Выжить после смерти

– Кто в операционных? – крикнул Олег Владу, который прямо на письменном столе зашивал мальчику ногу, видимо, порез оказался не столь глубоким, как показалось изначально.

– В одной черепно-мозговая, Света там и медбрат одной из скорых, он же и привез мужика, во второй травматолог и открытый перелом у ребенка…

– Она следующая, – Олег кивнул на женщину, – если быстро не исправить, может лишиться руки!

Со всех сторон доносились стоны от боли, возгласы, крики и мольбы о помощи. Тяжелее всего было решать, к кому идти следующему, кому помочь? Кто громче кричит? У кого тяжелее состояние? Уже не первый раз в своей жизни Олег сталкивался с таким страшным выбором, ведь здесь невозможно выбрать правильно… И он не выбирал, он просто шел на помощь к тому, кто был к нему ближе.

Вера и еще одна медсестра, но не из больницы, потому что Олег смотрел на нее и никак не мог вспомнить, сновали между пациентами, обрабатывая поверхностные ранения, делая обезболивающие уколы и подбадривая добрыми улыбками и мягкими голосами. Олег старался не думать в такие моменты, а просто механически делать свою работу, иначе можно сойти с ума… Воспоминания о гибели его жены, которые он так старательно и успешно блокировал в своем сознании в обычные дни, сейчас, как и во время любых массовых трагедий, накатывали смертельной волной…

– Давайте, посмотрю, – мягко сказал он женщине, которая тоже сидела прямо на полу и держалась за бок. Она убрала руку, футболка была порвана и из дырки струилась кровь, – как вас зовут?

– Олеся, – срывающимся от боль голосом ответила женщина, стараясь сдерживать слезы, но это было невозможно.

– Олеся, а я Олег, – он говорил медленно, словно вводил в транс, и одновременно пальцами прощупывал место раны, надавливая на нее, – это просто небольшой порез, ничего страшного, сейчас мы это быстро исправим и завтра же будете дома…

Он сам быстро ввел обезболивающее и поверхностным швом зашил порез. Хотел что-то сказать Олесе, но не успел и рта открыть, как распахнулась дверь, прямо позади него, в которую влетел Михаил, один из тех мужчин, что выполнял функции спасателя во время чрезвычайных ситуаций, у него на руках было тело девушки:

– Народ, помогите, она вроде живая еще! – он мгновенно оценил обстановку и, не увидев ни одного свободного места, опустил ее прямо на пол.

Олег бросился к ней, молодая, на вид не больше 33 лет, темноволосая и худая, кожа бледная и посиневшая от холода, глаза почти закрыты, через щелки видны только белки. Мужчина взялся за ее запястье и шею одновременно, чтобы прощупать пульс, она была настолько ледяной, словно он прикоснулся к холодильной установке.

– Что с ней случилось? – машинально задал вопрос хирург.

– Видимо, мимо ехала! На берегу из машины вышла, дура, ее волной и накрыло! Я не знаю, как Ромка ее разглядел! Мы по дороге ехали, вспышка молнии, а он как заорет: «Смотри, утонет же!», я не увидел ничего, так он из машины выпрыгнул, да прямо в море! Долго его не было, я уж думал, он того… Но через пару минут вылез и ее вот вытащил!

– А сам-то где? – крикнул Влад, – сам бы не переохладился!

– В машине! Говорит, все в норме! Ну как, живая?

– Живая, – ответил Олег, а девушка, как в ответ на его слова, застонала и закашлялась, видимо, ее легкие еще не полностью избавились от воды, которой она наглоталась.

– Это просто чудо, что Ромка ее увидел! – повторил Михаил, – ладно, пойду я, сами с ней дальше! Но судя по тому, что там творится, скоро вернусь снова…

– Молодцы! – Олег хлопнул мужчину по спине, и тот скрылся за дверью.

Девушка выгнула спину и снова застонала, врач наклонился над ней, пытаясь осмотреть на предмет внешних и внутренних повреждений. Он приподнял порванную по шву футболку, и сразу в глаза ему бросились синяки на боку, возможно сломаны ребра, все остальное только мелкие ссадины. Внимание привлекли странные шрамы на ее спине, длинные, от шеи до самой поясницы, пересекающие друг друга в хаотичном порядке, но на вид эти шрамы были нанесены несколько месяцев назад, значит не представляли опасности сейчас. Он провел рукой по ее волосам, и нащупал на затылочной области огромную шишку.

