Шёлковые прутья

Как же так, Стёпа? Ругаю его про себя? О чем ты думал, так сильно превысив скорость? Как же твои планы на будущее? В них никак не вписывается эта авария. И пусть я всего лишь друг, и, рано или поздно, отойду на задний план. Но твои мечты о путешествиях, вождении спортивных автомобилей и рискованные виды спорта…

– А еще он хотел забраться на Эверест… – Я понимаю, что случайно произнесла эту фразу вслух и услышала тихое в ответ…

– Не знал об этом…

Открываю рот, чтобы сказать этому болвану о том, что если бы он присутствовал в жизни сына раньше, то знал бы намного больше… Но в этот момент дверь открывается, в комнату входит врач, высокий, худой мужчина в темно-синем медицинском костюме и угрюмым взглядом.

– Операция прошла успешно, Степан отходит от наркоза. Вы можете навестить его, Василий Иванович.

Меня они не замечают, тихо переговариваясь, уходят из комнаты ожидания, а я падаю на диванчик, обнимая себя руками и потирая замерзшие плечи. Я подожду, пока Орлов навестит сына, а потом ему придется позволить нам увидеться. Надо только подождать, когда он проснется. Степан ненавидит отца и не захочет его присутствия в такой момент слабости. Поэтому я жду…

Снова вздрагиваю от звука открывшейся двери, на пороге вижу охранника Орлова. Марк вроде… Смотрю на него вопросительно…

– Пойдем со мной, Олеся, я провожу тебя в палату.

Облегчённо вскакиваю и иду за охранником по бесконечным коридорам и этажам больницы. Когда Марк открывает передо мной дверь палаты, я вижу только кровать, на которой лежит мой друг, устало улыбаясь мне своей кривой улыбкой. Его нога приподнята и в гипсе, на лице пара ссадин и огромный синяк, но живой ведь.

– Стёпа! – Подхожу ближе, не обращая никакого внимания на Орлова, который стоит рядом с кроватью, насупившись, прожигая меня полным ненависти взглядом. Надо просто не обращать внимания. Я наклоняюсь к Степану, прижимаясь лбом к его лбу, также криво улыбаюсь в ответ и шепчу. – Как же так?

– Наши планы в силе, красотка! Не переживай! Мы их только чуть-чуть подкорректируем! – Слышу бодрый шепот в ответ.

– Что случилось?

– Заметил слежку за собой и психанул! – Вижу, как он зыркнул в сторону отца, но Орлов благоразумно молчит. – Не думал, что теперь совершенно лишен самостоятельности…

– Надолго здесь?

– Врач сказал, что на три недели – минимум! Продержишься без меня это время?

Мы разговариваем шепотом, и со стороны постороннего слушателя наши фразы абсолютно невинны. Только мы вдвоем понимаем их настоящий смысл.

– Я постараюсь, ты самое главное выздоравливай.

– Так не хочу оставлять тебя одну… – Степан хмурится, прекрасно понимая, что я совсем одна в логове зверя. Но мной подавиться можно, и парень это прекрасно знает. И читает это в моих глазах.

– Все будет хорошо! Ты же знаешь, какой невыносимой я могу быть.

– Именно за это качество я тебя и полюбил! – Шепчет мне Степа, и в этот момент дверь палаты сильно хлопает. Орлов не выдержал нашей беседы и демонстративно вышел прочь. Туда ему и дорога, нечего подслушивать чужие разговоры. Мне лишь непонятно, почему его так задела наша встреча. Он ведь думает, что мы влюбленная парочка, неужели ожидал другой встречи. Мне дорог Степан как друг, я никогда его в беде не оставлю. Только вот разговоры о любви нужно пресекать на корню.

– Не обольщайся, Хатори! И выздоравливай поскорее. Я монолог подготовила о невыполненных обещаниях, довольно длинный, но очень поучительный! Тебе обязательно нужно послушать…

Степан в ответ смеется, качая головой. Он понял меня с полуслова!

– Олеся, оставайся такой всегда…

– Обещаю…

Глава 10

Я провела у постели Степана весь день, до самого вечера. Даже пообедать не ходила, совсем забыла об этом. Он решил никому ничего не говорить, особенно сестре, но с этим я была не согласна. Парень чуть не умер, родные должны быть в курсе.

– Не хочу, чтобы Вика встречалась с отцом. Даже шанса не должно быть на сближение или прощение. У меня свои планы, они лишь только немного отложатся.

