Небесная школа

Ученик нервно поёрзал в кресле, и наконец выдавил:

– Очень сильно жрать хотелось. Во мне же ничего не задерживалось из-за этой вонищи; я почти все, что съедал – на полу каморки с "запчастями" оставлял… Ну, продал я яйца Вариса заезжему торговцу за пару монет. Зато хоть пожрал нормально в корчме.

– Дебил ты, Синельников, как есть дебил. Варис кучу денег потратил на магическую шкатулку для вечного хранения. У некроманта единственная мечта была – приделать обратно своё хозяйство и начать нормальную жизнь, а ты эту мечту пох… убил, одним словом. Ну вот что ты за человек?

Петюня молча уставился себе под ноги.

– Так что думай, Пётр, думай. И как можно чаще. Скоро тебе придётся…

***

Петюня еле успел увернуться от прямого удара в лицо, отклонив корпус и сделав шаг назад.

"Однако опять азиатчина, мать её за ногу…" – отвечая левым джебом [9], меланхолично подумал мальчишка.

Напротив него, постоянно меняя стойки, дёргался незнакомый пацан с характерным восточным разрезом глаз. Изредка, со стороны азиата в направлении Пети прилетала какая-нибудь из конечностей. И судя по траектории ударов, эти конечности хотели отбить мозг в Петюниной голове. Ну, а заодно и почки, печень и остальной ливер. Вот только у прыткого соперника пока ничего не получалось – Петюня своими о́рганами дорожил. Не казённые ведь, а свои. Ну как свои? Арендованные, конечно, но ведь и болевые ощущения пришлось в нагрузку брать. Поэтому Петюня защищал своё новое тело на совесть. А защищать его было чем – во всяком случае память прежнего владельца услужливо подсказала, что раньше принадлежала боксёру. И хотя мозг был почти полностью отбит в схватках и спаррингах, но команды телу все же посылал исправно и в срок.

Чем Петя и воспользовался, отключив собственные рефлексы в голове и переключившись на спинномозговые импульсы нового тела. В итоге азиат, оказавшийся каратистом, меньше чем за минуту был отправлен в глубокий нокаут.

***

Бесцельно шатаясь по академии, где угораздило учиться его предшественника, Петюня в очередной раз нарвался на стайку девушек.

"Достали уже. И чего им неймётся? Я что, мёдом намазан? Или тут поголовно все пацаны гачимучи? [10]"

Все время, проведённое им в этом мире, ему не давали прохода местные ученицы. Чем он их привлекал, никто из них не говорил, но домогались Петюню поголовно все.

Пять дней – восемь драк, четырнадцать девчонок. И везде он был победителем.

"Вот это жизнь", – подумал Петюня, улыбнулся от этой мысли, и вальяжно пошёл в сторону девушек, – "Вроде бы вон ту зовут Кира, и она дочка директора Академии."

***

– А я мечтал о спокойном вечере в домашней обстановке, – пробормотал Петюня с улыбкой.

– Не прикасайся ко мне!

– Но ты же сама этого хотела.

Нащупав её кисти, Петя сжал их в своих ладонях, лишая Киру возможности двигаться. Она начала задыхаться, лицо покрылось румянцем, её била дрожь.

– Позволь мне дать тебе то, что ты хочешь, – его голос звучал глухо.

Петюня уже расстёгивал брюки, прогнав прочь остальные мысли.

"Да девчонка разогрелась до такой степени, что готова кончить и без моего участия", – подумал Петя, справляясь с последней пуговицей, – "Вот сейчас я это и проверю."

Освободив своего взбудораженного зверя, он произнёс:

– Можно приступать, – Петюня выставил вперёд своё оружие, – Он всецело в твоём распоряжении.

Даже в приглушенном свете он заметил, как покраснели её щеки. Прикусив нижнюю губу, она сжалась, и на глазах у неё выступили слезы. Он вытер их своей ладонью.

