Луддиты

– У нас к вам выгодное предложение. – Хриплым голосом произнес мужчина с обрезом.

– Какое? – Побледнев от страха и дрожа, спросил Сапожко.

– Вы купите у нас товар, самый ценный, за небольшие деньги. – Зазвучал женский голос налетчика того, что был ниже всех ростом.

Из-за задней двери, сбоку от налетчиков, неслышно вышел Джеймс, а за ним и Алексей. Оба держали в руках по два револьвера.

– Я думаю, вы хотите нам предложить купить наши жизни, это так? – Ухмыляясь, на ломанном русском языке, произнес Джеймс. Из-за прилавка появился пожилой Иванов, он направлял наган на налетчика с обрезом.

– Что же все такие нервные? – Послышался мальчишеский голос из «пятерки налетчиков». – Сказали бы, что мы не вовремя – зачем стволы доставать? Пойдем отсюда.

Джеймс приблизился револьвером к голове налетчика, который ранее говорил женским голосом, и в одно мгновение три нагана и обрез банды были направлены на Шарпа.

– Я не причиню ей вреда, но вы уйдете. Через тридцать минут я выпущу вашу компаньонку, а пока мы попьем с ней чай. – Сказал Джеймс. – Даю вам слово, что не буду обращаться к властям и не причиню ей вреда, если мы все будем благоразумны.

Джеймс посмотрел в большое окно, за спины трех налетчиков и, убрав револьвер за пояс, подбежал к входной двери.

– Что, все-таки решили принять наше предложение? – Посмеиваясь, спросил налетчик с обрезом.

– Быстро за дверь! – Бросил Джеймс, указав на дверь, из-за которой он еще недавно вышел с Алексеем. – Там полиция. То есть, милиция.

Пока Шарп закрывал входную дверь, налетчики с Алексеем скрылись в указанном Джеймсом направлении.

– Спрячьте оружие! – Приказал он работникам. – Делайте вид, что работаете.

Только Джеймс закрыл дверь, как вновь ему пришлось ее открывать снова, на стук милиционеров.

– Excuse me, did you want something?2 – Спросил молоденьких милиционеров в форме, Джеймс. – I'm sorry!3 Вы что-то хотели – мы уже закрываемся.

– В городе участились налеты на магазины. – Сказал старший милиционер с сержантскими погонами. – У вас все в порядке?

– Да – все хорошо. Мы уже считаем cash4… как это по-русски? Ах, да – наличность.

– Простите за беспокойство. Будьте бдительны, о подозрительном, сообщайте незамедлительно в милицию.

– Хорошо. Good-bye, assholes!5

– И вам, всего хорошего!

За закрытой дверью Джеймс слышал разговор удаляющихся милиционеров:

– Вот буржуй – я бы его прямо сейчас к стенке. – Говорил рядовой. – Это они у нас преступность развели.

– Успеем – еще поставим…

Все это время, Леонид Михайлович и Семен Яковлевич, ни разу не повернулись к хозяину, делая вид бурной деятельности – уборки и инвентаризации товара.

– Можете расслабиться – они ушли. – Процедил сквозь зубы Джеймс и вышел в боковую дверь.

Налетчики были без балаклав. На секунду Джеймс оторопел. Перед ним стояла зеленоглазая брюнетка с волнистыми, спускающимися до плеч, волосами – она была прекрасна и молода, даже обшарпанная кирпичная кладка стены коридора склада не портила ее красоту. Свет был слабым, но и при таком свечение, Шарп потерял дар речи от совершенства девы.

– И он хотел, чтобы я оставил свою Маню с ним. – Прохрипел один из налетчиков. Он убрал свой обрез в рукав пиджака и приблизился к лицу Джеймса. – Нам тут за тебя мазу кинули. – Налетчик бросил беглый взгляд на Алексея. – В чем наш интерес с тобой корешиться?

– Значит ты главный?! Сейчас поднимемся ко мне, поговорим за наши дела, а твои люди подождут тебя снаружи.

