Горькая вода

Внезапно олень настороженно повернул голову и принюхался. Звучание леса возобновилось. Мириам взглянула в ту же сторону, а когда повернулась, животного уже след простыл. Что могло его спугнуть? Из зарослей орешника выскочила лисица и скрылась в расщелине ствола старой ивы. За ней последовал треск веток. Мириам присела на корточки, надвинула капюшон на лицо и затаилась.

***

Фабиан бесцельно брёл по лесу, полностью погруженный в мысли и пытался разобраться, что с ним творится. Он вернулся, чтобы обрести покой в родных стенах, а в результате покой потерял. Пламя внутри жгло и разрасталось со скоростью лесного пожара. Та, что называл он сестрой; та, что считала его братом – прочно обосновалась в сердце. До вчерашнего вечера он не подозревал, как крепка между ними связь. Не эта ли причина того, что до сих пор он оставался равнодушен к женским чарам.

Алеандра, Исобел, Элена – сколько их было? Он изучил все женские приёмы и уловки, ревностно оберегал свою свободу и не позволял забраться под кожу. Но Мириам другая. Она хрупкая и бесхитростная, её хотелось спрятать и защищать от враждебного мира. И в то же время, она скрывала источник силы, к которому хотелось припасть и напиться вдоволь. А ведь всё это время она была с ним. Он хлопнул по маленькому кожаному мешочку на поясе и нащупал подарок, который не успел вручить. Губы тронула улыбка. Прибыв в Мелхо́р Фабиан отдал невзрачный камешек придворному мастеру. Тот огранил его, заключил в оправу и повесил на серебряную цепочку. Фабиан представил, как красиво он будет смотреться на тонкой белой шее, устроившись в ложбинке между грудей. Решив, что Мириам должно быть встала, он поспешил обратно.

Фабиан едва не споткнулся, когда комок рыжего меха бросился под ноги. Он выругался и посмотрел на лисицу. Та шмыгнула в кусты, но спустя несколько секунд показала наглую морду. Он готов был поклясться, что уже встречал эту шельму. Она определенно куда-то его заманивала. Фабиан принял игру и без промедления последовал за ней.

Птицы щебетали на разные голоса, состязаясь друг с другом. К их лесному концерту под аккомпанемент шелеста листвы, примешивался звук журчащей воды. Фабиан продрался через лещину и вышел к озеру. Желтые чашечки кувшинок плавали на гладкой поверхности и в лучах выглянувшего солнца напоминали россыпь золотых монет. Ему захотелось подойти к берегу и окунуться в эту жидкую бирюзу. Он скинул одежду и шагнул в водоём. Холодная вода приятно покалывала кожу. Он почувствовал умиротворение, будто озеро растворило заботы и тревоги. Напитало жизненными силами и наделило отвагой.

Он вдоволь наплавался и уже достиг берега, когда за спиной послышался визг и последовавший за ним всплеск. Какого же было удивление, когда он увидел Мириам. Её рыжие локоны он не спутал бы ни с кем. Она отчаянно молотила руками, временами уходя под воду. Фабиан преодолел расстояние в несколько гребков и ухватил девушку за шиворот.

– Я держу. Обхвати меня за шею, – он крепко обнял её одной рукой и поплыл к берегу.

Лисица стояла на краю водопада и щурилась от солнечных бликов. Оскал, напоминающий ухмылку, выражал удовлетворение. Она изучала барахтающуюся в воде парочку и приходила к выводу, что может Эль права, и у этих двоих действительно что-то получится. Страсть между ними ощущалась такая, что в пору плавить ледники, но будет ли любовь крепка. Связь сильвы и человека отнюдь не считалась редкостью, а вот браки ничем хорошим не заканчивались. Да и как иначе: дети леса не могут существовать без живой силы природы, в то время как люди стремятся её уничтожить, чтобы возвести на этом месте жилища из мёртвого камня.

