bannerbanner
Академия Полуночников. Рожденная в полночь
Академия Полуночников. Рожденная в полночь

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 4

– Салли, у меня просто нет столько времени, чтобы рассказать тебе сейчас все. За одним вопросом потянется другой. Этот разговор не на одну минуту, – с нежностью прикоснулась она ладонью к моей щеке. – Но я хочу, чтобы ты знала, доченька, что я очень сильно тебя люблю. Все, что я делала, делаю и буду делать, – исключительно ради тебя.

– Зачем мы пришли в библиотеку? – настойчиво повторила я свой вопрос, потому что ответ на него был самым простым.

И за ним точно не потянется что-то еще. Всего одно слово: информация, книги, пособие. О том, как автономно выжить в лесу целый год, если за вами гонится маньяк.

Но в одно слово мама не уложилась:

– Потому что именно здесь находится проход туда, куда обычные люди попасть не могут.

– Но мы обычные люди!

Я заупрямилась. Заупрямилась из-за того, что хотела услышать наконец хоть какую-то конкретику. Признание, которого подспудно ждала последние четыре года – с тех пор, как поняла, что немного, но все же отличаюсь от нормальных людей. С тех пор, как начала подсознательно догадываться, что маньяк как-то связан с моими способностями.

Догадываться, да. Но не верить в это, не думать об этом, не размышлять. Свои догадки из-за страха оказаться правой я обрубала на корню.

Дама в сером уже явно начинала злиться:

– Тишина.

– Еще секунду, пожалуйста, – попросила мама, на миг обернувшись, после чего с мягкой улыбкой произнесла: – Нет, Салли. Мы не обычные люди. По крайней мере, я. Я Полуночница, милая. Одна из тех, кто никогда не спит в ночи. Из тех, кто поддерживает порядок по эту сторону мира и по ту.

– По какую ту? По Темную? – вспомнила я ее слова в машине.

– Об этом я и говорила. За одним ответом найдется следующий вопрос, но мне правда некогда сейчас, хотя я бы очень хотела наконец избавиться от этого груза. Одно могу сказать точно: все ответы на свои вопросы ты получишь в другом месте. Тогда, когда будешь находиться в безопасности. Мы на второй этаж.

Последнее утверждение она произнесла уже не для меня. Услышав эту простую фразу, Серая дама молча вновь заняла свой стул и изобразила кропотливую работу. Мы же свободно прошли мимо ее стола к массивной позолоченной двери, что располагалась справа.

Незамысловатые завитки на полотне сверкали под тусклым светом ламп. Дверь походила на вход в сокровищницу и никак иначе, но нашлась за ней широкая лестница в два пролета, с резными перилами и навершиями в виде сложивших крылья летучих мышей.

Одну я даже осмелилась пощупать.

Поднявшись на второй этаж, мы так же легко попали в другой зал. Он почти не отличался от предыдущего, но что самое поразительное – встретила нас все та же Серая дама с лицом, вообще не выражающим какие-либо эмоции.

Варианта было два: или сошла с ума я, или спятила моя мама. Впрочем, нельзя было исключать, что мы обе давно пребывали не в себе.

Вопросы, вопросы, вопросы… Прикусив язык, я все ждала, что мы сейчас встретимся с кем-то из верхушки этой психбольницы. С тем, кто быстро и лаконично вставит в мою голову всю нужную информацию, а после мы отправимся в новую поездку. Куда-то, куда преследовавший нас маньяк точно не доберется.

Но реальность, как и всегда, не сошлась с фантазиями.

Молча кивнув библиотекарю, мама достала из куртки кинжал с крупными красными камнями в рукояти и неожиданно повернулась ко мне. Точнее, к двери за моей спиной, а потому мне пришлось активно посторониться.

За тем, как она вставляет лезвие в щель между дверью и полом, я наблюдала, ощущая себя сбитой с толку. Повторив острием очертание дверного проема, родительница выпрямилась и открыла створку, повернув круглую позолоченную ручку.

Меня она пропустила вперед.

Я спускалась с опаской. Пока в антураже не изменилось ровным счетом ничего. Все та же лестница, те же стены и навершия. Даже зал на первом этаже все тот же. И Серая дама та же. Стоит себе, не моргает.

Взглянув на маму, я удостоилась теплой снисходительной улыбки. И ежу было понятно, что она знала то, о чем я пока не догадывалась. Но чем дольше приходилось ждать взрыва, тем страшнее рисовались картины моего ближайшего будущего.

