Паутина

Увидев внизу нечто длинное, широкое и блестящее, она на некоторое время сбилась с мысли, поскольку ни на какую известную ей форму это не походило. Уже исчезая из виду, странное пятно снова изменилось, выбросив вверх несколько сверкающих частичек. Капитан снова ощутила себя школьницей на экскурсии, которая плетётся в хвосте колонны, и все вопросы к экскурсоводу лучше записать, чтобы не забыть, пока продерёшься к источнику знаний.

Зелёный сектор действительно был великолепен в своей первозданной природной красоте. За ним постоянно присматривали учёные-натуралисты, но, по большей части, их присмотр был направлен на сохранение искусственных границ между биомами и подсчёт численности живых организмов.

Много лет эти самые натуралисты присылали запросы во все возможные инстанции и выступали по радио и телевидению с речами насчёт расширения границ Зелёного сектора до самых жилых кварталов Синего, так, чтобы можно было чуть ли не через забор любоваться видами природы. Синий сектор, в свою очередь, оставался закономерно не в восторге от идеи соседства этой фауной, особенно после того, как москиты бсира сезонно мигрировали вместо запада на восток, без труда преодолели ограничительное поле и устроили больницам Синего небывалое нашествие аллергиков и пациентов дерматологии. К их неудовольствию, вопрос с менее проницаемой границей тоже повис в воздухе. У натуралистов не было свободных средств, а Полётное Управление сильно возражало против возведения силового забора по самую стратосферу.

Тем не менее, с высоты сектор навевал мысли о красоте нерукотворного и нецелесообразности вмешательства человека в природу. На Нокасу периодически высаживались ксеносы приблизительно гуманоидного телосложения, целиком покрытые шерстью с нарисованными поверх странными знаками. Галары, как они себя называли, при всякой возможности участвовали в проектах местных зоологов по сохранению и развитию животного и растительного мира. К ним же, на планету чистого седьмого класса с угрожающим названием Алларор, было строго запрещено садиться кораблю любого вида без особого разрешения. Их шаманы регулярно прилетали на Нокасу, чтобы вновь договориться о спокойствии с Галактическим Советом в обмен на какие-то услуги от Алларора. Объясняли они своё негостеприимство тем, что разумные виды, особенно люди и ящеры, жить не могут без того, чтобы не пытаться подчинить природу и не заставить её служить их амбициям с ущербом для себя.

Сейчас, глядя с высоты на лес, Айна начинала понемногу поддаваться такой логике.

Кайман заложил даже более крутой вираж, чем в прошлый раз, заставив капитана вцепиться со всей возможной силой в шипы своего вукассуха. Шип под левой рукой хрустнул.

Животные спикировали на прогалину и очень мягко приземлились. Ящер помог Айне спуститься, одновременно отпихивая от неё клюв обиженного слишком сильной хваткой зверя.

– Дальше лучше идти, – сказал он, осматривая окружающую растительность. – Скорее всего, он уже видел вукассухов, но пока слишком далеко, чтобы причинить им вред. Если полетим дальше на них…

– Да, в лучшем случае нам просто будет негде сесть, а о худшем лучше не думать вообще. Если он тут столько времени живёт, то уже знает всю местную живность.

– Вукассухи здесь тоже есть. Эти тут не в первый раз. Они – собственные, поэтому живут за пределами сектора. Но ему надо что-то есть, а вукассухи очень вкусные.

Это Кайман произнес с каким-то особенно довольным шуршанием.

– Они… не улетят без нас?

– Улетят. Но я могу их вернуть, – хасарец поддел когтем висящий у него на груди предмет продолговатой формы.

Эта штука могла бы напоминать свисток, если бы на ней были хотя бы какие-то видимые отверстия.

Москиты в это время ещё не вошли в стадию брачной активности, когда насекомые бросаются жалить всё и вся в страстном желании раздобыть себе нужный органики на прокорм потомства. Мимо гостей леса туда-сюда летали какие-то птицы, из кустов то и дело раздавалось угрожающее шипение.

В один момент Кайман бросил в чрезмерно звучащие кусты подобранный с земли гнилой плод. Как только брошенное достигло веток, навстречу ему взвилось длинное гладкое чёрное тело и молниеносно опутало яблокоподобный снаряд собой, для верности запустив в него клыки слишком неприятных размеров.

