Случится же такое!

Родион Рессет

Случится же такое!

ЭФФЕКТ ТОМА СОЙЕРА

Бывшая жена моего старинного друга Мишеля, Янка, взбалмошная и капризная, с рыжими крашеными волосами, пухлыми губами и внушительных размеров бюстом, она долго не могла родить ему детей. А когда у неё это получилось – два пацана-погодки, они разошлись! Мишель вдруг стал волочиться за няней, нанятой для ухода за детьми, которая родила от него дочку. Мишель бросил Янку и ушёл к ней жить.

Однажды, совершенно случайно, я встретил её, когда она перебегала дорогу возле гипермаркета «Линия-3» напротив Московского микрорайона. Сзади у неё разошлось по швам её шикарное красное бархатное платье, не сдержав очень пышных телесных форм. Я остановился и вызвался подвезти её до дома.

– Ну, что ты тут прозябаешь в галантерейном отделе за пять тысяч рублей в месяц, перчатки, кошельки продаёшь? У тебя же высшее юридическое образование, Яанка! В риэлтеры пошла хотя бы, что ли? – читал я ей мораль.

– Не за пять, а за десять! – парировала Янка, но уже через три дня устроилась на работу в агентство недвижимости.

Теперь на открытой веранде тихого кафе под названием «Идиллия», что на улице Куйбышева в областном центре, мы сидели с Янкой за круглым столиком под огромным синим зонтом и отмечали мой первый рабочий день в её уже теперь собственном агентстве недвижимости «Сто квадратов».

– Я в третий раз пирую в этом кафе, и как-то странно тихо здесь сегодня, – оглядываясь по сторонам, заявил я.

– Ещё не вечер, погоди! – живо отреагировала она, – после двадцати ноль-ноль тут такое начнётся! – Янка завела под лоб свои большие глаза, хлопая накладными ресницами.

Перекрасив свои длинные волосы в белый цвет, в своём нежно-голубом брючном костюме, плотно облегающем её фигуру и внушительный бюст, она выглядела довольно эффектно.

– Да, я в курсе! Прошлые два моих посещения этого кафе закончились грандиозной дракой! – с улыбкой сказал я.

– Для тебя? – усмехнулась Янка.

– Нет! Мне удалось избежать мордобоя!

– Ты знаешь, мне почему-то кажется, что ты всегда был таким скользким, изворотливым и хитрым, с самого детства!

Янка потягивала свою электронную сигарету, выпуская две струйки плотного дыма через нос, и издевательски улыбалась.

– Да, наверное, ты права! Ну, твоё здоровье! – я вскинул очередную рюмку водки кверху и звонко чокнулся с Янкой, опрокинув внутрь леденящую жидкость, а потом жадно занюхал её ароматной корочкой хлеба.

– А расскажи-ка мне, Владимирович, что-нибудь из своего детства! Интересно послушать о твоих шкодных проступках на заре твоего жизненного пути…

– Эх! Что тут рассказывать? Всякое бывало… Ну, слушай! Как-то раз, когда я учился в шестом классе, мать отвезла меня летом на целый месяц подлечиться в санаторий «Энергия», где восстанавливали своё здоровье дети с проблемами ЖКТ.

– У тебя желудок в детстве болел?

– Нет! Печень что-то очень пошаливала… Ну, так вот! А за забором находился спортивный лагерь «Олимпия». Там отдыхали дети-спортсмены всех возрастов, и мы частенько бегали туда посмотреть их соревнования!

Ребята быстро бегали на время, прыгали в длину и в высоту, технично боксировали и очень азартно боролись. Однако главной достопримечательностью этой «Олимпии» были огромные качели, наподобие больших лодок, в которых за один раз помещалось до сорока человек детей.

– Ого! Ничего себе! – восхитилась Янка.

– Да-да! Высоко раскачавшись на них, мы иногда даже испытывали некое чувство невесомости, но потом многих из нас тошнило от такой качки. В нашем санатории, к сожалению, таких развлечений не было. Зато регулярно на завтрак, обед и ужин нас заставляли пить чуть подогретую минеральную воду и проходить различные лечебные процедуры.