И тем не менее я вышла на крыльцо первая. Вышла, осмотрелась и чуть не пересчитала собою ступени. Родительница поймала меня за плечи буквально в последний момент.

Взгляд ее снова выражал понимание. Она словно знала, сколь сильно во мне сейчас смятение и какие чувства и сомнения обуревают.

Теперь я спускалась значительно медленнее. Во-первых, потому, что до меня наконец дошло: вместо светлого дня нас встретила ночь. Во-вторых, улица отличалась от улицы Эшвула кардинально. Вместо развернувшихся строек и новеньких таунхаусов стояли вытянутые дома в викторианском стиле, с белой отделкой, резными уголками и низкой оградой вокруг балконов.

Мимо нас пронеслась двойка лошадей, запряженных в темную карету. Тут и там встречались прохожие, будто сошедшие со страниц учебника по истории или кадров псевдоисторического фильма.

– Ты будешь учиться здесь, – сказала мама, едва мы остановились у ворот академии, за которыми возвышалось мрачное высокое здание с башнями-шпилями и уродливыми горгульями на выступах.

– Я уже окончила школу, – напомнила я, усилием воли заставив себя остаться на месте.

Отступить хоть на пару шагов назад хотелось просто невыносимо.

– Это не школа, Салли. Это академия для Полуночников.

Достав из внутреннего кармана куртки большую бордовую прямоугольную карту, она вложила ее прямо в раскрытую пасть каменной летучей мыши. Пасть мгновенно со щелчком сомкнулась и разомкнулась, оставив на карточке два внушительных отверстия. Затем со скрипом открылась калитка рядом с воротами.

Я заходить внутрь не спешила.

– Но ты ведь сама сказала, что я не такая. Чему тогда я буду здесь учиться?

– Всему тому, о чем я тебе не рассказывала, потому что опрометчиво считала, что тебя эта сторона никогда не коснется. Но она коснулась, а значит, ты должна быть готова к тому, что наш мир не так прост, каким кажется на первый взгляд. Да и он тебя здесь не найдет, – первая прошла она через калитку.

Не сомневаясь ни на миг, я тут же проследовала за ней, надеясь наконец получить ответ на главный вопрос. Сжав пальцы в кулаки, я чувствовала, что разгадка уже близка.

– Кто, мама? От кого мы все это время скрывались?

Молча продолжив путь мимо работающего фонтана, на котором возвышалась уродливая каменная горгулья, она все же глухо отозвалась, едва мы достигли ступеней главного здания:

– От Охотника.

Но понятнее не стало ни на грамм.

– Эй, ты, кажется, задумалась, – тронул Нирэл меня за руку, вырывая из недавних воспоминаний.

Поймав на себе внимательный взгляд его зеленых глаз, я прямо и без прикрас вывалила то, что знаю о Полуночниках. Тезиса имелось всего два: они почему-то не спят ночами и поддерживают порядок в мире с обеих сторон.

– Очень обобщенно, конечно, – протянул он слегка недовольно. – То есть ты вообще ничего не знаешь о том, куда попала.

– Вообще, – подтвердила я глухо. – Мы вошли в библиотеку с одной стороны, а вышли уже с другой. Я думала, что умом тронулась.

Пристально осмотрев меня с ног до головы, студент сделал неожиданный вывод:

– Так ты из Приходящих. – Но, вероятно уловив непонимание на моем лице, добавил: – Из тех, кто пришел из мира людей. А я-то думаю, почему у тебя одежда и обувь такие странные. Хорошо, тогда начнем с главного. Нашими предками были не люди.

– Естественно, не люди, – согласилась я, подозревая, что мы сейчас погрузимся куда-то значительно глубже каменного века. – Всем известно, что мы произошли от обезьян.

Нирэл не стал отрицать этот факт:

– Когда-то давно – возможно. Но затем конкретно наши с тобой предки выбрали другой путь. Они, Салли, стали вампирами.

Глава 4. Тайны Полуночников

Я пыталась переварить эту информацию. Честно пыталась, но даже после того, что я уже узнала и увидела, услышать нечто подобное не ожидала.

Просто потому, что вампиры – это же вообще не супергерои. Это бледное костлявое подобие человека, живущее в склепе, спящее в гробу и не знающее, что такое зубная паста, солярий и маникюр.