– Ничего криминального не вижу, – сказал он медсестре, имени которой не знал, – сделайте ей рентген грудной клетки и отвезите в палату!

– С этим теперь проблемы… – замялась она, – там не осталось свободных мест…

– Как вас зовут? – раздраженно спросил Олег, уже переключившись на мать, державшую на руках годовалую дочку, которая громко плакала.

– Ася, – робко ответила медсестра.

– Ася, этой девушке нужен рентген и тепло! А сейчас она лежит на полу приемного покоя! Сделайте одолжение, помогите ей! Рентген, как будет готов, мне покажите!

– Мне что, на себе ее нести? – с плохо скрываемой агрессией спросила медсестра.

Олег резко развернулся и прошел вглубь комнаты, там была дверь в коридор, который вел мимо операционных к больничным палатам. Там действительно царил хаос… Пострадавшие лежали прямо в коридоре, на некоторых койках сидело по два человека. Уже сейчас негде было размещать тех, кто находился в приемной покое! Олег осмотрелся, на одном из кресел-каталок сидел мужчина с забинтованной ногой, хирург подошел к нему:

– Прошу, прощения, но мне нужно ваше кресло. Прошу вас пересесть, – его тон был тихим, но требовательным.

– Вы что тут с ума все посходили? – заорал мужчина, – мало того, что в палату не кладете! Койку не даете! Так еще и встаньте? Да у меня нога сломана! Я только на обезболивающих могу двигаться!

Олег спокойно выдержал истеричные вопли и ответил:

– Вы сами видите, что пострадавших очень много! При таком количестве серьезных травм, требующих врачебного вмешательства и больничного наблюдения, вам с вашим переломом вообще лучше бы домой отправиться и не занимать место!

– Олег, ты что? – раздался позади возмущенный голос Кирилла, травматолога.

– Привет! Я вижу, операционная освободилась?

– Да, но уже занята! Там Влад с женщиной с перебитой артерией…

– Отлично! Мне нужно это кресло! Там одну принесли спасатели, чуть не утонула! Ей надо срочно рентген сделать!

– А его я куда дену? – в голосе Кирилла сквозило раздражение.

– Я только что предложил вариант!

– Ты сам знаешь, что сейчас отсюда никто не уйдет! К чему тогда все это?

– Значит иди и неси ее на руках на рентгеновскую установку! Заодно сам и глянешь снимки на предмет переломов! Только всех их на руках не наносимся! Там столько народу двигаться не может, что мы без спин останемся! Поэтому не сильно целесообразно занимать эти кресла пациентами на постоянной основе!

Кирилл хотел ответить что-то не лицеприятное в том же тоне, но не смог не признать правоты хирурга. Олег не стал дожидаться, пока мужчина со сломанной ногой пересядет на соседнюю койку, а развернулся и снова пошел в приемный покой. Потом краем глаза он видел, как чуть не утонувшая девушка пришла в себя, Кирилл действительно сам помог медсестре усадить ее в кресло.

– Где Вовка? Что там с ногой? – спросил Олег Влада, как только тот показался из операционной.

– Только поверхностное кровотечение, я все исправил, будет потом шрамом хвастаться! Но крови много потерял, сейчас в одной из палат.

– А мать его?

– И его мать и твоя Лиза там, не переживай!

– Спасибо!

– Олег Владимирович… – услышал он крик Веры. Спасатели внесли женщину с остановкой дыхания.

– В операционную ее, – крикнул он в ответ, мгновенно оценив ситуацию.

Рук не хватало, измученные усталостью врачи бросались к новым пострадавшим, не успев отойти от предыдущих. Уже была глубокая ночь, шли часы, а людей со страшными травмами не становилось меньше, словно полгорода оказалось в крохотном здании больницы. По радио передавали информацию о многочисленных разрушениях, падали деревья, оборваны линии электропередач, областные деревянные дома были повреждены сильнее, чем кирпичные, огромное количество разбитых автомобилей. Люди, страдавшие от физической боли в ожидании медицинской помощи, теперь сходили с ума от волнения за свои дома и семьи, которые в них остались, и казалось, этому аду не будет конца…

Я лежала с закрытыми глазами и слушала детские голоса:

– Тебе больно было?

– Нет! Зато теперь будет классный шрам!

– Шрам – это не классно!

– Классно, ничего ты не понимаешь!

– Это ты не понимаешь!

– Вова, лежи смирно, ты же слышал, что врач сказал, отдыхать и набираться сил!

