Морской спецназ. Спас на крови

Еще через три года Салим Мубарах решил, что пора ему менять ареал обитания, – в спину дышала морская полиция Гонконга, Сингапура, Кореи и еще черт-те кто. Он вернулся в Европу.

Урожденный турок, он имел внешность типичного североевропейца – светлые волосы и светлая кожа, плохо поддающаяся загару. Собственно, среди турок это не такое редкое явление, но в Мубарахе даже земляки не сразу признавали родную кровь.

Грех было не воспользоваться таким подарком природы, чтобы превратиться в призрак для европейских правоохранительных органов!

Пиратское прошлое Салима Мубараха принесло немало имен в его записную книжку. И это были отнюдь не только азиаты – добрая половина людей населяла совсем другие страны и части света. Европейцы, американцы, русские, австралийцы – десятки человек имели дело с лихим налетчиком Салимом. Он оказывал им услуги, и теперь, когда пришла пора заканчивать со своим прошлым, собирался кое-кому предъявить счета, ибо не все, что он делал, можно было оплатить исключительно деньгами.

Европейские друзья помогли Салиму разжиться тремя абсолютно легальными паспортами Европейского союза – с разным местом жительства и именами. Удалось добыть также украинский паспорт. С российским, правда, не сложилось – человек, чье имя было записано у Мубараха, незадолго то того, как Салим решил к нему обратиться, умер от сильной передозировки свинца, введенного в его организм из трех автоматных стволов. Турок, впрочем, не сильно горевал.

Новая жизнь Салима Мубараха заполучила много общего с его прежним пиратским бытием. Купив старую, но ходкую рыболовецкую шхуну, Мубарах стал возить контрабанду. Румыния, Греция, Турция, Россия, Болгария, Грузия – не было страны на Черноморском побережье, где бы не отметился светловолосый турок. В узких кругах осведомленных людей его имя стало авторитетом.

И однажды ему сделали предложение. Вот этот самый Янис Винтра, который сейчас протирал своим тощим задом диван в кают-компании, назначил встречу в стамбульском ресторане. Салим имел раньше дело с Винтрой и подумал, что речь идет о выполнении очередного заказа. И оказался ошарашен, когда на стол перед ним легли фотографии роскошного судна.

– Как это понимать? – спросил Салим, нахмурив брови.

– Вам нравится? – улыбнулся Винтра.

– Красивая игрушка… очень красивая. Повезло тому, кто на ней ходит.

Янис посмотрел в глаза Мубараху и сказал:

– В таком случае пока что не повезло никому. «Дельфин» в настоящее время не имеет капитана. Хотите получить эту вакансию?

Салим не уподобился идиоту, переспрашивая. Вместо этого он снова взял фотографию, полюбовался совершенными обводами яхты.

– Значит, «Дельфин»? Отличное имя для такой красавицы. Что же такое я должен сделать, чтобы оказаться ее капитаном?

– Все очень просто. «Дельфин» – это служебный транспорт. Согласитесь работать на одного очень уважаемого человека – станете у его штурвала.

Салим усмехнулся.

– Чтобы обладать красотой – надо лишиться свободы. И почему я совершенно не удивлен?

– Так что вы скажете?

– На кого я буду работать? – спросил Мубарах.

– На меня. Этого знания вам будет более чем достаточно, – ответил Винтра.

Ну что же, вполне логично. Винтра явно говорит от чьего-то имени. Но если этот некто решил остаться анонимным – это его священное и неотъемлемое право, которое Салим будет уважать. А яхта… черт подери, она такая красивая, что, наверное, стоит призадуматься над предложением.

– Разумеется, будет и оплата вашей работы. Достойная оплата! – сказал Винтра.

– Это само собой. Я ведь не на «Летучий голландец» устраиваюсь, – улыбнулся Салим.

Янис вежливо растянул в улыбке губы.

– Что именно я должен делать? – спросил Мубарах.

– То, что очень хорошо умеете. Надо будет перевозить кое-какие грузы, а иногда – эти грузы добывать. Сейчас «Дельфин» проходит окончательную доводку недалеко от Стамбула…

– У Османа небось, – прищурился Салим. – У нас тут поблизости только этот одноглазый чертяка занимается установкой на корабли того, чего не полагается по паспорту.