– Твой отец недосягаем, я думаю. – Беру Степана за руку и немного сжимаю. Озвучиваю вслух очевидные доводы. – Он очень умный, иначе не заработал бы столько денег. Уверена, что все счета и бизнес у него за границей. А если пороюсь в его вещах, найду как минимум паспортов десять с гражданствами разных стран. Он в России появился из-за тебя. Какой он русский? Даже говорит с акцентом, а пара его телефонных разговоров, которые я слышала, происходили на беглом японском. Может…

– Олеся, просто понаблюдай! Я больше ни о чем не прошу и ни во что не вмешиваю. Пожалуйста, больше не говори со мной о нём, это очень больная тема.

Степан побледнел и осунулся за последние несколько часов. И я понимаю, что сильно задержалась в его палате. Ему нужно отдохнуть, я сейчас только мешаю и нервирую. Несколько раз заходил врач, мягко намекая, что больному нужен отдых.

– Я поехала… в наш новый дом. – Немного застревала в горле эта фраза, но я ее все-таки произнесла.

– Будь аккуратна, Олеся. – Кивает в ответ Степан и хмурится. – Там везде камеры, кроме спален. Просто наслаждайся жизнью, пока меня не будет. А дальше посмотрим.

Вспомнила об утреннем поцелуе и сердце кольнуло. Я никогда в жизни не признаюсь в этом Степану, но так не вовремя с ним приключилось несчастье. Он мне всего лишь друг и прекрасно знает, что шансов никаких, но чувство, словно я его предала этим поцелуем становится сильнее с каждым часом. Я готова сама себя отлупить за глупость. Как я могла ответить на поцелуй? Как???

– Отдыхай! – Я не успела выйти за дверь, как Степан закрыл глаза и, наверное, сразу же уснул. С улыбкой выхожу в коридор и с удивлением вижу на стуле у палаты Марка. Он ждет меня или охраняет единственного сына олигарха? Страшная мысль закрадывается в голову.

– Марк, это ведь не покушение? – Мужчина встает, меня увидев. Но на мой вопрос не отвечает, игнорирует. Кто я вообще такая? Мусор…

– Мне велено вас дождаться и проводить.

– Куда проводить? Из страны? – Задаю наводящий вопрос. Судя по поведению Орлова, не удивлюсь, если через пару часов буду лететь в самолете на Курилы… Вижу, как невозмутимое лицо охранника растягивается в непроизвольной улыбке.

– Туда, откуда вы вышли сегодня утром.

– Меня не выгоняют?

– Наоборот! – Марк пожимает плечами, потом неохотно добавляет. – Если я вас не привезу, буду уволен.

– Ого! Как строго…

– Приказано глаз с вас не спускать.

Я вдруг замерзла от неприятного предчувствия и обняла себя руками, потирая голые плечи. Я только сейчас поняла, что нахожусь во власти Орлова, а Степан мне не поможет. Почему я боюсь, ведь не изнасилует он меня! Слишком высокого о себе мнения, считает, что дамы должны сами прыгать в его постель. Или умолять о близости, стоя на коленях.

– О чем вы думаете? – Вдруг слышу вопрос. Поднимаю глаза на замершего охранника, он так внимательно на меня смотрит, с каким-то удивлением, словно… Никогда женщин не видел.

– Вам не понравится мой ответ! – Говорю уклончиво, но правдиво. Мы выходим из больницы на улицу, и я делаю глубокий вдох свежего воздуха. Стерильный запах палаты просто выкачивает силы, а они мне пригодятся для противостояния с Орловым. Уверена, что у нас впереди еще не одна битва! И я вдруг осознаю, что это я не его боюсь, а саму себя и своих странных реакций.

Просидев целый день в палате Степана, я понимаю, что с удовольствием бы прогулялась. Представив, что Марк сейчас меня отвезет в апартаменты из стекла и бетона, на самый верх, замираю от страха.

– Я как Рапунцель! – Шепчу растерявшемуся охраннику. Потому что упрямо остановилась перед распахнутой дверцей черного джипа. – Меня из плена высокой башни должен спасти прекрасный рыцарь. Но так как он сейчас немного приболел, придется справляться самой.

Марк нервно сглотнул и так растерянно моргает, словно ему в глаз соринка попала.

– Поэтому, парень, чтобы я перестала нести бред, мне нужно немного пройтись, понимаешь? Есть у тебя телефон? Я позвоню, как буду готова вернуться!

– Приказы Василия Ивановича не обсуждаются, я обязан отвести вас…

– Марк, правильно? – Перебиваю охранника, потому что он свою работу выполняет, а я ни перед кем отчитываться не обязана. – Где мы вообще находимся?