– А спортом вам что, заниматься в вашем санатории не разрешали? Физзарядка там, и всё такое…

– Разрешали… Пионербол, футбол, чехарда, борьба Самбо начинались здесь с самого утра, – я засмеялся.

– Ну-ка, поясни! Чего ты ржёшь-то?

– Ничего! Однажды мы между первым и вторым отрядами аккуратно играли в футбол на местном стадионе…

– А почему аккуратно? – перебила меня Янка.

– Потому, что перед матчем возле ворот наших соперников смачно нагадила корова. В азарте игры я забыл про это, получил очень хороший пас и слёту пробил по воротам, но поскользнулся на коровьей лепёшке и сам влетел туда, весь в вонючем дерьме!

Все дико заржали, наблюдая, как я извалялся в навозе, показывали пальцем в мою сторону, так что мне пришлось стирать свои спортивные шорты в местной речке Барнаулке.

К ней мы отправились вдвоём с Костиком, моим другом, земляком по району. Он был старше меня на год, но ниже ростом почти на целую голову, слыл нытиком, потому что сильно скучал по своему дому и маме. Он наблюдал за игрой с трибуны и, сочувствуя моему «горю», отправился потом вслед за мной на берег реки.

В санатории поправляли здоровье дети со всего края, так что нам приходилось дружить и держаться вместе.

Когда я тщательно смыл с себя «коровью радость», весь дрожа, искупался в холодной реке и выстирал свои носки, трусы и кеды, развесив их на ветках деревьев, чтобы они просушились на солнце, из кустов на берег реки вышли трое ребят из нашего отряда – Витька, Сашка и Серёга, очень долговязый и худющий, под два метра ростом малый, не по годам вымахавший вверх.

Они курили «Беломор» взатяг, усмехались, надменно глядя на нас и заявили, что доложат воспитателю отряда Александру Владимировичу о нашем самовольном купании в реке, что было категорически запрещено правилами пребывания в санатории.

– А мы расскажем ему, что вы курите! Это тоже запрещено! И тоже гуляете за территорией лагеря, – запальчиво выкрикнул Костик своим визгливым голосом им в ответ.

– Только попробуйте! Во! – Витька поднёс к носу Костика свой кулак и сплюнул в сторону, – сразу по мордасам получите!

Было очень заметно, что верховодит этой троицей именно Витька – рыжий и веснушчатый хулиган с хрипловатым голосом.

Не зная, что делать дальше, я сдержанно молчал.

Смена у нас началась всего несколько дней назад, и мы ещё плохо знали друг друга: кто на что способен, и кто во что горазд. Единственное, что мы с Костиком прекрасно понимали, так это то, что упомянутая здесь троица ребят относилась к нам пренебрежительно, разговаривала с такими, как мы, через губу, относя себя к городским продвинутым парням, которым мы, ребята из райцентра, были не ровня.

Я уже, конечно, не помню распорядка дня, по которому мы там жили. Помню только, что ежедневно после ужина нам всегда показывали кино, мы все там готовились к культурно-массовым мероприятиям, под вечер всегда на открытой эстраде для ребят из старших отрядов были танцы. Практически все наши мальчишки и девчонки были сплошь заняты в репетициях, готовясь к конкурсу инсценированной песни. Наш отряд, по предложению всё той же Витькиной банды, инсценировал песню-сказку Владимира Высоцкого «Чудо-юдо»:

В государстве, где всё тихо и складно,

Где нету даже катаклизмов и бурь,

Объявился дикий вепрь огромадный,

То ли буйвол, то ли бык, то ли тур…

Сам король страдал желудком и астмой,

Да только кашлем сильный страх наводил,

А тем временем зверюга ужасный

Коих ел, а коих в лес волочил…

Тут король тогда издал три декрета:

Мол, с чудом надо порешить, наконец,

А кто отчается на это, на это,

Тот принцессу поведёт под венец…

А в отчаявшемся том государстве,

Как войдёшь, так прямо наискосок,

В бесшабашье, шутовстве и гусарстве

Жил-был лучший, но опальный стрелок.

