единая живая душа не появилась в каминном зале. Ученики и учителя избегали этой комнаты. Почему-то никто не чувствовал себя там уютно даже в глубоком и мягком диване возле ярко горящего жаркого камина. Но это было именно то, что нужно юным заговорщикам. Им никогда никто здесь не мешал.

Однако когда негромкий звон прокатился по стенам школы, друзья почувствовали беспокойство, взявшееся словно ниоткуда. Просто всем сразу захотелось покинуть это место, почти бегом. Они никогда так поздно здесь не засиживались. Почти не сговариваясь, все разом поднялись на ноги.

– Пойдемте, – сказал Гай. – Времени-то, оказывается, уже много, а нам еще половину круга обходить до жилого сектора. А всем надо выспаться. Наконец-то выходные закончились, и завтра нас ждут на занятиях. Хоть там позволят поиграть с солнечными лучами.

Его фальшиво-уверенный голос странно прозвучал в каминном зале. Неестественно и глухо. Словно утерял свою звонкость, обложенный ватой. Ребята поежились и гуськом потянулись к выходу. Казалось, что даже огонь перестал давать тепло и в комнате похолодало.

Пока друзья шли по длинному полукруглому коридору, тревога рассеялась, и все повеселели. В жилом секторе ребята свернули к своей комнате, а Одри отправилась в спальню девочек-второкурсниц.

Глава 3. Баланс

vs

полигон

На улице было сухо и прохладно. Тусклое октябрьское солнце из последних сил пыталось пробиться через вязкие осенние тучи, чтобы осветить и хотя бы немного согреть город, в котором еще не так давно было постоянным и любимым гостем. А может, и хозяином. Гай с хмурым лицом сбежал с невысокого крылечка жилого сектора во внутренний двор, где его дожидались приятели, чтобы вместе идти на первое занятие.

Учебный день сегодня начинался с «теплицы», как называли это помещение ученики, да и преподаватели тоже. Часть обширной территории внутреннего двора была отведена под большой зал со стеклянной крышей. Еще несколько лет назад этой крыши не было. Вместо нее над учебным помещением периодически натягивали то тент из солнцезащитного материала, то просто прозрачный пластик – в зависимости от опыта и умений класса, приходящего на занятия, а также от активности солнца, которое, хоть и не скрывалось никогда в дневные часы, все-таки грело и светило по-разному. Новички еще не были способны ослабить действие его лучей, поэтому учились под затемненной крышей. Отсюда они наблюдали за солнцем, тренировались смотреть на него подолгу без вреда глазам и понемногу начинали управлять солнечным светом. Второкурсникам обычно уже не нужна была защита, и чаще всего они занимались на открытом воздухе. Однако когда им необходимо было работать только с одним видом солнечного излучения, занятие проводилось в «теплице» со специальным покрытием, пропускающим лишь нужные лучи.

Теперь же, с вернувшейся в город солнца сменой сезонов, крыша требовалась, чтобы прятаться под ней от непогоды, а не от жарких лучей и яркого света. А с приходом холодов «теплицу» огораживали съемными панелями, заменяющими стены. Уроки по управлению солнцем теперь проводились здесь нечасто. Сюда перенесли часть теоретических занятий для старшекурсников – тех самых, что должны были помочь им при последующей работе по сохранению равновесия между природными стихиями в обычном мире.

– Целых два урока по балансу, – процедил Гай вместо приветствия, подходя к компании. – Тоска зеленая, скука смертная.

– Да уж, – отозвался Пиро. – Ужасно, когда занятия не просто сами по себе тягомотные, а когда ты понимаешь, что они тебе точно не пригодятся. Ладно бы что-то нудное, но полезное. Можно потерпеть еще. Но баланс…

– А ты уверен, что они не пригодятся? – робко встряла Одри, глядя на мальчишек снизу вверх. – Ведь мы же не знаем, когда у нас получится вернуть все на места. Вдруг до этого момента еще далеко? Тогда нам придется работать, а для этого и нужны знания по балансу.

– Вот еще, – огрызнулся Пиро. – Я тогда уж лучше в обычный мир вернусь и отсижусь там. Найду какую-нибудь работенку попроще и подожду.

– Ага, здорово придумал! – Гай презрительно скривил губы. – Нетушки. Акула права, если дело затянется, нам всем придется работать и притворяться. Зато так у нас больше шансов расшатать систему изнутри. Так что либо ты с нами, либо сразу проваливай.

– Эй, ты что, не выспался, что ли?