Оглядываюсь по сторонам, но в Москве это бесполезно. Можно прожить здесь тысячу лет, но так и не узнать каждую улочку, слишком их много. Я даже близко не узнаю район.

– Ладно, мне все равно. Можешь даже следить, только на глаза не показывайся!

Машу ему рукой и разворачиваюсь в противоположную сторону. Мне нужен этот глоток свежего воздуха вечерней Москвы. Звонит в сумочке телефон, но я не обращаю внимания. Иду, куда глаза глядят, по широкому тротуару, мимо проносятся машины, спешат прохожие по своим делам. Гуляют влюбленные парочки…

Субботний вечер такой теплый, я даже сначала не поняла, откуда раздался грохот! Это гром! Я настолько задумалась, что не заметила приближающейся тучи. Гроза налетела настолько неожиданно, поднялся ветер, а я растерянно стою посреди тротуара. По близости, как назло ни одного магазина, некуда забежать и спрятаться от начавшегося ливня. Дождь начался буквально за несколько секунд, а я продолжаю растерянно стоять на тротуаре, подняв лицо к небу и промокнув насквозь мгновенно.

Я не боюсь грозы, стихия дикая и прекрасная в своем неистовстве. Жаль только, что с прогулкой придется подождать до следующего раза. Подслеповато моргаю, пытаясь в стене из дождя разглядеть машину Марка. Я знаю, что он медленно ехал за мной, не выпуская из поля зрения. Даже немного почувствовала себя знаменитостью, которую охраняют. Приятное чувство. Со смехом бегу к его машине, когда он подъехал ближе, благоразумно не выходя, чтобы не вымокнуть насквозь, как я.

Грузовик я заметила только тогда, когда он окатил меня с головы до ног из грязной лужи! Даже в рот попала вода! Эй! Вместо того, чтобы поливать его руганью в ответ, у меня истерика от смеха. А еще от растерянного вида Марка, потому что меня такую сейчас придется сажать на белые кожаные сидения эксклюзивного автомобиля. Интересно, кто больше испугался, он, мгновенно выскочив из машины под дождь, или я?

– Олеся, с вами все в порядке? Я запомнил номера этого придурка. Садитесь скорее в машину, а то простудитесь!

Прыгаю в гостеприимно распахнутую дверцу, хихикая, как безмозглая девица. Погуляла, называется. Даже закрыла рот ладошкой, потому что дурацкий смех никак не желал прекращаться! Ловлю в зеркале заднего вида тяжелый взгляд Марка.

– Мне попадет за это! – Ворчит он, выруливая на шоссе, вливаясь в поток машин.

– Валите все на меня, Марк!

– Не поможет…

– Я сама поговорю с вашим цербером, Марк, не переживайте!

Устало откидываюсь на кожаную спинку удобного сидения, пачкая машину еще сильнее. Прямо чувствуя, как вниз стекают потоки грязи. Хочется отряхнуться, как собака, и сказать, что я не просила меня караулить. Сама бы добралась, пусть и замерзла. Я Орлову не жена и не дочь, но высказывать свою точку зрения Марку не буду. Закрываю глаза, собираясь с силами для грядущего противостояния…

Глава 11

Я, только поднимаясь в лифте, обратила внимание на свое отражение в зеркале. С испугом хихикнула над грязными разводами на лице. На прилипшую к телу мокрую майку и просвечивающие сквозь кружевной и наверняка испорченный лифчик, соски. Выгляжу, как порномодель, вываленная в грязи! А волосы!

Не смогла сдержать стон отчаяния и уловила чуть заметную усмешку на невозмутимом лице Марка, которую он тут же постарался скрыть. А я к тому времени уже сильно замерзла в мокрой одежде, зубы начали отбивать чечетку. А когда я мерзну, такая злая становлюсь… А еще это чувство, что сердце ухнуло в пятки! Я никогда не привыкну к такой высоте, от которой подгибаются ноги и хочется упасть в обморок от страха.

Еле сдержалась, чтобы какую-нибудь пакость не сказать ни в чем не виноватому охраннику. Приберегу весь свой яд для одной знакомой мне акулы.

Выхожу из лифта в очень боевом настроении и на удивление в холле сразу сталкиваюсь с той брюнеткой из ресторана и Орловым. Оба при параде, словно собрались на красную дорожку кинопремии. Я и забыла, что сегодня вечер субботы, у сладкой парочки наверняка куча планов. И сын, попавший в аварию, Орлову эти планы не испортит.

