Миха Алхим

Когда они выехали из центра и направились в горную часть за Токио, Миха решил собрать первоначальные сведения.

– Миха, – представился он.

– Мися! – повторил японец, – Харуки, – представился он.

– Харуки сан, мне нужно что-то знать ещё до встречи? – Миха незаметно для себя перешёл на японский. В этом ему помогла память реинкарнации.

Харуки с интересом посмотрел на него.

– Вы долго жили в Японии, Миха сан?

– 21 год на острове Хоккайдо, – ответил Миха и снова вспомнил, как сражался против русской Империи.

– Точно! Слышу знакомый акцент, – улыбнулся Харуки, – А я местный. Работаю на семью господина.

– Соболезную. Как он умер? – спросил Миха.

– В уединении, Миха сан. Закрылся со своим слугой на семь дней. После чего слуга оповестил о кончине…

Они помолчали немного.

– Тело где?

– Лежит в главном зале. Его запретили трогать, до тех пор пока не прибудут монахи для провождения в загробный мир.

– Буддийские?

– Они самые! Вы отдыхайте, Миха сан. Ехать далеко. Приедем. Всё расскажут.

Миха немного откинул кресло. Настолько, чтобы не вызывать у Харуки волнения. Всё же они скованы рамками правили. Миха стал размышлять о деле. Вспомнился анекдот: «Я готов делать что угодно, лишь бы лёжа». Улыбаясь, Миха задремал. Между явью и сном есть хорошее местечко, где мозг активно анализирует информацию. Первое, что всплыло, это Харука сан. Он непростой человек. Дракон на татуировке выказывал высокий статус бандитского влияния. Но, судя по тоже татуировке, к Якудза Харука не имел прямого отношения. Его татуировка не соответствовала их стилю. Вторым всплыло действие, на которое пошёл Глава семьи. Предчувствуя близкую смерть, вместо того, чтобы броситься к врачам, он уединился. Миха чуял, что Старик это сделал не из прихоти, а по каким-то соображениям.

Миха пробудился, когда они стали подъезжать к воротам. На горном склоне, поросшим хвойными деревьями, стоял большой деревянный дом. Судя по всему, его поставили год или два назад. Харуки повёл Миху в боковую часть дома, где их ждала нанимательница – Хината старшая дочь Главы. За столиком сидела пожилая японка в белом траурном халате, одетого поверх буддийского оранжевого.

– Намасте! – поприветствовала она.

– Намасте, госпожа Хината, – ответил Миха и почтительно сложил ладони.

– Рада приветствовать вас, – по-русски, но с трудом произнесла она.

– Аригато, – ответил Миха, – Мы можем говорить с вами на вашем языке.

– Благодарю, – ответила старушка и расслабилась, – Миха сан, в нашей семье умер Глава и мой отец. Мы хотели бы, чтобы вы проводили его на тот свет.

– Благодарю за ваше доверие. Но разве Глава не исповедовал буддизм и ни монахи должны провести его через Бардо?

– Миха сан, у вас острый ум! – старушка преклонила голову. – Мой отец не оставил завещание. Семья может расколоться. Вы сможете найти последнюю волю Главы?

– Для этого мне нужно осмотреть тело. И его личная вещь, – ответил Миха.

– До прибытия монахов тело трогать нельзя! – строго предупредила госпожа Хината.

– В этом нет необходимости. Мне нужно присутствовать рядом.

Харуки отвёл Миху в центральную комнату, где лежало тело Главы. Оно лежало на боку в позе эмбриона и было укрыто белым саваном со множеством буддийских мантр. Миха осмотрел помещение. Аккуратно приподнял саван. На теле присутствовали свежие татуировки.

– Не трогайте! – крикнул пожилой слуга и бросился поправлять саван.

– Ямато! Как ты разговариваешь со званым гостем? – возмутился Харуки. – Хочешь опозорить дух Главы?