Внезапно он ощутил неясную тревогу, но тут в её глазах отразилась страсть. Петя прильнул губами к губам, и девушка ответила на его поцелуй. Он потянул Киру к креслу, опустился в него и усадил её к себе на колени. Затем Петюня медленно расстегнул на ней блузку, и развернув девушку к себе спиной, положил свои ладони на мягкие и податливые груди.

Большая ошибка. На его запястьях тут же защёлкнулись наручники.

– Давайте, девочки! – крикнула Кира, обхватывая его руки своими.

"Твою ж мать… Как так-то?!" – бешено заметались мысли в голове Петюни.

Он попытался вскочить с кресла, но сзади ему на шею уже накинули…

"Блин, это чулки, что ли?!"

Накинутая удавка не дала ему простора для действий. Тогда он попытался опрокинуть кресло назад, но массивность мебели сыграла в пользу напавших. Он судорожно сжал свои руки, пытаясь не дать Кире вздохнуть; если она потеряет сознание, то ему удастся протащить свои руки через её голову. Но резкий удар по голове чем-то тяжёлым, лишил его и этой возможности освободиться. Угасающее сознание смогло оформить в голове только одну мысль:

"Чулками удавили, вот уродство-то…"

***

[9] Джеб (англ. jab "внезапный удар; тычок") – удар прямой левой или прямой с ближнего расстояния. Иногда джебом называют "встречный" удар на опережение

[10] Гатимути (яп.ガチムチ) – "накачанный здоровяк"; гачимучи – это интернет-субкультура, основанная на сюжете гей-порнофильмов 1990-х годов.

Глава 5

Дрюни на облаке не оказалось; видимо ещё не вернулся. Побродив по облаку в одиночестве, Петюня выяснил, что вообще никто пока не вернулся.

"Вот и хорошо, меньше позора…"

Мысль, внезапно посетившая Петюню, так его захватила, что он бросился разыскивать Админа. Который почти моментально и появился.

"Чёрт, да он же везде…"

– Учитель, а почему у всех разные сроки жизни, а возвращаются почти одновременно?

– Элементарно, отрок, – ответило ему существо явно женского пола, но с кошачьей головой, – Потому что я так решила. Иначе вас в классе не собрать будет.

– Эмм…?

– Сегодня я Бастет [11], отрок. Ничего, скоро все пантеоны выучишь. Про Макса Рудова хотел спросить? Ну так он просто наказан. Начал, понимаешь ли, такую чушь творить, что пусть теперь сам и разбирается. Ничего, когда вернётся, увидит, что остальные уже получили дипломы, а он до сих пор в учениках – может и поумнеет.

– Понятно. А…?

– Бэ. Опять обделался? Я же тебя насчёт отношений с женским полом ещё прошлый раз предупреждала.

– Да как так-то? Все же было нормально! С чего вдруг они решили меня убить?! Я же делал только то, чего они сами хотели.

– Хмм… Я думала ты поймёшь. Нельзя бросать женщин просто так и менять их с такой частотой, как ты сделал. Девочки к тебе всем тел… эмм, всей душой, а ты? Попользовался и к следующей полетел. В любом мире такое не прокатывает. Ну… почти в любом. Вот девочки поплакались друг дружке, да и объединились. Хочешь узнать, что с тобой было потом?

– А это разве можно? – изумился Петюня.

– Можно и нужно, – отрезала Бастет и в голове Петюни замелькали картинки.

Он смотрел на знакомую комнату из-под потолка. Вот Петюня достал своё орудие, вот усадил Киру, а вот уже Юми накидывает ему сзади чулок на шею. Митта бьёт его по затылку боккэном [12], а подскочившая к креслу Кими наносит ему несколько ударов локтем в горло, ломая гортань.

Кира, уже проскользнувшая между его ослабевших рук, застёгивает свою блузку, безучастно наблюдая, как Петюня сучит по полу ногами и журчит мочой из высоко поднятого "жезла".

