Полная версия
Танцуй, Мой Ангел
Виржиния T.
Танцуй, Мой Ангел
Кейтлин уже несколько лет возглавляет американский балетный театр в Нью-Йорке. Одинокая и замкнутая, ее жизнь вращается вокруг танцев, и ее самый большой поклонник-не кто иной, как ее бабушка. Все меняется, когда кто-то начинает приставать к ней. Кто это может быть и с какой целью? Ее бабушка готова на все, чтобы защитить ее, в том числе поставить себя на путь своего таинственного соседа Баракиля.
Глава 1
КейтлинС тех пор, как я танцую, я больше не должна быть такой напряженной. Ведь репетиции всегда проходят одинаково, и я уже получилa главную роль, как и предыдущие пять раз. Меня не зря называют восходящей звездой Американского театра балета, и я далека от того, чтобы украсть свое место. Я боролась и многим пожертвовала, чтобы добиться этого. Танец-неотъемлемая часть моей жизни, моего существа, и не может быть и речи о том, чтобы последние события мешали мне быть мной. Я закрываю глаза, делаю пустоту вокруг себя и вспоминаю решающие шаги, которые вели меня в этот момент.
Я приехала в Нью-Йорк в свои молодые годы благодаря моему тогдашнему учителю танцев и его постоянной настойчивости в отношении моих родителей. Я никогда не смогу отблагодарить его за то будущее, которое он мне дал. Я до сих пор помню, как он подвергался преследованиям моих родителей. Мейсон Джаз – очень решительный человек, если не сказать больше, и мой успех был для него важен. Я начала балет, как и многие маленькие девочки, в возрасте четырех лет, когда меня подтолкнула моя мать, которая надеялась направить мое изобилие энергии, позволяя мне открыться миру и людям вокруг меня С высоты своего 1 метра я была очень замкнутым ребенком в поисках выхода для Вихря эмоций, которые тлеют во мне и которые я не понимала. Все было источником внутренних конфликтов, стрессов, вплоть до приступа паники. Поэтому я очень рано сделала выбор, чтобы говорить очень мало и держаться подальше от любого социального взаимодействия. Врач диагностировал у меня форму аутизма, достаточно легкую, чтобы позволить мне нормально жить и умственные способности в среднем, но достаточно развитую, чтобы человеческие отношения были для меня настоящей проблемой. В то время это ничего не значило для маленького ребенка, которым я была, кроме того, что я отличалась от других детей, и мне не нужен был этот господин в белом халате, чтобы заметить меня. Моя мама думала, что танец может быть лекарством от моих недугов, способом выразить то, что я сдерживаю в своем теле и сердце. Если бы она знала тогда, как далеко это приведет нас, то, возможно, дважды подумала бы об этом. Мейсон очень быстро увидел мой потенциал и как простое хобби стала моей страстью, всепоглощающей и изменившей жизнь всей семьи, а также их видение будущего.
Танец действительно был настоящим чудодейственным лекарством. Через нее я выражала все, что чувствовала внутри : ярость, зависть, любовь. Я начала конкурсы танцев всего в шесть лет, поражая присяжных своей зрелостью и набивая призы каждый раз, когда мои родители гоняли меня из города в город по доброй воле, несмотря на это, путешествуя по Флориде вдоль и поперек. Мои родители в то время давали мне все, чтобы не мешать моему прогрессу, оставляя в стороне свои желания и потребности. Ничего другого не существовало, кроме танца, в конце концов, совершенно противоположное тому, что хотели мои родители, которые хотели что бы я открылас миру. Мой график школьной работы был перегружен между классическими школьными уроками, которые я должна была посещать, и 10 часами танцев в неделю, но этого мне никогда не было достаточно. Тогда я жила только ради этого. Мой отец работал бесчисленное количество дополнительных часов, чтобы оплатить мои уроки, и семейный бюджет был ограничен, хотя Мейсон не заставлял нас платить за все. Моим родителям пришлось отказаться от желания второго ребенка из-за нехватки времени и средств. Когда мне было восемь лет, всем было очевидно, что так не может продолжаться вечно. Проблема была в том, что танец стал моим наркотиком, и я не могла без него. Недели отпуска всегда были настоящей чувственной пыткой, несмотря на мои одинокие тренировки возвращение к занятиям танцами- настоящее облегчение, дыхание кислорода, необходимое для моего выживания. Поэтому мой учитель обсудил с моими родителями идею отправить меня в Нью-Йорк, в школу американского балета, рай на земле в моих глазах. Их категорический и немедленный отказ был ударом в моем маленьком сердце. Они отказали мне в праве быть нормальным, быть собой. Оглядываясь назад, я понимаю все жертвы, которые они принесли, чтобы я могла осуществить свою мечту, но в то время я была слишком молода, чтобы понять, и я на них обижалас. Чрезвычайно..