– Моя мама не вампир, – возразила я, оправившись от первого шока.

Снисходительно улыбнувшись, Нирэл поправил меня:

– Не такой вампир, как ты привыкла считать. Почти ни у кого из нас больше нет клыков, потому что необходимость пить кровь с веками просто отпала. Они больше не вырастают, видишь? – продемонстрировал он мне свои ровные белые зубы. – Теперь лишние эмоции у людей мы забираем по-другому.

– Забираете лишние эмоции? Как? Зачем? – спросила, изумившись еще больше.

Пока все становилось только запутаннее. Вампиры без клыков и необходимости пить кровь – это беззубые вегетарианцы какие-то.

– Все просто: у людей с неустойчивой психикой в жизни бывают моменты, когда эмоции овладевают ими настолько, что теряется разум. Тогда они совершают поступки, сказывающиеся на остальном мире. Своими эмоциями они меняют жизни других людей, и в основном исключительно в плохую сторону. Например, совершают преступление или становятся причиной череды случайностей, которые приводят к чьей-то гибели. Мы – вампиры – забираем у них эти «лишние» эмоции, тем самым поддерживая равновесие в человеческом мире. Причем «лишними» могут оказаться разные эмоции – даже счастье.

– И раньше для этого следовало пить кровь? – уточнила я, скривившись.

Воображение быстро нарисовало всю процедуру в самых ярких красках, включая противный привкус металла во рту. Я бы на такую мерзость точно не согласилась, потому что…

А если человек болеет чем-то? Или не мылся неделю?

Меня передернуло от отвращения.

– Приходилось, но не последним трем поколениям, – подтвердил Нирэл. – Сейчас, к счастью, этого не требуется. Мы научились обходиться без этой процедуры. Теперь забираем опасные эмоции с помощью прикосновения. Длительного прикосновения и небольшого гипноза. Если такие эмоции не вытягивать, то будет постоянно случаться перекос то в одну сторону, то в другую. Конечно, накладки случаются несмотря на существующий протокол действий, но лучше делать хоть что-то, чем не делать ничего, верно?

Я кивнула, соглашаясь с парнем. Если он говорил правду, то дело попахивало изрядной долей пессимизма, потому что в мире каждый день происходило что-то из ряда вон выходящее.

Но с другой стороны, я на миг представила, как выглядела бы Земля сейчас, если бы вампиров никогда не существовало. Наверное, мы все уже просто вымерли бы и все пошло бы с ноля: бактерии, рыбы, обезьяны, динозавры, пещерные люди. Может, природа училась на своих ошибках и поэтому на очередном круге создала вампиров?

Собственно, именно этот вопрос я третьекурснику и задала.

– Может, – ответил он лукаво. – В любом случае мы – защитники и равновесие этого мира. Да и не только мы. Все Полуночники.

– А есть кто-то еще? Пауки? – догадалась я.

Но оказалась не права. Плохо у меня сегодня с догадливостью. Оно и понятно, столько новых открытий за неполные сутки, столько противоречивой и одновременно невероятной информации, что впору скорее лечь спать с мечтами, что завтрашний день будет другим – нормальным.

– Не пауки. Превращение – это особый дар Перси. У каждого вампира свой особенный дар, но не у всех он раскрывается сразу. У меня, например, пока не проявился.

Улыбнувшись с легкой грустью, парень быстро вернулся к нашей основной теме:

– К Полуночникам кроме вампиров также относятся оборотни, ведьмы и охотники.

Зацепившись за самое важное слово, я от нетерпения заерзала по скамейке.

– Охотники? Про остальных все более менее понятно. Ведьмы умеют колдовать, оборотни превращаются в зверей, а охотники? Кто это вообще?

Нирэл тяжко вздохнул.

– Те, кому наше существование не дает спокойно жить. Они считают нас монстрами и всячески пытаются избавить мир от нашего присутствия. Но не пугайся раньше времени. Скажем так, их давно никто не видел по эту сторону границы – с тех пор, как они перешли в мир людей, так что ничего интересного в них нет. Может, и выродились уже давно.

Услышав последнюю фразу, которой парень наверняка хотел меня приободрить, я криво усмехнулась. Потому что теперь точно знала, что один назойливый охотник все еще существует в человеческом мире. Мама мне сама рассказала сегодня об этом, и что теперь делать с этой информацией – я просто не знала.