– Нет никого беспощаднее обманутой женщины, – Бастет подняла указательный палец вверх.

– Ага, все-таки меня не задушили чулками. Хоть умер по-пацански, от ударов.

Женщина-кошка взглянула на Петюню и констатировала очевидное:

– Дебил ты, Синельников, вдобавок конченный.

***

Потихоньку начал подтягиваться народ. Причём большинство вернулось с выпученными глазами; видимо смерть приходила к ним в самый неожиданный момент.

Дрюня вернулся одним из последних и пребывал в глубокой задумчивости.

– О чем грустишь? – Петя хлопнул пацана по плечу.

– Твою ж мать… – передёрнулся от неожиданности Дрюня, – Тебе не говорили, что нельзя со спины пугать?

Увидев недоумевающий взгляд Пети, пацан пояснил:

– Попал во времена Ивана, мать его, Грозного. Алхимиком у него был, серебро из свинца делал. Так у него опричники были покруче, чем энкавэдэшники. Вот так же по плечу тихонько хлопали и "привет, Вася" – добро пожаловать на персональную дыбу.

– Ну извиняй, бро. Что ж ты там такого натворил?

– Попытался сбежать, – ответил Дрюня, – С настоящим серебром… Да не успел. Хорошо, что не стали пытать – на бочонок с порохом посадили и… привет родная Школа.

Немного помолчав, Петюня поинтересовался:

– Дрюнь, а как вы тут развлекаетесь?

– Высер… Упс, прости, Снайпер. Ты же, вроде бы, не все мозги вокруг люка расплескал? Или тупишь по малолетству?

Петюня хотел обидеться, но вспомнив, что у пацана за плечами примерно пятьсот лет реального опыта, промолчал.

– Развлекаемся мы исключительно там, – и палец Дрюни указал вниз, – А на небесах у нас только учёба и отдых. Реальный отдых, в одиночестве, а не в шумной компании, где тебе нихрена не дадут отдохнуть.

Посмотрев в сторону вновь прибывших, Дрюня вдруг резко засобирался, и торопливо распрощавшись, сказал, что полетел заниматься домашним заданием – уже завтра надо было сдавать отчёты-сочинения.

"Что-то темнит мелкий…" – Петюня недобро прищурился, глядя в спину улетающего пацана, – "Не я буду, если не выясню, что за черти в здешнем омуте!"

На следующий день было общее занятие на классном облаке. Обстановка поменялась – теперь облако представляло из себя трёхъярусную аудиторию, у подножия которой образовалось нечто, похожее на небольшую трибуну, подсвеченную неярким свечением. Петя обвёл взглядом площадку; ученики рассаживались по местам. Заприметив среди них Дрюню, Петя подошёл к нему и устроился в кресле позади мелкого.

Некоторое время Дрюня, с благостным видом полного кретинизма на лице, что-то рассматривал, уставившись в небо.

– Ты чего в облаках витаешь, блаженный? – сострил, наклонившись к нему, Петя.

Учитывая обстановку и место, каламбур показался ему смешным.

Пребывающий в своих мечтах Дрюня сделал вид, что юмор оценил, и даже захихикал. Но хихикал он только до того момента, пока в соседнем с ним кресле, не появилось с тихим хлопком, чьё-то тело. Так появляться в нужном месте предпочитали исключительно ученики, только-только усвоившие телепортацию. "Понторезам" такой способ казался изысканным и выделяющим их среди остальных. Они не обременяли себя маханием крыльями или передвижением на своих двоих.

– Здравствуй, Андрюшенька! – елейно-сладким голоском промурлыкала Нат, девушка с тридцатью двумя жизнями за плечами.

