Ковчег Завета

На деле всё было не совсем так, а скорее совсем не так. Стратегический партнер проекта, сильнейшая экономика в мире, самые трудолюбивые люди планеты, мощнейший азиатский потенциал. Западный мир представлял знаменитый на весь мир космический миллиардер и космполит – его команда со всем своим научным потенциалом также влилась в проект. То, что было впоследствии создано этим проектом, во-первых, было просто научной фантастикой для любого жителя Земли, во-вторых, по первой причине, всё было максимально засекречено.

За пятнадцать лет были созданы: секретная космическая верфь на спутнике Земли, разработаны несколько перспективных многоцелевых двигателей для космического межпланетного корабля, генератор поля, который способен защитить корабль и экипаж от мощнейших космических излучений и микрометеоров. И, собственно, был построен сам корабль, способный автономно путешествовать не только по солнечной системе. Много и других компонентов изобрели ученые для этого корабля, и, к началу третьего десятилетия двадцать первого века, он был готов к полету. Был набран и подготовлен экипаж и его дублирующий состав. Всё было готово к запуску. Но в один день планы резко изменились.

***

Сергей Михайлович Комов глава Центра управления полетами и заместитель руководителя ЦНИИМАШ на этом посту отработал более пятнадцати лет. Большая часть этого времени была посвящена проекту, который курировал сам Президент. Несмотря на пробуксовки, из-за множества согласований на начальном этапе, они двигались к намеченной цели приличным темпом. Собранная международная команда ученых и инженерных работников на удивление слаженно функционировала. Комов не мог сам себе признаться, что не в меньшей мере благодаря именно его руководящему таланту проект так успешно реализуется. Полет к Европе, который во всех документах называется, как полёт к Юпитеру, интересен и ему самому. Довелось ему изучать эту тему, и сегодня он был на девяносто процентов уверен, что экспедиция получит потрясающие результаты. Через несколько лет мир вздрогнет от сенсации.

Резко зазвонивший телефон заставил самого Комова вздрогнуть. Одного короткого взгляда хватило, чтобы понять «какой» телефон звонит.

– Доброе утро Владимир Владимирович, – сказал он в трубку.

Глава 2. Реквием.

02.03.2026 г. 21-32 мскЦентр управления полётом. Космодром «Восточный».

Комов всегда плохо спал. Особенно здесь в подземном ЦУПе. Проект был секретный, а потому и всё управление им было под особым грифом. Спецдопуск. Минимум обслуживающего персонала.

Он стоял у самого зарождения проекта и хорошо помнил слова молодого тогда ещё Президента, а по-новому Правителя, в кулуарах его звали Вождём, хотя по мнению самого Комова, это имя подходило Правителю куда больше. Не в пример всем остальным руководителям страны, он точно знал, что делает и куда ведет Державу. Комов был горд тем, что живет в такое время и принимает участие в самом мощном и секретном проекте, который, без сомнения, изменит историю и вообще весь мир, когда будет полностью реализован.

Они не пошли по пути Запада с их стремлением вернуться на Луну и покорить Марс. Их проект был в разы круче, да что там, он был просто другого уровня. Юпитер самая загадочная и мощная планета системы. Масса лун, которые по всем показателям похожи на далекие экзопланеты, а стало быть, вполне могут быть обитаемы. В научной среде не принято было говорить о существовании жизни на лунах Юпитера, тем более о разумной, но он и не учёный. Самые смелые были уверены, что это не просто первичный бульон, не банальные инфузории-туфельки, а что там есть жизнь и она разумна.

Однако судьбе, в лице видных астрономов и астрофизиков, суждено было изменить историю проекта. И теперь самый современный и жизнеспособный корабль, когда-то созданный людьми, летит в погоне за межзвездным астероидом. Номинально переносчиком жизни, способным в прошлом занести жизнь на Землю. В кулуарах же «межзвездный странник», именуют древним кораблём, путешествующим между мирами. Как бы там ни было, команда из семи человек сейчас находится в считанных тысячах километров от этого объекта и совсем скоро, благодаря новейшим разработкам их проекта, они получат исчерпывающую информацию об этом «страннике» и даже визуальную.

В дверь стучали. Теперь Комов это осознал.

– Войдите, – хриплый голос выдавал его недосып, но он плевать хотел на это.

