Танец с бубном. Часть 2. Под колпаком

– Ты можешь что-нибудь добавить, к сказанному?

– Нет. Конкретная информация стоит денег…

– Думаешь стоит? – и когда я кивнул, Адамович вспылил: – Врет! – резко сказал он. – К гадалке не ходи, врет! Денег хочет! Вот и вся разработка.

– Это вряд ли, – флегматично сказал я. – Мы с тобой знаем его давно и …

– Именно поэтому! Ты не понимаешь? – не дал договорить Адамович. – Я отказался от наружки а сейчас и от прослушивания, он теряет деньги, к которым давно привык! Вот и решил меня развести… Создать проблему, а потом самому героически ее порешать, – азбука развода, еще из 90-х.

– Я остаюсь при своем мнении, – как можно дипломатичнее возразил я.

– Неужели?

Адамович быстро направился к креслу и сел напротив, положив руки на стол.

– Ну, хорошо, – голос Адамовича был холоден. – Тогда придумай, сколь либо внятное объяснение, дай хоть какую зацепку.

– Я, надеялся, ты мне её дашь… – осторожно начал я. – Ты один владеешь полной информацией, и можешь догадываться о слабом месте или о крысе. Допускаю, менты подняли что-то из прошлого, но скорее всего, эта угроза дня сегодняшнего. Нужно провести анализ всех возможных рисков. На это уйдет время. Причин, может быть множество. По любому прекрати обсуждать свои дела по телефону. Самая вероятная – ментам поступила оперативная информация, проще говоря, на тебя стуканули…

– Например, о чём?

– Кто знает? –поднял брови я. – Был бы человек, а компромат найдется.

– Ну, коль безопасник, не знает, тогда отвечу я. Нет! Ты слышишь меня? Нет! Не существует никаких причин, – в его голосе появился металл, он с силой хлопнул рукой по столу и теперь на столе лежали не две ладони, а два тяжелых кулака. – Полковник хочет денег. Впрочем, как и все менты. Это есть единственная причина!

Он сидел, навалившись грудью на стол и исподлобья глядя на меня.

– Ты, хочешь рискнуть, не «подсветить» ситуацию? – почти елейным голосом спросил я.

– А знаешь, почему?

Я, качнул головой.Конец формы

– Да потому что никакой ситуации нет. Это же ясно, как божий день!

Я задрал голову, глядя на потолок, на лампы, освещающие кабинет бледным холодным светом, на то, что мне сказать Волгину.

– Откуда уверенность? – понимая всю бессмысленность, продолжения разговора, все же спросил я. – Ты знаешь, наши возможности в последнее время, стали весьма ограниченными. Серьёзных источников информации почти не осталось: эфэсбэшника отозвали, Бортко уволился, на помощь его тестя теперь рассчитывать мы не можем, а сейчас тебе и Волгин не устраивает…

– А толку-то, от того, что эфэсбэшник сидел под крышей? Никакой помощи с Лубянки не было, зря только деньги платил.

– Так уж и никакой…

– Послушай, я никогда не ошибаюсь…

– Ты пугаешь меня. Я думал только Господь Бог, никогда не ошибается.…

– Ну, или почти никогда… – нехотя поправился Адамович. – Все, болтовню заканчивай… – он тряхнул головой. – У меня совещание с бухгалтерией.