– Прошу прощения, – слуга согнулся пополам перед Михой, – Я всего лишь следую указаниям моего господина.

– Принеси личную вещь главы! – недовольно приказал Харуки.

– Если можно расчёску – добавил Миха.

Слуга тотчас же удалился и вернулся с расчёской.

– Вы можете меня оставить наедине с телом? – Увидев ревностный взгляд слуги, Миха добавил, – Трогать не буду. Я увидел всё, что мне нужно!

Миха взял расчёску и сделал благодарный поклон в сторону слуги. Тот недовольно ответил поклоном и ушёл вместе с Харуки. Миха осмотрел расчёску. Ею недавно пользовались. Личная вещь, тем более расчёска, накапливает в себе информацию хозяина. В отличие от вещей общего пользования, она способна проявляться не только в физическом мире, но и в астральном. Конечно, её «плотность» в том мире зависит от частоты использования. Можно сравнить такую вещь с намоленным местом. Например, многие религиозные Храмы имеют силу и в Царстве Духов. К сожалению, их проявленность напрямую связано с частотой использования. Если в физическом мире Храм опустеет, то и в параллельном мире от него останется лишь призрак. Эта расчёска ещё сохраняла достаточный энергетический поток. Миха сел в позу лотоса и стал замедлять дыхание. Доведя сердцебиение до двух ударов в минуту, он вышел из тела. Комната изменилась в цвете. Краски стали более насыщенными, но элементы декора, наоборот, потускнели и казались голограммами. Около тела, покрытого саваном со светящимися мантрами, сидел Дух старика. Расчёска в руках Михи сохранила свою плотность. Он провёл пальцем по её зубчикам. Раздался звук. Дух дёрнулся и обернулся.

– Приветствую, Глава, – произнёс Миха.

В ответ дух издал непонятные звуки. Миха нахмурился. Такого не должно было быть.

– Я вас не слышу, – сказал Миха.

В ответ дух невнятно прошелестел, словно его речь проигрывалась в обратном порядке.

– Я вас не понимаю, – ответил Миха.

Дух встал и позвал за собой. Он пошёл в соседнюю комнату. Миха направился за ним. Пройдя сквозь стены, они оказались в маленькой комнате. Дух подошёл к стене и показал на картину. Миха провёл по ней рукой. Она заколебалась, словно отражение на воде и оголила стену. В стене оказался тайник со шкатулкой внутри. Шкатулка не обладала силой. В этом мире она являлась лишь изображением, подобным голограммой.

– Завещание? – спросил Миха и получил всё такой же невнятный ответ.

Миха вздохнул. Чтобы открыть шкатулку, нужно было вернуться в физический мир. Миха поклонился духу и вернулся в тело. Всё это время слуга следил за ним. Он устроился в коридоре и одним глазом наблюдал за Михой в приоткрытую дверь. Когда тот зашевелился, он поспешил к нему. За ним подошёл и Харуки.

– Вы видели Главу? – спросил он.

– Да, – поднимаясь, ответил Миха, – Мне нужно попасть в соседнюю комнату.

Слуга засуетился и хотел уйти. Харуки остановил его схватив за халат.

– Идёмте, Миха сан. Мы вас проводим, – сказал он и повёл за собой слугу.

Они зашли в ту самую комнату. Миха снял картину со стены и достал шкатулку. Открыл её.

– Мда, – задумчиво произнёс он.

– Завещание? – спросил Харуки.

Миха отрицательно покачал головой. В шкатулке оказалась другая расчёска. Похожая на расчёску Главы, только намного проще.

– Харуки сан, вы можете оставить меня со слугой?

– Коросё, – по-русски ответил Харуки и добавил по японски: – Буду ожидать вас в гостевой комнате, – он поклонился и ушёл.

Миха задал слуге несколько вопросов и, удовлетворённый, вернулся в гостевую комнату, где его ждали Харуки с госпожой Хинатой. Они смотрели на него, словно сейчас он зачитает завещание.