– А если бросать свежую мухрушу, то можно так и ловить, – удовлетворённо прокомментировал ящер.

– Это хасарский фрукт? Или овощ?

– Плод, – уклончиво ответил Кайман. – очень твёрдый. Зубы воткнёт, но не вытащит. Молодняк ловит всяких сасухов на ужин именно мухрушами.

Оставалось надеяться, что в армейском ботинке зубы этой твари застревают с тем же успехом, и лучше до того, как проколят кожу.

Шедший впереди хасарец внезапно сделал плавный танцующий шаг в сторону, и рядом с его ногой взметнулось нечто, на первый взгляд похожее на лиану. Присмотревшись, Айна поняла, что это заржавевший сверху и покрытый мхом гибкий крепёжный трос. Такими можно было пользоваться как верёвками, сгибать их под любым углом и завязывать в сколько угодно сложные узлы. По прочности они оставляли негибкие тросы далеко позади. Пытаться разрезать или перетереть такой без специального инструмента нечего было даже пробовать.

Петля покачивалась на высоте метров четырёх от земли – даже если человек сможет каким-то чудом освободить ногу, с немаленькой вероятностью сломает себе шею при падении.

– Ты чуть не попался.

– Нет. Я видел его. Просто разрядил. Держись точно за мной, капитан. Мы приближаемся к его дому.

Скорость передвижения сильно снизилась. Глядя в спину ящера, Айна усилием заставила умолкнуть военную гордость – Кайман действительно хорошо показывал себя как диверсант, и без него ей не удалось бы продвинуться дальше, кроме как в удивительном везении.

Тропа напоминала о старом приключенческом фильме. Всё это выглядело бы намного более захватывающе и увлекательно, если бы не было реальным, способным легко убить или, как минимум, покалечить незадачливого визитёра. Прозвище Киллиана О`Нолана заиграло новыми красками – с каждым шагом мысль о том, что это имя стоило бы сделать основным, укреплялась всё больше.

– Почему он не говорил с тобой? – спросила Айна, когда они остановились передохнуть.

Кайман подковырнул когтем кусок мха и растёр его по оцарапанному колену.

– Он знает, кто я. Со мной он говорить и не станет. Ты сама видела, что обо мне пишут.

– Да, говорят, ты убил многих… соплеменников.

– Предатели, – его шипение прибавило оттенка отвращения сказанному. – я наказал их за предательство моего отца.

– И сородичи тебя за это осуждают?..

– Остатки их клана скрыли всё. Представили императору так, что я убил невиновных без причины. Чтобы сохранить жизнь моей семьи, я должен был улететь. А они – отказаться от меня и выступить на стороне тех сухаварра.

– Но хотя бы твои родные знают, как всё было на самом деле.

– Нет. Я с ними не говорил.

– Почему?!

– Пойдём дальше. Скоро солнце начнёт клониться к закату.

За весь остаток пути ящер не сказал об этом больше ни слова.

Среди людей ящеры считались примитивными, по крайней мере в духовном смысле. Воинственный, как и горраны, вид, обитающий на четырёх планетах, обычно не демонстрировал намёков на сложные отношения с сородичами. Первые колонисты, вынужденные налаживать связи с ксеносами практически заново после эвакуации на Нокасу, быстро поняли, что на переговоры с ящерами лучше в первых рядах отправлять военного, способного что-то противопоставить в рукопашной схватке их среднему представителю. Всё время, что люди знали чешуйчатых подданных Астакшабка-та, те жили обособленно, время от времени воевали между собой или с соседями, устраивали набеги на беллеров, но это больше с целью устрашения распоясавшихся бандитов в космосе. Было известно, что на Хасаре, Кисаре, Нарсухе и Соннере заправляет император, выбираемый из самых сильных, а брачные заигрывания у ящеров имеют убийственный характер.

Ещё говорили, что они совершенно не церемонятся с подрастающим потомством, и в обратную сторону это тоже работает, поэтому открывшаяся драма стала для Айны чем-то удивительным.

Между ней и Кайманом качнулся широкий лист растущего рядом дерева, на мгновение скрыв почти всю спину впереди идущего ксеноса. В следующий момент ящер больно влетел в неё, в последнюю секунду перед падением зацепив хвостом и отшвырнув в сторону.

