Зеленый прилив

Ну правда, для меня весь этот поток информации был настолько лишним и малоинтересным, учитывая ситуацию в целом и наше в ней положение в частности…

– Слушай, а что это за посудина? – перебил я. – Тоже экспериментальная? Она летать-то хоть может, или её наш Профессор по дороге сюда изобрел и на 3D-принтере распечатал?

Вадим расхохотался. Он вообще оказался очень смешливым, да и сам любил, как позже выяснилось, задорную шутку и свежий анекдот.

– Нет, это ты не думай. Это монстр проверенный. Лётные испытания прошел под кодом «Проект Туча», на вооружение принят уже с другим названием. Не знаю, каким, он же совершенно секретный. Говорят, его за последние полтора года в реальных условиях всего два раза применяли, чтобы не засветить.

– Да кому он нужен? Это же не истребитель, не ракета. Шарик воздушный.

– Ты смеёшься? Он же стелс! Он весь, полностью построен из керамики, экранов и композитов. Его не видит ни один радар в мире, а на спутниковых снимках он выглядит, как туча. Понимаешь?

– Нет. За каким фигом нужен дирижабль, почему не скинуть нас с самолета?

– Ну как же? С большой высоты самолет сразу отследят, а с малой он под зенитный огонь попадает. А в нашем случае, просто рухнет вниз вместе с десантом. На этой штуке мы пристраиваемся к атмосферному фронту и незаметно пробираемся куда угодно.

– Погоди-ка. Что значит, пристроимся за фронтом? Там на отправке командир говорил что-то про заказ на погоду и про тучи. Он что имел ввиду? Под эту тушу искусственно создали атмосферный фронт?

– Теперь понимаешь масштаб идеи? Какие мощные технологии совместили? В одном месте реагентом облака сушат, в другом наоборот, испарители ставят, что-то где-то облучают – в результате мы имеем грозу там, где захотим! И можем в хвосте грозы хоть куда, хоть на Пентагон приземлиться!

Его здорово завело, глаза горели в азарте.

– Я тут кое-что читал на досуге. Так вот, по проекту у нас скорость до 250 километров в час! Втрое больше, чем было раньше у любого корабля такого типа! И помешать может только лобовой ветер. Так что для тайной десантной операции – идеальный вариант.

Дирижабль тряхнуло, где-то совсем недалеко пророкотал раскат грома. Я поёжился.

– Ну и что дальше? Подлетим мы к городу в тучах. Сверху всё прикрыто порталом, высаживаться надо на окраине. Орки не ночные звери, но ведь и не слепые же? Они такую тушу над землёй сразу заметят, нашу высадку будет встречать почётный караул.

– Какую еще высадку? Вас что, еще не проинструктировали?

– Нет, когда? Ты же сам рядом был всё время, как нас привезли.

– А ведь правда. Ну значит, прямо сейчас будут инструктировать, перед прыжком. Ты десантной системой «Лепесток» когда-нибудь пользовался?

– Перед каким прыжком? Ты издеваешься? Я высоты боюсь, парашюта в руках никогда не держал!

– Не-не-не! Это тебе не парашют! Это десантная система дальнего сброса, шестое поколение! Нас выкинут километров за 50 от города, а то и 80. Мы будем планировать до точки сбора, поэтому никакой случайный орк нас не увидит и отследить не сможет!

Вадим улыбался во все зубы. Я непроизвольно уцепился пальцами за лавочку.

– Это как в кино? В костюмах белки-летяги?

– Нет, в кино брехня! – уверенно заявил Вадим. – Боевая нагрузка на костюмы летяги невозможна. Даже если небольшой рюкзак плюс автомат – скорость снижения растет пропорционально, на каждый килограмм. Спланируешь так, что убьёшься насмерть.

– Ну тогда я вообще не понимаю, о чем речь?

– Это такое крыло. Их шьёт у нас только институт парашютостроения. Перспективный планирующий безмоторный аппарат. С высоты всего четыре километра может спустить на дистанцию до 100 километров. Как раз, что нам нужно. В устройстве нет ни электроники, ни механики, но при этом точность приземления ювелирная, даже для новичков – разброс минимальный. И позволяет брать с собой экипировки до центнера. Короче, наша тема, тебе понравится!

