Кулоны

Стараясь дышать как можно тише и крепко, до побеления, цепляясь пальчиками за стену, она терпеливо ждала. Как только они вошли, девочка поспешно, то и дело поскальзываясь, пробралась следом. На её счастье, дверь закрывалась неплотно, и оставалась узенькая щель, через которую можно было незаметно наблюдать за всем, что происходит в комнате. Она опустилась на пол и, прислонившись головкой к косяку, замерла.

Внутри ярко освещённой комнаты стояли мужчина и женщина, высокие и красивые. У мужчины была широкая улыбка и добрые лучистые глаза, которые с нежностью смотрели на Таню. Мягкие руки женщины гладили светлую головку обнимающей её за колени девочки. Они называли Таню «дочуркой» и подарили большую куклу с длинными, заплетёнными в две косички волосами.

Маленькая девочка голодным взглядом наблюдала за ними из своего укрытия, чувствуя, как внутри неё разгорается ревность. Её сердечко стучало и рвалось из груди, так, что она обхватила себя ручонками, боясь, что оно сейчас выскочит. Каждый поцелуй, каждое нежное прикосновение, подаренное Тане, словно отражалось на её собственной коже огненным следом, так что через несколько секунд её руки, голова и лицо горели пульсирующими пятнами. По щекам медленно скатывались солёные слёзы, попадая на невидимые глазу раны, отчего делалось лишь больнее. Ей хотелось распахнуть дверь, ведущую в сказочную страну, где тебя любят, и тоже броситься в чьи-то объятия. Чтобы и её назвали «дочуркой». Сама не понимая, что делает, она медленно потянула на себя ручку.

– Мира? Ты здесь откуда? – голос нянечки, проходившей мимо, заставил девочку вздрогнуть и вернуться обратно в реальность…

Увиденное утром сейчас уже казалось ей каким-то волшебным сном, и чем больше она об этом думала, тем более размытыми становились образы, стирались очертания. Лишь пустующее рядом с ней место на окне и какой-то колючий шарик внутри напоминали о том, что всё это происходило на самом деле.

Когда детей построили в пары и повели ужинать, на стекле остался лишь ей одной понятный рисунок, на котором была изображена детская мечта маленькой Миры.

***

– Мира, здравствуй! Вот это встреча! Как ты? – широко улыбаясь спросила подошедшая к ней женщина.

Она была уже немолода, но её округлое лицо дышало здоровьем, впрочем, как и вся фигура, а тёмные густые волосы с редкой проседью, вечно закрученные умелыми руками во всевозможные жгуты, украшали голову. В ней чувствовалась деловитость и живость, которые помогали ей не терять лицо перед любыми жизненными ситуациями.

«Это ей Бог сил даёт за заботу о сиротках» – часто шептались нянечки, с завистью провожая взглядами величавую фигуру начальницы, гордо шагающей по детдомовским коридорам.

Мира сдержанно ответила на приветствие и замолчала, от неожиданности не зная, что сказать. Она стояла, мысленно подбирая слова, в то время как женщина принялась за расспросы. Причём делала она это так умело, что уже через несколько минут знала обо всех событиях, произошедших в жизни девушки за последние три года после выпуска.

– Чем занимаешься? Поступила в училище, как и хотела? – наконец прозвучал вопрос, которого Мира боялась больше всего.

Женщина словно подалась вперёд, полноватой рукой мягко коснулась предплечья и, ловко скользнув вниз, заключила её ладонь в свою. По спине у Миры пробежали мурашки, а к горлу подкатил ком.

– Нет, в этом году не приняли. Планирую в следующем поступать, – торопливо высвобождаясь из мягких пальцев, ответила она, – Нашла вот пока работу в книжном магазине.

– Ну, и ничего. Значит, в следующем году поступишь. А работа – это хорошо… – задумчиво произнесла директриса, не обратив внимания на её движение.

Затем наступила пауза, во время которой Мира, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, судорожно старалась придумать хоть какой-то встречный вопрос, чтобы задать ради приличия. Но в голову не лезло ничего, кроме натянутого «А вы как?». Время, кажется, замерло, и даже ветер утих, с интересом ожидая продолжения разговора. Мира уже была готова смириться со своей неспособностью поддержать светскую беседу и собиралась задать вертевшийся на языке вопрос, когда женщина вышла из своего внезапного оцепенения.

– Знаешь, я сейчас кое-что вспомнила… – она сосредоточенно взглянула на Миру, – У меня же для тебя письмо лежит!