– Давай посмотрим.

Джеймс предложил налетчику присесть в кресло, за стол, напротив себя. Люстра, светившая под потолком, и свет из окна, хорошо освещали собеседника, и Шарп мог разглядеть лицо старшего налетчика.

Хозяин магазинчика попросил Алексея удалиться из комнаты и предложил собеседнику виски, хотя прекрасно знал, что надо было налить самогона, которого у него было всегда в достатке.

– А водка у тебя есть? – Поинтересовался налетчик.

– Есть самогон.

Налетчик, еле заметно, положительно кивнул головой.

Джеймс вынул на стол из шкафа четвертную бутыль мутного напитка и тарелку с копченым мясом, хлебом и нарезанными огурцами с зеленым луком. Из верхнего шкафчика стола он достал два стакана.

– Твой сторож говорил, мол ты русский, что просто ксиву сменил? – Ухмылялся недоверчиво налетчик. – Что же ты так плохо по-русски говоришь, а на ихнем базаришь, как на родном?

– Мне пришлось пожить в Европе. – На чистом русском языке заговорил Джеймс. – Успеем по-базарить за это. Тебя как называть, бродяга?

По лицу налетчика, было видно удивление. Джеймс, будучи еще маленьким Колей, часто сбегал из дому и играл с беспризорниками, после чего, отец отдал его в кадеты, но и там Коля умудрялся находить время для уличных мальчишек, и взрослеть вместе с ними. Конечно же, Шарп знал «феню» и повадки блатных – судьба будто готовила его стать шпионом, ведя незримой рукой по всем коридорам лабиринтов жизни. И теперь неизвестно, куда судьба поведет его снова, и когда перед Джеймсом окажется выход.

– Я Морячек – не бродяга. – Ответил налетчик. – Как мне к тебе обращаться?

– Джеймс – так будет правильней.

Шарп налил по полному стакану самогона.

– Откуда ты? – Выпив, спросил Джеймс.

– Одесса. А ты?

– С Урала.

– Лагеря?

– Нет. Родился и вырос там. Много рассказать не могу – может после, когда поближе познакомимся. – Джеймс налил вновь самогон в стаканы.

– Это по-нашему. – Произнес Морячек, и махом выпив огненную воду, закусил ее мясом. – Ладно, давай о деле, пока не напились.

– Мне один человечек нужен. Имя не знаю, да и сменил он ксиву давно. Сейчас этот человечек в Новгороде.

Морячек рассмеялся.

– Ни примет, – начал он, еще задыхаясь от смеха – ни имени. Как в сказке: пойди туда, не зная куда, найди то, не зная что. Ты, хоть, приметы обрисуй.

– Зачем приметы – карточка есть.

Из верхнего шкафчика стола, откуда, еще недавно, Шарп доставал стаканы, Джеймс вынул маленькую фотокарточку.

– Это копия. – Протянул он фото Морячку.

На фотокарточке был кудрявый светловолосый мужчина, в сером строгом костюме «тройка». Мужчина с фото стоял, облокотившись о кресло, в котором, видно по всему, должна была сидеть женщина с темными волнистыми волосами, но фото было обрезано и женское лицо попало на него лишь частично.

Некоторое время задумчиво смотрел Морячек то на фото, то на Джеймса.

– Какая-то оказия получается – я вор и мне скок нужен. Меня люди не поймут, если я фраеров искать буду, как легавый. Я понимаю, если он скрысил чего – тогда по понятиям будет.

– Он денег должен мне. Экс будет, и не один – по хрустам не напарю. Договоримся. Человечка вашего, того, молодого, пошли в Новгород – пока он там знакомца моего искать будет, вы сюда перебирайтесь. У меня три комнаты свободные. Ты сейчас где, со всей бандой, кантуешься?