На полу лежали люди и шкуры,

Пели песни, пили мёды и тут

Протрубили во дворе трубадуры,

Хвать стрелка, и во дворец волокут…

Тут король ему прокашлял: «Не буду

Я читать тебе моралей, юнец!

Вот если завтра победишь Чуду-юду,

То принцессу поведёшь под венец!»

А стрелок: «Да это что за награда?

Вот мне бы выпить портвейну бадью…

А принцессы мне и даром не надо –

Чуду-юду я и так победю!..»

А король: «Возьмёшь принцессу, и точка!!!

А не то тебя раз-два – и в тюрьму,

Ведь это всё же королевская дочка!»

А стрелок: «Ну, хоть убей, не возьму!»

И пока король с ним так препирался,

Он съел почти уже всех женщин и кур

И возле самого дворца ошивался

Ну, этот самый то ли бык, то ли тур…

Делать нечего портвейн он отспорил:

Чуду-юду победил и убёг…

Вот так принцессу с королём опозорил

Бывший лучший, но опальный стрелок!

Нужно сказать, что получилось очень даже прикольно, как теперь говорят, и мы заняли на этом конкурсе первое место!

Чуду-юду изображал несуразного роста Серёга, неистово рыча во всё горло, Стрелка – Витька, конечно же, как самый выдающийся авторитет нашего отряда. Короля играл Сашка. Девчонки хором голосили слова этой весёлой песни, а наша пионервожатая, очень симпатичная девушка-блондинка Наташа, аккомпанировала на пианино.

Победным призом этого конкурса явился огромный торт, который мы тут же оприходовали всем отрядом. А потом наше сборище завершилось очень весёлой дискотекой, хотя и это слово, пожалуй, тогда ещё, наверное, не употреблялось.

Словом, замечательный вечер закончился очень здорово!

После отбоя, который в этот раз явно подзатянулся, мы, нехотя, разбрелись по своим палатам спать. Воспитатели устало совершили обязательный ежевечерний обход и потушили во всех корпусах свет…

И тут случилось неприятное! Витька затеял разборки:

– Эй, слышите, бараны! Мы сегодня победили в конкурсе! Это хорошо! Но вожатый мне вечером жёстко накрутил хвоста! Признавайтесь, гады, кто меня ему заложил… то, что я курю?

Ребята не спали, лежали молча, а кое-кто, закрыв глаза.

– А может, он учуял, что от тебя куревом воняет? – вдруг выпалил Костик.

– Какой там, учуял? Он сам курящий, не мог он учуять… Это сдал кто-то! Кто? Признавайтесь! Козлы! Или я буду вас всех сейчас колотить, по одному! – Витька угрожающе сел на постели.

Никто не признавался. В палате стояла мёртвая тишина.

– Давай, Витёк! Мы с тобой, если что… – пробасил Чудо-Юдо Серёга, подмигивая Сашке.

В палате было около двадцати коек. Витька занимал самую лучшую кровать в дальнем левом углу возле окна. Рядом с ним поселились Сашка и Серёга.

Мы с Костиком вселялись в палату последними, поэтому нам достались самые незавидные места возле входной двери. Наши кровати стояли рядом, но были разделены тумбочкой, в которой мы хранили свои вещи: печенье, конфеты, зубные щётки и пасту. У меня в тумбочке ещё лежала толстенная книга Рафаэлло Джованьоли «Спартак», которую я никак не мог осилить.

Витька рывком вскочил со своей койки и начал по очереди обходить всех ребят, лежащих на своих местах. Он со словами: «Ты меня сдал, сука?», коротким ударом правой бил каждого из них в живот, стараясь попасть по печени.

Пацаны тут же корчились от боли, кто-то тихо всхлипывал, сдерживая плач, но никто не оказывал сопротивления, опасаясь ещё большей трёпки от на глазах свирепеющего Витьки.

Перспектива получить по своей больной печени меня тоже не прельщала, и я судорожно соображал: «Что бы предпринять, чтобы избежать этой участи?»

Витька, чиня расправу, борозо шарился в тумбочках ребят, выгребая всё ценное на его взгляд, и перекидывал всё это Серёге, а тот ловил и складывал на Витькину кровать.