– Ну и зачем ты это сделала? – раздался строгий голос из-за деревьев.

Лисица взглянула на высокого светловолосого мужчину в белом одеянии, виновато пригнула уши и шмыгнула в кусты. Тот недовольно покачал головой и скрылся вслед за ней.

***

Мириам почувствовала твердь под ногами и упала на колени, откашливаясь и отплевываясь. Фабиан помог ей подняться. Крупная дрожь волнами пробегала по телу, вода струйками стекала по лицу. Она переминалась с ноги на ногу, перебирая озябшими пальцами.

– Где твоя обувь?

– Утонула.

– Раздевайся! Живо! – велел Фабиан.

Отбивая зубами нестройный ритм, она медленно потянула завязки плаща. Тот с тяжёлым хлюпаньем упал в траву. Фабиан подобрал с земли свой и, встряхнув, протянул Мириам.

– Платье тоже снимай.

Он отвернулся и принялся натягивать брюки. Пока одевался и закреплял на поясе арбалет, Мириам скинула вымокшие платье и чулки, оставшись в короткой нижней сорочке.

– Я готова, – прошептала она, кутаясь в плащ Фабиана.

Он собрал её вещи, хорошенько отжал и запихнул в сумку для дичи. После подхватил на руки и пошёл к тому месту, где оставил коня. Он аккуратно пробирался через кусты, а она крепко обнимала его за шею. Ощущала его запах и тепло тела. В такой непристойной близости, практически без одежды Мириам полагалось испытывать неловкость. Но вопреки приличиям, сердце наполнялось нежностью и желанием никогда не отпускать. Притяжение сделалось таким явным, что уже вряд ли удастся безболезненно растащить их по разным сторонам.

Фабиан вынес Мириам к поляне и усадил на поваленный ясень.

– Передохнём.

Она удобней устроилась на бархатистом мшистом стволе и поджала по себя ноги. Он расположился рядом и накрыл горячей ладонью её заледеневшие пальцы босой стопы.

– Ну и зачем так далеко забралась?

– Я гуляла.

Фабиан вздохнул и сердито покачал головой.

– Я поговорю с отцом, чтобы он запретил тебе слоняться по лесу.

– Поговори, – покорно отозвалась Мириам. – Только будет ли толк? Я знаю все потайные входы и выходы. А как я провожу время никому и дела нет. Лишь бы не путалась под ногами.

Фабиан повернулся к ней, убрал от лица мокрые пряди и погладил холодную щеку.

– Мне есть дело. С того дня, как нашёл тебя здесь. Ты всегда казалась мне странной, будто из другого мира. Маленькая добрая фея.

– Поэтому, ты всё детство надо мной издевался?

– Просто мне было страшно тебя полюбить.

– А теперь не страшно?

– Теперь нет, – он поцеловал мокрую макушку и плотнее укутал её в плащ. – Ты совсем замёрзла.

Треск кустарника заставил их повернуть головы. Из зарослей вышел медведь, и Фабиан подскочил. Он выхватил арбалет, ловко заправил стрелу и навёл на зверя. Тот заревел и встал на задние лапы. Мириам вспорхнула с места и рванула вперед. Фабиан попытался удержать её за руку, чтобы спрятать за спину, но она увернулась и кинулась к медведю, выставив перед собой руки.

– Мири, отойди!

– Всё хорошо, – тихо прошептала она, замерев на месте.

Фабиан не двигался, целясь медведю в глаз. Сердце отчаянно колотилось, желая пробить грудную клетку. Впервые ему стало по-настоящему страшно. Мириам находилась в такой опасной близости. Хищник мог броситься в любой момент, а Фабиан не успеть вмешаться.