Последние слова она произнесла неожиданно громко, при этом размашисто хлопнув себя полной рукой по бедру. Движение, да и смена тона получились такими резкими, что Мира, погружённая в собственные размышления, от неожиданности вздрогнула, подавшись на полшага назад. В голове тут же завертелись мысли, выстраиваясь в причудливые комбинации, среди которых, словно подсвеченный разноцветными огоньками, мигал вопрос: «Для меня?».

Мира даже не заметила, как задала его вслух, и осознала это, лишь когда директриса уже вовсю ей объясняла:

– Да, на нём твоё имя написано. Правда, там больше ничего не разобрать, подписи все расплылись. Я его в почтовом ящике нашла, как с отпуска вернулась. Туда ж никто не заглядывал, а видать, дождь был. Вот всё и размокло. Но ты всё равно зайди ко мне, забери. Сможешь?

– Хорошо, я приду, – запинаясь, выдавила из себя Мира, в то время как её пальцы нервно теребили торчавшую из свитера нитку.

Женщина попыталась продолжить разговор, делясь последними новостями и жалуясь то на бумажную волокиту, то на постоянные проблемы с финансированием. Однако Мира уже её не слушала. Только молча стояла, иногда невпопад кивая головой. Директрисе довольно быстро наскучило разговаривать с самой собой, так что она ещё раз напоследок потрепала её за руку и попрощалась, оставив Миру наедине со своими мыслями.

Кто мог отправить это письмо? Да ещё и на адрес детского дома?

У Миры не было никого, кто бы интересовался ею, беспокоился или уж тем более посылал письма. Кто их вообще сейчас пишет? Она в самом деле была совершенно одна. Её прошлое состояло лишь из клеёнчатой люльки и маленького клочка бумаги. На нём предусмотрительно написали имя, перед тем как в один из августовских дней подкинуть ребёнка к стенам детского дома.

«Принесённый ангелами», «Ребёнок аистов» – в интернате избегали такого простого и понятного всем названия, как «подкидыш», хотя дети между собой чаще использовали именно его. Дети ведь не терпят ложь. А все те поэтичные названия, которые придумывали взрослые, моментально разбивались на болезненные осколки, стоило лишь задуматься о том, как выглядели эти «ангелы» и «аисты».

Мира тоже часто об этом думала. Она пыталась нарисовать в своей голове образ человека, который принял это решение, определившее всю её жизнь. Была это женщина или мужчина? Как она или он выглядели? Испытывал ли этот человек когда-нибудь любовь к маленькому свёртку, который оставлял на пороге? Мира задавала себе эти вопросы, каждый раз снова и снова осознавая, что никогда не сможет узнать правду.

Со временем она поняла, что будет намного проще просто вычеркнуть этот факт из своей жизни, стереть из памяти, создав для всех окружающих короткую легенду, состоящую всего лишь из одного слова: «умерли». Чаще всего этого хватало, чтобы избавиться в будущем от любых разговоров на эту тему – о смерти никто не любит говорить. Намного проще придумать себе прошлое, чем сознаться в том, что его у тебя нет.

Глава 3. Странные встречи

Мира почти всю ночь провела без сна, с тревогой думая о предстоящей встрече. Она толком не понимала даже из-за чего беспокоиться. Ведь, скорее всего, это письмо либо какая-то ошибка, либо… Она боялась признаться себе в том, что допускала подобные мысли.

Не было и дня, когда она бы не вспоминала о том, что в её жизни существует дыра, которую ничем невозможно закрыть. Тёмное пятнышко, совершенно незаметное на первый взгляд, но о котором она всё же знала, как бы ни старалась себя обмануть. Постоянные мысли о прошлом стали её проклятьем. Даже спустя много лет она продолжала вздрагивать каждый раз, стоило ей где-то в толпе услышать своё имя. Мира надеялась, что, повернувшись, увидит перед собой лицо со смутно знакомыми очертаниями. Она не была уверена, что сможет простить предательство, но понимала: знай бы она хоть что-то о своих родителях, ей было бы легче.

Когда Мира открыла глаза, солнце только-только начало выглядывать из-за соседних домов. Снова уснуть она не надеялась, поэтому, немного повалявшись в кровати, встала и начала собираться. Ранний подъём пришёлся даже кстати. Идея прогуляться пешком нравилась ей намного больше, чем ехать в переполненном трамвае.