– Попросите, пожалуйста, собраться всех наследников, – произнёс Миха, – В полночь я оглашу завещание, переданное мне Духом.

Харуки вышел, а госпожа Хината предложила Михе присесть. Когда Харуки вернулся, Миха попросил их рассказать о жизни Главы и достал блокнот для заметок. Госпожа Хината начала рассказывать, словно заполняет анкету. Место и год рождения с указанием точного времени по Солнцу и Луне.

– Подождите, – остановил её Миха, – Расскажите о том, что запомнилось лично вам! Что оставило след в вашей душе!

Госпожа Хината растерялась и замолчала. Неловкую паузу прервал слуга, который принёс чайник и чашки.

– Я помню, как дядя Хо ругал меня за драки, но учил приёмам самообороны, – рассмеялся Харуки, – А ещё он был очень добрым и справедливым.

– Тоже мне скажешь, – хмыкнула госпожа Хината, – Ты просто родился позже. По молодости отец был грозой Токио. Даже якудза бежали от него, как мышь от змеи. Все его боялись и уважали!

– Не знаю, – не согласился Харуки, – Дядя уважают от любви, а не из страха. Уважали, – поправился он.

Миха заметил, как слуга медлил с чаем. Он медленно поправлял чаши и лениво наливал чай. Было похоже, что он тоже хотел послушать.

– Госпожа Хината! Харуки сан! Может ли Ямато сан остаться с нами и рассказать свои истории? – спросил Миха.

– Конечно, – согласилась госпожа, – Миха сан, а вы знаете, что Ямато родился в один день с Главой, но на четыре часа раньше?

– Бывает же! – записывая в блокнот, удивился Миха.

Через пару часов весёлых и радостных воспоминаний Харуки отправился встречать первых гостей. Переговорив с прибывшей партией наследников, Миха отправился в комнату отдыха, которую ему предоставили для ночлега. 30 минут до следующего чаепития и новых историй о Главе. Он решил расспросить всех наследников и их представителей. Некая картина уже сложилась, но вопрос с завещанием так и не был решён. Миха опирался больше на интуицию и проведение, чем на логику и факты. Но и те уже потихоньку выстраивались в чёткую линию. Миха посмотрел на свои заметки. По квадратам уважаемого Сидика дата рождения Главы не совпадала с датой его смерти. Он умер на несколько дней раньше. Это смутило Миху. «Матрица не ошибается, – думал он, – Скорее всего, это я что-то упустил». До встречи оставалось меньше десяти минут, и Миха решил ещё раз навестить Духа. В этот раз Дух отвечал внятно. Помогла вторая расчёска. Получив нужные ответы на свои вопросы, Миха вернулся в своё тело. К этому времени приехала семья младшей дочери Главы. Через пять минут он присоединился к чаепитию с ними. Как и в первые разы, Миха попросил Ямато также присутствовать.

К полуночи все шесть семейств были опрошены и собраны в большой комнате с покойником. Шесть дочерей, четыре с мужьями, двое со слугами. Самой младшей было за сорок, а старшей – восемьдесят. Все ждали, когда Миха покажет завещание.

– У меня для вас две новости, – начал Миха. – Плохая и хорошая! Плохая – завещания не существует.

Наследники зашептались.

–Тихо! – громко сказал Харуки, – Пусть скажет хорошую новость.

На удивление, все послушались и замолчали.

– Хорошая новость в том, что завещание огласит сам Глава! – торжественно произнёс Миха.

Все удивлённо уставились на него, а потом на тело под саваном.

– Душа Главы рассказала мне свои пожелания на словах, – продолжил Миха, – Но кто поверит в мои слова? Будут те, кто останется недовольным. Поэтому я договорился с Душой Главы, чтобы он вошёл в тело своего слуги!

Ямато оторопел.