– Отправьте меня, пожалуйста, в эту специализированную школу. Мейсон сказал, что она идеально подойдет для меня.
– Это не возможно, Кейтлин. У нас есть работа, друзья, дом, и не может быть и речи, что ты уезжаешь одна на тысячи миль отсюда.
– Но я все равно одна, хотя какая ей разница ???
Я ушла от их обиженных взглядов, укрывшись в доме моей доверенной и безусловной поклонницы номер один, моей бабушки, которая жила всего в нескольких кварталах.
– Бабушка, они не позволяют мне осуществить мою мечту. Они предпочитают, чтобы я была официанткой, но я рождена, чтобы танцевать. Вы это знаете. Я могу сказать все с помощью шагов. Мне это нужно, чтобы чувствовать себя хорошо. Почему они этого не понимают ?
– Эй, моя Кейтлин Кэт, успокойся. Давай обнимемся с бабушкой.
Прижавшись к ней в объятиях, прислушиваясь к ее медленному, ровному дыханию, мои мучения всегда утихали. У нее до сих пор есть этот розовый аромат, который поднимается вам в голову, и этот голос, заданный из-за долгого жизненного опыта. Она всегда была единственной, с кем я чувствую себя как все. Она понимает меня даже тогда, когда я не произношу ни звука. Она никогда не считала меня кем-то странным, просто своей обожаемой маленькой девочкой, которую она ласково прозвала Кейтлин Кэт.
– В свое время все наладится, Мой котенок. Ты увидишь.
Я не поверила ей, но ничего не возразила, потому что она была и остается сегодня человеком которого я не хотела ни под каким предлогом. К тому же бабушка была права. Прошло два года. Два долгих года битвы между моими упрямыми родителями и настойчивым учителем, два года разочарования и возвращения туда и обратно к дому бабушки, чтобы успокоить меня, но в итоге мы покинули Флориду. Мои родители были переведены в Нью-Йорк, чтобы иметь возможность следовать за мной в этом приключении, считая меня слишком молодой, чтобы быть вдали от моей семьи. Этот день был настоящим разрывом. В своем стремлении поступить в В своем стремлении поступить в специализированну школу, оправдывающую мои надежды, я не понимала, что покинуть это солнечное место-значит уйти от бабушки. Это была неизмеримая боль, только что успокоенная обещанием, которое она дала мне.
–Я буду приходить к тебе регулярно и никогда не пропускать твои премьеры. Я обещаю Кейтлин Кэт. А ты пообещай, что отдашь все, что у тебя есть, чтобы добраться до вершины. Исполни свою мечту и покажи всему миру, кто настоящая Кейтлин.
– Я буду скучать по тебе, бабушка..
Как я плакала в машине, ведущей меня навстречу своей судьбе, не в силах сказать ни слова благодарности моим родителям, которые все же оставили для меня все : свою семью, друзей, свой дом. Даже сегодня воспоминание о моем прощании с бабушкой вызывает у меня защемление сердца и улыбку сразу. Потому что она выполнила свое обещание, а я выполнила свое.