Капитан буквально проломила своим телом неприятно жёсткий куст и, в конце концов, застряла в нём. В незакрытый шлем насыпался целый ворох пахнущих лимоном листьев, но на вкус они оказались не очень.

– Как вы меня все задрали! У меня сегодня будет законный выходной, или опять придётся вялить чью-то ногу?

Донёсшийся снаружи куста голос показался знакомым.

– В честь выходного я тебе даю охренительную возможность свалить отсюда почти целым, – продолжал он.

Айна забарахталась в своём кусте, пытаясь выбраться с наименьшими потерями для репутации. Характерный щелчок перезаряжаемого дробовика заставил её остановиться.

– А ты сиди, где сидишь, если не хочешь узнать, сколько у меня с собой патронов.

– Псих, отставить, – капитан решила, что подать голос будет лучше – всё же сохранялась надежда, что за последние годы О`Нолан не начал страдать ещё и провалами в памяти. – это Хада, твой командир.

С той стороны повисло молчание, позволявшее рассчитывать на работу мысли бывшего пилота меха.

– Мой командир защищала честь своих подчинённых и попала под трибунал за бунт на долбаном корабле. Её расстреляли к хренам галарским.

– А ты сам-то это видел?

– Никто не видел. Но капитан Арвентер исчезла шесть лет назад. Это на что-то намекает, тебе не кажется, засранец?

В куст неожиданно просунулась рука и схватила Айну за горло, в таком положении выдернув обратно на тропу. Рядом раздался выстрел, и капитан чудом успела сделать останавливающий жест Кайману, уже почти сомкнувшему челюсти на плече одичавшего диверсанта.

– Вот дерьмо, – Псих медленно разжал руку, но тут же бесцеремонно потыкал бывшую сослуживицу в щёку. – как живая, чтоб меня. Номортам отдали, скоты.

– Почему "как"? Никто меня не расстреливал. Всё было гораздо прозаичнее, – она поджала губы. – видимо, с тобой тоже.

Киллиан обошёл её вокруг, игнорируя раздражённое сопение ящера.

– Говорил мне док, не хорони людей раньше времени! – он так же внезапно сцапал Айну в медвежьи объятия и подпрыгнул. – Капитан! Выжила, чтобы меня груст сожрал!

Ощущение, что на следующим его радостном прыжке хрустнут рёбра, становилось всё более явственным.

– А ещё док тебе говорил – не ломай Хаду, – прохрипела она, болтаясь в его руках, как пустой вещмешок.

– А, да, точно, – он отпустил её также резко и удержаться на ногах оказалось нетривиальной задачей. – А это что за хрен? – Каймана он как будто увидел в первый раз. – Здоровый ещё какой…

Псих тоже изменился, даже сильнее, чем можно было ожидать.

Они были ровесниками, но его вечно непредсказуемое поведение, ставшее образом жизни, должно было оставить на нём отпечаток. Шрамов у него сильно прибавилась, мышцы выделялись, как на фотографии для армейского агитационного плаката. Даже мелкие мышцы на лице стали более заметными по отдельности, что придавало самому лицу на редкость свирепое выражение. Всегда короткие волосы теперь торчали вихрами в стороны и вверх. От нижней части головы их небрежно отделяла отделяла свёрнутая в жгут, вероятно, в прошлом бандана неопределённого цвета.

Оружие висело и торчало изо всех хоть немного подходящих для этого отделений одежды. Объёмный за счёт заполненных карманов жилет, похоже, был надет прямо на голое тело. Киллиан оказался поразительно похож на героя первых земных боевиков, и особенно этому способствовало размашисто раскрашенное или просто заляпанное чем-то лицо.

– А ты времени не терял.

– Ты тоже, я вижу. Этих с собой набрала, – он кивнул на ящера. – пошли. Я тут отличную бормотуху сварил.

Сквозь шум листвы наверху пробился ещё различимый звук. Точно его происхождение капитан бы не назвала. Понятно было только, что он как-то выбивался из общего фона Зелёного сектора.

– Подожди. Я тебе предлагаю обратное. У меня свой корабль… появился. Не сидеть же тебе тут до старости, в самом деле.

– Такие, как мы с тобой, не живут до старости, – мужчина хохотнул, закидывая на плечо дробовик. – пошли, посмотришь на мою хижину в джунглях.

Возможность с кем-то поговорить Псих сразу начал использовать на всю катушку. За первый же километр он успел сообщить о новом месте жительства больше, чем знал средний абитуриент зоологического и природоохранного факультетов.