Выходя из ванной и на ходу теребя мокрые волосы полотенцем, Мира заметила, как солнечный луч, пробившийся сквозь пелену облаков, скользнул через окно на стену, медленно прополз вниз и, наконец, угас.

Что она узнает сегодня из письма?  Тревожная мысль промелькнула в голове, и внутри что-то сжалось…

Хотя небо затянули тучи, погода была достаточно тёплой и вполне располагала к прогулке. Порывшись в шкафу, Мира достала с верхней полки аккуратно сложенный чехол и расстегнула молнию. Внутри лежало платье из нежно-голубой струящейся ткани, красиво ложившейся крупными складками. Это был лучший наряд в её скромном гардеробе, так что надевала она его лишь по особым случаям. Отрезной фасон выигрышно подчёркивал её стройную фигуру, а цвет хорошо сочетался со светло-каштановыми волосами. Поверх она накинула тёплую вязаную кофту и, подхватив сумку с альбомом, вышла из квартиры.

Мира шла по знакомому до боли коридору детского дома, чьи стены бережно хранили в себе все радости и горести своих воспитанников. Были безмолвными свидетелями сотен маленьких жизней. Только научившись ходить, малыши опирались на них ручками, а когда превращались в дошколят, весело толкали их во время игр. В них находили опору школьники, выгнанные с уроков за непристойное поведение. Около этих стен происходили первые признания в любви. Им были открыты все тайны, обиды и мечты. Её мечты они, возможно, тоже помнили.

Оказавшись перед кабинетом директора, Мира остановилась в нерешительности. Детское, давно забытое ощущение трепета снова возродилось в ней, принося с собой воспоминания тех дней, когда она также стояла перед этой дверью, готовясь встретиться с неизвестностью. Что, если это письмо, так неожиданно появившееся в её жизни, вновь запустит цепочку догадок и надежд, которыми на протяжении многих лет жила маленькая Мира, и которые в итоге принесли лишь разочарования? Ведь можно просто уйти, оставить всё как есть, не впуская ничего, что может разрушить хрупкий покой, с трудом созданный ею за последние три года. Казалось, верное решение было совсем рядом – нужно лишь пройти по коридору, миновать лестницу и нырнуть обратно в осень. Но вместо этого Мира упрямо сжала ладонь в кулак и, постучав, вошла.

– О, Мирочка, здравствуй! – радостно встретила её Тамара Васильевна.

Она что-то печатала на компьютере, и теперь при виде Миры начала судорожно перебирать горы бумаг, возвышающихся по обеим сторонам стола.

– Ты уже повидалась с остальными?

– Нет, я первым делом к вам зашла, – ответила Мира, с волнением наблюдая за её поисками.

– Ой, понимаю, – с интонацией сведущего человека ответила женщина, кивая головой

Её руки, казалось, жили сами по себе, потому что их активная работа ничуть не мешала ей в процессе успеть рассказать Мире обо всех событиях, произошедших утром. Когда же она начала перечислять всех воспитанников, наотрез отказавшихся сегодня есть на завтрак манную кашу, письмо, наконец, было найдено и вызволено из бумажного плена.

– Вот, смотри! Конверт, наверное, промок, пока лежал в почтовом ящике. А может, таким и принесли, кто знает, – разглаживая сморщенную бумагу, причитала она, – Только имя и можно прочесть: под скотчем буквы не расплылись.

Тамара Васильевна протянула потрёпанный, с размазанными чернилами конверт Мире, которая стояла в нерешительности, словно не зная, что с ним делать.

–Если хочешь, можем открыть его вместе, – заботливо предложила женщина.

Очнувшись от оцепенения, Мира поспешила отказаться. Ей не хотелось вскрывать письмо при свидетелях. Кончиками пальцев схватившись за уголки конверта, она взяла его из рук женщины и, неловко попрощавшись, тут же выскользнула из комнаты.

Выйдя за калитку, она медленно побрела вглубь парка, примыкавшего к территории детского дома. Свернула на боковую дорожку и опустилась на скамейку, спрятанную от посторонних глаз за могучими стволами деревьев. В эту часть редко кто заходил, поэтому можно было не бояться, что её потревожат. Только сейчас ей выдалась возможность получше рассмотреть конверт. Он действительно выглядел не лучшим образом. Бумага шелушилась, оставляя на руках мелкие ворсинки, перепачканные чернилами, которые расплылись непонятными кляксами. Смазанные надписи то и дело перерезали заломы, не оставляя никакой надежды на прочтение. Только в самом низу, под узкой полоской скотча размашистым почерком было выведено её имя. Бока конверта немного выпирали – настолько туго он был набит.