Для многих вход в американскую балетную школу-Это миф, то, на что мы надеемся, о чем мечтаем, но никогда не достигаем, зарезервировано для элиты и немногих привилегированных людей с исключительной жизнью. К счастью для меня, Мейсон хорошо подготовил меня, и это оказалось всего лишь формальностью. Всего в 10 лет я ослепила самых больших своей выступлениеми и эмоциями, которые я передаю через свои шаги. Я приковала цепочки колышками, арабески и кошачьи прыжки без каких-либо оплошностей и получила полную стипендию, чтобы начать занятия уже на следующей неделе с подростками. Еще одно отставание от остальных. Разница в возрасте означала, что у нас не было одинаковой жизни и одних и тех же целей, несмотря на общую страсть, продолжая держать меня в изоляции. Пятнадцатилетние девочки расцвели в своем распускающемся теле и искали глазами мальчиков, а я проводила дни перед зеркалом с единственной целью достичь совершенства в своей практике. С тех пор это не изменилось, так как ревность к моим успехам поддерживала это явление. Кроме того, моя подростковая фаза имеет мало общего с фазой других. Я немного пофлиртовала, больше для того, чтобы походить на других, чем из настоящей зависти, и это не принесло большого успеха. Между этими юношами, ищущими опыта, и мной стоял невидимый барьер : полное отсутствие понимания. Я никогда не понимала, чего они от меня ждут, и наоборот. С другой стороны, я и сама не знала, чего от них жду. Быть менее одинокой, наверное. Опыт не был неприятным, только, я не чувствовала особой привязанности к своим бойфрендам, и, учитывая, как легко они покидали меня, я думаю, что это было взаимно. Таким образом, это оказалось неубедительным, и в конце концов я приняла сторону одиночества, а не непонимания.
И вот я двенадцать лет спустя готова выйти на сцену на генеральной репетиции Спящей красавицы. Воплотить принцессу Аврору-это немного девичья мечта, и завтра на премьере будет присутствовать моя бабушка, на первых ложах. Она пробудет у меня несколько дней, прежде чем вернуться в свою собственность, и это время позволит нам сбросить счетчики, стирая недостаток, который ощущался за эти несколько месяцев разлуки. Мои родители тоже будут там, но слишком много невысказанных обид обрушивается на наши отношения. Мои инвестиции в балетную школу и стипендия позволили мне быстро взлететь, а заодно и независимость. Очень скоро упреки смолкли, и мой статус неблагодарной девушки возрос. Они злились на меня за то, что я заставила их уехать из Флориды и никогда не уделяла им времени, даже не уделяла им внимания, которого они вправе ожидать как родители. Помолодев, я возразила им, что я попросила их поехать в Нью-Йорк, но никогда не просила их следовать за мной. Как будто достойные родители способны отправить десятилетнее дитя за тысячи миль в одиночку ! Все быстро пошло наперекосяк, и теперь уже поздно это исправлять, так как ревность к моим исключительным отношениям с бабушкой приняла катастрофические размеры. В глубине души я благодарю их за то, что они дали мне так много, но я не могу выразить им свою благодарность, и слишком поздно, чтобы они захотели это понять. Поэтому я для них всего лишь разочарование, несмотря на мой невероятный успех и жертву второго ребенка, который дал бы им больше, чем я.
Мое счастье было бы полным, если бы моя знаменитость, в целом относительная, я вам это даю, мир танцев, это все-таки не Голливуд с кинозвездами, не сопровождалась неудобствами постановки. Моя фотография появилась по всему Нью-Йорку в течение нескольких недель, чтобы рекламировать шоу, которое будет проходить в знаменитом Линкольн-центре, и с тех пор я больше не могу ступить на улицу, не будучи узнанным, не подписывая автографы и, что более тревожно, не получая несколько мрачных писем. Я пытаюсь отмахнуться, но повторение таких писем начинает подрывать мой боевой дух. Однако у меня нет времени думать об этом дольше.
– Кейтлин, это твое. Твое Соло в лесу.