Все трое застыли будто на картине, изображённой искусным художником. Фабиан не сводил взгляда с медведя, держа на вытянутой руке арбалет. Мышцы затекли и кончики пальцев начали подрагивать. На виске выступили капли пота и струйкой скатились под ворот рубашки. Мириам не двигалась. Она перестала дрожать, казалось и дышать перестала. Легкий ветерок трепал выбившиеся из косы пряди. Медведь стоял на задних лапах, не отводя от девушки карих блестящих глаз. Лишь влажный чёрный нос шевелился, когда он втягивал воздух. Чудилось, что сам лес притих в ожидании неминуемой развязки.

Медведь опустился на четыре лапы и настороженно повел носом. Мириам сделала шаг навстречу.

– Мири!

– Фабиан, опусти арбалет, – потребовала она, продолжая гипнотизировать хищника взглядом.

– Мы уходим, мы не причиним тебе вреда, – произнесла она спокойно, но твёрдо.

Фабиан нехотя снял палец со спускового механизма, но сохранял готовность. Животное сделало шаг навстречу. Мириам не шелохнулась. Фабиан напряг руку, готовясь взвести оружие. Медведь фыркнул, развернулся и ушёл. Мириам шумно выдохнула. Она знала, что зверь её не тронет, но Фабиан мог совершить непоправимое. Тот разжал онемевшие пальцы, и арбалет упал в траву. Он подлетел к ней, развернул к себе лицом и хорошенько встряхнул за плечи.

– Ты тронулась умом?! – в глазах Фабиана плескалась ярость, разбавленная ужасом.

Она лишь улыбнулась в ответ.

– Пойдем домой.

Он прижал её к себе так крепко, казалось ненароком задушит, а вспомнив, что она босая подхватил на руки. Мириам обвила его шею и нежно поцеловала.

Они выехали из леса, и Фабиан направил лошадь в объезд замка. Мириам прислонилась спиной к его груди, чувствуя размеренное дыхание. Его тепло ощущалось через тонкий слой одежды. Он остановился около секретного прохода, спешился и снял Мириам.

– Мири, – окликнул он, когда она открыла потайную дверь. – Твои вещи, – напомнил он, протягивая сумку для дичи.

Дождавшись, когда она скроется в тоннеле, Фабиан запрыгнул в седло и направил коня к воротам.

Мириам пробралась в спальню и вытряхнула на пол мокрые вещи. Она скинула плащ, влажную сорочку и только сейчас поняла насколько замерзла. Мириам переоделась в сухое и собиралась прибраться, как в комнату приковыляла нянька.

– Ваша матушка ждет вас к завтраку. Что случилось? Вы дрожите. Почему ваша одежда сырая? – Пиа сгребла в охапку мокрые вещи, а увидев мужской плащ, бросила недобрый взгляд. – Я скажу, что вам нездоровится.

– Всё хорошо, – возразила девушка. – Я сейчас спущусь.

Мириам вошла в столовую и заняла стул по левую руку от места главы семейства, которое привычно пустовало. Лорд Гаэль редко спускался к завтраку, предпочитая проводить утренние часы в кабинете. Адалина мельком взглянула на приёмную дочь и, заметив нездоровый румянец на меловом лице, равнодушно поинтересовалась, не заболела ли та. Мириам заверила, что с ней всё хорошо. Леди ответ удовлетворил, и она кивнула.

Фабиан ворвался как порыв ветра. Он не удосужился сменить одежду и принёс с собой запахи леса.

– Доброе утро, леди, – весело поздоровался он.

Фабиан чмокнул мать в щеку и послал Мириам многозначительный взгляд, который не остался незамеченным.

– Мириам, ты опять пропускаешь урок музыки, – строго сказала Адалина. – Сегодня, два часа дополнительно.

– Да, Ваша Светлость.

Обращение прозвучало насмешливо и небрежно, но у Мириам язык не повернулся назвать эту женщину матерью. Адалина вскинула тонкие брови и враждебно посмотрела на приёмную дочь.

– Ты мне дерзишь?

– Что вы, нет.