Как оказалось, диверсант за прошедшие годы вдоволь попутешествовал по Зелёному сектору. Сначала он пересёк его целиком, вышел к морю на западе и хотел было окопаться на живописном побережье, но не учёл того, что фауну зоологов обязали сдерживать со всех сторон. Ради простого купания приходилось каждый раз перелезать через забор, что сводило на нет всю пользу процедуры. А ещё на том краю он насчитал тринадцать туристических маршрутов, и в конце концов поймал себя за сооружением простейшего силка на одной из троп, чтобы отвадить оттуда группы с разинутыми ртами хотя бы на неделю. Остановился потому, что вспомнил, что в этом случае туристы, скорее всего, действительно на какое-то время исчезнут, зато появятся егери и полиция.

Юг его тоже не впечатлил – там Зелёный вплотную примыкал к Жёлтому, пустыне, и плавно в него перетекал. С этой стороны зоологам удалось отстоять отсутствие забора, но только по той банальной причине, что вся лесная живность плохо себя чувствовала в сухом вместе, почти полностью лишённом растительности. Людям тоже там было не особенно хорошо.

В итоге биом влажных лесов показался ему удобнее всего и по возможности скрытно жить, и по наличию пищи и воды.

– И близко к бару, – смеясь, закончил он. – всё было бы чудесно, если бы не необходимость частых переездов. Я даже сперва подумал, что вы тоже из этих.

– Из этих – это кого?

– Желающих предложить "самую лучшую и самую подходящую для человека в таком положении работу". На "Кастилиум", то есть.

– Подожди. Значит, "Кастилиум" знает, где ты находишься?

У Айны заворочалось непонятное предчувствие.

– Конечно. Эти гады всё знают.

– И они предлагали тебе… Что именно?

– Они ничего не объясняют. На все вопросы отвечают: "Детали обсудим после вашего согласия". Поэтому я стал просто сразу слать их на хрен. Вместо "привет".

– И они просто покорно улетают?

– В этом-то и всё дальнейшее веселье! Они присылают слишком упёртых переговорщиков. Никто из них не отвечает "извини, парень, мы ошиблись, бывает".

Он остановился. Пространство возле дерева с толстым стволом было довольно хорошо утоптано. Псих указал на него широким жестом, как на великое открытие.

– Вот здесь я пока окопался. Лезьте наверх, а я пока достану бутылочку.

"Наверх" оказалось на высоту метров пяти по этому самому стволу.

Кайман преодолел совершенно вертикальную часть почти играючи, в метре над землёй подцепив начавшую раздумывать над подъёмом капитана хвостом под мышки. Только по пути к обозначенной Психом точке можно было различить что-то вроде плоских деревянных ступеней-дощечек, прибитых прямо к дереву под обвивающими его ползучими растениями.

Переводя дух, Айна успела увидеть, что Киллиан внизу куда-то полез, но предположить, в какую сторону он направился, не представлялось возможным даже по колышущимся кустам. Растительность вокруг, казалось, жила не менее осознанной жизнью, чем животный мир.

Жилище бывшего пилота меха походило на типичный домик на дереве только в той части, где был устроен обзорный пункт – что-то вроде маленького балкончика из сплошного, покрытого густым мхом материала. Осторожно ковырнув оный материал носком ботинка, Айна без особенного удивления опознала кусок корабельной обшивки. Мысль об исчезнувших над Зелёным неопознанных кораблях неприятно всплыла в голове.

Обзору окружающая листва почему-то не мешала, хотя снизу рассмотреть убежище было бы сложно без точного указания.

– Удобно, – Кайман впервые заговорил с момента встречи с хозяином дома. – но всё равно заметно.

– Ты бы что-то исправил?

В детстве Айна с братом облазили почти все деревья в парке недалеко от дома, и она хорошо представляла, как в кроне дерева могут спрятаться один-два человека, но как достаточно надёжно спрятать там постоянное жилище – нет.

– Не бегал бы вокруг дерева. И приходил бы разными путями. Найти ящера в лесу на Хасаре невозможно, если он не хочет. Но это хорошо. Что он такой. Наверное, он родом из тёплого дома.

Сейчас капитан отчётливо поняла, что очень мало знает о прошлом Психа. Только очень сжатую информацию из личного дела, но подробностей тем почти не было, не говоря уже о таких деталях, как атмосфера в семье.