– Ямато сан, вы готовы предоставить своё тело? – спросил Миха.

– Да, Миха сан, – Ямато сложил руки в смирении и поклонился.

Идите за мной! Остальных попрошу ждать здесь, – Миха пошёл в маленькую комнату.

– Миха сан, помощь нужна? – засуетился Харуки.

– Посмотрите, чтобы другие не скучали. Вспомните добрые случаи, связанные с Главой.

Харуки поклонился и вернулся в зал. Миха пропустил Ямато вперёд и закрыл за ним дверь.

– Приятно познакомиться, господин Хосю! – Миха сделал замер в поклоне.

Ямато пристально посмотрел на склонившегося Миху.

– Глава. Прошу вас быстрее принять свой настоящий вид. Ваши дети нетерпеливы.

– Миха сан, как вы догадались? – сдался Ямато.

Помогая Главе переодеться и снять макияж, Миха начал рассказывать.

– Первое подозрение возникло, когда вы меня не пустили к телу. Но короткого осмотра мне хватило, чтобы увидеть тибетские записки к мёртвым. Вначале я подумал, что это обращение к богу Яма, и только потом понял, что это имя «Ямато». Свежие татуировки на теле, такие же, как у вас. Хороший повод, чтобы задуматься о подставном теле. Пришлось связаться с Духом покойного, но в первый раз разговора не вышло. Зато я нашёл его расчёску. Вот тогда-то мне и стало понятно, кто есть кто.

Господин Хосю снял силиконовую маску.

– Вы необычный человек, Миха кун. Вначале вы мне не понравились. Но удивили, когда попросили остаться на чаепитие. И на все последующие… Спасибо вам, Миха кун. Я прекрасно провёл время с каждым из своих детей. И услышал многое о себе. Даже то, о чём давно забыл.

– Вы сказали детей, а не дочерей. Харуки же ваш сын?

Глава замер.

– Вы умеете удивлять, Миха кун. А об этом как вы узнали?

Вы проявлялись к нему с особой теплотой.

– Так Ямато тоже его любил!

– Ваши вибрации схожи, как у отца и сына. Вначале я подумал, что Харуки – сын Ямато. Но после того, как стало ясно, кто есть кто, всё стало на свои места. Об остальном мне поведал покойный Ямато при помощи его расчёски.

Глава молчал.

– Вы же уже знаете, что вас час близок. Сейчас самое время признаться сыну.

Со слезами на глазах Глава корпорации «Хосю» вышел в зал к своим детям. Когда первый шок прошёл, и дочки набросились на отца, Миха покинул зал и отправился в свою комнату. Линии жизни у господина Хосю и Ямато были разные, но точки рождения и смерти были рядом. Четыре часа на старте дали расхождение в четыре дня на финише. Ямато и Глава знали об этом. Господин Хосю не мог решить вопрос с завещанием, и тогда Ямато предложил заранее устроить похороны и посмотреть, кто как себя поведёт. Они уединились и тщательно подготовились. Глава учился вести себя как Ямато, а тот нанёс татуировки, как у господина Хосю. Через три часа слуга и господин вновь встретятся, но уже за гранью жизни. На рассвете придут монахи и проводят их через Бардо мёртвых. Миха лёг на футон и, засыпая, стал вспоминать день ухода Наставника. Сон оказался сильнее.

Миха очутился на горе в белой ротонде. Солнце висело в зените, облака мирно текли над землёй.

– Приветствую, Миха, – раздался голос со спины.

– Наставник! – выдохнул Миха и развернулся.

К его сожалению, это оказался не Наставник, а человек в белых одеяниях. Он излучал свечение и время от времени искрился.

– Добро пожаловать в сплетение дорог и планов!

– Каких планов? – не понял Миха.

– Планов твоей Души!

Миха осмотрелся. Ротонда стояла на вершине одинокой горы. Ни дорог, ни путей, ни лифта. Со всех сторон только колонны ротонды и Солнце, висящее в чистом небе.