Адамович был везучим бизнесменом – это факт, в бизнесе без удачи никуда. К тому же он сочетал в себе, что бывает весьма редко, качества хорошего бизнесмена и отличного руководителя. Сотрудники бизнес-центра его уважали и не побоюсь этого слова любили, чего не всегда можно было сказать про его партнеров и топ-менеджеров. За годы работы с ним, я уяснил простую истину: как лидер, он не приемлет в своем окружении людей с неудобным или непредсказуемым характером. Так же было с возражениями: не то, чтобы он совсем их не терпел, но переносил с трудом. С первого дня знакомства, я вел себя уверенно: без подобострастия, но и без наглости. Возможно, устраивал я его ещё и тем, что подходил под главное требование к окружающим людям – надежности. В итоге мое поведение оказалось выигрышным, и я работаю, уже втором, построенном им, бизнес-центре; при том, что Адамович, часто меняет топ-менеджмент. Возможно, проблема Ильича заключалась в его психотипе, – интуиция Габена, находится в слабых функциях и доверять этой функции, следовало с большой осторожностью. При этом все Западные типы, соционические Габены и Наполеоны, всегда уверены в собственной неуязвимости и исключительности, зачастую, собственные ощущения, для них важнее рациональных оснований. Один из них, не так давно, развалил СССР, несвоевременно затеяв перестройку. Таким же уверенным в себе, был и Адамович.

Наш разговор прошел по классике: любое отрицание его утверждений вызывало агрессию. Разве я этого не знал? Знал конечно, но, с задачей не справился. Ну и что мне теперь делать? Остается ждать, чтобы повторить попытку в ближайшее время; при этом надо спешить, ведь неизвестно, сколько его осталось.

Сегодня, любые аргументы бесполезны. Когда дело касается денег, или, возможности сэкономить («сэкономил, значит заработал» – одна из любимых присказок Ильича), доводы логики, перестают быть значимыми, и вызывают одно раздражение. Права, истинно права была Наташа, предупреждала ведь…

А еще, беспокоила мысль, почему он так уверен, что договорился, с неадекватной женой. Кстати, а не могла ли она, что-либо слить ментам? У нее-то, компромата, должно быть предостаточно.

– Как скажешь, – я решил закругляться, и сосредоточился на единственной вещи. Держать лицо.

Аккуратно сложил в папку, брошенные на стол, листы бумаги, встал, пробормотав: «пропущу через шредер», и не глядя на шефа, пошел на выход.

– Подожди.

Я обернулся.

– Чем завтра делаешь? – в его голосе неожиданно прорезались, отсутствующие до этого, нотки добродушия.

Я удивленно смотрел на него:

– Работу работаю.

Ильич усмехнулся:

– Ну да, ты же у нас невъебенный труженик… – и слегка стукнул по столу, дорогущей ручкой «Паркер». – Может в Завидово съездим? Развеемся. Я попрошу Рами, охоту, с вышки, организует…

– Завтра пятница… – напомнил я.

– Ну и что? Отгул возьми. Законом не запрещено.

– Отгул за прогул, – невесело посмеялся я. – Не вопрос.

– Тогда, завтра утром, в десять, я за тобой заеду, – он встал из-за стола. – Заодно познакомлю с новым сотрудником.

А вот это уже интересно.

– Что за сотрудник?

– Увидишь.

– До завтра.

«Экономист хренов, – думал я, подчеркнуто плотно закрывая за собой дверь. – Сэкономит он, блядь, на собственной безопасности».

Кабинет шефа я покидал с тяжелым настроением, размышляя о том, что мне сказать Волгину. Как отблагодарить за ценную информацию? Адамович – есть Адамович. Деньги, как он сам любил повторять – его первая любовь, единственное хобби и главный интерес в жизни. Именно за это, многие его недолюбливают: партнеры по бизнесу, разного рода чиновники, и те, кто хотя бы и с натяжкой, могли называться его приятелями.

– Отхватил? – ядовитым голосом поинтересовалась Наташа.

– Ты была права, – я склонил голову, признавая поражение.

Я, вышел из приемной, и пока дверь, ведомая доводчиками, медленно закрывалась, услышал, как по громкой связи Ильич отдал распоряжение:

– Ко мне никого. Меня нет.

– Хорошо, Александр Ильич.

Некоторое время постоял в задумчивости, автоматически вынул из кармана айфон, чтобы позвонить Волгину. И тут же сунул его обратно: «а, что я скажу?».