– Сергей Михалыч, вам лучше пройти в общий зал.

– Что случилось? – Комов почуял неладное, хотя голос у помощника был ровный, военная выучка делала своё дело.

Помощник молчал.

– Шведов, черт тебя подери, – рявкнул Комов.

– Потеряна связь, Сергей Михалыч. Стандартный сеанс связи… они на него не вышли.

***

Главный зал ЦУПа. Космодром «Восточный». Спустя десять минут.

– Сегодня в шестнадцать сорок по Москве мы получили сигнал бедствия, – Комов покосился на свои часы и продолжил слушать доклад, – следом за ним, с разницей в семь минут, пришёл сигнал о разрушении генератора БРИЗ*, оба сигнала были быстро идентифицированы, их прислала Алиса.

– Пять часов, – громко рыкнул Комов, – вы ждали пять часов, чтобы доложить мне, зачем? – он перешёл на крик.

– Сергей Михалыч, вы же знаете, что мы должны были всё проверить.

– И, – Комов еле сдерживал себя, – проверили? – почему эмоции берут верх он не понимал, волна ярости просто захлёстывала.

– Да, Сергей Михалыч, но это не всё, спустя ещё двадцать три минуты мы получили автоматический сигнал от капсулы, – Комов вздрогнул, – мы продолжаем его получать и сейчас. Шифр прочли: «Капсула цела, корабль разрушен», – кулаки самопроизвольно сжались и разжались, Комов продолжал бороться с эмоциями, – пятнадцать минут назад мы получили от капсулы картинку и сразу же разбудили Вас.

– Показывайте, – ровным голосом приказал он.

Ему-таки удалось это сделать, обуздать свои эмоции. Ведь была ещё надежда.

В зале стояла тишина, лишь фоновый шум приборов, их мерное гудение наполняло пространство звуками. Вспыхнул гигантский экран и по нему пошли сполохи. Снежная крупа, крупная рябь. Несколько долгих секунд и картинка прояснилась. Стало видно внутреннее помещение капсулы, рассчитанное на шестерых.

Большего добиться было невозможно, а потому о спасательной капсуле знали лишь двое – руководитель экспедиции и капитан корабля. Свен Фишер спокойно отнесся к такому варианту, а вот капитан Гафт был возмущен. У него с Комовым был долгий и обстоятельный разговор на эту тему. Дамиан был максималистом. Он считал, что каждый член экипажа достоин места в этой капсуле и Комов, разделявший его взгляды и отношение к команде, тяжело подбирал слова, дабы убедить капитана, что подобный вариант лучше, чем капсула на троих.

– Аварийная ситуация сама по себе несёт большую опасность для экипажа, – сказал он тогда Гафту, – может так случится, что в капсуле будет всего три человека или один, так что шесть мест, на самом деле, это роскошно, хотя я понимаю, как это для Вас звучит.

Камера бездушно взирала на пустые кресла. Прошла минута и картинка не изменилась.

– Что это значит? – Комов снова начал заводиться, – картинка зависла?

– Нет, Сергей Михалыч, таймер идёт, просто в капсуле никого нет.

– Наружные, – произнес Комов и Стеблов, который делал доклад, тут же махнул рукой, а лицо его стало непроницаемой маской, искаженной страданием.

И снова помехи и рябь, которые в этот раз не спешили покидать экран. Они лишь исчезали на несколько секунд, чтобы снова заполонить экран, но и этого хватило, чтобы рассмотреть происходящее снаружи аварийной капсулы. Обломки разной формы бултыхались, увлекаемые инерцией астероида, среди них легко угадывались отливающие белым цветом скафандры.

– Иван, это ведь не трансляция, – Комов встал и двинулся к пульту управления связью, – сколько этой записи?

– Примерно три с половиной часа, Сергей Михалыч.

– Были ещё передачи?

– Мы сделали запрос практически сразу, как получили этот видеосигнал, его обработка практически закончена.

– Сколько ждать? – еле слышно произнёс Комов.

Силы резко покинули его. Холодный пот промочил одежду. Зрение поплыло.

– Врача, – истошно заорал Стеблов, но Комову казалось, что он пищит.

А потом и вовсе наступила темнота.