Сморщившись, как от зубной боли, Дрюня дёрнулся было пересесть от неё подальше, но в этот момент в соседнем кресле, с другой стороны, с таким же хлопком, появилась ещё одна особа – извечная спутница и ближайшая подружка Нат, имя которой Петя до сих пор так и не удосужился узнать.

– Привет, малыш! – с довольной улыбкой чеширского кота промурлыкала та прямо в ухо Дрюни, который моментально взбледнул с лица.

"Ах ты жаба малолетняя! Ну ты и сука! Отдых в одиночестве, говоришь? Душевное равновесие?" – в груди Петюни запылала праведная ярость церковного паладина, попавшего на ведьминский шабаш, – "Мне тут, падла, втирал про духовные ценности, а сам сразу с двумя мутит?! Ну я тебе устрою, крысёныш мелкий!"

Неясные пока мысли о дальнейшей незавидной судьбе Дрюни, оформились в Петиной голове во вполне конкретные способы воздаяния по заслугам, но вслух он их проговаривать не стал.

– Здравствуйте, девушки, а меня Петром зовут!

Девушки лишь мазнули по нему взглядами, скупо улыбнулись, и продолжили буравить притихшего Дрюню томными взглядами.

Собрание прошло достаточно быстро и незатейливо. Кетцалькоатль [13] принял домашние сочинения, зачитал оттуда пару-тройку абзацев вслух, немного повеселив присутствующих, и куда-то жутко заторопился.

"Ага, вездесущий боится опоздать… Видать, у Админа свои тараканы в голове. И, естественно, тараканы у него тоже божественные."

Быстро отметив отличившихся и пообещав кары небесные косяпорам, типа Петюни, Кетцалькоатль закруглился и немедленно лишил учеников возможности лицезреть свою божественную сущность воочию. Короче, свалил в своё бытие.

– Андрюшенька! – дождавшись, пока все начнут разлетаться или исчезать, окликнул Петя уже улетающего мелкого.

Дрюня дёрнулся всем телом, громко икнул, и кинулся собирать с пола, выпавшие из рук учебники.

– А ты ничего мне рассказать не желаешь, друг ты мой дорогой! – спросил Петя, опустившись рядом на корточки, якобы для помощи в сборе упавшей "макулатуры".

Петюня уставился на мелкого пацана нехорошим взглядом, как-будто пытаясь заглянуть тому в душу.

– Не желаю! Ничего я уже не желаю! Тьфу ты, в каком смысле рассказать? Нечего мне рассказывать, я ничего не знаю!

– Ты это, давай-ка пленного партизана на допросе не включай! Мне про одинокий отдых втирал, а сам что?

Видя, что пацан не торопится отвечать, Петя добавил в голос гейской томности и с придыханием спросил:

– Андрюшенька, а что за девочки с тобой сегодня были?

Бегающие до этого момента глаза Дрюни мгновенно замерли, уставившись в одну точку. Взгляд пацана стал осмысленным – в нем явно промелькнула какая-то мысль.

– А-а-а… А давай я тебя с ними познакомлю? Хорошие девочки, да? – затараторил Дрюня, – Замечательные девочки. И тоже скучают. А ты парень весёлый! Вы быстро подружитесь! Договорились, да? Вот и славненько.

Мелкий схватил Петюню за руку и буквально потащил за собой, нашёптывая тому в ухо на ходу:

– Ты сегодня после персональных уроков, сразу к себе не иди. Вон, видишь то облако? Оно последнее в своём ряду. Короче, жди там вечером, я девчонок приведу. Только тс-с-с… Не дай тебе Админ, чтобы Админ узнал, понял?

***

Вечером Петюня нетерпеливо переминался с ноги на ногу, стоя на абсолютно пустом облачке. Ждал он долго. Пару раз он даже мысленно обматерил Дрюню, который, по всей видимости банально его продинамил. Петя уже собрался уходить, когда невдалеке послышался непонятный шум, и из-за соседнего облака появился…

"Вылитый приговорённый, идущий на эшафот", – рассмеялся про себя Петюня.

