Забери мои страхи

Сегодня утром твой отец сказал, что вы переезжаете в другой штат. Как такое возможно? Он вообще думает о тебе хоть немного?

В общем, я не могу в это поверить. Я держался все это время только ради тебя, хотя готов разгромить все вокруг и превратить свой дом в груду хлама.

Я разбит.

Полностью.

Безвозвратно.

Я оторвала взгляд от письма, чтобы немного перевести дыхание. К горлу подступила тошнота, голова закружилась так сильно, что невозможно было сосредоточиться на строчках.

Я старалась думать об этом периоде своей жизни как можно реже. В основном потому, что воспоминания были слишком мрачными, и я хотела все отпустить. На самом деле, я стремилась стереть из памяти очень многие моменты. Но, к сожалению, это не так просто, как могло показаться.

Я снова опустила глаза на письмо, замечая, что цвет чернил сменился, а почерк стал взрослее и выразительнее.

Полтора года! Боже, сколько всего произошло за это время. Я обязательно расскажу тебе, когда снова увижу, хотя… нет никаких гарантий, что это случится. Столько времени прошло, а вы ни разу не приехали. Я прошу родителей дать мне твой адрес. Я мог бы писать тебе письма и знать хотя бы что-то о тебе. Мама сказала, что твой отец местный шериф в Хьюстоне и это все, что мне стоит знать. Если честно, она вообще запретила произносить твое имя в нашем доме. Мои родители считают, что это может «плохо отразиться на нашей семье». Это же просто смешно! Ничего глупее не слышал в жизни.

Четыре года… четыре гребаных года прошло с того момента, как я не видел тебя и не слышал твоего голоса… Думаю положить это письмо в наш тайник. Вдруг когда-нибудь ты вернешься, а там будет лежать это послание. Хотя нет… не хочу, чтобы ты это читала.

Моя жизнь за это время чертовски изменилась, Трикс. Не в лучшую сторону, знаешь ли. Лучше бы тебе не знать всего того дерьма, что со мной приключилось. Так и вижу твой осуждающий взгляд, устремленный мне в спину. Представил тебя, и мне сразу стало весело от этого.

Я скучаю по тебе… В основном по твоей болтовне. Часто грущу, потому что не проходит и минуты, чтобы я не думал о тебе. Из-за этого все складывается не так, как хотелось бы. Я будто просто существую. День за днем. В надежде, что все образуется.

А вот родители и вовсе не могут за мной уследить. Я нарушил абсолютно все правила, которые они для меня установили. Но знаешь, мне просто наплевать! Самое плохое уже случилось, так чего еще бояться?

Я перестал ночевать дома, чтобы лишний раз не встречаться с матерью. Этот глупый поступок кажется мне очень забавным. Я извожу родителей, и мне это тоже чертовки нравится. Сама знаешь, как легко вывести мою мать из себя. Но вот я терпеть не могу, когда она срывается и обо всем рассказывает отцу. С недавнего времени они оба контролируют каждый мой шаг, представляешь? Знаешь, они разочарованы мной. Нет, не подумай, что я их не уважаю, хотя это тоже теперь спорный вопрос… Мне просто хочется повесить на них вину за те поступки, которые привели меня (тебя) к этой жизни. Они ведь должны были отговорить твоего отца от этого глупого решения. Понимаешь, да?

Мама все время пытается залезть мне в голову и это просто выводит из себя! Она, не прекращая, говорит, говорит, говорит, а я просто делаю вид, что слушаю, а под конец бросаю что-нибудь оскорбительное, чтобы задеть ее. Я даже не могу слышать ее голос, поэтому обычно срываюсь и ухожу. Но чаще остаюсь, показывая ей, как мне безразлично все то, что она пытается до меня донести. Я намеренно делаю ей больно, и от этого мне почему-то становится легче.

Прошло уже шесть лет, представляешь? Я когда-нибудь перестану тебе писать? Надеюсь, что твоя жизнь уже не та, что прежде. Что ты обрела душевное равновесие и стала по-настоящему счастливым человеком. Я хочу верить в это, Трикси. Всей душой.

Знаешь, я слишком долго писал это письмо. Сначала думал, что когда-нибудь смогу показать тебе эти строчки и мы вместе посмеемся над ними, как раньше. Но я вырос и понял, что это невозможно. Реальность происходящего обрушилась на меня слишком поздно. Но зато, когда это произошло, я чуть ли не на стены лез от отчаяния. Надежды словно не осталось. Она стала неуловимой.