Фабиан решил спасти положение и перетянуть внимание на себя. Он вытащил из-за пазухи слегка помятый букет полевых цветов и протянул матери.

– Мама, я гулял и смотри, что нашёл. Подумал о тебе.

Адалина выпустила Мириам из-под прицела холодных глаз и одарила сына лучезарной улыбкой.

– Дорогой, ты у меня такой внимательный.

– Можно мне идти? – Мириам робко поднялась из-за стола, оставив тарелку почти нетронутой.

– Иди и не забудь про музыку.

– Да… Мама.

Фабиан проводил её сочувственным взглядом, сел за стол и спросил.

– Где отец?

– Решил позавтракать в своем кабинете. Знаешь, после твоего отъезда, он практически не выходит оттуда. Надеюсь, ты не собираешься покинуть нас слишком скоро?

– Не беспокойся та этот счёт, я пробуду так долго, как понадобится.

***

Мириам разучивала на клавесине очередную композицию. В отличие от танцев, музыка давалась ей легко. Она интуитивно чувствовала мелодию и схватывала на лету, а её импровизации вызывали у господина Бенигно восхищение. Из неё мог бы получиться отличный композитор, родись она мальчиком.

Когда вошёл Фабиан, учитель обернулся и учтиво поклонился. Мириам тоже поднялась с табурета и присела в книксене. Фабиан усмехнулся церемонному приветствию.

– Господин Бенигно, вы не проголодались? Кухарка испекла прекрасные пирожки.

– Думаю, мы можем прерваться, – лукаво произнес менестрель, оставляя их вдвоём.

Фабиан оказался рядом, едва за ним успела закрыться дверь. Мириам уставилась в пол, не зная, как следует себя вести. Теперь, когда маски сброшены, и чувства обнажены, о прежних отношениях не может быть речи. Дозволено ли им оставаться наедине?

Видя её смятение, Фабиан подвёл к окну и усадил на софу.

– Цветы пришлось отдать, но у меня есть кое-что получше.

Он достал украшение на серебряной цепочке. В простой, но элегантной оправе сидел совершенно плоский и гладкий камень, на срезе которого выступал розовый узор виде четырехлистного клевера.

– Я ведь не успел поздравить тебя с днем рождения. Это андалузит.

– Спасибо, он очень красивый.

– Ты дала его мне, когда я уезжал. Помнишь? Его лишь обработали и вставили в оправу.

Мириам зажала камень в ладони, тот ещё хранил тепло. Фабиан помог надеть украшение и подставил щеку для поцелуя. Когда её лицо приблизилось, он повернул голову, и их губы встретились.

– Нам нужно поговорить. Жду тебя через два часа в северной башне.

Он поднялся, чмокнул её в макушку и вышел. Мириам улыбнулась ему вслед. Сомнения, терзавшие всего несколько минут назад, разбились как волна о каменный мол. Её Фабиан вернулся, она больше не будет одна. Тем лучше, что они не брат и сестра. Только что это меняет? Неважно. Больше ничто неважно. Пусть мир летит в бездну.

Ветер ударил в окно сломанной веткой, но Мириам не обернулась. Разразись сейчас небо градом, она бы не заметила. Мысли унеслись далеко, где она вместе с Фабианом. Где он ведёт её под руку, а она болтает о ерунде. Они забредают в дальнюю часть сада, где сладостью благоухают розы и мятной свежестью пахнет лантана. Он наконец обнимает её, и она позволяет себя поцеловать. Впервые, по-настоящему…

Анибал пришёл дать последний урок и застал ученицу у окна. Она сидела с отрешенным видом и глядела прямо перед собой. Солнце светило в спину, и казалось, что свет исходит прямо от неё. Он кашлянул, чтобы привлечь внимание. Девушка моргнула и подняла на него глаза.

– Вам сегодня нездоровится, леди Мириам? Или вы чем-то расстроены?

Она покачала головой и встала, разглаживая подол юбки.