– Да, в развалинах – с ксиватой беда. У тебя заныкаться – это хорошо, иначе толком ни помыться, ни подмыться. Но у меня две бабы. В розыске я, а дочерей без пригляда оставить не могу. Видал, какие красавицы. Время сейчас такое, что ни углядишь за девками, потом не раскатать будет.

– Паспорта, сторож мой, Алексей выправит. Поставлю вас в штат. Имена свои забудьте. По погремухам, только между собой общаться.

– Это исправиловка какая-то получается – трудоустройство, новая жизнь. Ты куда фалуешь нас? Какие скоки будут?

– Трудоустройство, лишь прикрытие. Мне нужны кое-какие документы. При императоре много изобретателей было, а теперь чертежи на заводах пылятся. Англичане до ума их доведут. Иначе мужичье это, что у власти сидит сейчас, выкинут их, или в печах сожгут. Хрусты, что в бухгалтериях, себе оставите. Делайте все без палева. Зимой в Европу переберетесь – там лохов по более будет.

– Вы, батенька, как я погляжу, из благородных кровей будете?!

– Ты то сам, за кого бился?

– Анархист я. Дружбан мой Федя, из эсеровцев. Лихо их Азеф кинул, когда буча началась – до сих пор его найти не могут. Был со мной на крытке, один пацанчик, так вот: рассказывал он, что в Перми с ними тоже один благородный мазался, Волхов какой-то. Имя не помню.

– Николай Федорович? – Спросил Джеймс и налил в стаканы самогона. – Так, убили же его, в Европе.

– Знавал, значит, его? Только, жив и здоров он – в ГПУ работает. Он Дубаря и брал, а потом расстреляли пацана. Так что вы, ваше благородие, сейчас разной масти бываете.

– А со мной, что такой откровенный?

Морячек выпил самогон, и откинулся на спинку кресла, расслабившись.

– Ты под англичанина косишь, от мусаров нас выручил – не бывают такими красноперые.

– Так, как – договорились по делам нашим?

– У нас в банде свой коммунизм – всем вместе порешать надо. Ты мне тему обрисовал, а я тебя услышал. Сейчас выпьем – завтра вечером жди в гости, либо с бандой, либо с отрицательным ответом. Ты что, так технику любишь, что за чертежами мотнулся сюда?

– Терпеть не могу. Я, скорее всего приверженец Неда Лудда.

– Кого? – Не понял Морячек.

– Человека, которого ни когда не было – после расскажу. Давай пить.

4 глава. Оливер.

Когда Морячок ушел, Джеймс распорядился, чтобы Алексей сделал документы, на что Бедняков недоуменно возразил:

– У меня, по-твоему, что – цех по изготовлению паспортов?! Ты хочешь, чтобы я заказал пять паспортов? Меня художник не поймет. Ты представляешь себе, сколько нелегальных документов будет в одном городе?

– Во-первых: их не пять, а шесть человек. Во-вторых: в этом городе половина живет по поддельным паспортам. Хватит нервничать – когда все кончиться, просто сольем их. Или пускай сами разгребают – в Европу их, и делу конец.

– Когда нужны документы?

– Чем быстрей, тем лучше. Они, пока, не дали свое согласие, но это пока…

На следующий вечер, вся банда, из шести человек, прибыли в магазин «Sharp’s», а через две недели они уже имели новенькие паспорта. Самого молодого, Василия Цветкова, отправили в Новгород.

В поездке Василий ни с кем не общался, изображая из себя немого. Он понимал, что стоит ему выпить и слова Цветкова будут, словно музыка волн, бесконечны. Болтливым Василий был и трезвым, но в своей компании, а своей компанией для него мог оказаться любой человек.

Как только Василий приехал в город, еще до вечера встал на постой в доме у одинокого пожилого мужчины Петровича. Хозяин был тихим человеком, но любил выпить. На новую водку он часто ругался, хотя сам пил исключительно самогон, который сам и варил, оборудовав под аппарат голбец.