– Вы хорошо осведомлены, – безразлично сказал Винтра.

– Ясное дело! Одноглазый Осман доводил до ума три четверти наших «контрабасов». Мне страшно представить, какие взятки он отваливает полицейским, чтобы его не прикрыли! Только ленивый не знает, чем этот хитрозадый зарабатывает себе на лепешку и табак для кальяна.

– Думаю, дело не только во взятках, вздохнул Винтра.

Салим развел руками, напустив на себя философский вид. Дескать, жизнь – скотина шипастая. И если Осман время от времени «сливает» ищейкам кого-то из разношерстной компании, принимающей его услуги, что поделать. Тем более что страдают от неожиданной болтливости одноглазого только самые несерьезные люди, заработавшие в среде джентльменов удачи исключительно паскудную репутацию. Это не предательство, а чистка!

– Моя оплата – не меньше пятнадцати процентов от того груза, который поедет в трюме «Дельфина». Торговаться не советую – вы нанимаете не какого-то лоха.

– Понимаю, понимаю, – благожелательно вскинул руки Винтра. – Это разумное требование. Можем считать, что договорились?

– Можем, – ответил Салим и протянул руку.

Винтра знаком попросил Мубараха подождать, залез в старомодный кожаный портфель, с которым он пришел на встречу, пошарил где-то в его недрах. Перед Салимом оказался толстый конверт.

– Это что-то вроде подъемных, – объяснил Янис. – «Дельфин» доведут до ума в течение месяца. Это на текущие расходы.

– Думаете, я за месяц не заработаю себе на карманные расходы? – усмехнулся Салим, но деньги все-таки взял.

Скрепив рукопожатием договор, Янис Винтра и Салим Мубарах покинули ресторан.

Осман справился быстрее чем за месяц – уже через шестнадцать дней «Дельфин» пришвартовался в небольшой гавани в стороне от стамбульского порта. Салим стоял на пирсе, глядя на это чудо судостроительной мысли. Он упивался красотой своего нового корабля. Руки буквально горели от желания как можно скорей ощутить ладонями штурвал яхты, почувствовать мощь ее моторов, пронестись на максимальной скорости по волнам… Салиму подумалось, что, пожалуй, его свобода была продана по очень справедливой цене…

* * *

Когда пограничный катер не вышел на связь, на базе подняли тревогу. На рассвете его обнаружил вертолет, прочесывавший маршрут патрулирования корабля. Сверху пилоту было хорошо видно, что катер имел большое количество повреждений, а из надстройки шел дым. Пилот доложил на базу ВМФ в Новороссийске. Оттуда вышел сторожевой корабль «Отважный», на борту которого находилась совместная следственная группа Генштаба Черноморского флота и Южного пограничного округа. Руководил группой майор пограничной службы Игорь Протасов.

Следственная группа – все пять человек стояла на мостике сторожевика и в бинокли изучала приближавшийся остов пограничного катера. Когда до него оставалось меньше кабельтова, Протасов не удержался:

– Елки зеленые, кто же это его так обработал?

Капитан третьего ранга Смуга, пожав плечами, ответил:

– Могу только сказать, чем обработали. Судя по всему, «вулканом». Или каким-то его аналогом. А по носовой турели жахнули из чего-то покруче. Возможно, даже из пушки!

Катер представлял собой удручающее зрелище. Как будто его схватил злой ребенок-великан, прижег великанской спичкой, пару раз стукнул великанским молотком, а напоследок еще и в нескольких местах надрезал ножовкой. Без всякого осмотра было понятно, что пострадавшему кораблю нужен капитальный ремонт, да и то не факт, что он поможет.

Сторожевик пришвартовался с левого, менее поврежденного борта катера, зацепив его тросами. Следственная группа спустилась по веревочной лестнице на палубу пограничника.

– Ищем людей! – скомандовал Протасов.

Двоих убитых, остававшихся на борту катера, нашли практически сразу. Насколько бы крепкими ни были нервы дознавателей, но состояние тел заставило их вздрогнуть.

– Не повезло ребятам, – вздохнул Смуга.

– А где еще трое? – спросил Протасов.