Насколько они были опасными? Действительно выродились или все же затаились, чтобы выслеживать вампиров по одному? А моя мама? Она вампир, ведьма или оборотень?

– Нирэл, а если я все-таки Полуночница, то я тогда кто? Вампир или ведьма?

– Вампир, – ответил он без тени сомнений.

– А почему ты так решил? – заупрямилась я.

Не то чтобы мне хотелось быть ведьмой. Я, в принципе, предпочла бы остаться чистокровным человеком, но если уж выбирать…

– Потому что мадам Пелисей назвала тебя Саламан Драгон. Твой род – самый старинный и самый большой среди всех вампирских семей.

– То есть у меня много родственников? – озадачилась я.

Привыкшая к тому, что у меня из семьи только мама, я не ожидала такого подвоха. С одной стороны, эта весть безмерно радовала, потому что я всегда хотела иметь и бабушку, и дедушку, и братьев с сестрами, и все эти шумные веселые праздники, когда собираются большие семьи и дарят много-много подарков. Но с другой…

Родственники могли оказаться с гнильцой.

Третьекурсник снова спустил меня с небес на землю:

– Не уверен. Драгон – это общее имя рода, но от первого Драгона, если верить истории, пошло множество ответвлений. Если не ошибаюсь, у него родилось четырнадцать сыновей. Дочки тоже имелись, но каждая вышла замуж и получила новое имя рода. Лучше спроси о родственниках у матери, когда подвернется такая возможность.

– Если подвернется, – вздохнула я, вспомнив, как ждала ответов восемнадцать лет, а некоторых не дождалась до сих пор.

Но кое-какая зацепка у меня все же имелась. Мадам Пелисей сказала, что Драгон я по отцу. Интересно, жив ли он еще? И если да, то почему я никогда его не видела? Даже если их связь с мамой действительно являлась случайной и на одну ночь, неужели его за все годы не одолело любопытство узнать, кто у него родился?

Или мама просто не сказала ему, что забеременела?

– Слушай, а ведь получается, у вампиров могут быть дети? – этот факт, пожалуй, поразил меня сильнее всего.

Это же полная противоположность тому, что описывалось в книгах и фильмах!

В глазах Нирэла заискрилось веселье.

– Естественно. Нам же нужно как-то размножаться. Еще вопросы есть?

– А как же!

Сев удобнее, я повернулась к парню всем корпусом.

– Когда мы зашли в библиотеку, был день, а здесь вышли уже ночью. Тут что? Часовые пояса отличаются?

В ответ он закатил глаза, будто я произнесла полную чушь. Но я решила не обижаться, потому что интересно же.

– Скажешь тоже – часовые пояса. Сразу видно, что ты из Приходящих. На Темной стороне всегда ночь, Салли. Целыми днями и в любое время – и так уже больше двух веков. Это ведьмы наложили колдовство, потому что те, кто родился ровно в полночь – на стыке между сутками, – плохо чувствуют себя при свете дня. Но вампиры реагируют на солнце острее, чем остальные. У нас снижается концентрация, появляются сонливость, упадок сил, уязвимость. Мы слабеем на глазах. И, кстати, о глазах: они чувствительны к солнцу. Я слышал, что наши на той стороне носят темные очки или специальные твердые линзы.

Линзы… Я едва не подпрыгнула на месте от осознания, потому что парень сказал чистую правду. У меня с детства ужасно слезились и болели глаза, стоило только взглянуть на солнце. Я даже не помнила, когда впервые надела линзы: была слишком мала, но с тех пор на улицу без них не выходила.

Первое, что я делала утром, – умывалась и вставляла линзы. Но даже с ними окна у нас всегда были занавешены плотными шторами.

Нирэл оказался прав во всем. Даже в том, что эти линзы изготавливали из твердой материи. На ощупь они были чем-то между стеклом и пластиком.

Дернувшись, я хотела показать ему линзы, мирно ожидающие своего часа в кармане комбинезона, но вовремя себя остановила. Если я желала, чтобы все вокруг посчитали меня обычным человеком и отпустили на все четыре стороны с миром, то не следовало выдавать свои особенности.

Потому что любая из этих особенностей уже делала меня вампиром, а значит, узником Академии Полуночников.

Раз мой провожатый оказался таким словоохотливым, пожевав нижнюю губу, я все же решилась на откровенный вопрос:

– Нирэл, а мы монстры?