Я хотел было высказаться в непечатных выражениях о том, как подобные новости могут понравиться человеку, ни разу не прыгавшему даже с обычным парашютом. Но тут под потолком замигала лампочка, из переднего помещения вышли двое солдат и начали раздавать всем спецназовцам парашютные рюкзаки. Я понял, что Вадим не только говорил без шуток, но ещё и был абсолютно прав.

Андрей, командир группы, в которую я входил в роли проводника, ловко накинул на живот зеленую сумку с множеством лямок и громким, отработанным командирским голосом потребовал внимания. Когда разговоры стихли, он объявил, что сейчас подробно проинструктирует о правилах пользования системой десантирования «Лепесток».

13. Подлесок

Приложился я при посадке так, что лязгнул зубами и в шее, кажется, что-то хрустнуло. Не удержал ноги ровно, как было велено, вот и нырнул рыбкой на землю. Хорошо, что после этого сумел быстро вскочить и погасить купол, а подпружиненные стропы сами справились с быстрой уборкой ткани обратно в сумку.

Особенно обидно было видеть, что так опростоволосился только я. Один за другим остальные бойцы опускались с небес и, как мне казалось, очень ловко и аккуратно касались земли. Если кто и не удерживался на ногах, то носом в пыль не валился, а вскакивал бодро. И наверняка с улыбкой, которую я не мог увидеть за стеклом шлема.

Да, о простоте парашюта я бы поспорил. Но в чём был прав весёлый сапёр Вадим, так это в точности, которой можно было добиться при посадке. Просто повторяя все движения впереди идущего командира, я сумел приземлиться в паре десятков метров от него.

Еще в воздухе мне удалось сориентировался на местности по некоторым хорошо знакомым объектам. Получалось, что нас, дав большой крюк в обход города, перебросили на самую южную границу захваченных орками земель. И выбросили примерно в 30–40 километрах от городской черты. Дирижабль, не снижая хода, полетел к месту десантирования очередной группы, а мы тихо спланировали к поляне, располагавшейся, по моим прикидкам, километрах в десяти от злополучного кладбища, с которого всё началось.

Полная диверсионно-разведывательная группа оказалась неожиданно большой. Пока мы прятали в укромном месте «Лепестки» и получали от командира первые задания, я насчитал 12 человек. Из них, прикинув по обычной бумажной карте направление на город, первые четверо выдвинулись сразу, не дождавшись даже окончания инструктажа. Маскировочная краска быстро адаптировалась к новой цветовой гамме, бронекостюмы из темно-фиолетовых стали почти черными и авангард пропал из вида раньше, чем достиг края поляны.

– Вася, Вадим, Коля – со мной, мы выдвигаемся вторым звеном. – Андрей указывал пальцем на каждого, кого называл. – Остальные замыкают. Артём, ты за старшего!

– Есть! – ответил один из совершенно одинаковых «роботов».

– Связь у нас только визуальная, поэтому дистанция вдвое короче. Не отставайте! – напомнил Андрей.

Мы выдвинулись. Три спеца-профессионала и я, Вася, сержант запаса. Идти предстояло, на глазок, не менее двух часов. А скорее, поболе трех, потому что шли мы не по трассе, а вдоль нее. Не по ровному удобному асфальту, а обочиной. Гроза постепенно уходила в сторону, всё чаще в небе проглядывала полная луна, а при ней с дороги нас даже ночью и во всём камуфляже было бы видно издалека. А так, продвигались медленнее, зато более-менее скрытно.

Ровно через десять минут Андрей приказал остановиться и стал чего-то ждать. Впереди шевельнулась тень и пару раз моргнул фонарик. Командир дважды сдавил пьезоэлемент на своем ручном фонарике, давая ответный сигнал. Затем повернулся назад и просигналил замыкающим, получил от них такой же безмолвный ответ. Третье звено нашей ДРГ вышло следом за нами на таком же удалении, как и мы от первого.

– Попробуем ускориться, – предложил Андрей, поднимая забрало шлема. – Впереди чисто, можно чуть поднажать. Чем быстрее доберемся до места, тем больше времени будет на выполнение основного задания. Если орки на пути появятся, разведка маякнёт.

Я тоже поднял стекло.

– Фууф, насколько легче дышать! Всё-таки надо иногда разработчиков всего этого железа заставлять самих в нём побегать.

– Я думаю, можно пока так пойти. Пока орки не появятся.

Первый час марша меня еще потряхивал нервный мандраж. То и дело тянуло на дурацкие разговоры. Пофантазировать, как мы будем биться против всей гигантской армии монстров.