– На балу вы показали себя великолепно, – улыбнулся танцмейстер. – И раз в моих услугах больше нет необходимости…

Он не успел договорить, в дверях показался слуга. Вид у того был взволнованный.

– Леди Мириам, лорд Гаэль послал за вами. Наказал срочно явиться.

Она растерянно взглянула на господина Лэло, словно тот мог объяснить, зачем она вдруг понадобилась отцу. Анибал кивнул ободряюще и сказал, что будет ждать её возвращения. Мириам покинула комнату и, снедаемая волнением, направилась в сторону отцовского кабинета.

Она переступила порог, и Лорд поднялся с места, указывая на свободное кресло.

– Мириам, присядь.

Она послушно опустилась в кресло и сложила руки на коленях.

– Господин Лэло, доволен тобой, ты делаешь успехи.

Внезапная похвала вызвала удивлённый смешок, поскольку леди Адалина заверяла в обратном.

– Да, у меня получается гораздо лучше.

– Я позвал тебя для серьезного разговора, – Гаэль сделал паузу и прочистил горло. – Что ж, не буду ходить вокруг да около. Фабиан сообщил, что ты уже всё знаешь.

– Он сказал? – Мириам похолодела.

Теперь лорд накажет за то, что подслушивала. И наверняка заделает тайную дверь в часовне. Она сжала пальцами ткань юбки и опустила глаза.

– Мне жаль, что ты узнала от него. Прости, я должен был сам это сделать. Но ты навсегда останешься для меня дочерью.

Мириам расправила поникшие плечи, поняв, что волновалась впустую, но следующая фраза снова заставила напрячься.

– Я выделил тебе хорошее приданое и собираюсь подыскать достойного мужа.

– Мужа?

– Ты разве не хочешь замуж?

– Я не думала об этом, – честно призналась она.

– Самое время задуматься. Возраст у тебя подходящий. Да и многие благородные господа, что присутствовали на балу, заинтересовались твоей персоной. Не буду тебя более задерживать. Иди и хорошенько обдумай, что я сказал. Недалёк день, когда какой-нибудь достойный лорд попросит твоей руки.

Заметив её смущение, отец поспешил отпустить. Обоим разговор дался легче, чем они предполагали, но всё равно оставил тяжёлый осадок.

Мириам вышла от Гаэля огорчённой и растерянной. Она всегда осознавала, что жизнь ей не принадлежит, а теперь и вовсе ощущала себя безвольной куклой. Смела ли надеется, что мужем станет тот, кому так безрассудно отдала она сердце. Тяжесть кулона явственней осязалась на коже. Захотелось найти Фабиана и вывалить опасения, позволить утешить и дать себя уверить, что непременно всё кончится благополучно. Но он уже поджидал в коридоре, нетерпеливо расхаживая взад-вперёд.

– Я не успел тебя предупредить. Как всё прошло?

– Твой отец собирается выдать меня замуж, – с ходу выпалила она.

– Замуж? За кого?!

– Он сказал, что найдет достойного, – переходя на шёпот ответила Мириам.

Фабиан прижал её к себе и погладил по голове. Его объятия подарили успокоение и защищённость. От осознания, что так же будут обнимать чужие руки стало дурно. Мириам дала себе слово, что лучше умрёт, чем позволит прикоснуться к ней другому мужчине.

– Что здесь происходит? – окрик Адалины заставил их отступить друг от друга.

– Мириам узнала, что не родная нам, – спокойно ответил Фабиан.

– Тем более, не пристало обниматься с посторонним мужчиной.

Мириам захотелось провалиться сквозь землю. Хрупкие мечты разлетелись хрустальным бисером. Как могла она допустить, что им позволят быть вместе.

– Мама, – в голосе Фабиана прорезалась жёсткая нетерпимость. – Будьте снисходительны. Она ведь была мне сестрой все эти годы. И останется ей, несмотря на отсутствие кровного родства.