– По всей видимости – за бортом… Они явно покидали корабль – остатки сходней болтаются на другой стороне, – ответил молодой капитанлейтенант, осматривавший катер.

– Ничего себе нарушитель пошел… – пробурчал Протасов.

Пограничная служба никогда не была занятием безопасным. Даже на самой спокойной границе порой случались инциденты, в ходе которых применялось оружие и лилась кровь. А если учесть, что Черное море никак не вписывалось в понятие «спокойный регион», то, в принципе, перестрелка с нарушителями здесь случалась нередко. Но чтобы вот так раскрошить катер подобного не случалось уже давно.

Как водится, осмотр не показал ровным счетом ничего позволяющего раскрутить преступление по горячим следам. Да, собственно, какие тут горячие следы, если катер замолчал примерно около часа ночи, а сейчас уже семь утра! До берега – рукой подать, мили три. Если сильно приспичит, то на веслах смотаться можно было, да только весельные лодки пулеметами не оснащаются.

– Товарищ майор! По носовой башне стреляли из гранатомета «муха» – есть остатки снаряда!

– Пули калибра семь шестьдесят два!

– Повреждено шестьдесят процентов механизмов и систем корабля. Своим ходом он никуда не доберется!

Доклады сыпались на Протасова как из рога изобилия, однако ничего путного пока что сказано не было. Майор все сильнее мрачнел, и в глазах его читалось все то нехорошее, что предстоит в ближайшее время черноморским контрабандистам. Он уже прикидывал, какие притоны надо поставить на уши, к кому наведаться просто на квартиру и какие из небольших гаваней посетить с неожиданным «дружеским» визитом.

Майор был уверен, что так или иначе подонки, устроившие сегодняшнюю бойню, должны засветиться. Кто-то слышал что-то, кто-то видел. Кто-то просто поймал сплетню и запомнил. А это дорогого стоит. И Протасов намеревался не только перетряхнуть Новороссийск, но и поднять шум по всем значимым черноморским портам. Чтобы, выражаясь поэтически, у контрабандистов, браконьеров и тому подобной шантрапы земля и вода горели под ногами! Если такие меры принять, то с преступной братией и ее «понятиями» начинают твориться дивные вещи. Как-то вдруг оказывается, что хранить молчание и не закладывать ближнего – себе дороже. А так как собственная рубаха всегда ближе к телу, чем чужая, начинают заливаться соловьями даже самые твердые и «правильные» преступники.

Два часа понадобилось на то, чтобы завершить осмотр и составить соответствующие документы. За это время пришел портовый буксир, чтобы доставить разбитый катер на пограничную базу. Физиономии работяг на буксире были одновременно сочувствующими и ошарашенными – никто из них не помнил, чтобы с погранцами обошлись так круто!

Протасов и группа вернулись на сторожевик и отбыли на доклад к начальству. Предстояло непростое объяснение, как это всегда бывает в случае чрезвычайного происшествия. Начальство – оно ведь терпеть не может, чтобы на подведомственной ему территории творился всяческий беспредел. А то ведь так и руководящего кресла можно лишиться – чай, не девяностые на дворе, за нынешним командованием не заржавеет. Потому что командование, в свою очередь, тоже не желает для себя неприятностей.

Пока что майору было понятно, что нарушитель, скорее всего, не из местной братии. Конечно, у нас тоже хватает крутых парней, которые в случае имеющегося интереса способны устроить пальбу. Но тут неизбежно возникает вопрос ресурсов. Пусть Черное море и граничит с неблагополучными регионами, пусть еще недавно здесь гремели локальные войны и сейчас Грузия с Осетией все еще смотрят через границу в прорезь прицелов. Но с другой стороны, здесь также полно работников ФСБ, ГРУ и прочих контор, которым не хочется, чтобы проблемы «горячих» регионов решались на территории Российской Федерации. Или чтобы те, кому не полагается, могли купить серьезные стволы, например тот же «вулкан».

Собственно, именно наличие на борту этого пулемета изрядно беспокоило Игоря Протасова. Если гад местный – его прищучить всегда проще. А если пришлый, то ищи ветра в поле!