Помимо уже знакомых (то есть меня, командира и Вадима-сапёра), в отряд входили представители широкого круга военных «специальностей». В первом звене двигалась снайперская пара, штурмовик и биолог. Он же химик и он же специалист по радиационной защите.

Как и Вадим, он тоже был не вполне спецназовцем: в прошлом служил в оперативной части РХБЗ, но последние несколько лет работал на самой что ни на есть гражданской должности замдиректора зоопарка. Как и я, химик был уроженцем этого городка, приезжал сюда из областного центра каждые выходные. Его включили в группу сразу по двум причинам: и как проводника, и для сбора специфической информации о противнике.

Можно сказать, что я был в группе его дублёром, а не он моим, ибо от него пользы изучении повадок орочьего отродья было объективно больше. И в авангард его поставили как более опытного бойца.

Двигавшийся с нами во втором звене Николай был экипирован и вооружен совершенно так же, как и мы с химиком. Поэтому я сначала принял его за еще одного проводника, который должен, по идее, вести замыкающую группу.

Но вскоре в разговоре выяснилось, что Коля – полноценный спецназовец, с богатым боевым опытом и узкой специализацией. Он – парамедик, полевой врач с уклоном в травматологию, экстренную хирургию и реанимацию. Поэтому никакого специфического оружия не носит, всё свободное место в рюкзаке занимают те медицинские изделия, которые нельзя положить в обычную аптечку каждому бойцу. В том числе, легкие спицы и шины, хирургический инструментарий и даже набор новеньких дисковых пил для работы с костью: одна с ручным приводом и вторая, побольше, на питании от пьезоэлементов. Почему-то ученые считали, что эта технология будет работать даже в зоне таинственного излучения порталов.

Ну и, наконец, третье звено включало в себя вторую пару снайперов, которые должны были контролировать тыл и и прикрывать нас, сердцевину отряда. А с ними шли еще два штурмовика, которые защищали и прикрывали снайперов. Вот и весь личный состав.

Тут нужно отметить, что специализация в отряде была достаточно условная. Подготовка и опыт у большинства были богатые. Поэтому, не считая совсем уж узких специалистов, каждый мог подменить напарника, исполнив роль и снайпера, и штурмовика, и сапёра.

Признаться, я думал, что опытные спецы в отряде будут тяготиться мной: отчитывать за нерасторопность и морщиться от любой неловкости. Но ребята оказались нормальными, вполне компанейскими. Никак не показали своей элитности и превосходства.

Ожидаемые мной поучения с их стороны свелись к тому, что Андрей на ходу спросил, ходил ли я в разведку и знаю ли язык глухонемых. Я ответил честно. Он опечалился и приказал тогда запомнить всего три вещи. Если покажет кулак – я замру как парализованный. Если ткнёт пальцем – медленно и осторожно иду в ту сторону, в которую показали. Если, не дай бог, махнет рукой – то же самое, но бегом во всю прыть.

Вот, собственно, и весь боевой инструктаж.

14. Шоссе

– …Да, и был этот капитан жутко вредным и злопамятным. Очень он любил бойцов отчитывать. Хлебом не корми, дай учинить проверку, найти нарушение и наорать перед строем.

– О, знаю такой типаж, у нас в части тоже был один похожий. А себя считал образцом дисциплины, разумеется.

– Ага, ну разумеется. И особенно любил он следить за соблюдением режима радиообмена. Бывало, сядет в своё дежурство на вахте, сделает рацию погромче и слушает эфир. Бдит, чтобы все посты с точностью до секунды на связь выходили, чтобы все сигналы и отзывы четко по приказу, чтобы посторонних разговоров, ни дай бог, никто не вёл. И утром докладывает на разводе командиру обо всех нарушениях.

– Что ж, ему никто в тыкву ни разу не сунул?

– Знаешь, никто. Он же вроде больших проблем никому не создавал, мелко пакостил. Ну ему и отвечали тем же. Выйдут, к примеру, в эфир, и шепчут: «Курдюк – лох! Курдюк – лошара!» Тот аж взвизгнет. Хватает микрофон, кричит: «Кто это сказал?» А ему тот же шепот: «Так все говорят!»

– Вот черти!

– Ага. Ну и потом, кстати, с его подачи полное сканирование и запись переговоров ввели. Все рабочие частоты фиксировали.

– Да ладно?