Несчастный вид Дрюни, идущего между двух девчонок, как бы намекал, что у мелкого не все в порядке в личной жизни.

"Хех… Того и гляди сейчас в обморок сыграет. Это надо же так перед девчонками тупить! Куда тебе две? Одной, и то, пожалуй, многовато будет!" – весело подумал Петя, глядя на приближающуюся процессию.

– Вот он! Вот он! – едва не запрыгал от радости Дрюня, увидев Петюню, – Я же говорил, что придёт! Нат, ну можно я теперь пойду, а? Мне заниматься надо.

В груди у Пети шевельнулась неясная тревога. Нат неспешно приблизилась к мальчишке и оценивающе просканировала сверху донизу.

– Так это ты значит скучаешь? – вторая девушка обошла вокруг него, с таким же заинтересованным взглядом и остановившись сбоку, прошептала в ухо, – Хочешь немного повеселиться?

Дрюню, оставшегося без присмотра, как ветром сдуло.

– Х-хочу… – девчонки были прелесть, как хороши, но их неожиданный напор немного смутил Петюню.

– Уверен что хочешь именно с нами повеселиться? – зашептала ему в другое ухо Нат.

– Да, уверен! – ответил Петя, хотя уже был совсем не уверен.

Какое-то нехорошее предчувствие засело у него в груди, но уподобляться неистово махающему крыльями Дрюне, чья жопа уже еле виднелась вдали, не позволяла гордость.

– Точно, хочешь с нами поиграть? – подруга Нат кошкой скользнула ему за спину.

– Да хочу я, хочу… чего это вы, эй! – на шее Пети появился ошейник, от чего он непроизвольно сглотнул.

Затем его руки резко завели за спину, и он почувствовал, как на запястьях негромко защёлкнулись мягкие наручники.

– Три согласия получено! – торжественно провозгласила Нат, и сверкнув глазами, гордо выпрямилась.

– Эй, девочки… А что за игра-то? – спросил, ошеломлённый такими резкими переменами в своём положении, мальчишка.

– Петенька, – голос девушки, стоящей у него за спиной, был слаще патоки, – А что ты знаешь о бэ-дэ-эс-эм [14]?

Лёгкий ветерок, пролетевший мимо облачка, прошелестел:

“Ну и дебил же ты, Синельников!"

***

[11] Бастет (егип. bȝstt) – древнеегипетская богиня радости, веселья и любви, женской красоты, плодородия, домашнего очага и кошек, которая изображалась в виде кошки или женщины с головой кошки.

[12] Боккэн (яп. 木剣) – деревянный макет японского меча, используемый в различных японских боевых искусствах для тренировок.

[13] Кетцалькоатль (аст. Quetzalcōātl – "оперённый змей") – имя божества древней Америки, один из главных богов ацтекского пантеона и пантеонов других цивилизаций Центральной Америки.

[14] БДСМ – психосексуальная субкультура, основанная на эротическом обмене властью и иных формах сексуальных отношений, затрагивающих ролевые игры в господство и подчинение.

Глава 6

Петюня обдумывал достойный план мести двум мегерам-извращенкам, но дальше невыполнимых мечтаний дело не продвинулось. Ему тупо не хватало знания женской психологии и умения закручивать интриги. Обе девчонки имели за плечами многовековой опыт нескольких десятков жизней, а весь жизненный багаж мальчишки состоял из пяти жизней, которые были одна короче другой. Так что скромный полиэтиленовый пакетик Петюниного опыта против пары контейнеров прожжённых сексуальных беспредельщиц ни в какое сравнение не шёл.

Немного поразмыслив над сложившейся ситуацией, Петюня решил для начала узнать подноготную девиц. И вот тут его ждали сюрпризы и удивительные открытия, но… Нехватка опыта в интригах, и потраченное впустую время на нереальные планы, сыграли свою роль – он не успел придумать план в учебное время и решил обдумать его досконально, пока будет жить в учебном мире.