Пиро сжал кулаки и приосанился, сверля товарища взглядом. Гай молча стоял напротив, чуть нагнувшись вперед и раздувая широкие ноздри. Ли и Руди напряглись, готовые в любой момент броситься разнимать спорщиков. Одри всплеснула руками.

– Ребята, да бросьте вы, нельзя с этого начинать! – Она аккуратно встала между Гаем и Пиро, разведя тонкие руки в стороны, словно смогла бы остановить парней, если бы они друг на друга накинулись. – Сейчас помучаемся на балансе, ну да, зато потом мы идем на полигон! Они наконец вывесили расписание, я его изучила. Полигон теперь будет часто!

В ее дрожащем напуганном голосе тем не менее звенела радость. Все уже так давно ждали занятий на полигоне, но руководство школы все что-то медлило и откладывало их. Наконец учебный план утвердили, решив не лишать учеников школы солнца того, что для них действительно было очень важно.

– Что? На весь день? – обрадованно воскликнул Руди. Пиро и Гай опустили напряженные плечи, по компании прокатился вздох облечения. Слишком долго они этого ждали, чтобы, сцепившись как два мартовских кота, загреметь потом в лазарет и пропустить самые любимые уроки.

– Да, все остальные сегодняшние занятия будут там!

– Ладно, с таким настроем можно даже два баланса перетерпеть, – усмехнулся Гай и миролюбиво хлопнул Пиро по плечу, тот выдавил кривую виноватую улыбку. – Ну, пойдемте тогда в теплицу, что ли. Поучимся беречь наш чудный обычный мирок!

Компания, будто тут же забыв о недавней стычке, нестройным шагом направилась через школьный двор к «теплице», которая постепенно наполнялась второкурсниками.

* * *

Ребята рассаживались по местам. Гай, на какое-то мгновение застыв посередине зала, с легкой, но щемящей тоской посмотрел на парту, за которой одиноко примостилась его бывшая подруга Нэсти. Девушка сидела, склонив голову над тетрадкой, русые локоны почти закрывали ее лицо, словно она хотела отгородиться, спрятаться за ними. Гай вздохнул и резко отвернулся, не успев заметить мимолетный взгляд печальных серых глаз, брошенный исподлобья, а затем, оттеснив Ли, собравшегося усесться за парту к Акуле, сам плюхнулся с ней рядом и с притворным сожалением развел руками. Товарищ, ошарашенно глядя на Гая, открыл было рот, чтобы возмутиться, но по классу мгновенно пронесся гул голосов и резко смолк, и в «теплицу» вошла довольная директриса.

Заметив удивленные и даже напуганные взгляды учеников, она еще сильнее растянула рот в улыбке. Круглым миловидным лицом директриса напоминала сказочную луну, которую рисуют иллюстраторы для детских книжек. Пышная золотая коса обручем, похожим на спелый колос, обвивала голову.

– Не волнуйтесь, ничего страшного не произошло, я к вам с небольшим, но приятным объявлением! – возвестила она. – Прежде всего, конечно, здравствуйте, мои дорогие! И на всякий случай хочу представиться. Вдруг за прошлый учебный год вы так со мной и не познакомились? Меня зовут Джульетта, и я директор школы солнца.

Класс принялся вразнобой здороваться, и директриса властным жестом заставила всех замолчать, не убирая при этом улыбки с лица.

– Так вот, – продолжила она, прохаживаясь вдоль полупрозрачных панелей, заменяющих в «теплице» стены, сквозь которые размыто виднелся школьный двор и старый дуб. – Сегодня занятия по балансу проведу я сама. Вашему постоянному учителю что-то нездоровится. Ну и, пользуясь случаем, я хочу вас обрадовать! Наконец-то на постоянной основе открыт солнечный полигон, где вы сможете упражняться сколько вашей душе угодно!

Ученики опять зашумели, радостные и одобрительные голоса становились все громче, и директриса, с улыбкой закатив глаза, терпеливо пережидала восторги какое-то время, затем снова взмахнула рукой.

– Все, все! Еще сможете порадоваться и пошуметь! – Она с умилением окинула взором собравшихся. – Я сказала, что упражняться будете сколько душе угодно. Ну, конечно, я преувеличила. Не сколько душе угодно, а сколько положено по учебному плану. Но поверьте, мы были очень щедры и вас не обидели. Вы ведь так долго этого ждали! Но сперва – баланс! Баланс прежде всего!

С этими словами она подошла к учительскому столу и, запорхнув в свое кресло, раскрыла толстый журнал.