Первые два дня Василий просто прогуливался по улицам города, наслаждаясь теплыми деньками и свежим воздухом. После, он часто стал заглядывать в уличное кафе и пил пива как член профсоюза. Лишь через две недели Цветков выслал первое письмо:

«Наше вам с кисточкой.

Снял комнату на улице Ленина. Старик сдает мне ее за сущие гроши. Денег трачу мало, думаю, еще останутся. Пиво здесь хорошее, но разбавляют, СОБАКИ.

Неделю назад прогуливался по Московской улице и наткнулся на нашего Джеймса. Мы столкнулись лбами, а он меня даже не узнал, только накинулся на меня с кулаками. У него в мешке были харчи и бутылка водки. Когда мы столкнулись, мешок у него выпал из рук и бутыль разбился, замочив весь хавчик.

Я назвал его по имени и спросил, чего он ругается. Но после того как он услышал свое имя, побледнел, схватил мешок и убежал – я ничего ему не смог объяснить.

Поначалу я ничего не понял, а через три дня после, увидел его с нашим человеком, с карточки. Мне пришло в голову, что Джеймс обманул нас. Мы ему для чего-то нужны, а потом он нас всех перебьет.

За фраером и Джеймсом я решил проследить. Вели они себя, как старые приятели, которые видятся каждый день.

Морячек, прошу: будь наготове, присматривай за моей Катюшкой, чтобы этот бес ничего с ней не сделал.

Проследить до хазы, за ними, не смог – в пивной, где они сидели, был Круглый со всей своей кодлой. Но это ничего – они часто бывают на Московской.

Буду следить за ними дальше. Обо всем напишу, а на Круглого постараюсь больше не нарываться.

P. S.

Будьте аккуратны с англичанином.

Передайте привет Катеньке.

Ваш, Малой!»

Прошло три недели пребывания Василия, в Великом Новгороде.

Он только вышел с почтового отделения, после отправки открытки, как в дверях к нему подошло двое крепких мужчин и, надев мешок ему на голову, взяв Василия под руки, забросили его в пролетку.

– Вы кто? – Спросил Василий. – Вы работаете на Джеймса? Да он вас сольет легавым. Ну, ничего – Морячек его на ремни порежет. Вы хоть знаете, кто такой Морячек.

– Знаем, знаем. – Послышался басистый мужской голос справа от Цветкова, и руки Василия стянула крепкая веревка.

– Я Вася-Малой. Да вы все уже жмуры.

Полчаса Василий ехал в пролетке с неизвестными. Все лицо его чесалось от мешковины, спина затекла. Тряска стояла такая, казалось, что он вот-вот выпадет из пролетки. Люди, сидевшие рядом с Цветковым, молчали всю дорогу, и Вася понял, что его сегодня будут бить.

За месяц, банда Морячка ограбила два завода. На грабеж ходили они вчетвером: Илья-Морячек, бывший эсэровец Иван-Кувалда, Володя-Фомка и Джеймс – дочери Морячка, Катя и Маша, всегда оставались в магазинчике «Sharp’s». Девушки занимались уборкой, стиркой и готовкой еды, иногда подшивали вещи.

На ограбление банда больше не одевала дурацкие балаклавы, теперь они клеили бороды, надевали парики, рисовали шрамы на лице, но все-таки прикрывали наполовину лицо платками. По возвращению с ограбления, их всегда встречал Алексей, дежуривший у дверей черного входа комиссионного магазина, чтобы Иванов и Сапожко не знали, что банда отсутствовала.

Возвращаясь с каждого «дела», банда снимала маскировку и тщательно умывалась, лишь позже они появлялись перед служащими магазинчика. Так было и в этот раз.

– Сэр Шарп, вас ожидает человек. – Сказал Сапожко и указал на крупного мужчину, что разглядывал фигурку Венеры Милосской у окна.

– Почему раньше не позвал?

– Я стучал вам в дверь, но Алексей сказал, что вы утром легли спать и поэтому сейчас вас не добудиться.