Будет неплохо, если я сбегу из этого дома. Меня все равно больше ничего не держит в этих стенах. Здесь только одни воспоминания, от которых я желаю поскорее избавиться. А родители… да они будут только рады отделаться от меня.

Наверное, сейчас я понял, что у меня уже нет той надежды, что прежде. Сейчас… прости, но я готов тебя отпустить.

Господи, как же глупо вышло… Моя жизнь – одна большая бессмыслица. Я никогда не смогу простить своих родителей за то, что они сделали с нами. Если бы ты только знала правду, то возможно бы никогда…

Слезы капали на бумагу, которую я едва удерживала в руках. Конец листочка оборван, и я не могу узнать, что Алекс написал в конце.

Я и представить не могла, что он все это время думал обо мне так же, как и я о нем. Алекс не был виноват в том, что произошло, и он имел полное право знать, что я снова в Бостоне. Он был моим единственным другом. После ухода мамы я ощущала пустоту каждой частичкой своего существования, и боялась, что могла потерять рассудок. Но Алекс был тем единственным спасательным кругом, который всегда приходил мне на помощь. Я безоговорочно могла ему доверять, потому что мы всегда были близки. А это письмо… оно перевернуло все в моем сознании.

Я еще долго не могла успокоиться и только через некоторое время смогла прийти в себя. Собравшись с мыслями, я вспотевшей рукой схватилась за металлическую ручку и вышла наружу. Взглянув в отражение, я вытерла слезы, стараясь привести внешний вид в порядок. Я обязана была перебороть страх, который так и грозил раздавить меня в лепешку.

Я пересекла улицу и миновала лужайку, чувствуя, как на улице начал моросить мелкий дождик. Стоило оказаться на крыльце, я еще какое-то время медлила, прожигая взглядом деревянную дверь. В итоге я все же оказалась здесь, преодолев эти несколько смелых шагов. Не было никакого смысла отступать только из-за того, что я испугалась.

В горле образовался ком, я чувствовала, как неистово билось сердце. Глубоко вдохнув, я подняла руку и нажала на кнопку звонка. Когда я услышала шаги, доносившиеся с противоположной стороны, мое тело напряглось, а по коже пробежал холодок.

Дверь распахнулась, и я затаила дыхание, увидев перед собой женщину сорока лет. Я практически сразу ее узнала. Светловолосая, с зелеными глазами и очаровательной улыбкой, она практически не изменилась за эти годы. Только на ее лице появились едва заметные морщинки, а в волосах начала пробиваться седина. Миссис Хортон бросила на меня настороженный взгляд.

– Чем я могу вам помочь? – спросила она, с любопытством вглядываясь в черты моего лица.

И тут я замерла, осознавая, что она меня не узнала. Меня будто окатили ведром холодной воды.

Несколько секунд я размышляла, как поступить. Я все еще могла сказать, что ошиблась домом, и уехать отсюда пока не поздно. Или я могла признаться, что я та самая маленькая девочка, которая когда-то жила напротив.

– Миссис… – мой голос сорвался.

Я испытывала физическое страданье. Было чертовски больно.

– О боже! – воскликнула она, прикрыв рот руками. – Беатрис? Не может быть!

Миссис Хортон выглядела так, будто вот-вот потеряет сознание. Она была в растерянности и, возможно, даже в шоке, а я даже не знала, как себя вести.

Что сказать? Что ответить? Я сама едва могла говорить.

Черт возьми, нужно было заранее продумать, как пройдет наша беседа. Тогда, возможно, я бы не стояла как вкопанная и не смотрела на замешательство этой женщины.

– Ох, девочка моя, я бы узнала твое лицо повсюду, – произнесла она с искренним отчаянием в голосе.

– Миссис Хортон, прошу прощения за этот неожиданный визит, – с трудом произнесла я, чувствуя, как голос стал хриплым. – Я бы позвонила, но не знала вашего номера.

– О, Беатрис!

Она широко распахнула дверь и в тоже мгновение, я оказалась в ее объятиях.

Это был именно тот момент, о котором я не могла мечтать. Я снова стояла на этом пороге и, клянусь, готова броситься к ней в объятия и плакать, пока не кончатся слезы. Наконец-то я могла найти утешение и избавиться от страданий, которые испытывала все эти годы.