Мимо проходили сотрудники дирекции, почтительно здороваясь со мной… В коридор вышла блондинка, в черных кожаных брюках, обтягивающих длинные стройные ноги – Алиса, новый секретарь административного департамента. Сразу после новогодних каникул, я проводил с ней собеседование. Интересная и сексуальная девица, лет двадцати… неожиданно я встретился с ней взглядом. Взгляды, на мгновение, зацепились друг за друга, но этого было достаточно, чтобы понять, в койку затащу. Я всегда это заранее чувствую. Заодно совмещу приятное с полезным: и секс и завербую агента.

До Алисы, секретарем в этом департаменте была Карина, фигуристая брюнетка с чрезвычайно большим достоинством – бюстом, наверное, четвертого размера. Её взяли по протекции уважаемого человека – главного окружного пожарника, от которого, что вполне понятно, мы, с нашим большим многоэтажным хозяйством, сильно зависели. Карину, приняли на работу, без собеседования, – мохнатая лапа сделала свое дело. На протяжении года я проявлял к знойной армянке аккуратный интерес, старательно пряча его от любопытных глаз, которых в бизнес-центре предостаточно… Увы, не срослось, зато, как я узнал позже, получилось у Ильича: после какой-то вечеринки в дирекции (я в это время загорал на Кипре), Ильич пригласил несколько человек продолжить праздник к себе домой, за город, его жена как раз была за границей. Среди приглашенных оказалась и Карина, и как мне позже рассказали небезучастные товарищи, из спальни Адамовича, всю ночь разносились стоны черноволосой красавицы… То ли пожарник что-то узнал, конкурировать с миллионером ему было не с руки, то ли произошло что другое, но вскоре красотка уволилась. Мне, про интрижку, Ильич, ничего не рассказал, думаю потому, что периодически, за это же, ругал меня: любителей заложить безопасника генеральному, более чем достаточно.

Ну да ладно, – дела прошлые.

А сейчас, в кабинете, меня ожидали Евменов с Фоминым. Очередное ЧП, произошло на трассе «Дон», неподалеку от Видного, на охраняемой нами АЗС. Это уже было третье с начала года нападение: барсеточники грабили машины, грабили нагло, днем, во время заправки. Дважды, ограблениям подверглись женщины, обе на дорогих иномарках. Эта банда работала на двух машинах, по виду это парни с Кавказа. И в этот раз все было, как всегда, молотком разбили стекло «Порше», забрали дамскую сумочку, и в ней около 150 000 рублей… вот только в салоне, в это время находился ребенок. Сам понимаешь, дело стало резонансным. Ясно же, что один охранник, к тому же у него пост в мини маркете, безопасность на АЗС не обеспечит, а второго он брать не хочет. Но владелец заправки, он работает по франшизе от НК «Татнефть», претензии предъявил нам. Типа, люди, скоро перестанут заправляться у меня – это прямой убыток, ну, и тому подобное… Мне самому придется ехать к нему, улаживать конфликт, что-то наплету об усилении, о наблюдении… надо его успокоить, мои замы этого сделать не смогут. Придется поехать и в Видное в местное ОВД, на территории которого находится АЗС, договориться, либо с начальником, либо с замом по розыску, о помощи. Платить за это, конечно же придется из своего кармана.

Закончив с делами ЧОП, я даже не успел выпить кофе, как появился Корнеев: теперь, после увольнения Витковского, он отвечает за оперативную работу.

– Что-то случилось? – спросил он, едва взглянув на меня.

– Проблема на заправке, – информацией, полученной от Волгина, я делится не собирался. – Барсеточники, в третий раз бомбят клиентов на АЗС. Но второго охранника, хозяин брать не желает. Не выгодно ему, а претензии предъявляет.

– Коммерс, есть коммерс…

– Ярик, ты не о том думаешь. Он нам неплохие деньги платит. Под охраной три его объекта, а проблемная только АЗС. Ты лучше напрягись и скажи, у тебя нет никого в подмосковном главке, или на крайняк в ОВД Видное?