– Как вас зовут? – спросил Миха.

– Я Архангел, угадай моё имя!

Миха стал вспоминать у кого сегодня именины. Но быстро понял, что не может вспомнить ничего из своей жизни. Ни где он родился, ни откуда он пришёл. Лишь мысли о Наставнике остались в его голове. “Я сплю?”

– Да, тёска! Твоё земное тело сейчас спит.

Миха попытался вспомнить, где он заснул. Но образы не приходили, словно их и не было.

– Не утруждай себя, – произнёс Архангел, – Все земные воспоминания заблокированы. Так же, как и все переживания, полученные здесь, останутся здесь.

– Почему? – спросил Миха.

– Чтобы мирские дела не пересекались с Небесными. А также, чтобы душа смогла собрать максимальный потенциал! Путём опыта она обогащается Мудростью. Отсюда, – Архангел развёл руки по сторонам, – ты можешь спрогнозировать все варианты событий своей жизни. И, вернувшись в тело, пойти не путём Души, а путём Ума. Обходя испытания, люди лишают себя опыта и Мудрости, того самого потенциала, который копится с рождения.

– Блаженны неведущие, – произнёс Миха.

– Они искренни в своих переживаниях и делают выбор, исходя из Воли Духа Единого Творца!

– А свобода воли?

– Свобода воли! – подтвердил Архангел, – Каждый руководствуется своим. Кто-то умом. Кто-то сердцем. Кто-то желудком или ещё ниже.

– Вот! – встрепенулся Миха, – Сколько людей грязнет в болоте и устремляется на дно из-за свободы воли.

– Свобода воли! – бодро подтвердил Архангел.

– Свобода воли, – горько вздохнул Миха.

Они молча смотрели на безмятежные облака, появившиеся в небе.

– Где мы? – спросил Миха.

– Мы находимся в Храме Выбора! Если взять Божественное подобие, то в человеке это солнечное сплетение. Если руководствоваться индийскими пуранами, то ТЫ находишься на небесном плане, в чакре Манипуры.

Миха задумался.

– А ты в каком?

– А я сразу во многих, – улыбнулся Архангел, – Когда же ты задашь свой главный вопрос?

– Где мой Наставник? – выпалил Миха и тут же схватился за голову.

Налетел ветер. Ротонда стала трястись. Словно калёное стекло, она рассыпалась на множество осколков. Миху вышвырнуло из сна. Вместе с Ротондой растаяла и память о событиях в ней. Голова наполнилась воспоминаниями жизни. “Япония. Ночь. Глава. Завещание. Смерть”. Миха открыл глаза. На часах шёл четвёртый час ночи.  “Хосю умер три минуты назад”, посчитал Миха. Он зевнул. Потянулся и стал одеваться. Прежде чем прибудут буддийские монахи, Миха хотел погрузиться к Главе с Ямато. Пока они ещё совсем рядом, можно было не утруждать себя глубоким выходом в Мир Духов, а выйти астральным телом и пообщаться со старичками. Дать им заряд дополнительной энергии перед их путешествием через Бардо. “Ещё пару часов труда и можно возвращаться к поискам Наставника”, подумал Миха. Он взял расчёски и пошёл в поминальный зал.

Глава 3 – Аджмер

Миха проснулся от звонка телефона. Звонила Маха, правая рука, компаньон, секретарь и финансовый директор Михи.

– Привет, – ответил Миха.

– Привет. Как завещание? Разобрался с семьёй Хосю?

– Утром передал старичков в руки буддийских монахов. Дальше они сами, – Миха подошёл к окну и посмотрел на улицу. Во дворе суетились люди, Харуки раздавал указания.

– Перевод я получила, а значит, дело закрыто! – торжественно произнесла Маха.

– Когда мой рейс из Токио в Ташкент?

– Через шесть часов…

– Что не так? – почувствовав напряжение, спросил Миха.