– Я смотрю, вы не так много успели пройти, – пробормотала она. – Тогда мне лучше начать с азов. С общеобразовательных знаний. Думаю, вам будет полезно освежить в памяти то, что вы все должны были изучать в обычной школе, когда находились еще дома.

– Что-о? – прошипел себе под нос Гай, в недоумении поворачиваясь к Одри. – О чем это она?

Акула в таком же недоумении пожала плечами.

– Да какая разница? – прошептала она. – Два урока отсидим, а затем – полигон!

– Да, да, точно, – закивал Гай, успокаиваясь. Слово «полигон» действовало сейчас как волшебное заклинание, обещающее сплошные удовольствия.

Полигоном в школе солнца, да и в других магических школах, называлось определенное, довольно обширное место, где действовала именно та стихия, которой было посвящено обучение в городе. Здесь не сменялись сезоны, не происходили другие погодные явления, если только они не нужны были для занятий. И на солнечном полигоне всегда было жарко и светло, и именно тут ученики могли всласть напрактиковаться в полученных умениях и навыках.

Созданы эти участки были искусственно и поддерживались силами магов стихий специально для обучения и тренировок. И какое-то время в школе города солнца никак не могли наладить работу своего полигона: то не получалось справиться с другими стихиями, которые вели себя почти так, как в обычном мире. То не хватало магов, способных работать в таких условиях. То еще что-то мешало, например, неуверенность руководства школы в том, что учеников можно допускать под искусственно созданное воздействие солнца. Но наконец решение было принято, полигон заработал на постоянной основе и ждал первых учеников. Ребята и раньше бывали на нем, но очень редко, с частыми отменами и переносами, поэтому ни о каком системном образовании и речи не шло.

Теперь должно было все наладиться. О полигоне мечтали все ученики без исключения. Разве ж это дело – пытаться работать с искусственными солнечными лучами, находясь в закрытом кабинете школы, стараясь не смотреть в сторону окон, за которыми вовсю хлещет дождь или сыплется густой снег? Это как изучать мировую литературу по одному абзацу из книги. Как учиться готовить множество блюд, имея под рукой единственный клубень картофеля. Пытаться понять музыку, слушая три блатных аккорда.

– Солнечный свет состоит из спектра различных цветов, включая видимый свет, ультрафиолетовое и инфракрасное излучение, а также радиоволны, – вещала тем временем Джульетта, покинув учительское место и снова прохаживаясь перед учениками. – Вам нужно это знать, дорогие мои. Вы должны понимать, что находитесь в уникальной школе! Работаете с удивительной стихией! Солнечные лучи – это не только свет и тепло. Это энергия, и экология, и медицина с косметологией. Конечно, главная ваша задача – научиться управлять солнечными лучами, чтобы поддерживать равновесие всех стихий на Земле. Но в нашей работе столько важных направлений, вы сможете выбрать то, что будет вам ближе, и тоже использовать на благо.

Ученики, внимавшие мелодичному голосу Джульетты, то и дело переглядывались с удивлением и радостью. Им предстояло нечто большее, чем простое управление стихией. Директриса обещала познакомить будущих магов города солнца с нюансами и особенностями, о которых они раньше даже не задумывались.

– Вы, наверное, и не догадывались о таких деталях, – все с той же улыбкой продолжала Джульетта. – На первом курсе у вас была иная вводная лекция, насколько я помню. Но с этого года мы решили посвятить вас сразу во все тонкости нашей очень важной работы. И мы хотим, чтобы вы попробовали делать особенные вещи уже тут, в школе. Сразу поняли, к чему предрасположены. Может, вы сможете улучшить наш мир. Наш – в смысле весь. И обычный, и стихийный. Надеюсь, некоторые из вас выйдут из стен этой школы с умением лечить людей, используя инфракрасные и ультрафиолетовые лучи. А кто-то займется ботаникой, управляя процессами фотосинтеза. А еще кто-нибудь изобретет новый вид связи с помощью радиоволн. Я считаю, пора сделать новый шаг в помощи планете и всему живому на ней. Мы же можем не только беречь ее от буйства стихий. Мы способны на большее!

Руди, сидевший за Гаем, за время торжественной лекции Джульетты уже извертелся на своем месте от невысказанных мыслей. Наконец не выдержал и потыкал товарища в спину тупым кончиком ручки. Гай резко повернулся к нему, сердито сверкнув глазами.

– Она что, хочет, чтобы кто-то из нас в итоге жил в обычном мире? – скривившись, прошептал Руди, перегибаясь над столом в сторону Гая. Его сосед по парте – Пиро – тоже наклонился вперед. – Не просто пахать ради того, чтобы люди жили себе спокойненько, а еще и торчать рядом с ними? Лечить их, греть, кормить?