– Долго ждет?

– С полчаса.

Мужчина развернулся к Джеймсу.

– А чего у нее рук нет? – Спросил неизвестный. Лицо Мужчины украшал шрам, что тянулся от уха, через всю правую щеку.

– За воровство отрубили. – Сухо, на ломанном русском языке, ответил Джеймс, чем вызвал смех у Иванова с Сапожко.

– Жестко.

– Чем обязан?

– Вы мне не нужны. Выйдем на улицу – это касается Морячка.

На лице Джеймса появилась ухмылка, но все же, он вышел с «человеком со шрамом» на улицу.

– Я вас слушаю.

– Передайте Морячку, что Круглый его хочет видеть – у них остались незаконченные терки. Завтра в десять вечера, или как сейчас говорят, в двадцать два часа, он прейдет сюда. Базар будет мирный. Пусть не гасится.

– Вы точно не ошиблись? Я не знаю ни каких моряков. – Нахмурившись, произнес Джеймс.

– Не ошибся. Ты дуру не гони – мы точно знаем, что Морячек у тебя. Смотри, мы можем вернуться и всех вырезать. Думай сам – Круглый хочет решить все миром. Ладно, бывай.

Неизвестный, не дожидаясь ответа, развернулся и ушел.

– Вам корреспонденция. – Сказал Иванов, лишь Джеймс перешагнул порог магазина.

– Где она?

Семен Яковлевич пожал плечами.

– Так ее всегда Илья Астафьевич забирает.

– Ну, да. All right6!

Через минуту Джеймс был уже в дверях Ильи. Морячек сидел на диване в окружение своих дочерей. Сестры были очень похожи между собой, но почему-то Джеймс терял дар речи только при виде Маши. Он ухаживал за ней, чем очень злил Илью, только поначалу. После Морячек свыкся с этим, и даже стал находить плюсы, да и Маше нравились застенчивые ухаживания Джеймса.

– Простите леди, ни хочу показаться грубым, но вы бы не могли нас покинуть – мне нужно поговорить с вашим отцом наедине. – Лицо Джеймса было серьезным.

– Папа, мы рядом. Если что – зови. – Сказала Маша и девушки, звонко рассмеявшись, вышли из комнаты.

– Где Кувалда с Фомкой? – Расположившись на стуле, за столом, спросил Джеймс.

– Отсыпаются. Вечером хотят выпить.

Джеймс рассказал Илье о мужчине со шрамом.

– Какого… вот и Малой пишет, что видел Круглого. – Сказал Морячек, и протянул открытку Джеймсу. – Но он пишет, что Круглый в Новгороде. Кто мог знать, что мы здесь?

– Москва два. – Прочитал сообщение на обороте открытке Джеймс. – Это какая-то шифровка?

– А-а, нет. – Опомнился Илья и передал Шарпу письмо. – Там он пишет полный бред. Мол, столкнулся с тобой на улице. Ты со своим знакомцем гуляешь по Новгороду. Но как такое может быть, если ты каждый день на моих глазах. Эх, надо было Кувалде ехать – Малой, походу, там пиво бодяжное с прицепом хлещет.

– Ну, вот – все и встало на свои места.

– Что именно?

– Адрес – это улица Московская, дом второй.

– Ну? Это я и сам понял. А как ты и в Ленинграде и в Новгороде одновременно бываешь?

– Это Николай Федорович Волхов – говорят, мы больно с ним похожи.

– Так он чекист. Ты что нас, под КРД7 застремать хочешь?

– Ни боись ты – не замажешься. Видно он не только на ГПУ работает. Ты что думаешь решать с Круглым – в чем у вас замут?

Весь следующий день магазин работал как всегда, банда вела себя как обычно, чтобы Иванов и Сапожко не догадывались, что сегодня предстоит волнительная встреча, которая могла привести к непредвиденным событиям. Но все случилось, как после Джеймс выразится, «скучно и вяло». К десяти часам вечера, все было готово – заряженные стволы в каждом углу магазина, спрятанные за прилавком, за тумбами, под столиками и, даже, под подоконниками.