Голова Киллиана появилась над краем импровизированного балкона совершенно неожиданно для неё, но явно ожидаемо для ящера. Хозяин окинул своё жилище внимательным взглядом и странно хихикнул.

– А я думал, вы так тихо сидите, потому что уже сигнализацию нашли, – он перелез внутрь, бережно держа в одной руке две безымянные бутылки с выцветшими ошмётками этикеток.

– Если ты про мину в том углу, то жаль было оставлять тебя без любимой игрушки, – ровно прошелестел Кайман, как будто в его восприятии взрывчатка в доме – настолько же естественное и обычное дело, как мыло или вода.

– Киллиан, мы прилетели забрать тебя, – Айна покосилась на шумящие кроны деревьев, пытаясь понять, сколько времени осталось до заката.

И до появления того неизвестного корабля, ползущего где-то над джунглями.

– Зачем?

– Здесь небезопасно.

– Ну, это как посмотреть, – он выудил из какого-то вороха мешковины три мятых стальных стакана и отковырял пробки от бутылок. – забористая штука, по горранскому рецепту. Ты непривычная, так что пробуй осторожно.

– Ты общался с кем-нибудь из наших после увольнения? Виделся?

– Зэда Гарикова видел раз в городе, перед тем, как переехать сюда. А что, думаешь собрать нас под своим командованием, на своём свободном от дурацких приказов корабле?

– Некого собирать, Киллиан. Все мертвы. Почти все. Мы с тобой – одни из немногих оставшихся, и я уверена, что тоже ненадолго.

Его рука со стаканом задержалась только на полсекунды. Псих моргнул и резко опрокинул в себя содержимое.

– Добрались-таки.

– Ты знаешь, кто этим всем занимается?

– Кто – не знаю. Но мы же слишком много слышали и видели. Раз все мертвы – не сами же они дружно решили высадиться на ту сторону жизни – значит, то, что мы видели, нам не показалось. Они не могут допустить даже вероятности. И вот я сижу тут в джунглях и чешу голову – а что я помню-то вообще такого, чтобы засчитать за галактический секрет? Ты сама-то уже встречалась с желающими твоей головы?

– Не знаю, – честно призналась Айна. – один вроде бы недавно был. Саймс тоже убит.

– Туда ему и дорога, козлу. Ради своей правильности и лишнего креста в личном деле парней готов был бросить. И бросил, скотина.

– Они могут явиться за тобой.

– Кто, парни? – вскинулся Псих. – Это же великолепно! Мы тут вместе насуём всем, кому в одиночку плохо суётся! Ладно, ладно. Раньше ты проще относилась к чёрному юмору.

Айна снова взглянула наверх. Сквозь листву с трудом просматривались кусочки неба. Где-то недалеко шумело что-то особенно высокое и широколиственное, заглушая почти всё дальше десяти метров.

– Нам лучше держаться вместе и быть мобильнее. А с кораблём это намного проще.

О`Нолан расхохотался, спугнув какую-то птичку с ближайшей ветки. Он откинулся назад, демонстрируя неровные зубы, и стукнул своим стаканом по колено.

– Они могут приходить когда захотят, я всегда рад гостям! Особенно если у них с собой запас оружия. И пива.

– Ты здесь один.

– Именно. На это они и рассчитывают, из раза в раз. Я, может быть, и Псих, но не тупица. Мне тут ещё долго будет интересно. Но вот ты заскучала бы, полковничья дочка, – Киллиан отсалютовал ей пустым стаканом и снова потянулся за выпивкой.

Упоминание её отца звучало даже обидно.

– Они всегда могут прийти более подготовленными. Невозможно, чтобы они постоянно совершали одну и ту же ошибку случайно, уже зная о результатах предыдущих заходов.

– А кто сказал, что они знают?

– Это логично.

– Логично – если кто-то возвращается и что-то рассказывает. И потом, если бы они хотели меня убить, дешевле выследить и пристрелить. Ну, хотя бы попробовать.

– Ты их – всех?

– Я никогда не убиваю безоружных и не проявляющих никакой агрессии, ты же знаешь.

– А корабли? – помолчав, с нарастающим любопытством произнесла Айна. – Они же прилетают на чём-то.