– Да. А ещё он, уже когда в полковники выбился, продвинул у нас внедрение автоматической системы распознавания голоса.

– Вот ведь злопамятный!

– Это да. Но сколько мы с её помощью потом злодеев ущучили! Первые в стране применили технологию, до этого по каждому случаю надо было отдельную экспертизу заказывать.

– Выходит, и от дурачков злобных тоже польза бывает?

– Выходит, что так!

Увлеченный потешными рассказами Вадима, я не только вовремя не заметил поднятый вверх кулак, но еще и налетел на Андрея. За что получил неплохой тычок локтём в подреберье. Командир смерил меня и, в равной степени, Вадима недовольным взглядом – и захлопнул стекло шлема.

Оказывается, мы едва не напоролись на гоблинов.

Трое из них, пыхтя и громко порыкивая друг на друга, волокли через дорогу большую темную тушу. Андрей вскинул к лицу автомат и, глядя в прицел, пояснил: тащат дохлую корову. Ну правильно, при такой силище жрать они должны много, вот и грабят захваченные территории.

О противнике нас заблаговременно предупредил с помощью фонарика авангард, но заметил это только Андрей. Убедившись, что гоблины на нас не реагируют и занимаются своим делом, он для начала скомандовал привал, рассчитывая немного передохнуть и заодно переждать угрозу. Вступать в бой и выдать себя было бы глупо.

Однако и через те десять минут, которые мы могли себе позволить на отдых, монстры всё ещё продолжали возиться на трассе. С организованностью и дисциплинкой у них были явные нелады, каждый тянул тушу в свою сторону, а недовольство выражал, бросая ношу и яростно скаля зубы.

Тогда мы решили углубиться в лесопосадку и попросту обойти мародеров. Андрей помигал фонариком, получил короткую вспышку-подтверждение в ответ, указал нам направление движения. Пригибаясь, стараясь даже не шуршать в ночной тишине, мы пошли между деревьями. И уже там, пробираясь вдоль оврага на расстоянии всего-то ста метров от дороги, во все глаза наблюдая за гоблинами, мы нос к носу столкнулись с парой орков.

Что они делали ночью в зарослях, почему шли отдельно от сородичей, зачем спрятались в овраге – да кто его знает? Просто одна из коряг перед носом зашевелилась, я от неожиданности оступился, хрустнув веткой. И вот уже мы смотрим друг на друга в упор.

Он среагировал быстро, но неправильно. Ухватился рукой за топор. Впрочем, я-то не среагировал вообще никак, не успел. Щелчок, шлепок – и орк начал оседать на задницу, обрызгав меня зеленым и вонючим из дырки на месте правого глаза. Да, бывалый сапёр Вадим реагировал в таких ситуациях гораздо лучше меня.

После первого выстрела выяснилось, что еще один орк стоял неподвижно рядом, всего метрах в десяти. К счастью, он тоже не видел нас до последнего. К несчастью, мы его не видели тоже.

Орк повернулся на шум падающего тела и что-то гавкнул. Андрей снял его быстро, как и Вадим первого, но гоблины на трассе услышали голос сородича. Оставив коровью тушу, они припали к земле.

Стоявший в середине, чуть ближе к нам, негромко прорычал. Не дождавшись ответа, рыкнул погромче. Поняв, что отзыва на свой голос не услышит, оскалился и тряхнул мордой. Повинуясь этому жесту, двое других гоблинов достали из ножен свои тесаки и нехотя двинулись в нашу сторону.

– Если отойдем – найдут своих – поднимут тревогу! – решил Андрей и поднял автомат.

Гоблинам не дали пройти и половины дистанции. Сначала стрела легла самому ближнему четко в переносицу, и сразу же снайперская пара нашего авангарда дружным залпом успокоила двух остальных.

Вернее… С третьим, который до последнего не хотел оставлять тушу и в момент выстрела как раз спускался на обочину, нескладно вышло. Снайпер не промахнулся, пуля вошла в висок, и упал гоблин так же, как и остальные. Но в придорожной канаве его не было видно и стрелок не мог проконтролировать успех своего выстрела. Некоторое время спустя гоблин очнулся, вскочил на ноги и заорал во все горло.

Визг был противный, на границе с ультразвуком, его прервал еще один шлепок в голову. В ответ из-за холма донесся другой звук. Вой – не вой, то ли тявканье, то ли скрежет… Достаточно громко, хотя и достаточно далеко.