Мне никак не давали покоя мысли об охотниках. Неспроста же они решились на истребление вампиров? Может, в истории было нечто такое, за что беззубым вегетарианцам до сих пор становилось стыдно?

– Салли, а я похож на монстра? – поинтересовались у меня неожиданно мягко, но вполне серьезно.

Я демонстративно оглядела его с ног до головы.

– Ты? Ты – нет.

– И ты нет. Значит, мы не монстры. Твоя мама правильно сказала: мы поддерживаем равновесие в людском мире. Мы помогаем тем, кто находится на грани катастрофы, понимаешь?

Осторожно взяв меня за руку, он слегка погладил тыльную сторону моей ладони большим пальцем. Я пораженно замерла, боясь лишний раз даже сделать вдох.

– Ты сейчас забираешь у меня эмоции? – выдавила из себя, прислушиваясь к собственному организму.

– Что? Нет. Конечно, нет. Просто взял тебя за руку, чтобы поддержать. Тебе, должно быть, сложно сейчас.

Третьекурсник смешливо улыбнулся.

Мгновенно отобрав у него свою руку, я отвернулась и нахохлилась. Только все понимающего парня мне сейчас и не хватало. Я вдруг на приеме у психоаналитика себя ощутила, хотя понятия не имела, как у них там все это происходит на самом деле, а не в телевизионном шоу.

Сделав глубокий вдох, медленно выдохнула. Требовалось успокоиться и проветрить голову от лишних мыслей. В конце концов, этот парень не имел никакого отношения к моим проблемам, а наоборот, старался помочь, так что, злясь на него, я поступала как идиотка.

– Мне не сложно, – все же призналась я, глядя на крыльцо, потому что так говорить оказалось легче. – Я довольно быстро привыкаю к новым местам, но проблема в том, что я не хочу здесь находиться. И Полуночником я тоже быть не желаю. Моя мама… Она уехала сейчас. И я лишь могу предположить куда. При этом не знаю, что у нее на уме, увидимся ли мы снова, понимаешь? Я переживаю за нее и…

Ощутив чужие ладони на своих плечах, я разом напряглась. Вообще не ожидала, что Нирэл вдруг обнимет меня и мягко притянет к себе. От его пиджака, водолазки и кожи вкусно пахло чем-то древесным, отчего нестерпимо хотелось провести носом по открытому участку шеи.

Он меня пугал. Пугала моя реакция на него и его объятия. Последние до щекотки в груди еще и волновали одновременно, но при этом я чувствовала тепло. В его крепких руках было хорошо и уютно, надежно и комфортно, как если бы мы с ним уже знали друг друга тысячу лет.

Интересно, как долго живут вампиры? Тут и в переселение душ ненароком поверишь.

Он мягко поглаживал меня по спине.

– Все будет хорошо, Салли. Как я уже говорил: я уверен, что у твоей мамы были веские причины оставить тебя здесь. Но взгляни на это с другой стороны: тебе, как и другим студентам, необходимо развивать свои способности. Так займись именно этим и к следующей вашей встрече сможешь убедить ее, что уже всему научилась и тебе здесь делать нечего.

Отстранившись от парня, я заглянула в его изумрудные глаза и честно призналась:

– Ощущаю себя мальчиком со шрамом.

– Пф-ф-ф! – выдал он насмешливо. – Ты гораздо круче, поверь мне. Смог бы он так?

Миг, и парня не оказалось на скамейке. Повернув голову, я увидела его уже стоящим на крыльце корпуса для первокурсников.

– Или так? – прокричал он, мгновенно переместившись к фонтану.

Я даже со скамьи поднялась, изумленно приоткрыв рот. Такое я точно видела впервые.

– Или так?

Теперь парень стоял на толстой ветке ближайшего к скамье дерева, расслабленно облокотившись одной рукой о могучий ствол. Все это время он перемещался так быстро, что мои глаза вообще не успевали ничего уловить. Я стояла как пыльным мешком по голове стукнутая, искренне восхищаясь чужими способностями.

Способностями, которые привели Нирэла прямо ко мне. В последний раз он остановился от меня на расстоянии вдоха – так что я ощущала на губах его теплое дыхание.

– Или так? – шепнул он, глядя то мне в глаза, то на губы.

– Саламан Драгон! – внезапно окликнул меня повелительный женский голос.