– Подумаю. Надо перетереть с людьми, – ответил он.

– Подумай. Только мне это надо сегодня … День не задался, одни неприятности. Поэтому не говори, что и у тебя проблемы, – я покачал головой. – Давай с коммерческих заказов

– Половину дня, я с ребятами, пас гниду в Высотке на Кудринской площади. В 10.20 он вышел из дома, пошел к метро, на «Баррикадную», по дороге не шифровался. Поехал в «Детский мир». В магазине ни с кем не встречался, мы боялись потерять и плотно опекали. Купил детям подарки, и на такси вернулся обратно…

– Сучонок… На подарки у него деньги есть, а рассчитываться с долгами не хочет.

– Ну ты сравнил! Это разные деньги. Подарки даже на компромат не тянут. Хозяйка, из квартиры не выходила, дети соответственно тоже…

– Согласен, – кивнул я. – Настроение у меня плохое. После магазина вы точно, его не упустили?

– Нет. Такси вовремя подвернулось. Вечером отчет и счет за такси ребята предъявят.

– Ладно. Смотри, этот мошенник, хоть и бывший, но все-таки из ГРУ. Нельзя чтобы он вас срисовал.

– Да мы тоже не с улицы. Закурю?

– Ярик, вали к Евменову и дыми там. А у меня зона свободная от курения, – запротестовал я. – Надеюсь…

Он кивнул головой, и убрал в пачку сигарету, которую мял до этого в пальцах

– Что на складах нашего дорогого Саида? Нашли расхитителя капиталистической собственности?

– Склад в Апрелевке пасут двое ребят. Они на машине, пока ничего подозрительного.

Я вроде бы слушал его, но при этом слышал не всегда… в голове крутилось одно и тоже – с какой стороны подступиться к тревожной информации Волгина, кто инициатор оперативной разработки? И по-всякому выходило, что сегодня, мне сказать Волгину нечего.

Глава 4

Глава 3. Завидово

Я проснулся рано утром с больной головой и ощущением надвигающихся неприятностей. Сел поудобнее прислонившись к изголовью кровати. Индийская «Тагара» вместе с «Донормилом» выспаться не помогли, всю ночь снились кошмары. Подумал, что так и не научился добиваться релаксации аутотренингом, хотя кажется, чего проще: «Я совершенно спокоен. Мои руки тяжелые и теплые. Руки и ноги расслаблены и ощущают тепло. Дыхание совершенно спокойное и равномерное…». Тьфу блин, долго. Взял с тумбочки бутылку «Боржоми» и запил таблетку цитрамона, немного подумал и выпил вторую. Надо попытаться заснуть, я повернулся на правый бок, и вместо того, чтобы считать овец, стал вспоминать 83 форму тайцзицюань Чэнь. Уверяю вас, мысленное выполнение формы, помогает уснуть быстрее, чем аутотренинг Шульца, или счёт овец. Так и случилось.

Адамович позвонил мне в восемь часов, сказал, что, через час подъедет ко мне; встречу назначил на пересечении Ленинского проспекта с улицей Лобачевского.

Времени на раскачку не оставалось: десять минут заняла разминка – растяжки, отжимания на кентусах и пальцах и конечно пресс. Ещё несколько минут потыкал пальцами в настенную макивару и поспешил в ванную. Подставил лицо под колючие струйки холодной воды. Когда терпеть холод стало невмоготу, переключил кран на горячую воду. Намылился с ног до головы, ванная заполнилась паром. Потом долго умывался, словно пытаясь смыть негатив, нахлынувший в последние дни; взял, с полки под краном, бритву «Жилет» и баллончик с пеной для бритья, протер запотевшее стекло, оглядел себя, хотел улыбнуться (каждое утро должно начинаться с улыбки и позитивного мышления), но получилась довольно жалкая гримаса. Зеркало не обманешь, несмотря на пять-шесть еженедельных тренировок на животе появился жирок, а по бокам обозначились складки. Фигуру делает диета и только диета, а я, как не в себя, ем сладкое. Наверное, это стресс! Все, с понедельника, нет! прямо сегодня, сажусь на диету: считаю калории, не пью пиво и не жру сладкое.