***

– Ну что ж, начнем наш предполётный брифинг, – Стеблов был преисполнен оптимизма, была проделана огромная работа, но она ещё не окончена, – воистину правильней было бы его, этот брифинг, делать на Лунной базе, перед стартом «Отважного», но Сергей Михалыч мне не разрешает туда лететь, – он улыбнулся и все вокруг расхохотались, – а потому и слово я передам ему.

– Спасибо Иван Сергеич, – улыбнулся Комов, – за предоставленное слово, а на Луну мы с тобой когда-нибудь слетаем, – он подмигнул Стеблову и продолжил, – друзья, все мы действительно проделали огромную работу и воплотили в реальность беспрецедентный проект и пусть он пока сверхсекретный и знают о нём немногие, но я уверен, что когда вы вернётесь с бесценными знаниями и материалом, который станет залогом нашего будущего развития, весь мир заговорит о вас. Безусловно об этом рано пока говорить и обычно это делать не принято, но я твердо уверен в успехе, я знаю, что корабль, который ждет вас на лунной орбите, в который вложено немало человеческих сил и гигантское количество ресурсов, способен доставить вас к самой удаленной точке во вселенной, до которой пока дотягивалась рука человека. Именно человека, собственной персоной. Пилотируемые проекты самое сложное в космонавтике, и мы это сделаем. Сегодня мы начнём новую эру, эру освоения Солнечной системы.

Скудные аплодисменты прозвучали и смолкли.

– Вы, – он протянул руку, указывая на экипаж, сидящий отдельно от всех, за прозрачной перегородкой, – безусловно знакомы друг с другом и прошли долгие совместные тренировки и слаживание, но среди присутствующих здесь, – он повернулся к представителю Президента, рядом с которым сидел китайский товарищ и его переводчик, а также несколько человек из Правительства, – есть те, кто о вас практически ничего не знает, а потому, я сейчас коротко вас представлю. Начнем с головы. Итак, руководитель экспедиции Свен Фишер, наш шведский товарищ из НАСА, был выбран из числа соискателей благодаря своему опыту и успешному выполнению различных миссий, о которых говорить не принято. Фишер слабо качнул своей белокурой или сплошь седой головой, обозначая себя.

– Командир корабля и первый пилот, Дамиан Гафт, соратник Илона Маска, американец и наш хороший друг, а главное отличный пилот и тот человек, который отвечает за экипаж и корабль.

Гафт встал, склонил голову и сел на место.

– Наш соотечественник, член отряда космонавтов с две тысячи двадцатого года, второй пилот экспедиции, Владимир Махов. У Володи большой опыт пилотирования в экстремальных условиях, ведь он бывший военный пилот, поэтому за маневрирование и пилотирование мы можем быть спокойны в любом случае.

Владимир привстал и вновь опустился в кресло.

– Наш самый ценный член экипажа. Человек совершивший, без всякого преувеличения, революцию в космонавтике. Тот, кто создал генератор способный защитить корабль от страшных космических излучений и не побоявшийся сам отправиться в этот полет. Наш венгерский товарищ и друг Стефан Кинг.

Было заметно, что Стефан смущался. Лицо его залила краска, но он встал и приложив два пальца к виску «козырнул» в сторону Комова. И снова зазвучали аплодисменты, которые стихли, стоило Комову поднять руку.

– На очереди следующий ученый, астрофизик, отчасти вычислительный мозг команды, а по совместительству красивая девушка и наша соотечественница Александра Котова.

Саша смущенно помахала рукой, привстав и быстро сев обратно.

– Бортовой врач, ещё одна красавица на корабле, а по совместительству часть силовой структуры команды, наш самый обаятельный ирландский космодесантник Синтия Рокфор.

Она встала и реально «отдала честь» Комову и резко села обратно.

– Вторая, а номинально первая часть силовой структуры команды и не менее обаятельная, – короткий смешок не остановил речи Комова, но заставил представляемого дёрнуть головой, – космодесантник, по совместительству глава службы безопасности корабля, наш британский товарищ Энтони Клепс.

Клепс встал и кивнул, поморщившись. Похоже англичанину не понравилось, что его назвали британцем, смешав с ирландцами и шотландцами. А может быть его раздражал смешок, раздавшийся в зале.