– Всё дело загубим! – разозлился Андрей и побежал к дороге.

Мы бросились за ним, туда же подтянулись разведчики. И до до появления новой группы зеленокожих мы вместе кое-как успели стащить зеленые трупы на обочину.

Отряд врага скакал прямо на нас по середине автострады. Как обычно, в открытую, даже не пытаясь маскироваться или держаться канав. Они чувствовали себя здесь полновластными хозяевами, эти три орка и с десяток гоблинов. Мы к их появлению даже не успели отойти обратно в лес, а лежали прямо у дороги, в канаве за жиденькими кустами.

Зеленокожие остановились и рассыпались цепью. Всего метрах в двадцати от нашего укрытия. Самый крупный орк в рогатом шлеме затявкал, ища позвавших на подмогу сородичей. Ответа не последовало, и отряд медленно, припадая к земле, двинулся дальше.

Корова. Тушу коровы мы утащить с трассы не смогли. Разумеется, она сразу же привлекла внимание гоблинов. Не настолько же они тупы, чтобы не заметить рядом с ней лужу зеленой вонючей крови?

Последовав примеру товарищей, я взял оружие наизготовку, поставил переключатель огня в режим коротких очередей и выцелил ближайшего гоблина. Мне Андрей определил мишени по правому краю, остальные следили по другим секторам. Снайперы страховали, не приближаясь. Каждая секунда молотом стучала в висках.

Когда до коровьей туши оставалось шагов десять, старший орк замер, принюхался. Задрал рыло и повторил свой лающий клич. И на этот раз до него донесся ответ. Из-за лесопосадки на противоположной стороне дороги ветер донес глухой рассерженный рев.

Орк отдал команду, а одного из гоблинов, который вознамерился все-таки подойти к лакомому мясу, наградил пинком. Зеленокожие ловко попрыгали с асфальта на обочину и ломанулись прямо через кусты. Стоило им отдалиться, мы так же быстро, в полуприсяде, побежали в противоположную сторону.

Уже там, расположившись среди деревьев, мы увидели вторую группу орков, голов тридцать, пробежавшую по следам первой. Они постоянно перекрикивались, поэтому не теряли друг друга и свернули в лесок, даже не дойдя до коровьей туши.

Андрей откинул защитную маску шлема и разложил на коленях запаянную в тонкий полиэтилен карту местности.

– Так, Василий, смотри сюда. Мы здесь?

Я с бумажными картами не очень дружу, поэтому несколько секунд крутил в руках планшетку, соотнося чертеж со знакомыми мне ориентирами на местности.

– Да. Наверное даже вот здесь, перед развилкой.

– Плохо. До фабрики еще три километра. До кладбища – пять. Запас времени пока остаётся, но лезут они как раз с той стороны. Слишком рано мы себя обнаружили. Если разберутся, тревогу все-таки поднимут, то быстро заполонят все окрестности. Начнут полноценно всё прочёсывать, тогда наша задача крайне усложнится.

– Какого черта они тут вообще делают? – спросил Коля. – Я думал, они все под куполом в городе сидят.

– Хороший вопрос. Не тебе одному это интересно.

Он почему-то улыбнулся и подмигнул мне.

– Вспоминай, местный, какие здесь есть еще пути к фабрике, чтобы не скакать напролом через овраги? По трассе мы двигаться дальше не можем, слишком людно.

Я еще раз сверился с картой.

– Ну да, есть пара дорожек. Меня дед-грибник сюда таскал с собой. А на фабрике мы пацанами после школы в войнушку играли. Только… – я поглядел на командира. – Нам ведь на фабрику не нужно совсем?

Андрей молчал.

– Если наша цель здесь, – я ткнул пальцем в помеченный красным квадрат севернее кладбища, – то отсюда мы можем сразу пойти правее, через дачи. Это будет медленнее, чем по трассе, потому что в полях грязь. Но все равно сэкономим пару километров. И на кладбище среди ночи заходить не придется.

Николай хмыкнул над ухом.

– Ты что, мертвецов боишься? После всего этого, – он кивнул головой в сторону дороги, – живых бояться надо.

Андрей не дал мне ничего ответить, потянул карту к себе и оценил предложенный маршрут.

– Нет, это не пойдет. Город – не единственная наша цель. Разведку очень интересуют вот эти руины. Нигде в окрестностях орки так не кучкуются, как здесь. Есть предположение, что у них тут или запасной штаб, или другой ключевой узел.