– Так я и лежу! Долго еще эта штука капать будет, а то я в туалет хочу!

– Вот, писай сюда, тебе нельзя пока вставать!

– Ну уж нет!

– Лиза отвернись, пожалуйста, а все остальные на тебя не смотрят!

Помимо их голосов вокруг все молчали, только с соседней кровати доносились приглушенные стоны, а в коридоре стоял не прекращающийся гул, много народу говорило одновременно, периодически что-то падало.

Я никак не могла понять, что было после того, как меня накрыло волной. Как так получилось, что я жива, не утонула и лежу в больничной палате… Ведь рядом на берегу никого не было, а последним воспоминанием стало, как вода заливается в рот и нос, разрывая легкие и не впуская ни крохи воздуха, страшная паника, сменившаяся смирением и принятием…

– Папочка, наконец-то!

На этот раз я открыла глаза и поняла, что лежу на отдельной кровати. Лампы на потолке светили тускло, слегка потрескивая, со стен местами слезала краска и висела лохмотьями, палата явно не была рассчитана и на 6 пациентов, кровати стояли так, что преграждали дорогу. Помимо меня было еще 8 человек, на одной койке теснились сразу двое. Прямо передо мной, стояла еще одна кровать, на ней и лежал мальчик, над ним нависла стойка с капельницей, рядом сидела женщина и девочка, которая бросилась к мужчине в белом халате, который только что вошел в палату.

Я повернула голову в сторону вошедшего доктора, он тут же подхватил на руки ребенка и прижал к себе. Его лицо осунулось от усталости, глаза словно закрывались на ходу, по ссутуленным плечам было видно, что он еле стоит на ногах.

– Парень, ну ты как? – спросил мужчина, опустив девочку на пол, – заставил маму поволноваться!

– Да ничего уже и не болит! Что волноваться-то? – мальчик закатил глаза.

– Это у тебя сейчас ничего не болит, потому что врач, который зашивал твой порез, назначил тебе обезболивающие уколы! А без них болело бы, будьте нате!

– Олег, спасибо тебе… Если бы ты не ехал по дороге… – голос у женщины, сидевшей на кровати мальчика, дрогнул.

– Рита, брось, я ничего такого не сделал, это чистая случайность! Стечение обстоятельств! Нам просто повезло!

– Повезло, это точно, – повторила с улыбкой женщина.

Врач осмотрелся, на соседних койках все спали, он подошел к женщине, которая старалась сдерживать стоны, но у нее не получалось…

– Как давно вам давали обезболивающее? – спросил он ее, проверяя пульс.

– Полчаса назад, – ее голос был тихим, в нем слышалась мольба.

– Дозу знаете?

Она отрицательно покачала головой.

– Я сейчас посмотрю назначения и сколько было введено в прошлый раз, если будет допустимо, сделаю еще один укол!

Он вышел, но вернулся обратно, не прошло и минуты, у него в руках был шприц:

– Ну вот, теперь должно быстро стать легче, – проговорил он, вводя иглу женщине в мышцу.

– Спасибо, Олег! Спасибо! – ответила она срывающимся голосом.

Тут он коленом отодвинул кровать, которая загораживала проход к моей:

– Проснулись? Как самочувствие? – он наклонился, заглядывая мне прямо в глаза, я попыталась приподняться, но острая боль в груди не дала и пошевелиться, я тихонько охнула, а он схватил меня за плечо, – ну куда? Куда? Вам сейчас точно вставать нельзя! У вас сломано одно ребро и довольно сильное сотрясение мозга! У вас не было с собой документов, как вас зовут?

– Лера… Тихонова Валерия… – я удивилась своему хриплому голосу, – все документы остались в машине…

– Вы, видимо, ехали мимо нашего города?

– Да, сначала я думала проехать через лес, но навигатор указал эту дорогу, как более быструю, а потом так резко началась буря…

– Спасатели, которые вас сюда привезли, сказали, что ваша машина осталась у моря, кто-нибудь ее сюда перегонит, как только это станет возможно.

– Спасатели?

– Да, просто чудо, что вас заметили!

– Я не видела, что кто-то еще был на той дороге… – мне не верилось, что такое возможно, это действительно было чудом. Только я не была уверена, что рада этому чуду…

– Потом как-нибудь их поблагодарите! Я могу позвонить кому-то из ваших близких, чтобы за вами приехали, когда закончится буря?

– Нет…

Врач удивленно посмотрел на меня:

– Может быть, друзьям?