Был и другой вопрос: а что же такого особенного было у нарушителя, что он решил так радикально разобраться с пограничником? Конечно, народ в нарушителях и контрабандистах ходит отчаянный, но всему есть предел. Зачем устраивать пальбу, если есть возможность, например, сбежать в нейтральные воды или попробовать откупиться от пограничников, среди которых, к сожалению, отнюдь не все принципиальны. Так или иначе, но шума и проблем было бы значительно меньше.

Значит, существовала очень веская причина пустить в ход «вулкан» и вскрыть пограничный катер, как консервную банку, попутно отправив на тот свет пять человек… Значит, в ближайшее время на Черном море будет очень и очень жарко.

* * *

«Дельфин» беззвучным призраком подходил к берегу.

Место, куда собиралась пришвартоваться яхта Салима Мубараха, было весьма типичным для окрестностей Новороссийска, как и любого другого крупного порта. Это была небольшая гавань, отделенная от моря узкой песчаной косой, создававшей естественный волнорез, так что внутри всегда было спокойно. От берега в море вдавались два почерневших от времени деревянных причала, сколоченных, судя по всему, из железнодорожных шпал.

Впрочем, Мубараха интересовали не эти причалы. По крайней мере, не сейчас. Сейчас он прошел мимо них, направляя катер в сторону непонятного нагромождения бетонных плит, видневшихся в западной части гавани.

Во время Великой Отечественной войны здесь располагалась база подводных лодок – неприметный бункер, предназначенный для того, чтобы подводные охотники могли укрыться, пополнить запасы провизии, набрать боекомплект, провести текущий ремонт и снова отправиться в открытое море. Чтобы с самолетов противника базу не было видно, она укрывалась скалой.

Когда гитлеровцы находились совсем близко, базу взорвали, чтобы она не досталась противнику. Но сделали это впопыхах, и фрицы со свойственной им рачительностью почти успели завершить восстановление базы – оставалось только вернуть на место маскировку. Но тут Красная армия погнала завоевателей поганой метлой, и стало как-то не до косметики. Буквально три месяца база использовалась фашистами по назначению, а потом ее разбомбили, попутно угробив подлодку некоего капитана Рольфа, латавшую там дыры, полученные в бою с советским эсминцем. После войны базу решили не использовать – вывезли на металлолом останки лодки покойного Рольфа, а в развалинах грохнули еще пару сотен килограммов тола и оставили дымящиеся руины превращаться в деталь дикого пейзажа Черноморского побережья.

Контрабандисты превратили это место в одно из самых надежных укрытий: несмотря на старания вначале советской авиации, а потом доблестных подрывников, внутренние сооружения пострадали не сильно, что и неудивительно – как и любое фортификационное сооружение, база строилась на века.

Хитроумные работники ночного моря смекнули, что лучшего гнездышка придумать трудно. Надо только найти толкового строителя, который сможет так замаскировать ворота, чтобы никто и не подумал, что можно попасть внутрь бывшей базы. Строитель, разумеется, нашелся – инженер, специализирующийся на строительстве сухих доков. Зарабатывал он весьма недурно, но деньги – это такая пакостная вещь, которой никогда не бывает достаточно. И он соблазнился на немалые деньги, которые для него собрал уголовный общак Новороссийска. Как оказалось впоследствии, соблазнился абсолютно напрасно. Криминальные авторитеты дружно решили, что лишний человек, знающий о схроне, им не нужен. И наверное, инженер теперь гордился собой, пребывая в верхней тундре: его постигла участь мастера, создавшего для правителя такой шедевр, что тот решил подстраховаться и сделать так, чтобы мастер больше нигде и никогда не повторил подобного. Ну и попутно не проболтался… В общем, инженер, осматривающий очередную свою стройку, как-то очень «удачно» упал в котлован, наткнувшись на арматуру. И какое совпадение – именно тогда здоровенная бетономешалка вывалила сверху на него несколько тонн свежего раствора, так что родственникам несчастного даже не пришлось беспокоиться относительно участка на кладбище и гроба для безвременно почившего.

На первый взгляд казалось поразительным, что за добрые тридцать лет, которые бывшая подводная база служила контрабандистам, ее так и не обнаружили. Хотя бывали в этой гавани и облавы, и прочесывание местности. Но люди, знающие толк в маскировке, говорят, что не только местность и хитрость могут делать чужие глаза слепыми. Прекрасным дополнением к любой маскировке в мирное время будут новенькие хрустящие банкноты, оказавшиеся в нужное время в нужном кармане.

