bannerbanner
Передышка в Барбусе
Передышка в Барбусе

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
8 из 8

Аспард отдал честь, прощаясь, Мрак взялся за дверную ручку, сказал значительно:

– Итак, всем до утра!.. А вы тут не проиграйте свои доспехи и мечи!

Аспард кивнул, не зная, что ответить, а один из стражей, наиболее сметливый, рискнул почтительно ответить на шутку Его Величества:

– Дык чужих нет, а проигрываем друг другу!.. Так и ходит мой щит по всем рукам. Совсем замацали.


Мрак закрыл дверь, прислушался, по ту сторону створок Аспард отдает приглушенным голосом указания, кому где стоять и за чем бдеть в оба глаза, а за чем и во все три. Успокаивающе позвякивает железо.

В спальне пахнет розовым маслом, пахучими травами, но воздух спертый, тяжелый. На ложе с десяток подушек, а еще штук пять на полу. Одна разорвана, но жаба бесстыдно дрыхнет на ложе. Не просто на ложе, а на самой крупной подушке, брюхом кверху, пасть приоткрыла, торчит розовый раздвоенный язык.

Мрак потянулся, взялся за ворот рубашки, приготовившись содрать ее и рухнуть на роскошное ложе. Он не понял сперва, что его насторожило, но ноздри подрагивали, ловили и сортировали незнакомые запахи, затем он сообразил, что один запах знаком – запах молодой женщины, половозрелой, испуганной, слегка вспотевшей от напряжения.

Он метнулся в сторону, перекатился через бок, вскочил и одним прыжком оказался у портьеры. Рванул со всей дури, она с треском рухнула на пол, следом упала толстая длинная палка и треснула по голове.

За портьерой стояла молодая женщина с длинным узким кинжалом в обеих руках. Вскрикнув как раненая птица, она бросилась на него, замахнулась. Мрак легко отнял, стараясь не коснуться лезвия, что-то подозрительно блестит, как бы не смазано ядом, а женщину подвел к креслу, усадил.

Она дрожала, смотрела с бессильной ненавистью.

– Ну и че? – поинтересовался Мрак. – Есть хочешь?

Она зябко вздрагивала. Мрак подумал, содрал с ложа теплую шаль, укутал ее плечи. Она сделала попытку освободиться, но смирилась, даже натянула теплую ворсистую ткань потуже.

– Может, – предложил Мрак, – выпьешь чего-нибудь? Здесь хорошее вино, как я заметил, подают. И кормят неплохо.

Она вздрогнула, в больших красивых глазах блеснула ненависть.

– Как вы изволили заметить?.. А до этого замечали только свои звезды?

– Что делать, – ответил Мрак добродушно, – люблю звезды… Поверишь ли, сколько на них смотрю, ни одна еще с ножом не кинулась! Не укусила, не лягнула, не боднула… даже не обругала. А вот люди, увы, порождение крокодилов. Крокодилы – это такие большие ящерицы. Во-о-о-т такие!.. Нет, есть даже длиннее. А кусаются, как…

Он принес кувшин, налил в два кубка вина, один сунул ей в руки. Она затравленно смотрела, как он наливает, словно хотела заметить, когда же он бросит туда яд, но кубок приняла, даже отхлебнула.

Мрак сел напротив. Выпил залпом, налил себе еще, отхлебнул половину. Женщина наблюдала за ним с явным недоумением. Мрак вытер рот тыльной стороной ладони, сыто икнул, сказал спокойно:

– Эх, звезды… мдя, это – весчь!.. Смотрю на них, и душа взвеселяется… Ладно, напомни мне, красавица, где я тебе дорогу перешел. А то, панимашь, из-за этих прекрасных звезд не замечаю всяких серых мелочей жизни…

Он уставился в ее красивое лицо коричневыми глазами. Она поежилась, он заметил, как ее глаза окинули быстрым взглядом свои руки и ноги и даже бросила быстрый взгляд на стену в поисках зеркала, в самом ли деле она такая уж серая мелочь жизни.