Вот и все. Большой шаг, чтобы оказаться в центре сцены антрехты, не пьяный, карусель, а затем хлестнул пируэт. В классическом танце все дело в ритме, точности, изяществе и мышцах. У меня есть стройное тело без малейших усилий, что стоит мне зависти многих танцовщиц на строгой диете, и это позволяет мне быть в полной гармонии с музыкой, которая переносит меня в другой мир, кристально чистый мир, в котором я развиваюсь беспрепятственно. Я скорее развивалас. Я старалас закрыть свой разум от паразитических мыслей, которые захватывают меня, не могла воздвигнуть стены между моими чувствами и моим художественным выражением, они всегда были тесно связаны. Я знаю, еще до того, как сделала свой последний прыжок, я была не на высоте. Я чувствую это глубоко внутри себя, и лица других танцовщиц труппы подтверждают это. Кажется, они так счастливы видеть меня неудачной. Мир танцев-это мир акул, наравне с Уолл-Стрит. Они подстерегают первую возможность, которая позволит им занять мое место и выйти на передний план. Агата самая жестокая из всех. Она-мой самый жестокий соперник, самый беспощадный. Любые предлоги хороши, чтобы меня подставить. Она злилась на меня с тех пор, как я поступила в американский балет. До моего приезда она была самой большой надеждой труппы. Я приехала с невинным видом и невежеством в соревновании, а она стала второй, моей дублершей на случай несчастных случаев, разве что несчастных случаев никогда не бывает. Агата старше меня на восемь лет. Она доживала свои последние годы на сцене и со временем становилась все острее. Наверное, она хотела закончить свою карьеру апофеозом и осознала, что я-причина этой неудачи. Я в самом расцвете сил, когда до нее осталось не более десяти лет танца. Что бы она ни делала, я все равно буду рядом с ней, отвоевывая у нее то место, которое она считает законным, и все ее деньги никогда ничего не смогут с этим поделать. Агата-потомок большой семьи аристократов, владеющих многочисленными поместьями в самых шикарных районах Манхэттена. Она давно считала, что ее престижное имя всегда откроет ей все двери, оставив лежать на столе несколько банкнот, чтобы отпереть самые непокорные замки. Мой приход положил конец ее иллюзиям, и она не принимает этого. Она до того дошла, что предложила мне крупную сумму денег, чтобы я убралас со сцены. Она, очевидно, очень плохо восприняла мой отказ. Меня не интересуют деньги. Какой смысл быть богатым, если человек несчастлив ? Без танца я чувствую себя запертой в собственном теле. Я не могу обойтись без этого. Моя соперница этого не поняла и никогда не поймет. Для нее важна только слава. Слава и признание. Как будто балет-это гламурный мир, наполненный блеском ! Это в основном мир пота и тяжелой работы.
– Тссс. Кейтлин. Ты, кажется, не в лучшей форме ? Я могу заменить тебя, если у тебя голова в другом месте. Публика ничего не потеряет на перемене, могу тебя заверить, и мы должны думать о наших болельщиках в первую очередь.
Как будто я соглашусь. Я предпочла бы пройти мимо нее, даже не взглянув на нее. Что ее еще больше разозлило, чем словесная возня, – это когда ее игнорируют, и я это очень быстро поняла.
– Ты просто стерва. Первая роль принадлежит мне по праву, и я бы ее получил.
В ее снах, наверное. На самом деле я занимаю это место и не собираюсь уходить. Пришло время, чтобы она придумала себе причину.
Глава 2
КейтлинНаконец настал день премьеры. Несмотря на всплеск сильно неприятных для меня писем, мне удалось взять себя в руки, сделав в уме максимум пустоты и выпустив через танец все затяжные эмоции во мне. Это было не без труда, так как письма становились все более угрожающими по мере приближения спектакля, и последнее в тот же день пришло не в театр, как все остальные, а прямо ко мне, в мое святилище, мое убежище, которое тогда показалось мне менее безопасным и утешительным. Поэтому хореограф нашел мои выражения слишком агрессивными во время нашей последней репетиции и попросил меня максимально смягчить мои черты лица с помощью макияжа на сегодняшний вечер, но в целом он доволен моим выступлением.