Морщась, выпил два сырых яйца, без соли и чашку кофе с сахарозаменителем. Вот оно, – утро новой жизни! Интересно, насколько меня хватит? Я шагнул к окну и опустил жалюзи, термометр за окном показывает минус десять, через щели в деревянной раме (давно надо заклеить окна или поменять на пластиковые), хорошо слышно, как на улице тоскливо завывает ветер. Автоматически опустил жалюзи, меня не покидало чувство опасности. Возможно, сработал инстинкт. Я ненадолго задумался об этом и отошел от окна: «а может, это паранойя?»

Слишком серьезные неприятности свалились на мою голову.

Собрался я быстро, снял с вешалки, надел через плечо и застегнул оперативную кобуру с травматом ПСМ, накинул серый пуховик «Балдессарини» и поднял с пола собранную вечером сумку. Можно ехать.

Перед выходом я еще раз посмотрел в зеркало. Выглядел я, как ни странно, бодрым и свежим.

Тихо подхожу к двери прикладываю ухо и прислушиваюсь – тишина. Выглядываю в глазок – на лестничной площадке никого нет; то, что пистолет давит на ребро, внушает дополнительное чувство уверенности. Я открываю дверь и выхожу из квартиры. В нижней части двери, оставляю метку, из обломанной зубочистки.

Тихо ступая; в зимних ботинках «Тимберленд», это сделать не трудно, спускаюсь пять лестничных пролетов вниз, прижимаясь к стене с ладонью на рукоятке пистолета. Чувствую, как потеет спина.

Опасения напрасны. Меня никто не караулит: в подъезде холодно, нет даже наркоманов, которые периодически тусуются здесь с бульбулятором: я, единственный из жильцов, гоняю их… Начальник ОВД, сказал, что мне не стоит этого делать – опасно, к тому же это является работой милиции. Но что мне остается, если, несмотря на знакомство с высокими милицейскими чинами, помощи от ментов так не дождался, а терпеть наркош в своем подъезде – не в моем характере. А может эти пацаны на связи у оперов из отдела по борьбе с наркотиками, и тогда мне уж точно не помогут – опера прикрывают свою агентуру. Не знаю. Сейчас не это главное.

Подъездная дверь открывается с маниакальным скрежетом, и я, внимательно осмотревшись, и, вдохнув полной грудью ледяной воздух, выхожу на улицу.

Фонари окутаны морозной дымкой, и, хотя термометр показывал минус десять, из-за сильного ветра кажется, значительно холоднее. Под ногами хрустит снег, и я чувствую, как затуманиваются глаза. Чертова погода!

Дорожки с утра еще не расчищены, и я с трудом передвигаю ноги в глубоком снегу. Пуховик и застегнут до самой шеи, но ветер достаточно быстро проникает и под куртку.

Когда я подходил к «РИО» зазвонил телефон, я достал его окоченевшими пальцами – Адамович.

– Слушаю.

– Привет, Бугаев! —бодро приветствует меня шеф. – Не замерз?

– Окоченел. – шмыгая носом, ответил я.

В ответ слышу довольное ржанье, у Адамовича хорошее настроение:

– Я на джипе. Стою на остановке.

«Ну не на «бентли» же ты будешь в этакую метель» – ворчу я, убирая телефон в карман, и ускоряя шаг. Вижу, как на противоположной стороне Ленинского проспекта на аварийках стоит джип. Это, последняя купленная Адамовичем игрушка: «Мерседес -Бенц G – Класс АМG Brabus 800». Кузов и диски черного цвета, под капотом спрятан двенадцатицилиндровый двигатели битурбо.