– Старика видели в Индии.

«Наставник!». Сердце Михи волнительно затрепетало.

– Когда и где? – спросил он.

– Вчера. В городе Джайпур.

– Найди самую короткую дорогу. И давай быстрее! – Миха ощутил поднявшееся волнение.

– Обижаешь. Уже! – ответила Маха. – Полетишь в Мумбай через Бангкок. Пересядешь на местный самолёт и доберёшься до Джайпура. Подобающая одежда вместе с проводником и списком, который ты напишешь, будет ждать тебя в Мумбаи. Вылет из Токио через три часа.

– Тогда мне пора. До связи!

Миха отключил звонок. Взял свою сумку и вышел во двор.

– Миха кун! – Харуки радостно поклонился Михе, – Доброе утро!

– Доброе, Харуки кун! Или вас называть Господин Председатель? – Миха поклонился в ответ.

Как Миха и думал. Господин Хосю признался сыну и передал ему управление корпорацией.

– Это всё благодаря вам, Миха кун! – Харуки продолжал кланяться.

– Добро не требует благодарности! – останавливая череду поклонов, произнёс Миха.

– В любом случае за мной долг! – твёрдо сказал Харуки.

Отказать означало оскорбить.

– Тогда помогите мне успеть на самолёт, – улыбнулся Миха.

Через два часа Миха был в аэропорту «Ханэда». А ещё через сутки приземлился в аэропорту Мумбая. На улице стояла жара с колоритным запахом, присущим Индии. Этот запах стоял, гулял и даже ездил. Казалось, что всё пропиталось им, от камней и до дорогого парфюма. Его встретил проводник, молодой парень Салех.

– Намасте, – поприветствовал Миха и вручил ему сумку.

Юноша радостно улыбнулся оказанному доверию. Для встречающего индуса важно донести ваш багаж. Это народная привычка, со времён колониальной Индии переросшая в заработок чаевых. Напевая песенку, Салех привёл Миху к мотоциклу, где торжественно вручил рюкзак. Внутри была одежда, предметы из списка и внушительный объём наличных в рупиях.

Через сорок минут они оказались на двойном поле для крикета. На краю которого стояла тень одномоторного самолёта. Миха не сразу понял, что это не куча мусора. Кузов был самопальный. Из пластика и фанеры. А мотор наводил на мысль, что его достали из старого мопеда.

– Быстрее, господин Миха, – засуетился Салех. – Скоро начнётся игра в крикет. Лететь невозможно будет!

– Это безопасно? – спросил Миха.

Смерти он не боялся. В его работу входило прибывание между жизнью и смертью. Но вид этого аэро «Тук-тука» с пропеллером ставил под сомнение успешность затеи.

– Это быстро! – ответил Салех и полез в кабину, где устроился в хвосте на канистре с топливом.

Миха забрался внутрь и сел на табуретку. Толстый индус с гусарскими усами и в лётной шапке крутанул пропеллер. Мотор звонко застучал: «тук-тук-тук». Заскочив на место пилота он посмотрел, оценивая степень ужаса своих пассажиров. Удовлетворительно хмыкнув, он попросил Миху придерживать дверь, а Салеха сидеть и не двигаться. Отпустив сцепление, не-до-самолёт тронулся с места. Кабина затряслась по ухабам. Послышался свист и подбадривающие крики собирающихся на игру индусов. Пилот дёрнул ручку на себя и подпрыгнул в кресле. Вместе с ним подпрыгнул и самолёт, но тут же вернулся на место. Ещё один прыжок и вновь приземление. Пилот повернулся и что-то крикнул Салеху. Тот схватил канистру и выкинул её в открытую дверь. Миха закрыл дверь обратно. В третий раз прыгнули все вместе. Самолёт оторвался и стал медленно набирать высоту. К ним приближалась помятая крыша здания. Прыгнув ещё раз, их самолёт оттолкнулся от крыши и взмыл в небо. Пилот поймал поток ветра, защёлкал тумблерами, отпустил штурвал и довольно уставился на пассажиров.