Моя бабушка здесь, я это знаю, я чувствую ее взгляд на себе. Она не успела зайти ко мне в гримерку до начала представления, но я всегда знаю, когда она там. Теперь я чувствую себя спокойнее, что мне очень нужно. Как и любой аутист, шум, толпа-это факторы, которые трудно переносить. К счастью, зал погружен в темноту, и молчаливая публика, сосредоточенная на музыке и танцорах, которые плавно перемещаются по сцене, рассказывая одну из самых известных детских сказок. Я делаю свой вход с несколькими пируэтами на шипах. Я закрываю глаза и позволяю музыке увлечь меня. Я ощущаю вибрацию звуков от кончиков пальцев ног до волос, пульсирующих в такт, занимая все доступное пространство на сцене. Мое сердце бубнит на нотах скрипок, мое дыхание учащается по мере того, как мои шаги приближаются. Я ощущаю все в глубине своего существа: изгнание Авроры, ее уединение среди лесов, радость от того, что она нашла своих, горе от того, что потеряла их сразу же, и надежду на то, что ее наконец-то полюбят. Этот балет создан для меня. Он в нескольких видах прослеживает мою собственную жизнь, с того момента, как я покинул Флориду, до того момента, когда я нашел свое место на сцене. Не прекрасный принц для меня, но все-таки большая любовь : танец. Эта страсть наполняет мое сердце ликованием. Время течет так быстро на сцене. В бешеном темпе, который я не могу осознать. Очень быстро, слишком быстро, балет закончился. Занавес опускается под оглушительные аплодисменты зрителей. Вся эта возня заставляет меня вздрагивать плечами. Я бы хотела убежать, далеко от толпы, но это невозможно. Я первая танцовщица спектакля, и зрители в основном присутствуют чтобы увидеть меня. Мне удалось добиться, чтобы приветствия не затянулись, но это был единственный компромисс, который мне предоставили. Поэтому я стискиваю зубы, когда вся труппа присоединяется ко мне на сцене, и мы вместе здороваемся с публикой, как только поднимается занавес из красного бархата. Комната теперь освещена, что позволяет мне понять масштабы аудитории, который совершил путешествие, и я предпочитаю не останавливаться на этом видении, которое вызывает у меня панику. Я ищу глазами бабушку. Она стоит на своем обычном месте, на балконе слева от сцены, и я сосредотачиваюсь на ее лице. Черты лица не изменились с тех пор, как она в последний раз посетила ее десять месяцев назад. Полагая, что время не властно над ней. Ее серебристые волосы собраны в сложный пучок, а наряд подчеркивает ее тонкую талию. Хотя я далеко, я угадываю ее гордость по взгляду и улыбке. Краем глаза я замечаю рядом моих родителей, но, как и всякий раз, когда они смотрят на меня, их лица ничего не выражают. Ни радости, ни печали. Похоже, мои выступления и успехи оставляют их равнодушными. Интересно, почему они продолжают приходить на мои премьеры, так как они, кажется никогда не наслаждаются балетами. К счастью, занавес наконец опускается, и я могу стереть свою фасадную улыбку, которая создает судороги в моих скуловых мышцах. Вся труппа прыгает от радости и целуется, стараясь избегать меня. Все прекрасно понимают, что я не тактична. Только некоторые танцоры обращают на меня внимание и кивают в знак приветствия.
– Ты жалкая. Ты считаешь себя настолько лучше всех, что даже не можешь радоваться вместе с нами.
Похоже, Агата не исчерпала всю свою энергию на сцене. Она полна желчи для меня. Я предпочла бы проигнорировать ее и повернуться к ней спиной, чтобы достичь к моей личной ложе, но моя соперница решила иначе. Она садится передо мной, преграждая мне проход, и повышает тон так, что все взгляды устремляются на нас.
– Заметьте, у тебя нет ничего хвастаться. Твое выступление не было так здорово. Посредственный предел. Может быть, У тебя есть озабоченность ? Тебе лучше уйти из шоу, прежде чем испортить его окончательно.
– Оставь ее в покое Агата. Кейтлин танцевала очень хорошо сегодня вечером. Она была великолепна, как всегда.
Алекс … мой ангел-хранитель, против всех и против вся. Наша история была короткой и малоинтересной, но он оказался мне гораздо лучшим другом, чем любовником. Он единственный, кто приспособился к моей разносторонней природе и моему очевидному недостатку общения. Он быстро понял, что это была не подлость с моей стороны, а мой образ жизни. Он защитник угнетенных и справедливых. Он защитник угнетенных и праведных дел. Мне кажется, я представляю для себя самую большую часть его работы рыцаря-служителя, хотя я не единственная кто пользуется его безоговорочной поддержкой. Я, конечно не против, но Агата никого не любит и заставляет чувствовать это некоторых из нас. Я пользуюсь вмешательством Алекса, чтобы незаметно прокрасться в коридор, пока Агата изрыгает свою желчь тому, кто хочет ее слышать.