– Давай потом, – одними губами еле слышно произнес Гай. – Я сам в шоке. Пытаюсь осмыслить.

Руди, погрозив в пространство обоими кулаками кому-то невидимому, с досадой откинулся на спинку стула.

– Почему я должен? – раздраженно прошептал он. – Особенная школа, м-да.

Пиро, обернувшись на товарища, согласно покивал, но ничего не сказал. А Акула, замечтавшись, во все глаза смотрела на директрису и слушала ее пафосные речи. Воображение рисовало девушке, как она, вернувшись домой после обучения, сможет ловить пальцами невидимые ультрафиолетовые лучи, преображая их, фильтруя, очищая от опасного воздействия. Она станет направлять эти волшебные лучи на раны и ожоги, заживлять их. А ее будут считать экстрасенсом. А может, не все эти колдуны – шарлатаны? Может, среди них есть те, кто умеет по-особому работать со стихиями? Просто по какой-то причине им не нашлось места в магических городах?

– Полигон! Марш бегом! – оглушил ее веселый и очень громкий голос Руди, так, что защекотало барабанную перепонку, и Одри, ойкнув, зажала ухо ладонью. Непонимающим взглядом она обвела мальчишек, стоявших над ней с радостными улыбками.

– Что случилось? – пролепетала она.

– Баланс закончился. Разбалансировался! – хохотнул Руди. Ли протянул ей руку, вытаскивая из-за стола.

– Нельзя спать на уроках! – весело сказал он.

– Я не спала.

Одри послушно поднялась и потерла глаза. Правда, что ли, заснула?

– Почему я не догадался поспать, пока Джульетта тут разлагольствовала? – посетовал Ли.

– Какое поспать? – мрачно бросил Гай, косясь на Одри. – Нам наоборот важно слушать все, что говорят. Ведь дела еще хуже, чем мы думали. Это даже не рабство для нас готовится. Это рабство в квадрате.

Ребята с посмурневшими лицами потянулись к выходу из «теплицы». Нужно было перекусить и отправляться на полигон, радость перед которым слегка померкла после того, как Гай указал им на ядро проблемы.

* * *

Полигон представлял собой незастроенный участок земли площадью в несколько квадратных километров. В планах руководства школы было размещение здесь учебного здания – хотя бы для того, чтобы хранить там вспомогательные материалы, но вот уже два года как заложили фундамент, и на этом дело приостановилось. Пока здесь была только плешивая, выгоревшая под постоянным солнцем трава и деревья, точнее, то, что от них осталось после слишком усердных упражнений учеников, вызывавших лесные пожары в ограниченных масштабах. И по всей площади бессистемно были расставлены большие зонтики и несколько палаток, где неумехи, еще не научившиеся защищаться от солнца, могли спрятаться в тени.

Школьники, добравшись до полигона, перешагивали через невидимую границу учебной зоны и невольно замирали у самого ее края, с наслаждением подставляя лицо и руки палящему солнцу. Быстро согревшись под жаркими лучами, ребята принялись скидывать с себя верхнюю одежду, закатывать рукава. Некоторые разулись и, побросав обувь, дальше отправились босиком.

Настя тоже сняла осенние сапоги и, запихнув в них носочки, аккуратно поставила возле невидимой черты, отделяющей пожухшую влажную траву, покрытую налетом грязи, от высохшей земли с чахлой пожелтевшей растительностью. Раскаленный песок непривычно и почти нестерпимо, но приятно покалывал ступни. Затылок мгновенно напекло. Настя пошла вслед за остальными по направлению к будущему учебному корпусу, где, усевшись на горячие камни фундамента, ждал их преподаватель. Девушка, начиная с утренних занятий по балансу, держалась сегодня ото всех особняком. Гай не приглашал ее присоединиться к компании. Даже не сел рядом с ней, хотя она специально выбрала пустую парту, чтобы осталось свободное место. А с однокурсницами они накануне слегка повздорили, и сейчас Насте не хотелось с ними общаться. Девчонки все продолжали свои беззлобные шутки на тему их расставания с Гаем, не задумываясь, что сильно задевают ранимое сердце, и теперь Настя старалась их избегать. Хотя бы на время. А может, надеялась, что Гай наконец увидит, как ей одиноко, и позовет?