Наконец, подошла наша с Костиком очередь. Он, дрожа, лежал на спине немного ближе к подскочившему к нему Витьке. Засадив ему под ребро кулаком, рыжий хулиган открыл нашу тумбочку.

Костик подавленно крякнул и тихо заскулил, а Витька достал уже было мой толстый том Джованьоли, но который его, видимо, не заинтересовал, прочитал название и скинул его на пол:

– Ну, что, Спартак! И ты хочешь? Получай!

Витька со всей дури нанёс мне свой удар, но я был к этому уже готов. Сгруппировавшись под лёгким верблюжьим одеялом, я резко поджал ноги к подбородку, так что его удар пришёлся мне точно в правое колено. Витька в полумраке не успел заметить этого: его кулак уже летел, как он считал, мне в печень. К тому же, он не успел его как следует напрячь, ведь удар состоялся раньше намеченного и произошёл ещё расслабленной рукой!

Что-то звонко хрустнуло… Раздался дикий и хриплый крик Витьки! Он волчком запрыгал на месте, а потом резко упал на дощатый пол посередине палаты и тут же стал метаться из стороны в сторону, заходясь в истерике от боли!

В темноте никто не заметил, что произошло. Я выпрямился на постели и, подобрав толстый том Джованьоли с пола, положил его под одеялом себе на живот.

Началась дикая шумная суматоха! Сашка вместе с Серёгой стремглав соскочили со своих удобных кроватей и заботливо бросились к катающемуся по полу Витьке! Все ребята вскочили или поднялись со своих спальных мест! В нашу палату вбежала растрёпанная пионервожатая Наташа, а за ней и Александр Владимирович… они зажгли свет…

– Что у вас тут происходит? – в комнату ворвалась уже порядком заспанная медсестра Вера Фёдоровна.

Витька, валяясь на полу, придерживал левой рукой свою обвисшую правую руку и дико рыдал, причитая:

– Это Спартак! Спартак! Спартак!

– Что? Что у тебя с рукой, Витя? – обеспокоенно вскричала медсестра, осторожно пытаясь ощупать обвисшую конечность рыжего хулигана.

– Он тут нас всех бил! Прямо по печени! – указывая пальцем на Витьку, весь в слезах, громко орал Костик.

– Какой ещё Спартак? – голосил Александр Владимирович, недоумевая, что же произошло…

Наташа поила Витьку водой:

– Попей, попей, Витя!

– Кто кого тут бил? А? Говори! – Александр Владимирович схватил Костика за плечи и начал легонько трясти его.

Тот стал сбивчиво рассказывать, что произошло в палате как раз до того момента, когда Витька напал на меня.

– Замолчи, баран! Убью! – негодовал Витька, хлебнув воды.

– Говори, говори! Быстро! Кто его ударил? Он? – Александр Владимирович указал на меня пальцем.

– Нет! Я не видел! Я плакал тогда… – Костик поник.

Александр Владимирович подошёл к моей койке и резко сдёрнул с меня верблюжье одеяло. Я лежал на спине пластом. На животе у меня – толстый том Джованьоли «Спартак»!

– Всё понятно! – громко заявил он. – Тихо! Больного сейчас отправляем в лазарет! Уведите его, Вера Фёдоровна! Остальным всем – спать! Завтра утром будем разбираться! Гладиаторы!

Пионервожатая вместе с медсестрой повели стонущего Витьку прямо по коридору в медпункт, а воспитатель отряда на одно мгновение застыл в дверном проёме и, щёлкнув выключателем, погасил свет в палате, плотно закрыв за собой дверь.

Неожиданно наступила полная тишина…

Наутро, после физзарядки, завтрака и линейки, Александр Владимирович оставил наш отряд на плацу и громко объявил:

– Итак, сегодня мы разбираем дикий случай, произошедший вчера поздно вечером в пятой палате у мальчиков. Нарушители дисциплины, выйти из строя! Выходите, выходите, – указывая на нас с Витькой пальцем, заявил вожатый.

Мы сделали шаг вперёд и стыдливо опустили головы.