– Ветер. Хорошо. Три часы. Джайпур!

– При таком ветре, через три часа будем в Джайпуре, – перевёл Салех.

Индус улыбнулся и показал на прикреплённую изолентой микросхему с экраном. На экране показывалось направление, высота и скорость полёта. GPS координаты двух точек и время до прибытия на место.

– Автопилот! – гордо произнёс Салех.

Миха посмотрел на электронику, прикрученную к механике, и широко улыбнулся. А затем расхохотался. Вместе с ним засмеялись и Салех с пилотом. Салех звонко, а пилот гулко. От этого оркестра хохота самолёт словно скакал по кочкам.

Во время полёта выяснилось, что пилот Басир родом из Афганистана. Он промышлял тем, что возил контрабанду на своём верном Пегасе. Но он сказал, что это только сейчас! Раньше у него была своя сеть такси, и он знал много влиятельных людей. От местного муллы до парикмахера премьер-министра!

Миха привязал дверь и наслаждался полётом. Каждый говорил на своём языке, но все друг друга понимали. Салех объяснял Басиру, что такое NFT токены. А Миха улёгся на бок и думал о своём. Он вспомнил, как впервые увидел Наставника. Михе тогда было около одиннадцати, когда в детдом приехала чёрная Волга с необычным мужчиной. Он задавал детям загадки и показывал фокусы. Это было очень интересно. Миха улыбнулся от воспоминаний. Ещё дважды он приезжал и давал задания, рассказывал сказки про чертей и ангелов. А после забрал Миху к себе. Вначале лупил за лень и непослушание. Потом заставлял работать. Потом учил, учил и ещё раз учил. Не было ни дня без учёбы. Любой выход в город заканчивался ситуацией, из которой Михе приходилось выкручиваться самому. Причём ситуации возникали на ровном месте. Один раз Миха зацепился и повис на дереве, когда пытался подружиться с вороном. Около часа Наставник ходил под деревом и рассказывал о разнице между умом, разумом и дебилизмом. В другой раз Миха с закрытыми глазами и только на ощущениях должен был следовать за Наставником. В результате он заснул и ушёл за неизвестным человеком. Очнулся, когда его остановил милицейский патруль. В назидание Наставник забрал его только через трое суток. Чихнул мотор, и самолет бросило вниз. Миха инстинктивно выпрямился, откинулся назад и пихнул Салеха в хвост. Нос самолёта задрался, и полёт выровнялся.

– Раджастан. Ветер! – закричал Басир и защёлкал тумблерами, – Гроза! Терпеть!

Самолёт трясло из стороны в сторону. Из далека, со стороны гор, шла чёрная туча с молниями. Миха стал дышать, как его учил Наставник. Два коротких выдоха и длинный вдох. Лёгкие застучали. Миха удерживал чёткий ритм. От переизбытка кислорода мозг стал звенеть и вибрировать. Пространство в кабине наполнилось напряжением. Давление неба и земли вокруг самолёта выровнялись, и его перестало трясти. Двигатель снова чётко застучал. Самолёт заскользил между небом и землёй, как мыло в руках. Салех подстроился под ритм и запел песню о любви. Басир постукивал по штурвалу. В скором времени они снизились на окраине города. Приземлились на пустыре и вкатились в сарай. Миха выдохнул и перестал дышать. Всё его тело гудело от вибрации. Кисти рук скрутило от энергетического потока. В таком состоянии он мог не дышать более трёх минут. Пока Миха приходил в себя, Салех и Басир молча смотрели, как на фоне стены сарая всё ещё вращался пропеллер. Когда Миха очнулся, они расплатились с Басиром и через пыльную бурю отправились к гостинице, где видели Наставника в последний раз.