– Проходи, ты, наверное, промокла насквозь. Не хватало тебе заболеть, – сказала она, отстраняясь.

Миссис Хортон пригласила меня войти, и я почувствовала, как напряжение начало тихонько спадать с моих плеч.

– Я так счастлива вас снова видеть, – сказала я, выдавив улыбку.

– О, моя дорогая! Ты даже не представляешь, как я скучала по тебе!

Она снова заключила меня в объятия, застав тем самым меня врасплох. У меня закружилась голова, и я не знала по какой причине, но ее теплота и забота действовали на меня умиротворительно. На самом деле, все было не так сложно, как казалось на первый взгляд.

– Раздевайся и проходи на кухню, – сказала она, закрывая за мной дверь.

Я сняла верхнюю одежду и миссис Хортон ласково приобняла меня за плечи и повела по коридору.

– Присаживайся за стол. Ты ведь не ела? Ох, не отвечай, ты обязана поесть, – взволнованно проговорила она. – Ты такая маленькая и худенькая.

Я устроилась за столом, позволив себе немного осмотреться. Здесь все было так, как я помнила, только теперь интерьер чуть обновлен. Дизайн был элегантным и утонченным. Кухня просторная и плавно переходила в столовую. Одну из стен украшали яркие обои с изображением цветов вишни, остальные были окрашены в нежный бежевый оттенок. Всю кухню занимал дорогой кухонный гарнитур шоколадного цвета. Он великолепно сочетался со светлыми стенами и бежевым кафелем на полу.

Миссис Хортон поставила передо мной тарелку с едой. Запах был очень соблазнительным, но я сомневалась, что могла бы сейчас что-нибудь съесть.

Она разместила на столе две чашки с ароматным чаем и расположилась напротив, не отрывая от меня взгляда, словно не могла наглядеться. Честно говоря, я не знала, как начать разговор. Миссис Хортон тоже некоторое время молчала. Вероятно, у нее в голове скопилось множество вопросов, но она не решалась их задать.

– Миссис… – начала я, когда пауза между нами стала неловкой.

– Ты с ума сошла? – проговорила она. – Называй меня Мэгги, пожалуйста.

Ее улыбка была такой искренней и светлой, что мне сразу стало комфортно. Около часа назад я завтракала в кафе, а теперь сидела на кухне у Хортонов, и от этого безумства голова шла кругом.

– Ты все такая же красавица, – сдержанно произнесла она, – и уже совсем взрослая…

Я могла поклясться, что заметила слезы в ее глазах, и это заставило меня почувствовать себя очень неловко. Опустив взгляд на тарелку, я закусила щеку, чтобы сдержать дрожь.

– Не хочу, чтобы мое присутствие вас огорчало.

Мэгги взволнованно засмеялась.

– Что ты, милая, это не так. Я просто до сих пор не могу поверить, что ты здесь. Это так неожиданно, Беатрис.

Она смотрела на меня, подперев подбородок руками, ее глаза сияли от радости, а улыбка не сходила с лица.

Я прекрасно понимала, о чем она говорила, ведь несколько минут назад я сама стояла перед ее дверью и думала о том же.

– Я всегда представляла, какой ты станешь, когда вырастешь, но… Боже, в тебе так много от твоей матери.

Мое сердце стучало так громко, что я боялась, как бы оно не выпрыгнуло из груди. Мне вдруг впервые захотелось поговорить о маме. Я понимала, что Мэгги – та, с кем можно поделиться хотя бы парой слов о ней. Ведь они были лучшими подругами.

Я откашлялась и сделала глубокий вдох.

– Мэгги, я так и не смогла заставить себя прийти на ее могилу… – пробормотала я, не зная, что еще сказать.

– Девочка моя, я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь. К сожалению, я тоже нечасто у нее бываю.

Она вздохнула, словно опасаясь, что я начну ее осуждать. Я накрыла ладонью ее руку, надеясь, что это поможет ей почувствовать себя лучше. Пальцы Мэгги слегка дрожали, и я забеспокоилась о ее эмоциональном состоянии. Я не ожидала, что ей будет так тяжело встретиться со мной.

– Мне столько всего хочется рассказать. Но больше всего мне интересно узнать, как вы жили все эти годы?