Мои коллеги убеждены, что у меня нет характера. Если бы они попытались узнать меня, они бы догадались, что ярость бурлит в моих венах и просвечивает в моих глазах. Ребенком, малейшее раздражение вызывало яростную истерику, во время которой я ломала все, что попадалось под руку. Затем я начала танцевать, и мои припадки были разнесены, пока они не исчезли. Танец был моим выходом, и я не хочу возвращаться. Скорее казаться скучной и безвкусной, чем сумасшедшой. В детстве первый доктор, который посетили мои родители, обвинил их в жестоком обращении. Из 42 признаков жестокого обращения с детьми у меня было более половины-от физических травм до эмоциональных и поведенческих расстройств. К счастью, социальный работник, который был направлен к моей семье для расследования, был обучен аутистическим расстройствам, спасая меня от размещения в приют, которое только ухудшило бы мое психологическое состояние. Идея выразить свои эмоции через деятельность исходит от нее. Благословение. Я стала менее жестокой, поэтому значительное снижение синяков и ран на моем теле, и сосредоточиться в школе стало легче, так как я могла отпустить в конце дня. Сохранялись только бегства. Я никогда не уходила далеко. Я укрывалас у бабушки, ожидая, когда пройдет буря. Достаточно было подумать о ней, чтобы увидеть, как она появляется в моем зеркале. Она единственная, кому разрешен доступ в мою ложу..
– Добрый вечер, Кейтлин Кэт.
Она всегда заставит меня улыбнуться. Несмотря на годы, она продолжает звать меня, как в детстве. Я кладу вату и средство для снятия макияжа, чтобы обнять ее. Вот так. Наконец-то я дома. Достаточно того, что она там, где бы она ни была, чтобы я почувствовала себя успокоенной.
– Добрый вечер, бабушка.
– Позволь мне взглянуть на тебя, моя Кэт.
Она немного отодвигается, и я охотно склоняюсь перед ее осмотром. От неe ничего не ускользнуло, и уж точно не темные круги под глазами, которые теперь видны без маскировавшего их грима.
– Ты прекрасно выглядишь, дорогая. Только ты слишком много работаешь, и это видно. Тебе нужно отдохнуть.
– Я подумаю об этом, бабушка.
– Она скептически приподняла одну бровь. Она слишком хорошо меня знает.
– Хорошо. Я постараюсь, пока ты будешь здесь.
– Хорошо. Я рассчитываю провести в твоей компании как можно больше времени. С тех пор я уверена, что нам есть о чем поговорить.
Сомневаюсь, но это неважно. Все, чего я хочу, это быть с ней, даже если мы ничего не скажем друг другу. И потом, если мне нечего рассказать, то, может быть, и ей. Я знаю, что она любит свой новый дом посреди глуши. И ее сосед. Особенно ее сосед. Она говорит мне о нем каждый раз, когда звонит. Мне кажется, она мечтает, втайне или нет, о том, чтобы я была с нею. У бабушки еще есть для меня мечты. Она очаровательна.
– Ты готова уйти, Кейтлин ? Твои родители ждут нас в ресторане.
Ха да. Знаменитая семейная трапеза ! Тот, который состоится только в ночь моих премьер и который сегодня является моим единственным контактом с моими родителями. Тем не менее, несмотря на наше полное отсутствие контакта в оставшуюся часть года, мне абсолютно нечего сказать им, где скорее, я не могу поговорить с ними, и поэтому этот ужин быстро превращается в тихую и неудобную еду, где моя бабушка пытается в течение двух часов воссоздать семейные связи, которые никогда не существовали. Я так же рада этой идее, как и оставить свое место первой танцовщицы Агате.
– Ты гораздо выразительнее, чем думаешь, Кейтлин Кэт. Не делай этого, дорогая. Эта еда важна для нашей семьи.
– Ты думаешь !
– конечно. Для меня это очень важно. Я хочу воссоединить сына и дочку.
Эти умоляющие глаза … мне давно хотелось иметь такие же. Это наверняка изменило бы мою жизнь !
– Ты манипулятор, бабушка. Мне просто нужно переодеться, и я готова.
– Ты самая лучшая девочка на свете.
– Я в этом не сомневаюсь.
Она останавливается перед дверью и протягивает мне конверт, который был засунут под нее. Я хватаю ее дрожащими руками. Я начала опасаться курьеров.
– И Кэт, надень, пожалуйста, красивое платье. Я не хочу, чтобы твоя мама впала в истерику, увидев тебя в рваных джинсах, как в прошлый раз.
Увидеть его лицо в тот момент действительно стоило того. Тем не менее, у меня нет сердца, чтобы улыбаться. Я разворачиваю кроваво-красный конверт, заранее зная, что в нем. Все письма с угрозами, которые я получила, были идентичны этим. Я сразу узнаю полный гнева почерк, покрывающий бумагу. Она грубая и жестокая, как словами, так и рисунком, настолько сухая и выдержанная, что создавала дыры в листе под скороговоркой жестов.