Как же идет брюнеткам красный цвет, особенно если короткое платье подчеркивает каждый изгиб идеальной фигуры этой старлетки. Ее забранные вверх волосы открывают длинную шею, на которой блестит и переливается дорогущее ожерелье с рубинами. Вижу, как лицо брюнетки вытягивается от удивления и отвращения, и теперь меня не сможет сдержать даже смертная казнь…

– Василий, ты представляешь! Я попала под дождь и меня окатил из лужи мусоровоз. – С сияющей улыбкой поворачиваюсь к девушке, делая вид, что хочу ее обнять и познакомиться. Она отпрыгнула на метр задом! Вот это талант! С трудом сдерживаю смех, обращаясь непосредственно к ней. – Милочка, имей ввиду, что заднее сидение автомобиля немного испачкано. Твое платье может испортиться, и ты не успеешь его продемонстрировать всему миру! Имей ввиду на будущее, показывать нужно либо ноги, либо декольте, но не то и другое одновременно. Это свидетельствует о твоем плохом вкусе, а Василий не любит безвкусных девиц!

– Олеся, хватит!

Снова оборачиваюсь к Орлову, нехотя обратив внимание на его безупречный вид, белую рубашку, бежевый пиджак и брюки. Как он поднял руку, обхватив брюнетку за тонкую талию и презрительно скривил губы, глядя на меня в своей обычной манере… И сразу в глаза бросились именные запонки! Я так и знала, что у него есть герб из завитушек английских «V» и «О», но, Карл, именные!!! Красивый золотой вензель на темно коричневом фоне под цвет его дорогих, сделанных на заказ где-нибудь в Лондоне, туфель. Я себя полным ничтожеством чувствую в это момент, надеюсь, что этого никто не заметил.

– Милый, ты позволяешь слугам так с собой разговаривать? – Пищит брюнетка, пока Орлов в себя приходит от моей наглости. Ну, а меня не остановить…

– Мне так приятно, что ты каждый раз выходишь меня встречать, но честное слово не стоило! – Орлов хватает меня за руку и куда-то тащит мимо ошарашенной брюнетки. – Я сама найду свою комнату, не надо провожать…

Мельком я заметила Лидию, прижавшуюся к стене и подмигнула ей, пока она в тихом шоке сползала по стене на пол. Орлов точно тащит меня на террасу, чтобы сбросить вниз.

– Ты! – Шипит он мне, захлопнув дверь комнаты, оказавшейся светлым и очень уютным кабинетом. – Что мне сделать, чтобы ты исчезла из жизни сына и моей?

– Может, купить ему отдельную квартиру? Или у вас денег нет? Имейте ввиду, взрослые дети всегда живут отдельно от родителей, чтобы не мешать и не нервировать.

– Как велико желание тебя задушить, Олеся! – Он медленно кладет ладони мне на шею и надавливает. В его глазах самый настоящий шторм.

– Сожмете чуть сильнее, и я двину коленом вам в пах, тогда сегодняшний вечер пойдет насмарку, Василий.

Наши лица так близко, мы тяжело дышим, стоя друг напротив друга. И от его пальцев на моей шее вниз по позвоночнику спускается странная дрожь. А еще стало трудно дышать, и тогда Орлов отдергивает руки, словно обжегся. И те места, где он меня касался становятся такими горячими.

– Я обещал сыну, но не знаю, как сдержать обещание. Ты просто невыносима и не представляешь, на что я способен. Олеся, не представляешь своим мелким умишком, разговаривая со мной подобным образом…

– А вы нарушьте свое обещание! – Хрипло шепчу в ответ, потому что задыхаюсь от его близости. Моей коже понравилось прикосновение, и я готова кричать от отчаяния. А кожа просит новых прикосновений!

Я просто не поняла, как наши губы снова встретились, вернее столкнулись в вечном противостоянии! И если первый раз был случайностью, то сейчас явно попахивает закономерностью, а вот прямо сейчас мысли одна за другой покидают мою голову, оставляя один на один с ослепляющей страстью, которую странным образом вызывает во мне этот человек.

Я не могу бороться, у меня нет сил, со стоном поражения отвечаю на каждое умелое движение его губ и языка. Чувствую его руки на своей заднице, как он сжимает ягодицы, впечатывая меня в свое тело, прижимая так сильно, словно я не покрыта грязью с ног до головы. Но нам обоим все равно. Что-то случилось, видимо выплеск накопившегося напряжения, но я подумаю об этом потом, когда останусь одна и смогу думать, а не чувствовать.