Я убрала руку, понимая, что не могла больше выносить физического прикосновения.

– Ох, за это время произошло столько всего, что одного разговора будет недостаточно.

– А как дела у Алекса? – спросила я, выжидая подходящего момента, чтобы упомянуть о нем.

Услышав имя сына, лицо Мэгги озарилось теплой улыбкой.

– У него все замечательно. Живет в центре города, и иногда навещает меня, но в основном мы не видимся.

Я была очень рада узнать, что мой друг живет в Бостоне. Это был вопрос, на который я больше всего надеялась получить ответ. После его письма мне нужно было с ним увидеться. Появилась надежда, что мы сможем возобновить наше общение, и я не хотела упускать эту возможность. Я не была уверена, правильно ли поступала, но, возможно, несколько старых знакомых в этом городе мне не помешают?

– Дэвид часто уезжает в командировки, и работа – это единственное, что помогает мне не чувствовать себя одинокой. Алекс будет очень рад узнать, что ты здесь.

Эти слова заставили мое сердце забиться сильнее.

– Правда?

Я просто не была уверена, как эта новость повлияет на него. По правде говоря, увидев реакцию Мэгги, я подумала, что Алекс отреагирует так же, если не хуже.

– Ты еще сомневаешься? Ваша дружба была особенной, Беатрис, и эту связь не так просто разорвать.

Я опустила взгляд на свои руки.

– Мне так его не хватало, – произнесла я едва слышным шепотом. – Я очень скучала по нему. И по вам.

Никогда и никому я не говорила ничего подобного. За эти месяцы вдали от Хьюстона я даже не скучала по своему отцу. Но когда я увидела Мэгги, меня словно охватила тоска, которая разрывала мое сердце.

– Уоррен не должен был увозить тебя отсюда… – произнесла она, и в этот момент в моей груди словно образовался шар, который, казалось, мог лопнуть в любую секунду.

Уоррен. Мой отец.

После того, как мне удалось сбежать, в течение первых двух месяцев я активно изучала различные источники информации. Меня разыскивала полиция и специальные поисковые группы. Мои фотографии были опубликованы по всему штату и округу. В средствах массовой информации активно обсуждалось исчезновение девочки и высказывали предположения о том, что бывший военнослужащий мог совершить убийство собственной дочери.

Когда Мэгги заговорила о нем, я осознала, что подсознательно избегала этой темы. Я не хотела рассказывать ей о том, в какой ситуации оказалась и какие последствия могли быть, если бы отец меня нашел.

– Но он забрал меня… и разлучил с теми, кто был мне дорог.

– Твой отец хотел как лучше, Трис.

Я сжала зубы, стараясь не встречаться с ней взглядом. Отец испортил мою жизнь, разлучив с лучшим другом и даже с мамой… Я никогда не смогла бы его простить. Он причинил мне слишком много боли.

– Да. Он хотел как лучше, – ответила я, понимая, что было слишком много причин, по которым я не могла рассказать Мэгги о том, что со мной случилось. – Я бы хотела увидеться с Алексом.

– Конечно, я обязательно скажу ему о том, что ты приезжала.

Я перевела дыхание, плотно сжав губы.

– Сегодня, – сказала я, осознавая, что больше не выдержу такого дня. – Я хочу увидеть его сегодня.

Мэгги внимательно посмотрела на меня, слегка улыбнувшись.

– Пока Алекс будет в пути, у нас есть возможность наверстать упущенное.

Глава 6

Стеклянная броня

Я открыла глаза и в замешательстве огляделась. Пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем я смогла сфокусировать свой взгляд. Но когда увидела спящее лицо Мэгги, лежащей рядом со мной на диване, я почувствовала облегчение.

Сколько прошло времени?

Помню, как мы сели на диван в гостиной перед телевизором, но никто из нас не посмотрел в его сторону. Затем я начала рассказывать Мэгги о Хьюстоне и о нашей жизни с отцом, упуская множество неприятных деталей.

– Уоррен смог дать тебе все, что нужно? Я прекрасно знаю, что любовь матери ничем не заменить.