***

Уставившись на сухую каменную стенку, Петюня вздрогнул всем телом.

"Да что ж такое-то, я опять, что ли, к этим нимфоманкам попал?!"

Постаравшись взять себя в руки, он быстро осмотрелся вокруг и… глаза у него разбежались. Потому что, было от чего. Тогда Петюня обвёл комнату взглядом уже медленнее, фиксирую в мозгу малейшие детали обстановки и сравнивая их с недавно виденной им картиной. Той, что отпечаталась у него в голове после насильственного посещения неких девичьих апартаментов по месту своей постоянной небесной прописки. Через десяток секунд осмотра, от сердца у него немного отлегло – судя по характерным предметам это был всего лишь пыточный подвал, а вовсе не комната для сексуальных забав двух подружек, как ему вначале померещилось.

Камера была буквально увешана разнообразными орудиями пыток, которые и ввели его в ступор, напомнив причиндалы для утех "Госпожи Нат" и "Госпожи Алёны". Да и одежда, в которую была одета стоящая рядом с ним парочка мужиков, была кожаная – потому-то и сработало чувство дежавю. Петюню передёрнуло от воспоминаний ещё разок.

На стены он старался больше не смотреть – ещё свежи были воспоминания о всех этих масках, фиксаторах, плётках и прочих прибамбасах для жёсткого секса. Зато он с интересом рассматривал более внушительные конструкции, стоящие в центре пыточной, пока двое, беседующих между собой людей не разошлись в стороны, открыв взору Петюни не очень приятную для восприятия инсталляцию.

Вниманию Пети был представлена композиция, состоящая из толстой верёвки, закреплённой на потолочном брусе, и болтающегося на ней тела. Судя по обрывкам одежды, пытуемое тело ранее принадлежало к разновидности местной знати. Причём, судя по относительной свежести, принадлежало ещё совсем недавно. Теперь же это был кровоточащий кожаный мешок с мясо-костным фаршем внутри, связанный по рукам и ногам и висящий на крюке, торчащем у него из-под рёбер. Принадлежность бедолаги к определённому полу Петюня определить не смог, по причине отсутствия любых гендерных причиндалов, как таковых.

– Эй, Опарыш, по-моему, угли уже готовы, – один из стоящих повернул голову в сторону Петюни.

"Это я, что ли, опарыш?" – возмутилась гордая личинка самосознания, зашевелившись в душе мальчишки, и его правая рука непроизвольно потянулась в сторону разложенного на соседнем столике пыточного металлолома, – "Я те сейчас покажу опарыша, хрен сутулый!!!"

– Опарыш, твою мать, угли неси, а то уважаемому клиенту холодно, – мерзко хихикнул второй – длинный и тощий хлыщ, – Простудится ещё болезный на сквозняке, а отвечать перед герцогом придётся именно тебе. И Его светлости будет плевать, что ты его бастард – смерть барона пока не входит в его планы. Что застыл? Бегом за углями, а то я так и на сериал опоздаю.

Петюня, осознав, что Опарыш – это кличка, а вовсе не оскорбление, ломанулся к печи, которую он приметил при начальном осмотре в углу комнатки. Наложив кучу ярко-бордовых, подёрнутых тонким слоем пепла углей на глубокий противень, он принёс его к металлическому столику, стоящему рядом с безразлично смотрящей в пол жертвой, которая наконец обрела в глазах Петюни гендерный статус.

"Сериа-а-ал?!!" – только сейчас до Пети дошёл смысл фразы, сказанной высоким пижоном, – "Какой ещё, к черту, сериал?! Тут же вроде средневековье?!"

Петюня, наконец, обратил внимание и на своё одеяние. Черный кожаный жилет без рукавов, сшитый из грубой толстой кожи и надетый прямо на голое тело, штаны и сапоги из того же материала. С тихим перезвоном в голове Петюни появилась информация от памяти предыдущего владельца худющего туловища.