Отскочив от брюнета на добрые полметра, я отыскала взглядом недовольную. Она стояла прямо на крыльце корпуса для первокурсников и держала входную дверь приоткрытой.

– Вас долго еще ждать? Вы час назад должны были явиться за постельным бельем!

– Иду, – пробормотала я, коротко взглянув на своего провожатого. – Я пошла. Спасибо, что рассказал так много.

– Драгон! – поторопили меня нетерпеливо.

– В общем, спасибо.

Поднимаясь по ступенькам на крыльцо, я позволила себе обернуться у самой двери. Нирэл продолжал стоять под деревом прямо рядом со скамейкой. Взгляд его прикипел к моему лицу, на котором наверняка отражались сожаление и досада.

Не потому, что я, кажется, лишилась поцелуя. Вот уж о чем я точно думать сейчас не хотела. А потому, что ничего не выведала про «Самописец».

При разговоре с мадам Пелисей мама попросила ее не подпускать меня к этой неизвестной штуковине, чтобы я вдруг не узнала, кто мой отец.

Но почему? Почему я не должна этого знать?

Это был второй вопрос, на который она никогда не отвечала.

Глава 5. Паучьи сети

Кто-то бесцеремонно трогал мой нос. Щекотал самый кончик, вынуждая подергивать им, чтобы избавиться от раздражителя.

Но не получалось.

Именно поэтому я и открыла глаза. Открыла и узрела над собой вместо светлого потолка склонившееся зеленое растение с маленькими круглыми глазками, узкой щелью, заменяющей ему рот, и отростками-конечностями.

Листья у этой тварюшки были широкими, но примерно две трети длины занимали продолговатые дуги, похожие на бахрому или эксперимент ребенка, которому впервые выдали ножницы. Эдакий Франкенштейн, в равной степени сотворенный из ховеи и монстеры.

Если бы сейчас я увидела его впервые, то непременно заорала бы от ужаса, перебудив все общежитие для первокурсников. Но с этим зеленым монстром мы познакомились еще вчера вечером, когда он всеми силами пытался сбежать из своего горшка, раскидывая землю по единственному в комнате рабочему столу.

И по прикроватным тумбам. Они стояли по бокам от стола, рядом с односпальными кроватями. Сразу за столом находилось большое полукруглое окно с широким подоконником, а напротив располагались шкаф и дверь.

Последняя вела в общий коридор. Один из двух на втором этаже. Планировка здесь была круговой.

– Ой, прости-прости! Оставила его на две минуты, а он уже тут как тут. Опять на тумбочку соскочил, – извинялась вернувшаяся в комнату соседка, но голос ее тут же изменился, сделавшись грозным, командным: – Ну-ка, прибери свои отростки!

Приподнявшись на локте, я не спешила откидывать черное покрывало, под которым спала. С необъяснимой улыбкой наблюдала за зеленоглазым вихрем. Рыжие кудряшки смешно подскакивали, пока Д-Ролли отчитывала своего провинившегося питомца. Выдающимся ростом соседка не обладала, как и я, но все равно выглядела грозно.

Вообще, на бледнокожую вампиршу она нисколько не походила. Впервые увидев ее вчера, я подумала, что меня поселили в одну комнату с ведьмой. С очень странной, суетливой ведьмой, обладающей уникальным даром управления растениями. Своих подопечных она даже умела оживлять и наделять толикой разума.

Многочисленные книги, занимающие все свободное пространство на ее половине комнаты, точно намекали на ту еще заучку, но в этом я видела только плюс. Д-Ролли действительно много знала и являлась настоящим сокровищем лично для меня.

Как только я заселилась, она тут же показала мне столовую. Пока ужинали, рассказала о местных порядках. Оказалось, что академия занимала собой обширные территории и была разделена высокими заговоренными заборами на четыре части. Причем разделена не только территория, но и главное здание академии.

Часть этой мрачной махины с отдельным входом принадлежала студентам-оборотням, еще одна часть ведьмам и ведьмакам – с ними у нас был общий забор, а последняя пустовала.

– Там раньше охотники обучались, – пояснила она, наматывая спагетти на вилку. – Сейчас все три ответвления академии используют эту землю под общие нужды и общие же праздники.

– Интересно, почему они вдруг решили уйти? – полюбопытствовала я, стараясь вызнать как можно больше подробностей о загадочных охотниках.

На страницу:
3 из 4