– Есть и ещё один член команды, которого я обязан представить. Все мы знаем, что корабль, созданный нами на окололунной орбите, самое высокотехнологичное и сложное устройство, которое создавало человечество. Вот и управлять огромным и сложным кибернетически-механическим организмом должен мощный мозг. Такой как у нашей Алисы. Аббревиатура принята от английского, но Алиса чисто русская разработка. Приветствую тебя Алиса.

– Здравствуйте, товарищ генерал, – раздался под сводами зала искусственный голос.

По происходящему в зале было понятно, что для всех присутствующих это полная неожиданность.

– А вот этого ты говорить не должна была, – нахмурился Комов, – раскрывать моё звание в твою компетенцию не входит.

– Простите товарищ Комов, не думала, что это секретная информация.

Легкие смешки в зале.

– Ладно, принято, Алиса. В каком состоянии корабль, доложи.

– Докладываю. Корабль будет готов к старту через сорок восемь минут. В данный момент заканчивается заправка стартовых жидкостных ускорителей. Все остальные компоненты в корабль загружены. Я в ожидании прибытия экипажа. Плановый старт через двести восемнадцать минут. Так что всё норм.

И снова смех.

– Доклад принят Алиса. Продолжайте контроль корабля. Выполняйте.

– Есть выполнять.

– Уверен она вам и заскучать не даст, – улыбнулся Комов, команда есть вопросы?

– Да, Сергей Михалыч…

***

– Сергей Михалыч, Сергей Михалыч, – легкие шлепки по щекам возмутили Комова, и он взмахнул руками, открывая глаза.

Рядом с ним стояли много людей, один из которых был врач.

– Что случилось? – гулко сказал он, – сколько я был в отключке.

– Сергей Михалыч, минут десять. Нужно в госпиталь, очень похоже на микроинсульт, я бы не рисковал.

– Какой госпиталь Саша, шутишь? – Комов чувствовал слабость, но даже себе в этом признаваться не хотел.

– Нисколько, товарищ Комов, это моя настоятельная рекомендация.

– Я тебя услышал, Александр Фёдорыч. Стеблов, – позвал он.

– Я, – послышалось из-за спин.

– Ваня, я хочу увидеть вторую запись.

***

Монитор притащили к кровати, уговорив Комова не вставать.

Когда «снежок» пропал, взгляду всех смотрящих предстала практически та же самая картина, но…

Капсула отдалилась от летящей сквозь космос глыбы, над которой по-прежнему парили, вращаясь обломки корабля. Эта картина резала глаз Комову, доставляя боль. Слишком много душевных сил вложено было в этот проект, в этот корабль. Одно лишь удивляло Комова и дарило странную надежду, которая была скорее соломинкой.

– А где тела?

*блокировка от реликтового излучения и защита от космической пыли

Глава 3. Вдох-выдох

Шумное дыхание мешало спать. Кто так мог пыхтеть, Володька догадывался. Это Женька Молоков, который вечно сопливый, то храпит, то пыхтит. Как он забрался к нему в кубрик. Мысль удивила, глаза было открывать лень. Почему-то болела голова и ребра. Вроде бы он давно ни с кем не дрался. Стёпа Ханов давно на него не прыгает, а другие босяки из их детского дома знают, что к нему лучше не лезть. Псих, такая погремуха к нему приклеилась, после того как он избил Ханова до такого состояния, что проблем потом было выше крыши. Дело замяла директриса.

Какой блин Молоков? Мысль вспыхнула и погасла.

Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Сознание вместе с памятью возвращалось толчками. Это его дыхание такое шумное. Глаза было сложно разлепить, при этом он почувствовал движение. Его тело двигалось. Сквозь веки заморгал красный свет. И тут же Владимир открыл глаза.

Чернота, пронизанная редкими иглами звезд, размазывалась от моргающей внутри шлема аварийной лампы. Он сосредоточил взгляд и понял, что скафандр предупреждает об утечке кислорода. Последние минуты перед провалом памяти, перед его отключкой, нахлынули разом, обжигая сознание. Он дёрнулся и тут же ощутил вращение.

Идиот. Звезды исчезли. Он увидел поверхность астероида, вокруг которой плыли обломки их корабля, вперемешку со скафандрами.

Живой. Пронзила мысль. Надолго ли. Мысль-реалист оказалась рядом, вгоняя в депресняк.