Адалина побледнела от внезапной отповеди сына и поджала губы.

– Что ж, занятий никто не отменял. У тебя два дополнительных часа, помнишь?

Мириам сделала книксен и поспешила уйти. Фабиан осуждающе посмотрел на мать и двинулся следом.

Адалина напряженно сверлила спину удаляющегося сына, и в памяти всплыл разговор с Дамианом, который состоялся после бала.

– Мириам распустилась точно персиковое дерево. Ни один мужчина сегодня не смог пропустить такой красоты. Но с платьем ты перестаралась, не стоило так явно выставлять её напоказ.

– Чем быстрее Гаэль найдёт ей мужа, тем быстрее избавимся от неё.

– Скорое замужество пришлось бы очень кстати. Особенно теперь, когда вернулся Фабиан. Он просто пожирал её глазами.

Адалина встревожилась ни на шутку, но предпочла не выказывать паники раньше времени.

– Тебе померещилось, она для него ещё ребёнок.

– Мириам – женщина, Фабиан – мужчина.

– Ты всё преувеличиваешь. Они росли, как брат и сестра. К тому же, у Фабиана есть невеста в столице.

– Невеста не жена, да и жена не помеха.

Дамиан наградил красноречивым взглядом, от чего по телу Адалины прокатилась дрожь.

– Известны случаи, когда между кровными вспыхивали чувства, а они всего лишь названые родственники, – вполголоса добавил он.

***

Мириам вяло перебирала струны арфы, а господин Бенигно аккомпанировал на клавесине. Беззвучно прошёл Фабиан и занял пустующую софу.

– Мириам, сколько можно этого уныния? Господин Бенигно, сыграйте нам что-нибудь повеселее.

Клавесин сменил строгую сонату на легкомысленную жигу. Фабиан улыбнулся и вывел Мириам на середину комнаты. Она поборола прежнее смущение и не противилась.

– Сегодня в деревне праздник первого урожая. Мы могли бы сходить развлечься.

– Твои родители этого не одобрят.

– Мы улизнём и никому не скажем, – заговорщически шепнул Фабиан.

– Это неправильно.

– Иногда правила стоит нарушать. И потом, ты постоянно сбегаешь в лес.

– Это другое.

– Неужели? Мири, соглашайся, будет весело. Ты ведь никогда не веселилась по-настоящему.

Мириам открыла было рот, чтобы напомнить про бал.

– Праздник, устроенный моим отцом не считается. Обещаю, мы ненадолго. Ты не пожалеешь, клянусь.

Его взгляд излучал такой заразительный задор, что Мириам сдалась.

– Хорошо.

– Начали без меня? – громко спросил появившийся в дверях Лэло.

– Доброго дня господин Анибал. Я уже ухожу. Оставляю её в ваших умелых руках.

Фабиан подмигнул Мириам и поспешно удалился.

– Так вы отдаёте предпочтение жиге? – спросил танцмейстер, как только за ним закрылась дверь.

– Нисколько, господин Анибал. Это был выбор моего… брата.

На последнем слове она запнулась. Наверняка он уже в курсе истинного положения дел. Такие новости разносятся со скоростью селевого потока. Она вгляделась в его лицо, но учитель ничем не выдал своей осведомлённости и одарил лёгкой улыбкой.

– Зовите меня просто Анибал. С чего хотите начать сегодня?

Мириам равнодушно пожала плечами.

– Что ж, раз это наш последний урок…

– Вы уже уезжаете? – удивилась она.

– Да. Мои уроки вы усвоили, стало быть – цель достигнута. Посему задерживаться нет необходимости.

– Мне будет вас не хватать, – смущённо призналась Мириам.

Она не лукавила. Пусть занятия не доставляли особой радости, но общение с учителем было ей приятно.