– Вы, Ваше Величество, – произнесла она чистым, как ручеек, голоском, но полным яда от берега и до берега, – не помните уже, что я через две недели должна взойти на ваше ложе?

Он оглянулся на ложе. До него рукой подать, но он чувствовал, что легче ледник встащить на его ложе, чем эту женщину.

– Через две недели? – переспросил он. – А ты че… недовольна, что не щас? Хочешь меня принудить прямо щас?.. Да не кидайси, это я так шутю, шуток не разумеешь, женщина… Если я тебе не ндравлюсь, что обидно, конешно, я из себя весь такой… ну, такой замечательный, а ты нос воротишь, то просто не всходи на это ложе. Оно в самом деле высоковато, а во сне свалишься, костей не соберешь… Правда, ковер мягкий.

Она смотрела злыми глазами, напомнила ядовито:

– А вы забыли про договор?

Он промычал, с силой потер лоб:

– Договор, договор… Что-то я мелочи забывать стал… Звездное небо такое большое, понимашь, огромное даже, а все, окромя него, такое мелкое… Ты говоришь, договор? Так тцар я или не тцар?.. Если я могу порвать какой-то договор, то я его рву. Или я обязан жениться, как порядочный… гм…

Он перевел взгляд на ее живот. Она вспыхнула, на щеках выступили красные пятна.

– Да я лучше из башни брошусь!.. Да я лучше утону!.. Да я зарежусь, если ко мне только протянутся ваши руки!..

Он вытянул перед собой руки, сжал и разжал кулаки. Сейчас, обнаженные до плеч, покрытые сильным солнечным загаром, с белыми шрамиками, они выглядели как потемневшие стволы деревьев со снятой корой. Только при каждом шевелении пальцев под кожей прокатывались бугры мускулов.

– Гм, – сказал он озадаченно, – что в этих руках не так?.. Но ты меня успокоила, хоть и с ножом. Значит, между нами ничо не было? Фу, от души отлегло. А я уж испугался, как бы в самом деле жениться не пришлось. Ну, если между нами ничего не было… точно не было?.. то неча тебе тревожиться. Но и ты ко мне ничего не имей, ладно?

Она смотрела на него из глубин кресла, как затравленный зверек. Глаза блестели, еще чуть – и оскалит зубы. Но взгляд то и дело перепрыгивал на его обнаженные руки, в глазах росло удивление.

– Я-то не имею, – почти прошипела она. – Но отец мой уже с месяц как готовится!

– Так не ему же всходить на мое ложе, – хмыкнул Мрак. – Скажи, пусть не готовится. Мне и без него тесно…

На ложе зашевелилось. Жаба перевернулась на брюхо, приподнялась на всех четырех и смотрела на красавицу хмуро, оценивающе.

– Или, – продолжил Мрак рассудительно, – если тебе так невтерпеж замуж… то пусть твой батя готовится, а ты дуй за другого. Если хочешь, я могу замолвить за тебя словцо. Порекомендую.

Она снова вспыхнула. Мрак с раскаянием подумал, что не умеет он вести такие гладкие и умные речи, как Олег, не умеет разговаривать с женщинами, как Таргитай. Что ни брякнет, все не так толкуют, словно он мудрец какой, в каждом слове которого семь смыслов и пять иносказаний.

– Принцесса Фрига не нуждается в чьих-либо рекомендациях, – ответила она с достоинством. – Если вы сумеете повторить это и завтра… на трезвую голову, в присутствии придворных, то обо мне вы больше не услышите.

– Ловлю на слове, – ответил он, и она с негодованием уловила в голосе тцара облегчение. – Завтра я объявлю в присутствии придворных…

Жаба требовательно застрекотала. Мрак не обращал на нее внимания, она соскочила на пол, в два прыжка преодолела расстояние и начала карабкаться к нему на колени. Женщина с ужасом наблюдала, как это маленькое страшилище упорно карабкается, вытягивает короткую шею, цепляется передними лапками, отталкивается задними, но лапки скользят…

Наконец Фрига носком изящной туфли брезгливо подпихнула жабу под толстый зад, и та с облегчением взобралась на колени старшего друга. Мрак прижал ее широкой ладонью, она попыталась встать и облизать его лицо, но он придавил сильнее, и она распласталась на его теплых надежных коленях, глядя на женщину выпуклыми глазами.