Что же там внутри?

Помедлив немного и собираясь с духом, Мира тяжело вздохнула, стараясь сбросить с себя волнение. Её пальцы дрожали. Дыхание прерывалось, а закушенная губа налилась кровью.

Открыв конверт, Мира заглянула внутрь. Он был наполнен аккуратно сложенными листами, встретившими её толстыми сгибами. Она попыталась достать их, и к её ногам, блеснув под лучами выглянувшего солнца, упал какой-то небольшой предмет. Мира нагнулась и подняла вещицу. Это был металлический кулон с длинной цепочкой, как раз подходящей, чтобы носить его на шее. На вид украшение не казалось старым, однако на потемневшем металле тут и там виднелись отметины и небольшие царапины. Казалось, его часто роняли или обо что-то ударяли.

Сам кулон представлял собой металлическое кольцо, в центре которого из того же материала была выполнена фигура дерева, оплетающего корнями всё свободное пространство. Они сплетались, создавая извилистые ходы, похожие на лабиринт. На стволе в специальном углублении крепился маленький тёмно-синий камешек овальной формы.

Мира пристально разглядывала украшение, в недоумении размышляя, что всё это могло значить. Вспомнив про оставленные на скамейке письма, она судорожно подняла их и развернула.

Хватило лишь одного взгляда, чтобы её глаза наполнились слезами. Они медленно скатывались с ресниц, падая и оставляя мокрые следы на перепачканных чернилами страницах. Письма пострадали от влаги не меньше, чем конверт, так что нельзя было разобрать ни одной строчки.

Мира не могла сдержать слёз, и они продолжали медленно катиться по щекам, вынося с собой сидящую внутри боль. Ей вполне было достаточно тех вопросов, с которыми она была вынуждена жить всё это время, постоянно пытаясь не думать, спрятать их глубоко внутри. Так, чтобы каждый вечер не вспоминать и не мучиться из-за своей глупой, из ниоткуда взявшейся идеи узнать хоть что-то о своём прошлом. Теперь к этим вопросам добавились ещё и этот конверт, кулон и письмо… Мира держала их в руках и не знала, что делать дальше. Она снова и снова перебирала страницы, но ни на одной из них не было сохранившегося текста. Адреса тоже. Со злостью сжав листки, она посмотрела на стоявшую рядом урну. Что, если просто всё забыть?

Мира не знала точно, сколько времени прошло. Слёзы давно закончились, и теперь внутри осталась лишь гнетущая пустота. Она чувствовала себя совершенно разбитой, не хотелось даже двигаться. Погода менялась, и порывы ветра с каждым разом становились всё сильнее. А она продолжала сидеть с неподвижным взглядом покрасневших от слёз глаз.

Но вот, неожиданно вздрогнув, она резко поднялась, словно что-то вспомнила, и быстрым шагом направилась по тропинке к выходу из парка, а затем вдоль по пустынной улице. В магазине выходной, так что можно никуда не спешить. Мира без всякой цели бродила по городу в надежде хоть немного сбросить с себя гнетущее состояние. Не обращая внимания на сильный ветер и моросивший дождь, она медленно шла, крепко сжимая в ладони цепочку с кулоном…

Мира очнулась только когда улица стала заполняться людьми, желавшими после работы поскорее добраться домой. Их становилось всё больше и больше, и вот она уже оказалась в самом центре потока. Дождь незаметно усилился, и теперь его прикосновения яснее ощущались на коже. Пытаясь выбраться из толпы, Мира подошла к включённому уличному фонарю и только сейчас осознала, что стоит в одном лишь платье. Кофту и сумку со всеми вещами она оставила на скамейке в парке. Теперь же она была на незнакомой улице и понятия не имела, в какую сторону ей идти. Телефон с навигатором и приложением для вызова такси остался вместе с остальными вещами.

Попытки остановить кого-то из прохожих оказались бесполезными. Люди пробегали мимо, не успевая даже расслышать её просьбу. В большом городе порою трудно бывает различить голоса друг друга.

Мира снова отошла к краю тротуара и остановилась в стороне, раздумывая, что делать дальше. Вдруг она почувствовала холодное прикосновение, от которого по спине у неё пробежали мурашки. Кто-то схватил её за руку. Она обернулась, пытаясь разглядеть лицо незнакомца, но не успела – тот уже с силой тащил её за собой сквозь толпу.