«Дельфин» приблизился к руинам и коротко взвыл сигнальным гудком. Прошло несколько секунд, а потом кусок скалы почти беззвучно отошел в сторону, так что получились большие ворота, в которые яхта и проскользнула. Скала вернулась на место, унялись волны, поднятые ее передвижением и моторами яхты, и в бухте снова воцарилось спокойствие.

Пещера, в которой оказался «Дельфин», имела метров семьдесят в длину, двадцать или чуть больше в ширину и метров пятнадцать в высоту. В самый раз, чтобы легко спрятать одно судно приличного размера.

Яхта подошла к причалу, построенному из бетона и стали. Отдали швартовы, двигатели тихонько чихнули и остановились.

– С прибытием, джентльмены! – сказал Салим в микрофон внутренней связи.

На причале стояли трое мужчин – всем далеко за сорок. Двое выглядели как морские волки на закате своей карьеры. Третий выделялся своим дорогим костюмом, очкастой толстой физиономией и выражением брезгливого недовольства, которое эта физиономия на себе носила. Из-за такого сомнительного удовольствия, как прибытие в Новороссийск мутного типа из Греции, он вынужден был слишком рано просыпаться, врать жене про срочную поездку и вообще портить свои драгоценные нервы, которых и так оставалось уже немного – руководящая работа, стрессы, надо понимать!

Янис Винтра вышел на палубу, нашел взглядом типа в костюме и широко улыбнулся. Тот вынужден был натянуть на лицо такой же радушный оскал. Нельзя быть кислым, когда общаешься с человеком, который платит тебе большие деньги.

– Доброе утро! – сказал Винтра на русском языке с едва уловимым акцентом.

– И вам того же, – человек в костюме угодливо протянул руку. Двое его спутников ограничились вежливыми кивками. И это понравилось греку значительно больше – он не любил пожимать чужие ладони. Порой они бывали просто отвратительными на ощупь – потными, сальными, вялыми. Настоящими руками подлецов.

Глава 2

Москва, бывший ведомственный поселок кооператива «Водник»

Можно ли представить себе, что буквально в центре Москвы есть такое место, которое не является территорией правительственного учреждения, промышленного предприятия или, наконец, элитного жилого кооператива, но куда весьма затруднительно попасть простому смертному. Более того, если простой смертный решит-таки попасть в это место, то окажется, что туда нет хода. Ни открытого, ни закрытого, ни охраняемого. Верится с трудом, но такое место все-таки есть. Это небольшой островок в изгибе Москвы-реки, густо засаженный деревьями. На нем видны несколько одно- и двухэтажных домов. Но вот удивительная штука – на остров не ведет ни один мост!

В общем, москвичи удивительно ненаблюдательный народ! Исчезающе малое количество людей знает об этом острове, и еще меньшее – о том, что, собственно, на нем расположено.

И тут, представьте себе, наблюдается новая закавыка. Несмотря на то что остров с его изолированностью от основной части Москвы идеально подошел бы для какого-нибудь секретного научно-исследовательского института, на самом деле там раскинулся небольшой поселок, принадлежавший некогда кооперативу «Водник». Чем думала администрация кооператива, выдавая своим работникам жилье на отрезанном от жизни острове, – непонятно. Но до сих пор там проживали несколько семей, пользующихся моторными лодками, чтобы добираться на Большую землю.

В общем, место диковинное.

В недолгой истории поселка до недавнего времени не наблюдалось никаких особенностей сверх того набора, который с самого начала определялся его необычным положением. Все самое интересное началось где-то месяцев семь назад, когда на остров въехали новые жильцы. Собственно, это уже и само по себе было необычно: те немногочисленные люди, которые обитали на острове, крыли последними словами руководство злополучного кооператива, обеспечившее им столь «экзотическое» существование, и мечтали смотаться оттуда как можно быстрее. Правда, найти дурака, который бы согласился купить у них квартиру, не представлялось возможным даже при том астрономическом спросе на жилье, который имеет место в Москве.

И тут – новые жильцы!