– Ха. В этих джунглях валяется намного больше кораблей, чем кто-то захочет рассказывать. Многим нравится такой способ не платить за утилизацию. Зелёной зоне – пока тоже, особенно в моём лице. Отличный материал, – он похлопал по стене. – не ржавеет.

– То есть, ты тут ещё и корабли разбираешь…

– Иначе они просто так сгниют и зарастут, – пожал плечами Псих, словно капитан возражала против поедания фруктов-паданцев. – вчера кто-то сел на той стороне… на днях пойду посмотрю.

Айне совсем не хотелось уточнять, кто именно там сел и как – если Псих когда-то в чём-то над ней смеялся, то именно в вопросах вождения летающего транспорта.

– Я не полечу, Хада. У меня здесь есть всё для удобной и безопасной жизни. Видал я эту болтанку по космосу. Туда-сюда, туда-сюда, всем выгрузится – всем на борт, отбой – подъём. Что-то из этого бывало вполне ничего, но очень отдельное.

– Я же не зову тебя обратно в армию.

– Но командовать будешь всё равно ты. А если с тобой долго летать, у тебя, заменяются, как их… клетки тела на железо. Нет, ты меня не заставишь. Если ты не заметила, я тут не вынужденно сижу и не бедствую. У меня всё отлично.

Кайман немного высунулся с балкона и, задрав голову, принюхался.

– Тебе кажется, – ответил Псих за не заданный вопрос. – выпей ещё. Мы же тут, в конце концов, собрались немного вспомнить прошлое. Ты тоже не сиди с такой мордой. Вот чем я теперь не Призрак? Только реальный Призрак работает в городах, а я – призрак Зелёного сектора. Пуф! И хрен найдёшь. Реальный Призрак, хе-хе…

– Но мы же нашли.

– Это потому, что я сейчас почти не прятался. У меня в последнее время гостеприимное настроение.

В наушнике что-то невнятно шипело. Айна выковырнула его из уха и поднесла к браслету, как обычно требовалось делать в случае рассинхрона связи. В ответ комм печально возвестил о невозможности синхронизации с узловой станцией.

– Не старайся, тут связь только у кораблей есть, – лениво сказал Киллиан. – ещё одно преимущество моего престижного района.

Надежда убраться отсюда до заката постепенно таяла. Айна украдкой осмотрела размеры домика, и они хотя бы немного её утешили – если спать вплотную друг другу, то места как раз должно было хватить на всех. Она постаралась настроиться на приятную беседу с бывшим сослуживцем, которого не готова была поручиться, что увидит ещё раз.

Заметив её протез, О`Нолан пришёл в восторг и долго вертел её руку в разные стороны, насколько позволяла мобильность конечности. Когда он слишком увлёкся восхищениями на тему того, что механическая рука идёт капитану больше настоящей и что он сам бы с превеликим удовольствием такую себе заполучил, Кайман выразительно облизнулся. Глаза у ксеноса странным образом изменили цвет и как будто стали хуже фокусироваться.

– Ага, пробрало тебя, – удовлетворённо заметил Псих. – возьми закуску, а то совсем развезёт.

Он подпихнул к ящеру побитую металлическую бадейку с кусками вяленого мяса. Ящер глубокомысленно что-то прошипел в сторону посуды. Выловить оттуда кусочек вихляющимся в воздухе ногтем ему удалось не сразу.

– Буду знать, что ящеров моя бормотуха срубает на раз. А ты про себя ничего не рассказываешь, – проговорил Киллиан. Его лицо изменилось совсем немного, но было заметно, что он готов улавливать каждый оттенок голоса. – если тебя не судили после той заварушки, то куда ты тогда запропастилась?

– Судили, заочно. Потом помиловали и отпустили. А потом… У меня не было ничего такого особенного, чтобы долго рассказывать. После освобождения с линкора села на корабль сафарских горняков, долетела до Згифа. Подрабатывала… То тем, то этим.

– Когда девушки так говорят, обычно это значит, что где-то в "том и этом" затесался бордель или хотя бы стрип-бар. Эй, эй, я не говорил, что это про тебя! С тобой я больше чем верю, что никто в таких местах не будет иметь дело. Хорошо, заслужил, – он наклонился, принимая формальную затрещину. – вот я про это и толкую. На тебя же один сальный взгляд – и прощайте, джингл-беллз.

– Дипломатия никогда не была твоим коньком.