Правая рука Витьки где-то в области запястья была очень туго перебинтована, и он неловко держал её навесу. А я свои руки просто заложил за спину.

– В то время, когда все дети уже легли спать, эти два добрых молодца принялись выяснять отношения! – продолжил вожатый.

Вокруг раздались робкие смешки ребят и девчонок.

– Это Витька первый начал, он у нас ещё все конфеты, всё печенье отобрал! – звонко выкрикнул Костик.

– Вернуть назад печенье и конфеты! Немедленно! Всё ясно? Иначе приму очень строгие меры, вплоть до исключения тебя из лагеря! Ты меня понял? – Александр Владимирович строго оглядел пионеров, и ехидные смешки прекратились.

Витька закивал, всё ниже и ниже опуская голову.

– Одним словом, наш вчерашний герой, наш «опальный Стрелок» и наш … новоявленный Спартак, – вожатый сделал паузу, переведя свой взгляд на меня, – ты не обижаешься на то, что я так тебя называю? – обратился он ко мне.

Я в ответ отрицательно покачал головой.

– Так вот, после отбоя эти гладиаторы устроили форменное побоище, и в результате тут кое-кто оказался в лазарете! – громко продолжил вожатый, переведя взгляд на Витьку.

– А как ещё можно было выяснить отношения? Александр Владимирович! – громко пробасил, осмелев, долговязый Серёга.

– Очень просто! Не тёмной ночью выяснять, а светлым днём! Не исподтишка, а открыто! Не мордобоем, а в честной борьбе! Ну, что? Слабо вам выяснить отношения в честном поединке?

Мы с Витькой стояли, смущённо потупив взгляды…

А ребята скандировали:

– Слабо! Слабо! Слабо!

– Тихо! – вожатый поднял вверх правую руку, – предлагаю сейчас строем пройти на волейбольную площадку! Там травка зелёная, мягко, пушистый газон! Пусть наши герои поборются! Любые приёмчики будут разрешены, любые удары – запрещены! Кто победит – тот и прав! Согласны?

Я в ответ смущённо пожал плечами, а Витька прошипел задиристо:

– Согласны! Ну, держись, Спартак!

С этого самого момента кличка «Спартак» приклеилась ко мне намертво. А я и рад! Спартак в некотором роде был для меня кумиром. Этот лихой предводитель рабов вызывал самые лучшие отклики в моей душе и яркие эмоции. Словом, положительный литературный герой! Многие ребята на него хотели быть похожи. Слава Богу, что все сразу же перестали вспоминать мне коровью лепешку, и напрочь про неё забыли…

– Ну, что? Вы готовы к борьбе? – Александр Владимирович вывел нас с Витькой на середину площадки, покрытой плотным слоем зелёной травы. Мы стояли друг напротив друга, полусогнувшись, выставив руки вперёд. Правое запястье Витьки было туго перебинтовано и, видимо, очень беспокоило хулигана.

– Травма тебе бороться не помешает, а? – заботливо спросил у него вожатый.

– Нормально! – злобно выкрикнул Витька.

 Ребята расположились по кругу, образуя нечто наподобие октагона, выкрикивая азартные кричалки.

– Стойте! Что вы тут затеяли? Прекратите! – запыхавшись, из медпункта прибежала наша медичка Вера Фёдоровна. – Что за безобразие! Александр Владимирович?

– Спокойно! Под мою ответственность! Прошу! Не мешайте воспитательному процессу! – азартно парировал вожатый.

Медсестра с многострадальной гримасой на лице, прижав руки к груди, отчаянно наблюдала за происходящим.

– Внимание! Начали! – громогласно скомандовал Александр Владимирович, как рефери, разрубив воздух ребром ладони.

И мы с Витькой злобно вцепились друг в друга! …

С раннего детства пацанами мы целыми днями пропадали на школьном стадионе, до упаду гоняя в футбол с утра до вечера, часто боролись друг с другом, выясняя между собой отношения.