– Нет, спасибо, ничего не нужно! Я приду в себя и уеду!

– Хорошо, только наберитесь терпения, с сотрясением мозга довольно долго за руль вас никто не пустит!

Я молча кивнула, по нему было видно, что стоит он уже из последних сил.

– Олег, ты бы отдохнул, десять часов уже на ногах! – Рита тоже заметила его усталость.

– Да… Как и остальные… Меня как раз отпустили поспать несколько часов, Влад только вернулся из ординаторской, тоже спал часа три, теперь моя очередь! Мне жаль, что вам приходится здесь сейчас сидеть в таких условиях, – его слова были обращены к дочке и маме мальчика.

– Ничего, сейчас я Лизу положу рядом с Вовкой, а сама и сидя прикорну…

Олегу явно это было не по душе, но вариантов не оставалось, он потрепал девочку по голове и вышел. Я сделала усилие и слегка подвинулась к стене:

– Пусть девочка ляжет ко мне, мы худенькие, поместимся, и вы тоже сможете отдохнуть.

Женщина удивленно посмотрела на меня, на лице промелькнуло замешательство и недоверие.

– Меня зовут Лера… – сказала я.

– Рита… Ну что ж… Лизонька, ляжешь рядом с тетей?

Девочка стояла на полу, сложив по-детски пухлые ручки около рта, и недоверчиво смотрела на меня:

– Я не хочу спать…

Рита протянула к ней руку и погладила по спинке:

– Милая, ну я же вижу, что хочешь! Для нас всех это была очень сложная ночь…

– Не бойся… – я видела, что и Рита, и Лиза действительно очень устали, мальчик вообще уже спал с тех пор, как от него отошел врач.

– Лера? – она вдруг произнесла мое имя, хорошо выговаривая букву «р» для такой крохи.

– Да… – я не поняла, что она хотела этим сказать или спросить.

– Лера – это Валера? – спросила Лиза, подходя ко мне.

– Почти, – улыбнулась я, – Валерия…

– Красивое имя, Валерия… – проговорила она, словно пробуя имя на вкус.

– Спасибо, – меня удивило ее поведение, передо мной словно был взрослый человек, который анализирует меня, а не маленький ребенок.

Девочка встала передо мной вплотную, потом протянула ручку и потрогала меня в уголке губ, я потрогала то же место, под пальцами была шершавая корка, видимо, ссадина.

– Больно говорить? – спросила Лиза.

– Нет, – я снова улыбнулась.

Она постояла еще минутку, потом забралась на кровать. Я отодвинула голову, освобождая для нее половину подушки. Рита сидела рядом с сыном, внимательно наблюдая за поведением Лизы, но как только девочка спокойно легла рядом со мной, тоже расслабилась и прилегла к сыну.

– А я видела, как тебя дядя Миша принес! – сказала вдруг малышка, смотря мне прямо в глаза.

– Когда? – она перешла на шепот, и я тоже.

– Мы только приехали, Вовка ногу поранил, мы с Ритой ждали, когда папа ему поможет… Но было столько раненных людей, что папа все не приходил, а потом дядя Миша забежал, крикнул: «Отойдите с дороги», пронесся мимо, тебя на руках нес…

– Ты испугалась?

– Нет, я и похуже видела… – серьезно ответила девочка и замолчала.

– Спокойной ночи? – спросила я ее.

– Уже же утро…

– Тогда спокойного утра…

Она улыбнулась и кивнула мне, потом положила ручки под щечку и закрыла глаза. Мне показалось, что она уснула практически мгновенно. У меня же было такое ощущение, что перед тем, как проснулась, проспала сутки… Я могла только примерно посчитать, что была без сознания, а потом спала часов 10. Сейчас же сна не было ни в одном глазу, голова раскалывалась, тело ныло, а бок от самой груди болел так, словно туда всадили нож, похоже, действие обезболивающего начинало проходить. Нужно было сразу у врача попросить новый укол, но тогда я об этом не подумала, а теперь, чтобы встать, мне нужно было потревожить Лизу и отодвинуть соседнюю кровать, иначе не пройти. Я решила, что потерплю, пока боль не станет слишком сильной.