Не понимая, что происходит, Мира сделала несколько шагов за невысокой фигурой, и через мгновение они уже завернули за угол. Движение здесь было менее оживлённое, и ей наконец-то удалось вырвать руку и остановиться. Пальцы, ещё ощущавшие на себе недавнее прикосновение, дрожали так, что пришлось зажать их в кулак.

Незнакомец обернулся, оказавшись мальчиком-подростком лет двенадцати, который удивлённо смотрел на Миру широко открытыми серыми глазами. Соломенного цвета волосы торчали в разные стороны, а редкие веснушки, рассыпанные по носу и щекам, придавали ему слишком безобидный вид.

– Ну, что ещё? Мы и так еле тебя нашли! Чего тормозишь? – обиженным тоном спросил он.

– Постой, ты меня с кем-то перепутал. Мы не знакомы, и меня никто не… – начала было объяснять Мира, стараясь говорить так, чтобы голос не дрожал, но не успела закончить. Мальчик резко перебил её, снова пытаясь схватить за руку.

– Ну, идём же скорее! Конечно, мы ещё не знакомы! Тебя ждёт Никита. А вот и он!

Парнишка с улыбкой глянул ей за спину. Мира обернулась и увидела молодого человека – именно его, по-видимому, звали Никитой – который быстро направлялся прямиком к ним. На вид он был примерно одного с ней возраста, разве что почти на голову выше.

– Сёмка, вот ты где! Куда снова убежал? Мне теперь ещё и тебя искать? –проговорил он с укором в голосе, но при этом без всякого раздражения глядя на мальчика. – Кто это с тобой?

– Вот! Я её нашёл! – гордо ответил ему парнишка, расплываясь в широкой улыбке.

– Кого?

Никита удивлённо переводил взгляд то на Миру, то на него.

– Мы ведь её искали… Нику, – уже не так уверенно прозвучал ответ, и улыбка сошла с лица мальчика.

– Я её впервые вижу, – в недоумении проговорил Никита, снова посмотрев на девушку.

Во время этого разговора Мира стояла, явно чувствуя себя лишней. Похоже, сегодня ей выпал действительно неудачный день. Сначала письмо, оставленные вещи, незнакомая улица, а теперь её перепутали с какой-то «Никой». Она почувствовала такую жалость к себе, что была готова снова заплакать. Но даже тут ничего не получилось, потому что именно в этот момент Мира заметила на себе вопросительный взгляд Никиты и поняла, что в собственных размышлениях явно потеряла нить разговора. Нужно было попытаться сказать что-то вразумительное.

– Похоже… произошла ошибка и… вы меня с кем-то спутали, – попыталась она хоть что-то объяснить.

– Но её кул… – начал было Сёмка, но резко замолчал, словно кто-то его остановил.

– Прости, он обознался, – тут же сказал Никита, странно поглядывая на мальчика.

– Ясно.

Мира стояла, теребя голубую ткань юбки, и не знала, куда деть руки в отсутствие сумки. Казалось, ситуация прояснилась, и можно было расходиться, но никто не двинулся с места.

– Как насчёт чашки кофе, в качестве извинения? – прервал молчание Никита, приветливо глядя на неё, – Я оплачу.

В его взгляде было что-то, что моментально, где-то на уровне подсознания, вызывало доверие. Он относился к тому типу людей, которые с самого начала заручаются поддержкой и симпатией окружающих. Но Мира давно научилась отказывать и им.

– Нет, не нужно. Всё в порядке, – немного сухо проговорила она, уже намереваясь уйти, но вспомнила о забытых вещах. – Прости, можешь подсказать, как пройти к Грибоедовскому? Плохо знаю этот район.

– Тут идти минут двадцать, если быстро. Можно, конечно, на метро…

– Нет, мне лучше пешком.

О поездке в метро сейчас не могло идти и речи. У Миры и так хватило на сегодня переживаний, так что даже несколько минут, проведённых в переполненном вагоне, было бы достаточно, чтобы вытянуть из неё оставшиеся силы.

– Понял. Тогда… Давай я лучше тебя сам провожу? Мне всё равно идти в ту сторону, – подумав, предложил он, – Иначе точно заблудишься во дворах и время потеряешь.