Я с сомнением поглядел на точку, в которую упирался палец.

– Глупо. Там сплошные заброшенные ангары, нет ни одного более-менее высокого здания. Они не смогли бы защищать такой важный объект в этом месте.

– Наши основные силы стоят на той стороне от города, здесь не атакуют. Поэтому для них и угрозы особой нет.

– Погоди-ка! Так это же цеха, из которых первые гоблины в тот день полезли. Может быть, в этом все и дело?

– Может. А может и нет.

– Но там вроде бы летуны на следующий день бомбили от души.

– Да, вроде бомбили. Хотя может и не там, а может – от души мало было. Точно известно, что орки там сейчас просто кишат. И под прикрытие портала, совершенно верно, не прячутся. Причина неизвестна. Нам поставлена задача прояснить это, при необходимости провести диверсию.

Я помрачнел.

– А в город – только потом?

– Да, именно так.

– Что за игры? Почему раньше об этом не сказал?

– Внимательнее надо инструктажи слушать. Да и вообще, быть понаблюдательнее. Если не заметил, нас специально выбросили первыми из всех групп, и амуниции у нас больше, чем у всех.

– Это я заметил, но при чем здесь…

– При том, что мы тащим с собой сразу два фугаса.

Я с опаской глянул на собственный рюкзак, хотя собирал его лично.

– Нет, всю взрывчатку несут Вадим с Колей.

– Ага, из-за этого ты и тащишь половину моей снаряги, – радостно подтвердил Вадим. – Так что смотри, не потеряйся, там мои тёплые носочки!

Андрей быстро пресек мою попытку огрызнуться, посмотрел на часы и скомандовал:

– Всё, привал окончен. Показывай дорогу, Вася. Двигаем к фабрике.

15. Фабрика

– …И вот, на следующий вечер этот дурачок решил опять свои шаолиньские фокусы продемонстрировать. Подкрался снова к часовому.

– Первого раза мало показалось?

– Да ты слушай дальше. Часовой оказался из новеньких, в лицо его не знал. И когда этот у-шун недоделанный выпрыгнул, ефрейтор реально перепугался и автомат на него наставил.

– Пальнул?

– Нет, но палец под скобу сунул. Наш выпендрёжник, значит, как обычно. Ногой рожок из автомата выбил. А парень с испуга шаг назад сделал, вот он по затвору и промахнулся.

– А патрон в стволе?

– Ну конечно. И спуск потянул. Главное, попал так точнёханько! Прямо чиркнул самым кончиком. Даже начмед из полка приезжал, не поленился. Говорит, медкомиссий на своём веку провёл – дивизион сформировать можно, но такого чистого обрезания никогда в жизни не видел.

Мы ржали, а довольный произведенным эффектом Вадим лыбился. Только Андрей был серьёзен и мрачен, и вскоре велел всем заткнуться и соблюдать тишину. Передовая группа всё чаще подавала сигналы тревоги, становилось опасно.

К полуночи небо снова затянуло облаками и луна скрылась, оставив землю в темноте и почти полной тишине. Для меня, привыкшего к электрическому освещению и несмолкаемому фоновому шуму города, это было необычно. Вернулся нервный мандраж, и я с трудом убеждал себя, что зубы стучат просто от мерзкой холодной ночной сырости, проникающей даже внутрь суперумного и суперкомфортного, но тяжелого как рыцарский доспех костюма.

С другой стороны, темнота сыграла нам на руку, позволив пробраться к самым стенам старой фабрики незаметно для оркских отрядов и заслонов. Которые и впрямь лезли изо всех щелей, словно тараканы из-под гнилого плинтуса.

Маршрут я проложил быстро, вспомнив старую дорогу к водонапорной башне, по которой еще школьником частенько ходил за город на рыбалку. Удивительно, за прошедшие годы я, оказывается, не забыл даже укромные места, где прятал удочки, если на следующий день хотел вернуться сюда снова.

Офицер, проводивший инструктаж перед вылетом, уверенно заявлял, что авиация неоднократно «в профилактических целях» отутюжила здесь все доступные для бомбометания объекты, в том числе и развалины старой фабрики. Я себе представлял это, как черные груды битого кирпича, выжженные до грунтовых вод. А оказалось, что фабрика не слишком-то пострадала и кишмя кишит зеленокожими.