А пока я беспрепятственно позволяю стянуть с себя мокрую майку и расстегнуть лифчик. Орлов чуть отстраняется. Рассматривая мою обнаженную грудь.

– Леся! – Его хриплый шепот и то, как он меня назвал… Только очень близкие люди так меня звали. – Что ты со мной делаешь? Почему вызываешь такие сильные чувства? Буквально за секунду, сменяя желание убить на желание распластать на письменном столе! Я давно не испытывал подобного и не имею права…

Я сама льну к его губам, прерывая бессмысленный поток слов, мне сейчас как воздух нужны его уверенные, решительные прикосновения, вызывающие у меня пожар на коже и под кожей…

Орлов медленно, но настойчиво подталкивает меня к столу, и вот я уже сажусь попой на него, раздвигая ноги, и все это время мы целуемся, как сумасшедшие подростки. Он стаскивает с себя пиджак, очень быстро расстегивает рубашку, выдергивая ее из брюк. Потом я чувствую его пальцы на пуговице своих шорт, приподнимаю попу, чтобы ему было удобнее стянуть их вместе с трусиками, и вот, через мгновение, я почти распластана на письменном столе, как он и хотел. Но нет никакого стыда или сожаления, потому что в его взгляде такое первобытное желание. Что-то дикое там прячется…

Мой лобок чисто выбрит, и я благодарю за это вселенную, а еще в паху красуется татуировка разноцветной ящерки! Ошибка прошлого на интимном месте, которая сейчас приковывает взгляд очень возбужденного мужчины. Слышу тихое ругательство сквозь зубы, и он на миг закрывает глаза, словно испытывает сильнейшую боль.

Я чувствую, что он просто безумно меня хочет и это желание передается мне по воздуху и через прикосновения, как опаснейший вирус! Если бы я стояла, то уже бы упала.

Руки меня не слушаются, они живут своей жизнью, с восхищением проводя по мужской груди, редким волоскам, спускающимся вниз тонким ручейком. Он вздрагивает и стонет, когда я дотрагиваюсь случайной лаской до маленьких, коричневых сосков. Не верю, что вижу кубики пресса на его животе. И худощавая фигура такой только казалась, мужская грудь и плечи полностью состоят из тугих мышц, твердых, как корабельные канаты. Они только не выпирают, как у качков-бодибилдеров, а идеально гармонируют между собой, открывая мне вид мужской фигуры, красивее которой я в жизни не видела.

Василий расстегивает молнию своих брюк и его мужское достоинство гордо и упруго вырывается наружу. И снова я ошибалась, причем очень сильно. Мне так нравится то, что я вижу перед собой. Его гордо торчащий вверх большой член, с розовой головкой и вздутыми венами.

Орлов засовывает руку в задний карман своих чуть приспущенных брюк, вытаскивая презерватив и быстро раскатывает его на всю длину своего органа. Потом как ураган сметает меня, наклоняет, чтобы я полностью легла на гладкую поверхность стола, нависает сверху, губами и языком щекоча чувствительный сосок. А его наглая рука уже во мне, раздвигает мокрые складочки, ловко находя и лаская клитор. Потирая именно в таком темпе, как бы я хотела. Тугие спирали удовольствия волнами расходятся по всему телу, я выгибаю спину, а из глаз искры от дерзких прикосновений языка, губ, умелых пальцев!

Мне так нужно большее, но Василий не торопится, продолжая мучать грешными ласками, доводя до исступления. Касаясь именно самых чувствительных местечек, и как ему это удается! Когда от накопившегося напряжения хочется кричать, я приподнимаюсь на локтях, чтобы поторопить или умолять, еще не знаю.

Именно этот момент он выбрал для дерзкого проникновения. До самого конца, сначала плавно, потом резко, но каждый раз беспощадно. И я всхлипываю от облегчения, благодаря бога и нужной высоты стол…

Его ладони накрывают мои груди, мягко сжимая, а движения бедер становятся все интенсивнее. Каждый толчок уносит на небо, мои стоны все громче и громче.

– Давай! – Шипит Орлов, вбиваясь все сильнее. – Кончи для меня!

Наклоняется, чтобы укусить меня за сосок, свет на миг меркнет, и я взрываюсь от удовольствия, бьюсь в конвульсиях в крепких руках, а мой крик он ловит губами, кончая вслед за мной…

Глава 12

Если мои мозги в самый ответственный момент покинули голову, то сейчас начали возвращаться на место. Что я наделала, закрадывается первая шальная мысль!