– Признаюсь, мне вас тоже. И напоследок разрешите дать маленький совет. Будьте бдительней, – он склонился к самому уху и понизил голос. – Леди Мириам, ваших чувств не увидит разве что слепой. Впрочем, лорд свои скрывает не многим лучше вашего, – он резко выпрямился. – Мне тут вспомнился один стишок:

Он клялся ночью ей в любви.

Жениться обещал.

Но чуть забрезжил свет в окне,

Взашей её прогнал.

Напрасно слезы лить теперь,

Раз честь не сберегла.

В «Веселый дом» иль монастырь

Дорога ей одна.

***

Душное помещение амбара до отказа заполняли люди. Мужчины в свободных льняных рубахах и женщины в пестрых платьях расхаживали по скрипучему дощатому полу. Юноши и девушки небольшими группами сидели на расставленных вдоль стен тюках с сеном. Масляные лампады, развешенные под потолком, привлекали ночную мошкару. Пахло соломой, по́том и забродившим виноградом. Мириам жалась к Фабиану как новорожденный оленёнок к матери. Тот напротив, держался по-свойски раскованно. Непринуждённая обстановка на мгновение была нарушена. Увидев сына своего господина, жители деревни приумолкли, но Фабиан весело поприветствовал присутствующих и призвал продолжить веселье. Снова наступило оживление, и праздник возобновился. Фабиан отвёл Мириам в сторону, чтобы не стоять на проходе.

Внезапно гомон голосов стих, и один из мужчин достал бандуррию[1]. Он ударил по струнам, и женщина рядом запела глубоким грудным голосом. Экспрессивная мелодия резко менялась с удалой веселости, на томную грусть. Пальцы музыканта пробегали по струнам, и те отзывались звонкой дрожью, перемежаясь со стуком кастаньет. Из толпы вышла немолодая, но красивая женщина и направилась к Фабиану. Она улыбнулась ему, словно старому другу, он ответил тем же. Ухватив за локоть, она повела его на середину амбара, плавно покачивая бедрами.

Фабиан высоко подтянул грудную клетку, расправил широкие плечи и слегка наклонил голову. Его каблуки чеканили ритм, сопровождая энергичными хлопками, пока красавица выписывала вокруг него круги. Её густые чёрные волосы взлетали в воздух и опадали на плечи шелковым покрывалом. Свободная юбка взмывала вверх, обнажая стройные ноги. В движениях было столько огня, что Мириам смотрела, как зачарованная. Ничего общего с чопорными и сдержанными придворными танцами. Боль и томление выплёскивались с каждым жестом и шагом. Женщина бросала на Фабиана откровенные взгляды, а он отвечал лукавой улыбкой. Внезапно Мириам ощутила неприятное давление под сердцем, будто на грудь опустили тяжёлый камень. Призрак былой страсти мелькнул и погас; Фабиан оставил партнёршу и вернулся к Мириам. Резкий темп сменился на мелодичный и тягучий. Пары начали стягиваться к центру.

– Потанцуешь со мной? – он одарил улыбкой и протянул руку.

– Я постою здесь. А ты развлекайся, у тебя отлично выходит.

– Так не пойдет. Мы пришли веселиться вместе.

Он отошёл и вернулся с небольшой глиняной кружкой, из которой пахло виноградным соком и пряными травами.

– Я не буду! – запротестовала девушка.

– Брось, Мири, это даже дети пьют.

Он произнёс её имя с особой нежностью, и это подействовало как заклинание. Она приняла у него кружку и сделала небольшой глоток. Напиток оказался приятным, немного терпким со вкусом ягод и трав.

– А теперь танцевать. Не переживай, здесь не требуется особого мастерства. Двигайся как чувствуешь.

Фабиан оказался прав. Никаких выверенных движений и изящных поворотов. Не нужно было тянуть мысок и держать спину. Это действительно было весело. Кто бы мог подумать, что скачки по старому амбару и выбрасывание вверх рук приносят столько удовольствия.

– Знал, что тебе понравится, – улыбался Фабиан.