Сейчас, когда я лежала в тепле, в чистой постели, подумала, что может быть смогу пережить все произошедшее в недавнем прошлом… Смогу найти работу, завести семью, родить ребенка… Я смотрела на эту девочку рядом и понимала, что очень хочу иметь ребенка… Конечно, не сейчас, в будущем, но хочу! Желание жить постепенно разгоралось в моей груди, и я начинала злиться на себя, что в воде смирилась со смертью, приняла ее, прекратила борьбу…

Я не позволяла себе даже на секунду вспомнить о прошлом. Осознанно думала только о будущем, представляла небольшой домик, солнце, лето… задний дворик, детские качельки, на которых сидел чудесный мальчик, он тянул ко мне ручки и называл мамой, смеялся мне, а я смеялась ему в ответ…

Только эта картинка последние недели помогла мне не сойти с ума, когда я ложилась спать. Ведь стоило только мне начать вспоминать… я боялась не пережить той боли, и страха, воспоминания о которых были так свежи…

Я пролежала несколько часов, пытаясь найти более удобное положение, но уже ничего не избавляло сначала от ноющей боли в боку, а теперь от режущей. Я больше не могла ни о чем думать, кроме того, что нужно встать и попросить обезболивающий укол. Я осмотрелась, здесь у кроватей не было и намека на кнопки вызова медсестер. Сейчас из коридора практически не доносилось звуков. Затихли и завывания ветра за окнами.

Я осторожно привстала, при этом внутри настолько все сдавило, что у меня потемнело в глазах. После нескольких секунд без движения стало легче, и я поднялась с кровати. В голове шумело. Я попыталась отодвинуть кровать, на которой спала Рита с сыном, но у меня не получилось этого сделать с такой легкостью, как у Олега.

– Ты куда? – раздался детский шепот за моей спиной.

Я обернулась, Лиза сидела на кровати, сонно потирая глазки.

– Милая, прости, что разбудила… Можешь позвать кого-то из медсестер?

– Тебе плохо?

– Да…

Девочка тут же вскочила на пол и босиком бросилась к двери. От боли я уже почти ничего не видела и не понимала. Только опустилась на свою койку, чувствуя, что теряю сознание…

Олег проснулся от того, что дочка теребила его за плечо:

– Папочка, пойдем со мной! Лере плохо!

– Лере? Кто такая Лера? – он проспал всего несколько часов и теперь никак не мог собрать мысли в кучу.

Но Лиза не ответила, она уже снова выбежала из ординаторской. Олег огляделся. Кроме него в этой же комнате спало еще пять человек. Света на соседнем диване вместе с Верой, две медсестры, сидя за столом, Кирилл на полу, подстелив под себя одну простыню и накрывшись второй. Та же картина была и в коридоре. Пациенты и измученные бессонной ночью врачи уснули прямо там, где находились, кто-то по нескольку человек на койках, сидя или лежа, кто-то прямо на своих постах.

Олег вбежал в палату, Лиза обеспокоенно встала около Леры, которая больше не двигалась и не отзывалась. Он осторожно взял ее запястье, измеряя пульс, пальцами приоткрыл сомкнутые веки и посветил в них фонариком, выскочил и вернулся в палату с двумя шприцами, в одном было обезболивающее, в другом общеукрепляющее, ввел их оба в вену Лере. Потом приподнял девушку и положил ровно на кровати.

– Ты с ней спала что ли? – спросил он дочку, которая так и стояла рядом.

– Угу, она вроде хорошая… – ответила Лиза, – она поправится?

– Конечно, поправится, – мужчина потрепал девочка по голове, прижавшись губами к ее прохладному лбу.

– Мы скоро пойдем домой?

– Малышка, я пока не смогу пойти домой… Буря немного поутихла, я позвоню твоей бабушке и попрошу, чтобы она тебя забрала, хорошо?

– Я хочу остаться с тобой!

Он присел на корточки:

– Ну ты же понимаешь, что будешь мешать… Видишь, сколько пациентов? И всем нужно помочь!

– Ты знаешь, что я мешать не буду, я могу помогать!

– Я буду переживать, что не смогу следить за тобой! Понимаешь? Мне будет спокойнее, если ты будешь с бабушкой! Пожалуйста, согласись поехать к ней ради меня!

Лиза посмотрела на него исподлобья, взвешивая ответ:

– Хорошо…

– Вот и славно!

Олег взял дочку за руку, и они вышли из палаты. Делая уколы девушке, он вспомнил страшные шрамы на ее спине. Когда он их увидел, у него не было времени даже задуматься о природе их появления. Теперь же он ломал голову, пытаясь понять, где можно было их получить. Вернее, кто мог ей их нанести…

Мужчина оставил дочку в ординаторской на том диване, на котором спал сам, и ушел в палату реанимации, там было две койки, обе занятые пострадавшими. Кислов Вадим Викторович, кардиолог, дремал в кресле около письменного стола, стоявшего в углу, но открыл глаза, как только Олег появился.