Василий медленно отстраняется, недоверчиво смотря на меня.

– Что ты со мной сделала? – Тихо задает вопрос. Отпрянул, словно от прокаженной. На миг замер, и снова передо мной холодная акула без единой эмоции на лице. Он даже не раздевался, приходит осознание. Рубашка распахнута на груди, брюки висят на бедрах. А я лежу голая на столе, без стеснения раздвинув ноги. Мне даже сказать нечего. Да я и не могу сказать, что мое сердце свободно. Потому что нет оправдания моему срыву, я никогда так себя не вела, даже когда была в отношениях и любила…

Просто секса у меня не было больше года. Может поэтому я так отреагировала.

Медленно сажусь, подавляя желание прикрыться. Он меня видел, скрывать нечего, да и поздно. Теперь только гордость мне в помощь, поэтому я лишь повыше задрала подбородок.

– Обвиняешь меня? – Шепчу возмущенно в ответ.

Орлов неспешно привел свою одежду в порядок, бросив использованный презерватив прямо на пол. Его светлый костюм и рубашка запачканы грязью и помяты. Придется переодеваться, и как он объяснит это своей спутнице, которая ждет его за дверью?

– Этого не должно повториться! – Шепчет он мне, встряхивая за плечи и прожигая взглядом, полным ненависти. – Я найду другой способ разлучить тебя с сыном, но об этом он знать не должен, ты понимаешь?

– А твоя дама за дверью? С ней можно поделиться секретом? Или уже не нужно, так как она все слышала? – Задаю неудобные вопросы, стряхивая его руки со своих плеч. Мне так больно, я прямо чувствую всей душой его ненависть и презрение. А еще меня душит клятва, данная Степану.

– Мы с Эльвирой приглашены на одно мероприятие, и ты не сможешь помешать нашим планам. Мы лишь немного опоздаем. – Приподнимает мне подбородок своим пальцем, чтобы я не смогла отвести взгляд. – Запомни, Леся, я никогда не отчитываюсь перед женщинами. Вопросы задаю я, они подчиняются…

Как ни в чем не бывало, он разворачивается и уходит. Открыв дверь, громко извиняется за задержку. А больше я ничего не слышу, шум в ушах становится оглушительным. Закусываю зубами кулак, чтобы мой крик никто не услышал. Даже я сама…

Не знаю, сколько времени я так просидела. Только когда затряслась от холода, медленно слезла со стола и с неохотой надела грязные шорты, нашла на полу свой лифчик и майку. Теперь я изнутри и снаружи вываляна в грязи! И мне даже ни в чем не обвинить эту холодную акулу, он ничего не сделал против моей воли, я на все была согласна. А какая кожа чувствительная, и как сладко сжимается в паху при воспоминании о произошедшем. Как я могу одновременно испытывать такие разные чувства?

Пусть и поздно себя ругать за это. Вообще не понимаю, что произошло. Даже когда моя единственная любовь, Шилов Никита, за мной начал ухаживать в мои неполные 18 лет, я несколько месяцев его мурыжила до постели. Пусть потом и влюбилась, как сумасшедшая. Несколько лет мы встречались, я строила планы о замужестве и детях, а потом узнала, что он мне изменяет. И ладно бы кто сказал мне об этом. Нет, все видела своими глазами. Прижал одну из своих поклонниц к двери туалета бара, и плевать парочке было на проходящих мимо людей, так их страсть захватила.

Я думала, у нас взаимно, а Никита заявил, что женится только на ровне, я была так, для развлечения. Его родители имеют такой вес в обществе, а я никто… Самая красивая девушка в городе, как он тогда мне сказал. И вызов ему бросила своей девственностью. Еще сожаление выразил, что небогата, иначе все было бы по-другому. Очень удивился, когда я его бросила. До сих пор помню его растерянное выражение лица, поверить не мог до последнего, кричал, что пожалею и приползу назад с извинениями на коленях. Дурак! Так плохо меня узнал за несколько лет… Думала, что нельзя сделать больнее. Наивная. Сейчас, прожив несколько месяцев в Москве, я как никогда это понимаю.

Но почему вдруг я вспомнила об этой перевернутой странице своей жизни? Раньше не могла даже думать и гнала воспоминания прочь. А сейчас понимаю, что отпустило. Больше не болит, а на горизонте другая напасть, возможно более опасная. Я оказалась между двух огней и что делать, не представляю.