Во время таких единоборств я изобрёл эффектный приём: нужно было поднырнуть под соперника и спровоцировать его на захват своей спины сверху, а затем, крепко схватив его за руки, зафиксировать их у себя на животе и перевести противостояние в партер, то есть опуститься на колени. Соперник тоже, следом, становился на колени, так как ему не под силу было, согнувшись, удерживать меня на весу и оставаться стоять на ногах. Таким образом, он попадал в мою ловушку. Я быстро подныривал под его левую подмышку и выпрямлялся, опрокидываясь на спину. Соперник мгновенно оказывался подо мной, а я лежал на нём спиной, захватывая его левую, более слабую руку, на болевой приём в районе запястья. Этим приёмом я одолевал соперников гораздо сильнее, выше и старше себя, так что многие из них побаивались связываться со мной, опасаясь позорного поражения.

Вот и теперь я сразу постарался поднырнуть под Витьку. Он купился и обхватил меня сверху. Я схватил его снизу за руки, упал на колени, а он следом. Тут я ловко извернулся из-под его левой подмышки и легко перевернулся на спину, оказавшись на нём сверху, и заломил кисть его левой руки на болевой приём. Витька дико взвыл, а вожатый подскочил к нам и начал разнимать.

– Стоп! Стоп! Стоп! Болевым приёмом победу одержал… Спартак! – громко выкрикнул он.

«Спартак! Спартак! Спартак!» – восторженно скандировали пацаны и девчонки.

Я резво вскочил на ноги.

– Так не честно! Блин! Он мне руку сломал! – зарыдал Витька, катаясь по траве из стороны в сторону и обливаясь слезами.

– Ну, вот видите! Александр Владимирович! – с упрёком глядя на него, заголосила Вера Фёдоровна.

Она бросилась к Витьке, ощупала его левую руку, поднимая его на ноги, и заставила пошевелить пальцами. Убедившись, что всё нормально, Вера Фёдоровна отвела Витьку в сторону, усадила его на траву и, живо достав из кармана своего белого врачебного халата бинт, стала туго перевязывать теперь уже левое запястье хулигана.

– Нет! Так не честно! – продолжал визжать Витька, обливаясь слезами, – у меня же рука была больная! Попробовал бы он побороться с Серёгой Чудо-юдо…

– А что? Это идея! – довольный Александр Владимирович, уже не без уважения глядя на меня, поднял руки вверх.

– Чудо-юдо! Чудо-юдо! Чудо-юдо! – неслось со всех сторон.

– Внимание! Внимание! Сейчас объявляется поединок между Спартаком и Чудо-юдо! Соперники! На середину! – скомандовал вожатый.

Широко расставив ноги и раскинув руки, улыбаясь во весь рот, Серёга, громко рыча во всё горло, как он это делал во время инсценировки песни, выскочил на середину круга, где я уже стоял. Прекрасно понимая, что второй раз подряд мой коронный трюк с приёмом не пройдёт, я тихо отступал от него по кругу, соображая, что же предпринять в этой неожиданной для меня ситуации.

Я пригнулся, готовый броситься Серёге в ноги. Он, видимо, раскусил мою затею, ещё шире их расставил и тоже нагнулся, опрометчиво лишая себя преимущества в росте. Тут я резко схватил его за шею и нагнул к низу, почувствовав, что в его длинном худом позвоночнике совсем нет силы, и потянул его на себя! Серёга в таком полусогнутом состоянии последовал за мной, утратив широту ног и тщетно пытаясь схватить меня за руки, но я перехватил его за голову и резко отбросил вправо, а когда его повело, подставил подножку.

Потеряв равновесие и широко раскинув руки, неуклюжий Серёга, совсем закружившись, вдруг запутался в собственных длиннющих ногах и сел на задницу. Я кинулся к нему, завалил его на спину и, проведя захват шеи, пошёл на удушение! Серёга, лёжа на спине, стал хлопать меня по плечу, обозначая сдачу…

Толпа возбуждённых ребят и девчат неистово кричала:

– Спартак! Спартак! Спартак!

– Итак! Снова победил Спартак! – Александр Владимирович подскочил к нам с Серёгой, разнял, заставил меня подняться на ноги и вскинул мою руку вверх в знак победы над соперником.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.