Сердце словно рухнуло вниз. Мне казалось, что со временем я научилась справляться с болью, которая жила глубоко внутри, но это чувство только ждало своего часа, чтобы вернуться с новой силой. Я не могла ответить, не солгав, потому что сказать правду – означало бы признать свою уязвимость и слабость. Несмотря на это с Мэгги было легко общаться. Я словно никуда не уезжала, а просто забежала к ней на минутку, чтобы поболтать за чашкой чая.

Потирая сонные глаза, я осторожно встала с дивана, стараясь ее не разбудить. Я несколько мгновений вглядывалась в лицо Мэгги, не в силах поверить, что судьба снова свела нас вместе. Затем я подложила ей под голову подушку и укрыла пледом.

Я взглянула на часы. С тех пор, как я приехала, прошло уже немало времени. В доме стояла тишина, и я подумала, что Алекс, вероятно, еще не приехал. Из его письма я поняла, что он не был близок с родителями, но надеялась, что они все еще ладили и он не съехал, потому что не мог выносить присутствие матери.

Я взяла пульт с журнального столика и выключила телевизор, после чего отправилась на кухню. Мне нужно было собраться с мыслями, а для этого мне требовалась небольшая порция кофеина. Я открыла шкаф, внимательно осмотрела его содержимое, затем закрыла его и перешла к другому, схватив кружку. Я старалась не шуметь, чтобы не потревожить Мэгги, ей нужно было отдохнуть и набраться сил. Теперь она, вероятно, захочет более тесного общения, а я даже не уверена, что смогу ей это дать.

– Ты кто такая?

Я вздрогнула от неожиданности, но быстро осознала, кому мог принадлежать этот голос. Обернувшись, я увидела в дверном проеме высокого парня со светлыми волосами.

Я почувствовала, как у меня слегка закружилась голова, в ушах зашумело, а дыхание стало прерывистым. В одно мгновение мои руки стали тяжелыми, как будто налились свинцом. Кружка выскользнула из ладони и с громким звоном разбилась о кафельный пол.

– Трис? – спросил он хриплым голосом и тут же замолчал, в замешательстве рассматривая мое лицо.

Он был явно потрясен. На его лице отразилась целая гамма эмоций: недоумение, ужас и испуг – все сразу.

– Этого не может быть…

Я помнила его маленьким восьмилетним ребенком с густыми светлыми волосами, как у его мамы. Но сейчас его внешность сильно изменилась. Я с трудом его узнала. Было такое ощущение, будто я видела этого парня впервые в жизни. За эти годы Алекс повзрослел, стал более мужественным и сильным. Его волосы стали темнее и теперь коротко подстрижены, но на макушке они были длиннее и растрепаны в разные стороны. Цвет глаз изменился – из голубых они стали почти янтарно-зелеными. Его мягкие детские черты теперь стали более четкими и выразительными.

– Алекс…

Я стояла и смотрела на него, не зная, как поступить. Я была в замешательстве. Мне хотелось броситься к нему в объятия в ту же секунду, как только увидела. Но было ли это уместно в этой ситуации?

Алекс смотрел на меня так, будто я была призраком. С большим усилием он заставил себя пошевелиться и в несколько шагов пересек кухню. В следующее мгновение он нежно притянул меня к себе, и я оказалась в его крепких руках. Я чувствовала, как билось его сердце, как прерывисто он дышал.

Мы оба молчали. Просто стояли, обнимая друг друга, и руки Алекса были такими теплыми и сильными, словно могли успокоить мою душу.

Я крепко прижималась к нему и уткнувшись лицом в его грудь, с трудом сдерживала слезы.

– Трикси… – прошептал он.

Я ощутила его теплое дыхание на своих волосах и не смогла сдержать слез. Несколько минут мы стояли, обнявшись, и ни один из нас не хотел отпускать другого. Наконец, Алекс отстранился и нежно обнял меня за плечи.

– Черт возьми, скажи мне, что это не сон! Мама даже ничего не сказала мне по телефону. Попросила срочно приехать и я уже подумал, что у нее что-то случилось.

– Пожалуйста, не злись на нее. Думаю, она… – я совершенно не знала с чего начать этот разговор. – Она не хотела напугать тебя, вот и все.

– Я не злюсь, – мягко произнес парень. – Черт… я безумно рад тебя видеть.

Я пыталась сказать что-нибудь еще, но слова, едва успев подняться к горлу, снова куда-то пропадали.