Круглый, со своей шайкой из шести человек, не заставил себя ждать – он подошел к дверям комиссионного магазина «Sharp’s» вовремя, с точностью настоящего джентльмена. Теперь Джеймс понимал, почему этот бандит имел такую кличку – человек, расположившись в кресле, имел довольно упитанные формы. По лицу можно было сказать, как о многих полных людях, что он очень добрый человек, имеет не взрывной характер, а голос его был наивным и принадлежал веселому человеку, хотя, по рассказам Ильи, этот крупный мужчина «завалил ни мало народу голыми руками».

Свита Круглого стояла за спинкой кресла своего главаря и все время молчала. Илья сидел в кресле напротив Круглого, рядом со столиком, под столешницей которого был закреплен наган. Если бы в магазине началась потасовка, то первым бы в ней погиб Круглый – Илье ничего не стоило быстро просунуть руку под стол и нажать на спусковой крючок, тем более что этот момент был отрепетирован им до автоматизма.

При встрече, обе стороны, обыскали друг друга, хотя это было условно, так как Круглый, по воровским понятиям, пришел в логово противника и не имел права приходить туда с оружием, если заранее условился на разговор и мир. Если банда Круглого, по предварительному осмотру, бала безоружна, то люди Ильи, Джеймс и Алексей, расположились рядом с тайниками с оружием. Машу и Катю, Илья оставил на втором этаже, условившись, что они не будут выходить из своей комнаты, но девушки оказались непослушными – они затаились у спуска с лестничного марша, взяв с собой оставшихся два нагана. Их отцу грозила опасность, и девушки не хотели быть безучастными в спасение Ильи.

Кроме Джеймса, который стоял за прилавком-витриной, девушек ни кто не видел. Но лишь Маша показала, чтобы Джеймс молчал об этом, и Шарп повиновался воле своей возлюбленной.

– Морячок, что же ты бегаешь? – Взгляд Круглого был напряжен, но казался по-детски обидчивым. – Хрусты где? И только ни базарь мне за Махно8 – не поверю.

– А с чего ты решил, что хрусты я увел?

– Ты на казне был.

– Казну, я при твоих архаровцах, отдал Махно. Где моя Люба? Где Малой?

– Мои люди были убиты в ту же ночь. Нестор в Европу свалил. А за хрусты ты имел косяк.

– Слушай, за это мы уже имели базар. Найдешь Махно, найдешь бабло.

– А помню, хорошее было время. Сколько мы твоих покрошили – смотрю, еще у тебя прибавилось людей, даже англичанина к себе переманил. Эй, ангел, давай к нам – у нас все будет в ажуре! – Крикнул Круглый Шарпу, но Джеймс лишь промолчал.

– Он сам по себе. – Пояснил Илья. – Я тоже неплохо помню, как мы твоих резали – вон сколько осталось. Мы решили вопрос? Я не думаю, что ты только за деньгами сюда приехал.

– Решили. Я хотел тебя увидеть – мы же когда-то друзьями были…

– Ага, в одном дворе росли, а потом ты на меня за хрусты наехал, да жену увел.

– Она сама ушла. Умерла в прошлом году. Люба вольная баба была, у тебя вон, две девки от первой остались, а я ее всю жизнь любил и ждал. Извиниться я хотел перед тобой, вот повод и искал для встречи – друг ты мне, и не дело нам за хрусты враждовать. Скоро костлявая за нами придет, а мы так и будем грызться?

– Не будем…

Краем глаза, Джеймс увидел в руках девушек четвертной бутыль самогонки и старинное блюдо с закуской. Понимая все, быстро он поднялся к девушкам, и через минуту был уже у столика главарей некогда враждовавших банд. Шарп пододвинул третье кресло, взял три небольших антикварных кубка из золота, и Быстро разлил по кубкам «огненную воду».