– О, наконец-то, второкурсники! – обрадованно возвестил преподаватель, вставая и залезая на камни, как на постамент, чтобы лучше всех видеть. Или чтобы всем было лучше видно его самого. Солнце, стоявшее в зените, позолотило короткие светлые волосы, жадными лучами лизнуло поджарую фигуру, облаченную в белую футболку и свободные летние штаны со множеством карманов. – Меня зовут Константин, и я буду вести у вас практические занятия. Надеюсь, ваших умений хватит, чтобы привести эту выжженную пустыню в оазис. Или хотя бы в его подобие. Не за один заход, конечно, но теперь вы будете здесь частыми гостями. Если опять ничего не случится. – Он закашлялся, словно скрывая смущение, и лишь смеющийся взгляд говорил, что он притворяется. – Кстати, чего это вы все разделись? Неужели до сих пор не научились остужать раскаленный воздух?

– Научились, научились, – загалдели ученики.

– Но не хочется остужать! Погреться хочется!

– Да какой смысл находиться под солнцем в теплой одежде и принудительно себя охлаждать?

– Ладно, ладно, сдаюсь! – засмеялся учитель. – Только зря вы свою одежду бросили где попало. У нас, знаете ли, пожары тут случаются. Достаточно одному кому-то переусердствовать.

Заметив, что подопечные даже и не подумали двинуться с места, продолжая расслабленно стоять и щуриться из-под ладоней на яркий солнечный диск, учитель усмехнулся, затем поднял над головой напряженные руки и сосредоточенно уставился в одну точку. Почти сразу ребята почувствовали, как жар палящего солнца становится нестерпимым. Воздух сгустился и словно стал видимым и осязаемым: казалось, будто это не воздух, а расплавленный прозрачный гель бурлит и переливается в ярком свете. Почуяв неладное, ученики как по команде повернули головы назад – туда, где оставили свои теплые куртки и ботинки, а затем дружно ринулись к границе полигона. Вокруг набросанных беспорядочно вещей уже занималась огнем сухая трава, легко вспыхивая под раскаленными лучами.

Ученики хватали свою одежду, кто-то отчаянно затаптывал горящую траву. Учитель все так же снисходительно улыбался, издалека наблюдая за суетой.

– Несите все в укрытие, – наконец крикнул он и махнул рукой на одну из палаток. – Если кто-нибудь переборщит с жарой, туда она не доберется. Там защита. Или кто-то может похвастаться, что уже умеет оберегать вещи от лучей на расстоянии?

Никто не отозвался, и все принялись перетаскивать одежду в палатку. Настя с удивлением наблюдала за смолчавшим Гаем. А ведь он точно уже научился управлять защитой. Ему легко давались любые занятия, и он всегда опережал своих однокурсников. Когда они еще проводили много времени вместе, Настя обмолвилась товарищу, что больше всего на свете боится пожаров, и он принялся натаскивать ее, самостоятельно обучая защите от возгорания. Если бы Гай сейчас похвастался перед всеми, что умеет такое вытворять, она обязательно бы присоединилась к нему. Настя надеялась, что он признается, чтобы снова поймать хоть какую-то ниточку их связи. Но он решил это скрыть, а она тем более не отважилась выйти в одиночку.

Странно. Когда они дружили и ничего не предвещало этот непонятный разрыв, Настя действительно считала его просто приятелем, несмотря на смешки и намеки девчонок. Теперь же ей казалось, словно она переживает размолвку с возлюбленным, и от этого становилось совсем горько на душе.

– Эх, смотрите, сколько мы уже времени потеряли с этими вашими переодеваниями, – посетовал учитель, когда все вещи наконец были в безопасности. – А я как раз думал показать вам эту защиту, но что-то вы мне не нравитесь. Желторотые совсем. Давайте-ка лучше вы покажете мне, чего нахватались за время обучения, и от этого я и буду отталкиваться. Эй! Только не все разом, один за другим.

Ребята, толкаясь и смеясь, стали потихоньку выстраиваться в более-менее ровную очередь желающих продемонстрировать уже приобретенные навыки.

– Как же, когда бы мы тут успели чему-то научиться, если полигон недавно открыли? – Настя различила знакомые недовольные интонации: компания ее бывшего друга сейчас стояла почти сразу за ней, их разделяло два или три человека.

– Да ладно тебе, ты столько всего умеешь! Тебе грех жаловаться! – раздался в ответ звонкий девичий голосок, и Настя догадалась, что это Акула. «Ишь, подхалимка», – подумалось девушке. Она попыталась разобрать, что же ответил Гай, но тот, видимо, специально заговорил тише, и Настя ничего не услышала.