Она содрогнулась.

– У вас и вкусы… То звезды, то жабы…

Он сказал:

– Как видите, в моей жизни нет места для таких женщин.

Она поднялась, глаза ее смотрели требовательно.

– Утром в самом деле… подтвердите?

– Клянусь самым дорогим, – ответил Мрак, – что у меня есть. Вот этой жабой.

Женщина сделала шаг в пространство, оглянулась на Мрака, побледнела. Не хочет, понял он, выказывать тайный ход. Она была уверена, что зарежет его и уйдет незамеченной.

Он кивнул на двери:

– Лучше сюда. Там ни паутины, ни костей под ногами.

За дверью загремело, когда он только взялся за ручку, а когда распахнул дверь, двое здоровяков уже с мечами наголо стояли навытяжку и преданно ели его глазами.

Мрак приложил палец к губам, из-за его спины потихоньку выскользнула Фрига и быстро-быстро пошла через зал. Стражи провожали ее заинтересованными взглядами. Молодая женщина в смятении забыла сбросить с плеч клетчатую шаль с тцарского ложа.


По ту сторону двери его спальни звуки медленно затихали, словно море отступало от берега. Сперва ушли придворные, перестали суетиться челядины, что готовят на утро свежее белье, чистят ковры, протирают мебель.

Он вслушивался, а когда убедился, что и за дверью основная часть стражей не то уснула, не то отлучилась в соседний зал, а двое самых стойких играют в кости, на цыпочках подкрался к двери, сунул в петли уже проверенную ножку кресла. Тихо, снизу запахи просачиваются спокойные, толстые, не смятые внезапными завихрениями воздуха, что значит – все окна закрыты ставнями.

Жаба, пригретая на коленях, уже снова раскинула крохотные лапки во сне на той же подушке. Он ударился о мраморный пол, лишь чуть прикрытый ковром, голова закружилась от обилия запахов, от грохота, шума, крика, далеких голосов, конского ржания, скрипа удаленных лестниц… Ему почудилось, что небо и земля пару раз поменялись местами, но это в голове лишь менялось человечье на волчье. Все стало в сотни раз ярче, четче, богаче, а запахи сразу выдали такие картины, которые глаза никогда-никогда…

По струйке из-под двери теперь он в и д е л весь большой зал, видел все места, где сидят или стоят люди, где украдкой сплевывают в углы, видел все пространство и даже слабо, фрагментами, видел следующий зал, из которого точно так же просачиваются запахи из других помещений и даже со двора.

Он поднялся, головокружение уже прошло, а все тело переполняла сильная свирепая мощь. Он успел подумать, что не потому ли в его далекой деревне мужчины нередко не возвращались в людскую личину, что в теле зверь всегда молод и силен, а человек – это слабость, тревоги, сомнения, страхи, болезни…

Однако перед потайной дверью снова пришлось грянуться оземь, волчьи лапы не в состоянии сдвинуть картину, повернуть и подвинуть правильно камень, чтобы там вздрогнуло и невидимый запор освободился. В другой раз, подумал Мрак хмуро, можно будет плюнуть на все эти потайные ходы и дунуть прямо через ночной дворец… Все спят, а если кто и бродит ночью, то он его легко почует издали, затаится, пропустит или же заранее выберет другую дорогу.

Приближение поверхности он снова ощутил задолго до того, как добрался до выхода. Просачивающиеся запахи, едва заметное тепло прогретой за день земли, даже неслышимые шумы, похожие на движение прорастающей травы, будто корни проламывают землю, разрыхляют, сосут соки, чавкают, булькают…

Уже в людской личине без боязни отодвинул камень, вышел и тщательно поставил обратно. Сейчас, когда зрение стало иным, звуки притупились в десятки раз, а мир запахов исчез вовсе, ему пришлось постоять пару минут, пока глаза промаргивались, а он заново вслушивался и всматривался в ночной город.