– Вадик, ну как тут? Нужна помощь?

– Да пока нет…

– Иди поспи нормально в ординаторской, я подменю тебя, – он говорил еле слышным шепотом, чтобы не потревожить сон пациентов.

– Можешь не шептать… Один в коме, – он кивнул на мужчину, на котором и живого места не было, все лицо и шея, торчащие из-под тонкого одеяла, покрыты синяками и гематомами, – а вторая под такой дозой обезболивающего и снотворного, что и пушкой не разбудишь…

– Так может тогда не стоит сидеть тут…

– Стоит! Если переживет ближайшие несколько часов, – он снова кивнул на мужчину, – может, и выкарабкается.

– Больше нет пострадавших, судя по тишине?

– Вроде нет… А тебе мало?

Олег со злостью посмотрел на него, тогда Вадим отвернулся и вздохнул:

– Извини… Тяжелая ночка!

– Между прочим, я был здесь же!

– Я же сказал, извини!

– Ладно, проехали! – Олег подошел к окну, – ты посмотри, солнце светит! Словно ничего и не было!

– А ты на улицу выйди, – отозвался Вадим, – сразу это ощущение и пройдет!

Олег не стал ничего отвечать, просто вышел из палаты, прошел мимо приемного покоя, в котором тоже все спали, и открыл дверь на улицу. Было 11 утра, в чистейшем голубом небе светило яркое солнце, но что творилось на земле… Машины утопали в еще не засохшей грязи, часть из них разбита упавшими деревьями, в некоторых местах линии электропередач оборваны, асфальтированной дороги, которая была в 20 метрах от больницы, не видно за валяющимися листьями, мусором и различными обломками разного размера. Будто прошел тайфун, но его, как рукой сняло… Олег хотел пройти к своей машине, чтобы понять, цела ли она, но тогда пришлось бы идти по щиколотку в грязевой массе. Он махнул рукой и вернулся в здание больницы.

Роман оттолкнул в сторону валявшуюся на его пути ветку дерева и поднялся на крыльцо своего дома. Одно из окон было разбито, но он даже не обратил на это внимания. Мужчине было 39 лет, высокий рост, широкие плечи, спортивное телосложение, как и у большинства тех, кто работал в шахтах. Черные волосы и глаза стального цвета делали его внешность угрожающей и отталкивающей.

Он вошел в дом, скинул обувь, при этом пошатываясь и придерживаясь за дверной косяк. Из кармана выпала на пол недопитая бутылка коньяка, но не разбилась, а так и осталась лежать. Только не она была причиной того, что он нетвердо стоял на ногах, а смертельная усталость. Он и еще несколько шахтеров из разных бригад входили в группу по разрешению чрезвычайных ситуаций. Сегодняшняя ночь была самой тяжелой за все три года, что он работал шахтером и спасателем… Ни одно обрушение в шахте, ни одна буря до этого не вызвали столько смертей, как сегодня, а главное, что кому-то он мог помочь, но не успел…

Вчера вечером он ехал с одним из шахтеров в город с пляжа, когда началась буря. В их машине, которая была оборудована, как спасательная, находилась рация, по которой объявили о чрезвычайном положении в городе. Роман сам потом не мог вспомнить, как так получилось, что он увидел в нескольких десятках метров от них девушку, которую накрыло волной и смыло в море с дороги. Он не осознавал, думал ли о том, что сам может отправиться ко дну, не понимал, насколько это опасно. Сейчас понимал, но не в тот момент, когда увидел ее во вспышке молнии. Когда он оказался в воде, видимость была практически нулевой, его качало на волнах, как на жутком аттракционе, он смог рассмотреть ее снова еще буквально на мгновение, тогда вложил все свои силы в то, чтобы достигнуть места за несколько секунд. Плавал он очень быстро, и ему повезло. Роман оказался рядом с девушкой как раз в тот момент, когда она прекратила сопротивление и, наглотавшись воды, уже была без сознания. Какие-то мгновения оставались до того момента, как она пошла бы ко дну, но он успел ухватить ее за руку. Мужчина старался выплыть из этой мясорубки, волны качали его в разные стороны, много сил ушло на то, чтобы преодолеть стихию. В его мозгу была единственная мысль, что он не может сдаться, выбиться из сил, ведь в его руках еще одна жизнь.