Между утренним звонком Ильича и его появлением на остановке прошло пятьдесят семь минут. Адамович всегда пунктуален, чего не скажешь обо мне.

Подхожу к безупречно чистому, сверкающему, с тонированными стеклами «гелику», за рулем которого мой шеф. Открыв заднюю дверь, бросаю на черное кожаное сиденье сумку и забираюсь сам. Салон, тесноват, и при моем росте, особо здесь не развернешься – это не мой «ландкрузер» и уж тем более не «Кадиллак Эскалейд» как у Буракова и Саленко. Адамович, в общем, человек весьма прижимистый («поэтому и богатый» – так я оправдываю его скупость), купил дорогущий «гелендваген», по случаю, у сбегавшего в Англию знакомого.

За этого господина всерьез взялись правоохранительные органы: через банк, счастливым совладельцем которого он являлся, за границу вывели «хулиарды» рублей, и, опасаясь ареста имущества, тот срочно распродавал дома, автомобили и яхты. Срочно значит дешево, вот тут-то Ильич, и подсуетился.

– Что-нибудь побольше, чем этот уазик, купить не мог? – ворчу я.

В салоне гремит музыка. Адамович поворачивается ко мне:

– А ружье?

– Ну нах! Не хочу яйца морозить? Я, посижу на базе, водку попью.

Адамович, недовольно жмет плечами, охота и рыбалка, для него святое, он искренне не понимает, как можно упустить такую возможность. Забойный ритм закончился, и из динамиков несется «Все будет хорошо». В его машине, по обыкновению играет «Русское радио».

– Да, сделай ты потише!

– М-да, – недовольно пробурчал шеф, убавил звук и кивнул на пассажирское сиденье, – знакомься, это Альбина.

И только тут я увидел, что рядом с ним, на переднем сиденье, расположился не водитель, а незнакомая блондинка.

– Здра-а-сте! – растерянно протянул я.

– Привет! – красивая молодая женщина повернулась и посмотрела на меня насмешливыми глазами. – Зовите меня Алей.

– Извините за лексику, думал – это Юрий Дмитриевич штурманом устроился…

– Пенсионера я отпустил, пусть отдохнет, – сказал Ильич.

– Заботливый, – пробухтел я.

– Аля, познакомься и ты! – сказал шеф – Денис, человек с богатым внутренним миром и активной жизненной позицией. Пользуясь успехом у женщин, блаженствует, получая от бытия полнейшее удовлетворение. Но! – Ильич потряс указательным пальцем, – Денис, не почивает на лаврах, он расширяет горизонты восприятия, и стремится познать непознанное, другие миры – тут Ильич ткнул пальцем в потолок, и добавил – можно сказать потусторонние. Поэтому, для просветления он летает в Китай медитировать…

Ничто не дрогнуло в моем доброжелательном лице:

– Завидуй молча, – только и сказал я.

– Почему не в Индию? – удивилась Аля

– Ты права, лучше бы в Индию…, – не без сарказма продолжил шеф. – Почистил чакры что ли… Тогда бы подсказал мне выигрышный билет в лотерее. Я решил его проверить недавно, открыл он третий глаз или нет? А-а-а, – Ильич небрежно махнул рукой. – Не смог. Джекпот с такими способностями не выиграешь. Зря на него понадеялся.

– А про чакры ты откуда знаешь? –Заподозрить Адамовича, в интересе к эзотерике, я не мог.

– Бывшая жена, Свадхистану, постоянно чистила и раскрывала, – сквозь зубы ответил Ильич.

«Не такая уж и бывшая» – подумал я и спросил:

– Раскрыла?

– Кто знает.

– Спасибо! Красиво изобразил меня. Тебе бы картины писать начальник…

– Обращайся.

– Денис, вы не волнуйтесь, – засмеялась Аля. – Саша, рассказывал о вас много хорошего.

– Я уже понял, – напускно-обиженным голосом протянул я.