"Ты, Петюня, есмь барон Кох, подмастерье палача Его светлости герцога Пиндосского. А заодно и его бастард, о котором Великий Герцог даже не подозревал, пока из гнезда разврата и порока бывшей фаворитки с жалобным писком не вывалилось дитя греха – то есть, ты."

Согревать барона почему-то не стали, а взбодрив ведром холодной воды, начали поджаривать ему пятки. Барон пытался поджать под себя подкоптившиеся над углями ноги, и орал благим матом. Впрочем, и обычным матом он орал не хуже. Открывший от изумления рот Петюня застыл во фразеологическом экстазе – таких заковыристых словосочетаний за всю свою короткую жизнь он еще не встречал. И вот теперь Петя лихорадочно рассовывал по сусекам своей памяти эти перлы местной словесности. Ему нестерпимо захотелось блеснуть своими познаниями перед одноклассниками на небесах.

"Не, в школе не прокатит, Админ моментально по башке настучит… Но в жизни точно пригодится", – промелькнула отрезвляющая мыслишка в голове непутёвого отрока.

И тут же потонула в потоке новой порции бесценных знаний, извергавшихся из уст несчастного барона.

– Опарыш, ну-ка раздуй угли, жар пропадает, – окликнул Петюню первый палач.

Новоявленный подмастерье, окинув стол взглядом, выбрал жёсткий лист кожи и начал раздувать угли, мерно помахивая импровизированным опахалом.

– Хорош, – сказал второй через полминуты, – А то у барона уже гляделки скоро лопнут. Он герцогу завтра в кондициях надобен, поберечь бы надо.

Петюня, мельком взглянув на корчащуюся на крюке жертву, увидел, что глаза барона почти вылезли из орбит и его моментально накрыло.

"Глаза расширились… А у меня очко сжалось. И что-то слишком сильно сжалось. Не обделаться бы прямо в штаны, позора потом не оберёшься…"

***

Через пару дней несчастный барон умер на плахе, так ничего не рассказав дознавателям. Петюня подозревал, что тот даже не понимал, чего от него хотят услышать. Казнили барона при большом стечении народа и со всем пафосом – типа, чтобы никому неповадно было. Чего именно "неповадно" Петя так и не понял, но самим процессом казни проникся надолго. Барону отсекли голову и она, скатившись по специальному желобку, упала в корзину, которую и держал в руках Петюня. После чего он чуть не упал в обморок, увидя, как голова напоследок подмигнула ему правым глазом. Уже заваливающегося назад подручного, подхватил под локоток один из дознавателей и не давая ему упасть, отвёл под эшафот.

Палач в герцогстве был в единственном экземпляре. Должность эта была весьма почётна, хорошо оплачивалась и даровалась только дворянам. В обязанности палача входило приведении приговора в исполнение, в пытках он не принимал участия никогда. Казнил он исключительно лиц высокого происхождения, олигархов и знаменитостей. Простых людишек вешали и сажали на кол приставы, частенько даже без суда и дознания, просто по навету соседей или заявке микрокредитной организации.

Для пыток дворян имелись дознаватели, соответственно из того же сословия. Именно так назывались заплечных дел мастера, и Петюню, как бастарда герцога, а по совместительству барона Коха и будущего палача герцогства, отправили набираться у них опыта в нелёгком деле умерщвления себе подобных.

Чему можно научиться в пыточной? Как ни странно – милосердию и отваге. Время от времени туда приводили молодых дворян и досконально показывали весь пыточный процесс. Во время такой необычной экскурсии, те быстро проникались нужными мыслями и начинали понимать, что лучше убить человека сразу, чем обрекать на такие мучения. Или умереть в бою, чем оказаться на месте жертвы, сдавшись в плен.