Я тосковала по нему. Мне не хватало его голоса, объятий и разговоров с ним. Неужели это действительно происходило со мной? Я была совершенно не готова к этой встрече и испытывала столько чувств, что они грозили поглотить меня целиком. Хотелось только одного – отключиться и отгородиться от них.

Когда Алекс увидел, что я застыла в неподвижности, он предложил мне сесть. Я отодвинула стул и села, наблюдая за тем, как он поспешно убирал осколки с кафельного пола. Его руки дрожали, и он то и дело бросал на меня неуверенные взгляды. Я хотела сказать ему, что не стоило так переживать, что это была всего лишь я и он мог говорить мне все, что угодно. Но я понимала, что, как и мне, ему тяжело принять происходящее.

– Я рад, что ты здесь, – наконец сказал он.

Алекс бросил осколки в мусорное ведро и, не глядя на меня, продолжил:

– Это странно… Я имею в виду, видеть тебя спустя столько времени.

Он говорил искренне, и от его слов мне снова стало трудно дышать.

С Алексом всегда было легко. Когда я закрывала глаза в своей комнате в Хьюстоне, передо мной возникало его лицо, и это придавало мне силы. Я цеплялась за эти воспоминания, пытаясь избавиться от ужасной боли, которая глубоко засела внутри.

Устранив беспорядок, Алекс приблизился и занял место напротив меня. Его рука протянулась через стол и сжала мою ладонь, даже крепче, чем это было необходимо. Было непривычно видеть его так близко.

– Ты все еще здесь, – сказал он, нежно перебирая мои пальцы. – Я действительно подумал, что нахожусь в каком-то нездоровом сне.

В этот момент я почувствовала себя особенно уязвимой. Я положила руку на его ладонь, пытаясь успокоить. Мне было невыносимо видеть его растерянность.

– Я тоже нервничаю, – сказала я, едва сдерживая эмоции. – Но я счастлива видеть тебя.

Алекс сглотнул.

– Как ты здесь оказалась? Вы вернулись в Бостон? Я ничего не понимаю, – в его голосе звучало недоумение.

– Нет, я приехала одна. Пару дней назад, – произнесла я, стремясь поскорее закончить эту неприятную часть разговора.

– Ты уже несколько дней в Бостоне? – недоумение отразилось на его лице. – Но… почему ты приехала к нам только сейчас?

Я даже боялась заикнуться о том, что не собиралась появляться в его жизни. Эти слова могли бы только сделать ему больнее.

Я отвела взгляд и пожала плечами:

– Мне нужно было время, чтобы осознать происходящее.

– Да, я понимаю, – произнес он, погружаясь в свои мысли. – Мне так много нужно тебе рассказать. За эти годы на меня столько всего навалилось, что иногда мне казалось, будто я схожу с ума. Все это время я так безумно злился. И эта злость росла, как раковая опухоль, разрушая меня изнутри.

Алекс встал и начал беспокойно расхаживать по кухне.

– Мне очень жаль, Трис, – сказал он, и в его голосе прозвучало искреннее сочувствие.

Он посмотрел на меня, и я увидела в его глазах столько боли, что у меня сжалось собственное сердце. Уже было невозможно сдерживать эмоции. Я не могла найти в себе силы успокоиться, и меньше всего на свете мне хотелось дать волю слезам.

– Я даже представить не могу, через что тебе пришлось пройти. Если бы я мог… я бы сделал все, чтобы это исправить, чтобы такое больше не повторилось.

Я посмотрела в его глаза, и мне стало не по себе от того, насколько они были полны сочувствия.

– Не нужно меня жалеть. Все уже в прошлом.

Он подошел ко мне, опустился на колени и заключил в теплые объятия. Как же приятно было ощутить его заботу и тепло после всех испытаний, которые мне пришлось пережить за эти годы.

– Прости меня. Я понимаю, что ты не хочешь ничего слышать об этом. – В его глазах читались грусть и сочувствие. – Я лишь хотел сказать, что ни один ребенок не заслуживает ничего подобного.

Я почувствовала, как от его слов у меня ускорился пульс. Он нежно отстранился и снова взял мои руки в свои.

– Алекс…

Его глаза предательски заблестели. Он склонил голову, пытаясь скрыть от меня то, что я уже заметила.

– Посмотри на меня, – произнесла я тихо. – Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя ответственным за все, что произошло со мной. Ты ни в чем не виноват, слышишь?