Любовь под запретом

Ковыряется ложечкой в десерте. Снова смотрит на меня.

– Виктор?

– Да?

На ее губах возникает легкая улыбка:

– Ну… Мы выяснили, что я тебе доверяю. А ты мне?

_17

Алиса

Виктор устроил своеобразный тест на доверие. А может, буквально приучал ему слепо верить… Его легкий, нежно-сладкий поцелуй мне очень понравился: по телу пробежала дрожь, сменившаяся теплом. Что же Виктор чувствует ко мне?

Но после проявления нежности Виктор сразу отгораживается усмешкой. Расскажет ли он что-нибудь мне о себе? Хотелось и от него доверия.

– Виктор?

– Да?

Улыбаюсь ему:

– Ну… Мы выяснили, что я тебе доверяю. А ты мне?

Что-то в его глазах мелькает, но он быстро прячется за усмешкой:

– Хочешь меня накормить? Я не против.

– В следующий раз точно. Я бы хотела сыграть в «правду или действие».

Наклоняется вперед:

– Ты серьезно?

Смущаюсь, но не отступаю:

– Обещаю вознаграждение. Но предупреждаю, выбрать действие можно только в случае, если невозможно сказать правду. Согласен?

– Не боишься моих вопросов?

– Нет. Я намерена говорить правду.

– Хорошо. – Откидывается на спинку стула. – Хочешь начать первой?

– Да. – Задумываюсь над вопросом. – Назови три черты, которые тебе во мне нравятся.

– Гм… Ты отзывчивая. Естественная. Женственная. Моя очередь. Ты искренна со мной, Алиса?

– Да, насколько это вообще возможно. На что ты потратил свои первые заработанные деньги?

Слегка хмурится, вспоминая:

– На подарок матери. Я купил сапоги, которые ей нравились, но она не могла себе их позволить.

– О… Ты хороший сын!

– Не особо. Твои родители были строгими? Насколько строгими?

– Я почти их не помню. Мама вспоминается ласковой и нежной. А отец… Он был разным. Как будто два разных человека… Если бы ты мог что-то поменять в себе или в своей жизни, то что бы это было?

– Ничего.

– Виктор! Так нечестно. Мы договорились говорить правду.

Потирает пальцами глаза, произносит резко:

– Не допустил бы смерти жены. Какое воспоминание ты хотела бы стереть из памяти?

Задумываюсь, но в голову приходят лишь детские страхи.

– Как отец бьет маму… Какая боль хуже: физическая или эмоциональная?

– Эмоциональная, – отвечает без промедления. – Чего ты боишься и почему?

– У меня много страхов. О некоторых ты уже знаешь. Наверное, они связаны с моим детством. Как и желание стать врачом. Мне хотелось вылечить маму, затем бабушку, после – тетю. Самое страшное, что тебе когда-нибудь приходилось делать?

Криво усмехается и сурово произносит:

– Мстить. Но я ни о чем не жалею.

На мгновение замолкаем. Он сканирует меня взглядом. «Мстить» – это только одно значит…

– За что?

– За смерть Полины.

– А в тюрьме ты…

– Алиса, ты нарушила правила, – пресекает расспросы Виктор, пригвождая меня ледяным взглядом. – Ты задолжала.

– Прости. Да, конечно, спрашивай.

Некоторое время сверлит взглядом. Сухо спрашивает:

– Что тебя возбуждает во мне?

Теряюсь:

– В смысле?

– Ты меня поняла. Тебя возбуждаю я или опасность, страх передо мной?

– Я не боюсь тебя, Виктор, – произношу. Хочу с ним объясниться. – Ты особенный для меня мужчина. Я просто стремлюсь понять некоторые вещи. Тебя понять, узнать получше. Потому что ты мне небезразличен.

– Да? – произносит со скептицизмом. – Я бы тоже хотел прояснить некоторые –интимные – моменты. Вот только будешь ли ты со мной честной.

– Это вопрос? – пытаюсь сгладить неловкий момент шуткой.

– Нет, Бэмби, предупреждение. За ложь ответишь действием. Так что будь со мной честной.

– Я честна с тобой, Виктор.

– Хорошо. Проверим.

Он снова наклоняется ко мне. Окидывает взглядом с ног до головы, наконец останавливается на лице.

– Что бы ты хотела попробовать в сексе?

Виктор решил шокировать меня? Зачем? Чтобы не задавала неудобные ему вопросы?

– Я… – невольно вырывается нервный смешок, – не знаю. Для начала хотелось бы просто попробовать… с тобой.

– Хороший ответ, – немного оттаивает этот суровый мужчина.

От смущения краснею, прикусываю губу. Сама не верю, что говорю с ним на эту тему. Однако во взгляде Виктора вижу не только желание, но и что-то еще. Неужели я сделала ему больно?

– Виктор… Прости, если сделала больно вопросами.

– Удовлетворила свое любопытство? А я вот еще нет.

– Я уже не хочу играть.

– Признаешь поражение?

– Да.

– Тогда ты должна выполнить мое желание.

Наклоняется ближе. Чувствую исходящую от него опасность.

– Бэмби… Хочу видеть, как ты прикасаешься к себе.

– Что? Нет! Я не могу.

– Алиса, – шепчет у самого уха, – тогда я помогу тебе…

Его ладонь опускается на мое колено. Задерживаю дыхание, а сердечко готово вырваться из груди… Мы ходим по самой грани…

– Вот это да! – слышим, как гром среди ясного неба, голос Сергея. – А я смотрю, ресторан уже готов к открытию!

Виктор убирает от меня руку.

– Что ты здесь делаешь? – чеканит строго.

Сергей изображает удивление:

– Ты не рад моему возвращению? Уже выгоняешь? Хочешь, чтобы я уехал?

– Не выдумывай. И перестань ерничать.

– Вот ты всегда так, отец. Всегда чем-то занят, – поворачивается ко мне, – или кем-то.

– Сергей, поговорим позже.

– Я приехал за вещами.

Виктор откидывается на спинку стула, властно упираясь рукой в край стола.

– Куда ты собрался? А бизнес? Никто не сделает тебе лучше предложение, чем я.

– Возможно, нет. Но такова цена свободы.

Виктор молчит, но ощущаю, как он не хочет отпускать Сергея.

– Присядь.

Сергей пододвигает стул, садится рядом. Окидывает меня пристальным взглядом. От его внимания неловко. Перевожу взгляд на Виктора. Он сосредоточен на сыне, и если что-то его волнует, то он хорошо это скрывает.

– Останься еще на неделю. На мой день рождения, – говорит Виктор сыну. Сергей поворачивается к нему.

– Отец, это что-то изменит?

– Тебе трудно выполнить мою просьбу?

Сергей

Молчу, хотя мог бы сделать очередной выпад. Меня занимают совсем другие мысли, и перепалка с отцом отходит на второй план. Отец и Алиса. Своим появлением я разрушил идиллию, которая возникла между ними. Как эта девочка смогла привлечь его внимание? Да он никого, кроме мамы, не водил на свидания! Нет, меня аж коробит их связь! Девчонка слишком молода для отца: ему бы подругу постарше. Бля, не просто же говорят «седина в бороду – бес в ребро»! Это ж прямо про отца!

– Сергей? – окликает отец, так как затянулось молчание.

Стряхиваю оцепенение.

– Я приехал не один, – сообщаю. – С Егором Орловым.

Отец кивает:

– Пусть живет у нас, я не против.