– И, да, у меня есть права, – добавила она. – Так что, с водителем, вы, почти не ошиблись.

Правильный овал лица, светло-голубые глаза, длинные ресницы и маленький нос. На вид тридцать с небольшим, среднего роста, в синих джинсах, и, несколько мешковатой красной куртке. Её длинные белокурые волосы, перехваченные лентой на затылке, спадали на спину. Аля широко и добродушно улыбалась. Вот ведь как бывает, перед разводом у Ильича проявился отменный вкус. Она была очень красива и пахло от нее дорогими духами – «Noir» Тома Форда. Устоять, перед такой женщиной, я бы не смог.

Похожа на французскую актрису, Мишель Мерсье, из давным-давно ушедшего, золотого века французского кино.

Так я познакомился с Альбиной Орловской.

Когда Аля отвернулась, я спросил Ильича:

– Чего не предупредил-то, барин?

В ответ услышал нечто нечленораздельное.

– И все же, зря ты без водителя, – продолжил я. – Снегопад, дорога тяжелая, а я права не брал.

– Сам управлюсь, – Ильич включил поворотник, в ожидании, когда загорится зеленый, повернулся к Але и нежно улыбнулся, – если что, Аля подсобит.

Я никогда не думал, что он может так улыбаться.

– Ну, подсобит, так подсобит…

– Мальчики, вы не против если я закурю? – спросила Аля, вытаскивая пачку «Мальборо».

Мальчики не возражали.

– Кто-нибудь будет? – спросила девушка, приоткрывая окно.

– Я не курю, а Ильич, который год бросает, – ехидно заметил я. – Даже в Израиль, за помощью, к специальному шаману летал… Вот сейчас и проверим! Ильич, ты как? – почти участливо спросил я. – Покуришь?

– Держусь, – мрачно ответил Адамович.

– Ну держись.

Альбина глубоко затянулась и откинулась на спинку сиденья. Ильич, все же взял сигарету и нерешительно покрутил перед глазами. Видно, что ему очень хочется курить, но он борется с собой, пытаясь силой воли погасить желание: поднес сигарету к носу, втянул ноздрями воздух, и… вернул ее Але.

– Мужчина! – похвалил я.

Красный свет сменился зеленым, Адамович опустил рычаг АКП вниз и «гелендваген», распугав окружающий транспорт оглушительным клокотанием выпускной системы, дерзко вклинился в поток; нас, конечно, пропустили; потому что нет более угрожающей машины, чем этот брутальный «кирпич» чёрного цвета.

Часы показывали девять минут десятого

Несколько минут спустя мы пересекли проспект Вернадского, проехали МГИМО, наш путь лежал на север, к Аминьевскому шоссе и дальше через Мневники и улицу Народного ополчения. Улица выводила на Ленинградское шоссе, по которому нам предстояло тащится долгих сто пятьдесят километров. Долгих, потому что по такой погоде, никак по-другому быть не могло.

Часы показывали девять двадцать.

Я снял с себя куртку, расстегнул кобуру на плече, бросил ее на сиденье, сунул ПСМ, в боковой карман куртки и снова надел ее.

За легким трепом не заметил, как мы нырнули в тоннель под Кутузовским проспектом и выскочили на Рублевское шоссе, и через какое-то время, позади, уже остается Серебряный бор. Покрышки с хрустом подминали под себя полотно дороги, а я удобно устроившись на сиденье, некоторое время смотрел в окно.

«Русское радио» передавало тошнотворную попсу, я не выдержал и скорчив, приличествующую просьбе гримасу, предложил:

– Может сменим радиостанцию?

– Давайте, – легко согласилась Аля и покрутила настройки. Высветилось слово Шансон, Успенская пела о том, как сядет в кабриолет, следующим шло радио «Джаз», одну за другой Аля забраковала еще несколько станций, пока не добралась до радио «Relax» – звучала трансовая композиция группы Gabin – La Maison.