– Значит, за знакомство! – Предложил он тост, не давая договорить Морячку, но Илья положил ладонь, сверху кубка, хотя Круглый поднял свой кубок.

– Ну, что еще? – Удивился Круглый.

– Где Малой. Не поверю, что ты без него нас нашел.

– Без него не обошлось. Только не сдал он тебя.

– Это как?

– Нашли мои его. Только он с почтового отделения выходил, какую-то открытку посылал, наверное марухе своей. Так вот, выходит он с почтового отделения, в Новгороде, мои пацаны его под руки и на хазу ко мне. Я потолковал с ним. Пару раз по голове ему – Малой в отрубе. Пошарили у него в карманах, а там ксива. По регистрации и вычислили тебя – куда Малой без Морячка. Только Богом клянусь, мы его отпустили на все четыре стороны. В чувства Малого привели, напоили, накормили и отпустили.

– Ну, Бога хотя бы не тронь – ты же анархист.

– Скоро конец придет. Ни долго нам жить осталось, с такой властью – быстро к стенке поставят. Здесь не только в Бога уверуешь. Отвечаю тебе – отпустили его.

– Тогда я ничего не понимаю.

– Надо в Новгород ехать. – Предложил Джеймс и выпил. Бандиты выпили следом.

– А ты тоже поедешь? – Спросил Морячек Джеймса.

– Мы все замазаны. Тем более, он по моей теме катался.

– А я смотрю, англичанин лучше русского по-нашему говорит. – Усмехнулся Круглый.

– А он русский и есть. – Рассмеялся в след Морячек.

– В таком случае, и я с вами поеду. – Сказал Круглый. – Вот смеху то будет – такая банда в одном вагоне, и мусарга ни сном ни духом.

– За такого и дочь отдать не жалко. – Произнес Морячек и разлил по кубкам самогон.

– Это ей решать. – Смутился Джеймс.

– Только не надо либеральничать. – Издевался Илья.

– Равноправие в Советской России, разве я не прав?! – Усмехнулся Джеймс и выпил.

Поутру, Алексей съездил на вокзал и купил для всех билеты до Новгорода, всем кроме себя и Маши с Катей. Джеймс попросил Алексея присмотреть за магазинчиком, а сам отправился на встречу с искомым человеком.

Рано утром, следующего дня, бандиты окружили деревянный дом в Великом Новгороде, по улице Московской. Размышляя в поезде, бандиты решили, что Малой продолжил слежку за нужным человеком, и поэтому мог попасть в его сети, а что произошло дальше, должен был знать только он. Поэтому бандиты условились, брать неизвестного только живым.

Когда бандиты окружили дом, из дома началась стрельба, убив сразу пятерых мужчин из банды Круглого и ранив самого главаря в живот. Но Круглый, будто не замечал ранения и кровь, что заливала всю одежду. Он ринулся на пролом. Ударив всем своим весом, Круглый выбил входную дверь. Последний боец из банды Круглого ринулся вперед своего главаря. Не успев пройти сени, он получил в лоб пулю из револьвера невысокого худощавого мужичка. Круглый бросился на мужичка, схватив за горло его руками. Он давил шею неизвестного, когда тот, теряя сознание, продолжал стрелять в грудь своего душителя. Уже раздавались пустые щелчки, патроны кончались, а Круглый продолжал душить мужичка, сам ослабевая от смертельных ран.

За спиной мужичка появился Джеймс, если он был одет в черный костюм, когда приехал в Новгород, то теперь его одежда была обычной и серой. Это не удивило умирающего Круглого, он прохрипел Джеймсу:

– Я сам справлюсь, ищи своего, англичанин.

– Откуда вы все беретесь. – Возмутился Джеймс и выстрелил из нагана в висок Круглому. Затем он выстрелил в лоб Володе-Фомке, что вошел в сени, и скрылся в соседней комнате.