Миру совсем не радовала идея прогулки в компании незнакомого человека, но сейчас у неё, похоже, не оставалось выбора. Либо искать дорогу самостоятельно, приставая к прохожим и рискуя окончательно замёрзнуть, либо довериться этому услужливому парню в надежде, что его намерения чисты.

– Спасибо!

Мира рассчитывала, что они пойдут все вместе, но, как оказалось, с ней остался только Никита. Сёмка же с какими-то наставлениями был отправлен домой. Ей всё меньше нравилась эта затея…

– Идём, – наконец повернувшись, с улыбкой проговорил Никита и зашагал, держась немного впереди.

Большую часть пути они шли молча, на расстоянии друг от друга, и со стороны можно было подумать, что они незнакомы. Казалось, он был слишком сосредоточен на своих мыслях. Даже когда Мира начала немного подрагивать от холода, Никита не обратил на это внимания и, к счастью, не стал предлагать ей свою куртку. Но было и кое-что странное. Несколько раз он бросал слишком пристальные взгляды на кулон. Однако стоило ей это заметить, как Никита тут же отворачивался.

"Почему он так смотрит на кулон? Хочет украсть? А что, если он не случайно предложил помощь? Так, нет, Мира, успокойся! Он просто проводит тебя до парка. Вы разойдётесь и больше никогда не увидитесь " – попыталась успокоить свою разбушевавшуюся фантазию Мира и на всякий случай незаметно спрятала кулон в ладони.

– Кстати, я забыл назвать своё имя. Меня зовут Никита, – вдруг сказал он и посмотрел на неё, ожидая ответа.

– Мира, – поборов неловкость и внутреннюю тревогу, еле слышно произнесла она.

Больше он ничего не спрашивал. Шли в тишине, слушая, как под ногами проскальзывает мокрая от дождя листва и редко капает с водосточных труб.

Когда они подошли к входу в парк, Мира остановилась и, повернувшись, посмотрела на Никиту. Он замер всего в метре от неё, так что ей пришлось незаметно отодвинуться ближе к ограде.

– Спасибо, что проводил.

– Да не за что. Мне нетрудно, всё равно по пути, – ответил он, подбирая слова и будто что-то на ходу придумывая, – Слушай, а ты уверена, что хочешь гулять по парку в такую погоду?

На последних словах он улыбнулся, и Мира заметила, как засмеялись лучики-морщинки в уголках его тёмно-карих глаз. В его взгляде не было ничего отталкивающего, скорее даже наоборот.

– Нет… Я … просто забыла здесь на скамейке свои вещи. Мне нужно их забрать, – смущённо ответила Мира.

– Ясно… Ты недалеко живёшь?

– Да, – соврала она, чувствуя, как к щекам предательски подступает краска.

Приходилось надеяться лишь на то, что они и так были достаточно раскрасневшимися от холода, чтобы её смущение осталось незаметно для Никиты. Она чувствовала, к чему идёт их разговор, и, будь её воля, в ту же секунду прекратила его. Но ноги не слушались, а в голове царил водоворот из мыслей, суть которых постоянно ускользала, оставляя лишь ощущение какого-то раздражения и тревоги.

– Не против через парк вместе пройти? Мне всё ещё по пути, – спросил он мягким голосом и посмотрел на неё, ожидая решения.

Самые неприятные опасения Миры сбывались одно за другим. Теперь ей предстояло найти способ побыстрее отвязаться от настойчивого попутчика. Но как назло, язык её не слушался, а все путные слова улетучились вместе с теплом. По обнажённым рукам, выглядывавшим из-под коротких рукавов платья, пробегали мурашки, и чувство беспомощности всё отчётливее ощущалось в груди. Хотелось просто поскорее добраться до места, укутаться в тёплую колючую ткань кофты и запрыгнуть в первый трамвай, идущий к дому.

– Если ты не хочешь, просто скажи. Я не буду настаивать, – прервал Никита её раздумья.

Вот! Он сам дал ей такую возможность. Теперь она без всякого смущения могла ответить…

– Да, – неожиданно для самой себя вслух произнесла Мира.

Позже она так и не могла вспомнить, что имела в виду, когда произнесла то «да». Подразумевала ли, что не хочет идти вместе, или просто усталость сделала своё дело, и она перестала отдавать себе отчёт в том, что говорит. В любом случае, это было уже не так важно, потому что, шагая по парку и внутренне ругая себя, Мира видела, как рядом с её тенью по усыпанному листьями асфальту медленно скользила тень Никиты.