Впрочем, когда островитяне присмотрелись к новичкам в своем ограниченном социуме, они сразу поняли, что с ними что-то не так. Хотя, на взгляд среднего москвича, эти люди не обладали ни одним явственным недостатком: не были кавказцами или таджиками, не пропагандировали изучение основ православной культуры и не пытались впаривать окружающим чудо-вешалки или волшебные фонарики. Но пролетарское чутье бывших работников кооператива «Водник» (приказавшего долго жить в злополучном девяносто восьмом году) упрямо нашептывало им на ушко, что с соседями что-то не так.

А вот что именно – мог бы рассказать людям Антон Бережной, который сейчас лежал в зарослях крапивы на берегу и надеялся, что его не слишком заметно в свете фонарей с набережной, шумевшей моторами через полсотни метров мутной речной воды. Но спрашивать у него было некому.

Капитан третьего ранга Бережной стал не единственным незваным гостем этой ночью. Остальные четверо участников предстоящего события занимались куда менее приятным делом, чем Антон, – они пробирались в канализационный коллектор острова по трубам, идущим туда с берега.

То, что в Москве работали люди Управления специальных операций Генштаба ВМФ, объяснялось необычным местоположением цели текущей операции. По-настоящему незаметно попасть на остров можно было только водным путем, а в этом искусстве не было равных боевым пловцам.

Между тем операция должна была пройти незаметно. Это было нужно не только для того, чтобы мирные жители острова не пострадали. Просто сама операция, проводимая совместно ФСБ и ГРУ, требовала незаметности.

Борьба со шпионажем – не всегда приступ паранойи у правительств-людоедов, под столь нелепым предлогом выкашивающих собственный народ, как траву. К сожалению, это вполне реальная и объективная угроза государственной безопасности. Деятельность шпионов – самая наглядная иллюстрация того, как относительно малыми средствами можно нанести немалый урон противнику. Потому с ними и борются, с этими чужеродными клетками, которые так трудно заметить среди нормальных частиц государственного организма.

Времена нынче пошли такие, что шпионы могут работать не только на государство, но и на крупные бизнес-корпорации. Причем, если сравнивать, еще неизвестно, кто из них получится более вредным для страны, в которой действует. Корпоративные спецслужбы тоже падки до чужих секретов. Сегодня группа под командованием Антона Бережного собиралась обезвредить именно корпоративных шпионов.

Разветвленная агентурная сеть, работающая на группу компаний «Техноджетикс»2, была раскрыта четыре месяца назад. Ее люди были внедрены в ряд крупных российских НИИ, причем отнюдь не все эти институты занимались выполнением заказов оборонно-промышленного комплекса. Некоторые просто занимались изысканиями в сфере высоких технологий.

Важная техническая информация из этих институтов похищалась почти в промышленных масштабах, и, если бы не случайный прокол одного из агентов-новичков при копировании засекреченных данных, сеть функционировала бы еще бог весть как долго.

Операция по раскрытию ключевых структур этой сети должна была завершиться в течение предстоящих суток. Ее главная сложность заключалась в невозможности одновременного проведения всех этапов. Именно потому Бережной со своей группой должны были «взять» остров тихо.

На острове находилось нечто вроде оперативного штаба. Информацию, получаемую от агентов, принимали здесь, систематизировали, отсеивали то, что не имеет реальной ценности, и готовили к передаче «Техноджетиксу».

По данным внешнего наблюдения, в доме на острове находились трое людей, занимавшихся обработкой информации, и еще четверо охранников. Для того чтобы вызывать как можно меньше подозрений, трое людей были собраны в «семейные пары» и еще один силовик изображал из себя холостяка.

Дом, где располагалось гнездо корпоративных шпионов, стоял на краю поселка, ближе к берегу и набережной. Это было двухэтажное приземистое строение, рассчитанное на шесть квартир, из которых сейчас заселены были четыре. Еще две пустовали – одна на первом и одна на втором этаже. В квартире на первом уже три недели, как были установлены подслушивающие устройства. Это было не так уж и трудно сделать, если учесть, что абсолютно все дома на территории поселка были в отвратительном техническом состоянии и требовали ремонта. Так что коммунальные службы посещали их постоянно.