Между тем его критический ум уже пытался считать количество видимых скафандров. Он же отметил, что они просто висят над поверхностью объекта, а не вращаются как он, а значит никто из них не очнулся ещё.

А зачем вообще это делать, приходить в себя?

Какие у них теперь варианты? Да никаких.

А вот хрен вам, разозлился Махов.

Он увидел шар яркого белого цвета. Вот он, секретный протокол, который он должен был получить в форс-мажорной ситуации. Он был уверен, что это спасательная капсула.

Руки тут же задвигались, отыскивая кнопки управления маневровыми ионными движками, имеющимися у скафандра для стабилизации положения. Несколько неуверенных движений. Вращение усилилось. Мозг заработал активнее. Они ведь изучали всё это на симуляторе.

Владимир закрыл глаза. Представил как он стабилизирует своё вращение. Ещё несколько нажатий и он зафиксировал своё положение относительно поверхности астероида. Теперь он будто бы стоял на нём. В реальности он висел над поверхностью, казалось, примерно метрах в тридцати. Прямо перед ним висели обломки их корабля, штурвал которого, ему так и не удалось взять в руки.

Астероид впечатлял. Это была настоящая махина. Скафандры, что он видел сейчас перед собой, а было их всего три, казались крошками на кухонном столе.

Он повернулся на сто восемьдесят. Теперь на десять часов от себя он видел спасательную капсулу. Также он увидел, что астероид не просто ровный как стол. Он имел возвышение примерно посередине. Именно рядом с этим возвышением и находилась белоснежная сфера капсулы. А перед собой справа и слева он видел ещё два скафандра. Не хватало одного. Но этим он займётся потом. Сейчас у него есть одна простая задача – собрать все скафандры, блин, всех членов экипажа в одном месте. И этот бугор посередине астероида как раз подходит. Затем он отправится к капсуле, чтобы попытаться открыть её. А уж после этого он поищет недостающего члена экипажа. Сколько понадобится на всё про всё? И тут он вспомнил о времени. Сколько он был в отключке. Он посмотрел на монитор встроенного компьютера. Удивительно. Экран целый. Он мучительно пытался вспомнить сколько было на часах, когда они начали маневрировать около астероида. Пусто. Мозг не давал обратной связи.

02.03.2026. 13-21

Отсутствие начальной информации не давало никакой практической пользы от полученной информации. Бортовое время было привязано к московскому. Ну и что это даёт? Ничего. Он теряет время. На спасательную операцию ему понадобится примерно минут сорок. Отлично. План рабочий. Начали.

***

Когда он отбуксировал Стефана к тому месту, где продолжали «левитировать» Саша, Клепс с Синтией и Дамиан, стало ясно, что капсула дрейфует в сторону от астероида быстрей, чем он предполагал. Второй неприятностью была утечка кислорода, микроскопическая, но она доставала периодическим мерцанием аварийного сигнала. Владимир слышал, как включился генератор кислорода – ещё одно изобретение, которое реально удивило, когда он услышал о нём на одном из информационных брифов, коих было великое множество до старта. Принцип работы его, конечно, никто не объяснял, мы должны были знать лишь, что от шести до восьми часов дополнительно мы могли дышать пригодной для жизни смесью, благодаря ему. Сейчас он работал в авральном режиме, постоянно об этом сигнализируя. Однако времени искать прокол и латать его совершенно не было, особенно в свете того, что аварийная капсула, их шанс на спасение, вероятный шанс, потому что точно он об этом не знал, уплывал медленно, но верно. Это ещё был дополнительный вопрос, как эту капсулу остановить, вернуть её в зону влияния астероида. Хватит ли его личных усилий вкупе с движками скафандр, чтобы отбуксировать капсулу. Сейчас отдышаться и к ней. Пробовать свои силы. И в этот момент кто-то дёрнул рукой. Реакция была мгновенной. Помощник сейчас не помешал бы. Скафандр «ожившего» уже начал вращение, благодаря потугам Энтони, а это был именно он. Медленно приблизившись Владимир попытался поймать «хулигана». И тут же превратился в кеглю из боулинга. Благо опыт управления движками скафандра теперь имелся и на укрощение своего «космического коня» хватило десяти секунд. Как остановить вращение Энтони, который при этом ещё и орал как больной? Мысли крутились, создавая решение.