По темному и звездному небу медленно ползут рваные облака. Ковшик луны ныряет по ним, похожий на маленький кораблик, что борется с темными волнами. Крыши блестят, но окна темные. Только в дальней, на грани видимости, высокой башне, что над самым горизонтом, багровый свет, видно даже, как метнулась зловещая темная тень. Еще горит свет в верхних окнах башни придворного колдуна, но они плотно закрыты ставнями, пробивается только узкий лучик света между толстыми дубовыми досками. Чего боится колдун, если даже на верхних этажах ставни, которые пробить разве что тараном?

– Ладно, – сказал он негромко, – пойдем знакомиться с городом. С городом, который мне… гм, вверен на две недели.


Страж у ворот ночного рынка озадаченно открыл рот. Мрак посмотрел на его ошалелый вид и сразу представил себе, что тот видит. Вон идут добропорядочные горожане, загулявшие малость, но все же благопристойные, обычненькие такие человечки, их только по одежде и отличаешь, да и то… гм… одеваются все одинаково, а следом за ними топает настоящее чудовище: обнаженный до пояса дикарь, лохматый, волосы торчат во все стороны, морда зверская, за плечами огромный топор с прямой рукоятью. Могучее тело блестит в мертвенном лунном свете и особенно когда проходит под факелами в стенах, словно отполированная волнами и солнцем гранитная глыба. Зубы белые, острые, смотрит по сторонам с любопытством, дикарь проклятый, чудовище, откуда они только такие берутся…

Мрак поглядывал по сторонам, все схватывал и все подмечал, но глазами держал в первую очередь людей с оружием. Он не зря решился идти обнаженным до пояса, в этом случае все прежде видят его могучие мышцы и никому не придет в голову искать сходство с их тцаром. Да и волосы взлохматил и вздыбил нарочито, это тоже бросается в глаза, а у тцара, если кто видел их под тцарской шапкой, волосы всегда ухоженные, вымытые и умасленные дорогим розовым снадобьем.

Портки маловаты, а башмаки он отыскал в прошлый раз в хламе самые растоптанные, да и то чуть жмут в пальцах. Мелковат народ пошел, мелковат…

Из караульной будочки на крик стража вышел тучный офицер, посмотрел недружелюбно.

– В чем там дело?

Стражник повернулся, с облегчением отчеканил:

– Я грю, что не велено с топором! А оно преть, будто не понимает…

Офицер спросил Мрака резко:

– Ты понимаешь, о чем речь?

– Понимай, – ответил Мрак. – Я все понимай, воин. Но в нашем племени мужчина не должен ходит без секир. Позор. Понимай? Вы там не дергайтесь, мне секир… как украшение.

Офицер посмотрел кисло, смерил с головы до ног ревнивым взглядом, откуда они такие здоровенные появляются.

– Ладно, пусть идет… С такими кулаками топор в самом деле… для украшения только.

Мрак сделал несколько шагов, сам чувствовал, что делает что-то не то, он уже не тот Мрак, который вышел из Леса… Первым «не тем» стал Олег, научившись разным грязным штукам, за что его назвали магом, потом неожиданно поменялся Таргитай, хотя очень не хотел меняться… но жизнь есть жизнь, меняет нас, не спрашивая. А вот теперь он идет, как и раньше, руки напряжены и чуть врастопырку, чтобы косые мышцы спины видны всем издали, громадный и страшный, его боятся, пугливо уступают дорогу… но в то же время в чем-то уже другой, сам чувствует, только не понимает.

Начальник стражи насторожился, когда огромный варвар вдруг остановился, потоптался на месте, а потом направился обратно. Стражи напряглись, кто-то суетливо потащил из ножен меч, такой крохотный в сравнении с огромным топором варвара.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
8 из 8