– Тони, – заорал Владимир, выходя на связь в общем эфире, – прекрати орать и управляй скафандром.

Клепс не прекращал орать. Похоже он сам себе забивал эфир своим ором.

– Тони, вспомни тренировки, – заорал Володя, пытаясь достучаться до великовозрастного балбеса, – правый верхний, левый нижний, стабилизация.

Ноль эмоции. Тони продолжался вращаться вокруг своей оси с креном на левое плечо, медленно приближаясь к поверхности объекта. Это неминуемо приведёт его к столкновению, а принимая во внимание увеличение скорости вращение, встреча с поверхностью не обещает приятных последствий.

– Тони, ты разобьёшься, идиот, – английский Владимира был не безупречен, но почему-то казалось, что такая формулировка должна включить мозги ловеласа-неудачника, десантника Клепса, если они, конечно, сейчас готовы к восприятию информации. Центрифуга штука неприятная, а то, что сейчас происходило с Тони, было именно такой штукой, гадкой версией центрифуги.

– Ну и как этот идиот решил убить себя? – Владимир вздрогнул от неожиданности.

И тут же воспрял духом. Потому что голос Синтии был для него сейчас сродни манне небесной.

– Синти, – громко произнёс он, – медленно подними руку вверх, я помогу тебя принять вертикальное положение.

– Правда? – голос её был пронизан удивлением, – а это действительно нужно?

– Медленно открой глаза, – Махов понял, что медик разговаривает с ним с закрытыми глазами, – и не делай резких движений, пожалуйста.

Он начал медленно поворачиваться, чтобы понять, где сейчас находится мисс Рокфор. И тут из белесого тумана поднялась одинокая рука. Дальше было дело техники. Он медленно подлетел к ней, краем глаза наблюдая ускорение вращения Клепса.

– Сейчас я возьму тебя за руку, – начал комментировать свои будущие действия Владимир, – и медленно поднимусь на полметра, чем приведу тебя в вертикальное положение, пожалуйста до самого конца не шевелись, договорились?

– Договорились? – тут же ответила Синтия. Её хладнокровию и сообразительности он мог и сам позавидовать.

Несколько секунд понадобилось, чтобы поднять корабельного медика. После чего Махов показал ей большой палец и улыбнулся.

– Отлично, – сказал он, получив улыбку в ответ, – теперь мне нужна твоя помощь, – добавил он.

– Я готова, – сразу же ответила она.

– Ты в порядке? – этот вопрос он должен был задать ей, иначе невозможно, она ведь потом замучает. Она кивнул. И показала большой палец.

– Синтия, – начал Владимир, – не буду говорить в какой мы заднице ты и сама знаешь, но сейчас наша последняя надежда медленно уплывает в сторону от этого куска скалы, – он указал в сторону белоснежной, сверкающей сферы, Синтия тут же плавно развернулась, используя двигатели скафандра, приведя Махова в восторг, – и если я не попробую её отбуксировать обратно, то нам конец.

– Я поняла, – быстро ответила она, – действуй. Я поймаю этого тупого засранца, – она указала на Тони.

*

Долбанный красный сигнал мешал. Сфера спасательной капсулы продолжала удаляться. И сейчас, когда Владимир уже практически настиг её, стало понятно, что ещё пару минут и она покинет гравитационный колодец объекта, свалившись справа от дальней оконечности. А это значит всё что дальше будет происходить, невозможно спрогнозировать. Может случится так, что внешние силы резко ускорят капсулу и всё… и если при этом Махов будет пытаться её буксировать, то он улетит в просторы Солнечной системы вместе с системой спасения. Короткий блеск привлёк его внимание, и он тут же, на автомате, бросил взгляд в сторону. Белый силуэт плыл от него в нескольких десятках метров, также удаляясь от каменной громадины, только прямо в сторону её хвоста. Это был Фишер. Только его не обнаружил при собирании товарищей в одном месте. И стало ясно, что скорость удаления его была примерно сравнимой с капсулой.

Мозг закипел. Обеих ему не поймать.

Позвать Синтию? Она просто физически не успеет сюда прибыть.

Нужно принять решение. Нужно решить нужен ли им засранец Фишер в спасательной капсуле? Время утекало. Капсула уходила. Фишер тоже уплывал.