bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 9

У Ксандера словно открылось второе дыхание. Он еще не осознал, откуда именно слышится ее голос, но уже стремглав бежал туда. Ее пронзительный крик послышался еще отчетливее. Как же Ксандер был счастлив услышать ее голос! Жива, жива! Что бы сейчас ни угрожало его сестре, он избавит ее от опасности, он умрет сам, но спасет Юнис. Сейчас он как никогда понимал, что не сможет жить, если ее не станет.

– Ксандер! – из темноты показалась Юнис. Она буквально врезалась в своего брата и вцепилась в его одежду крепкой хваткой, уткнувшись головой в его грудь. Девушка была насквозь мокрая и холодная, как лед, а с волос стекали струйки воды. Сердце парня чуть не разорвалось, когда он увидел ее такой. Беспомощной и напуганной. Но теперь он рядом…

Ксандер выпустил из рук рыдающую взахлеб Пенни и стал судорожно трясти Юнис, не веря тому, что нашел ее, что она жива. Юнис дрожала всем телом, не в силах вымолвить хоть что-то, бормоча несвязные обрывки слов, да и парень не слушал ее. Он крепко сжал ее в своих объятьях, еле сдерживая слезы. Пенни обхватила за пояс свою сестру, не переставая завывать.

– Что случилось? Кто стрелял? Это в тебя стреляли? Ты не ранена? – юноша сорвавшимся голосом стал задавать вопросы, хотя больше всего его сейчас радовало то, что Юнис жива, а остальное отошло на задний план.

– Там… там… она… я пыт… я пыталась…

Ее голос дрожал от слез и от холода. Сердце Ксандера словно остановилось в ожидании услышать что-то очень ужасное, но он даже не представлял, что могло заставить его сестру так испугаться.

– Юнис, глубоко вдохни и выдохни, – попытался как можно спокойнее произнести юноша, подавляя дрожь в своем голосе. Он стал успокаивающе гладить ее по голове. Немного погодя, девушка взяла себя в руки и, закрыв глаза, сделала несколько глубоких вздохов. Через несколько секунд Юнис подняла голову и взглянула на Ксандера опустошенными глазами. Так она еще никогда на него не смотрела.

– Мама Люси, – ледяным голосом произнесла она и отвела взгляд в сторону. – Она… Зачем? Я не понимаю, зачем она это сделала?! – вскрикнула не своим голосом девушка.

– Что она сделала, Юнис?! – теряя терпение, закричал Ксандер, а в его голове уже всплыл ответ на этот вопрос.

– Я возвращалась к нашему лагерю и увидела, что миссис Браун стоит на краю обрыва у озера, – губы девушки с трудом двигались. Даже в темноте юноша отчетливо видел, что они посинели от холода. – Я позвала ее и стала приближаться, а она… даже не обернувшись, подняла пистолет… Откуда она его взяла?

Юнис искривила лицо в ужасной гримасе и вдруг разревелась в голос, а Ксандер прижал ее к себе вместе с Пенни, дрожащей от страха. Посреди темного пугающего леса он держал их в своих руках, заслоняя собой, словно маленьких беззащитных птенцов. Эта ночь стала слишком темной.

Юнис медленно подняла глаза.

– Зачем она это сделала? – глядя сквозь Ксандера, отрешенно произнесла девушка. – Что мы скажем Люси?

Ксандер отвел взгляд, проглотив комок в горле. Но Юнис не унималась.

– Люси это убьет, Ксандер, – продолжала она. – У нее же никого нет…

– Ее тоже… больше нет, – ответил юноша и еще крепче прижал к себе обеих сестер. Из его глаз вырвались долгожданные слезы.

 Он никак не мог поверить, что в один день в их маленьком городе опустел целый дом, исчезла целая семья. И пусть миссис Браун сама сделала этот выбор, Ксандер понимал, что она просто боялась остаться наедине со своим горем. Вряд ли кто-то смог бы ее спасти. Эту женщину убила любовь…


Глава 1. Долг каждого

Стеллаклив. Два года спустя.

Теплые утренние лучи солнца грели россыпь рыжих веснушек на щеках девушки, летящей навстречу ветру. На лице светилась улыбка. Не чувствуя усталости, Юнис крутила педали старого полуразвалившегося велосипеда, который скрипел от каждого ее движения.

Проснувшись раньше всех, пока еще на небе погасали последние звезды, девушка поехала в центр городка на разведку. Ее целью был маленький пыльный кинотеатр, принадлежащий одному доброму усатому старичку по имени Карло (так его звали и взрослые и дети). В середине месяца к нему всегда приезжала машина с необычными товарами. Часто привозили всякий ненужный хлам: половую краску, ткань для занавесок, рамки для фотографий (кому они были нужны, если фотокамеры никому здесь были не по карману?), какие-то коврики и много всякой всячины ручной работы, которые никак не трогали душу Юнис.

 Но сегодня, как и ожидалось, в этой машине появилось нечто ценное, приводящее девушку в восторг. Фильмы! Сегодня привезли целую коробку с кинолентами. Вечером Карло будет показывать фильм «Форрест Гамп». Юнис не представляла, о чем этот фильм, но всей душой мечтала вырваться из одинаковых серых будней и окунуться в другую реальность. Может, это фильм про зомби, как например, «Война миров Z» или «Рассвет мертвецов»? Юнис они нравились, но, когда показывали всяких чудовищ и уродов, ее всю передергивало от ужаса, ведь именно таких тварей она представляла по ту сторону стены. И если когда-нибудь они проберутся сюда… В голове девушки возникала эпическая битва, в которой она обязательно бы принимала участие, защищая свой мир и свою семью. Это было бы потрясающее зрелище. Но при мысли об этом, Юнис пробирала жуткая дрожь… Нет, ей бы никогда не хотелось увидеть, как стена падет.

Эта стена оберегает людей от внешнего мира уже несколько поколений. Страшно представить, что будет, если когда-нибудь это великое сооружение рухнет. Конечно, их нынешний мир не идеален. По сравнению с жизнью предков чуть больше века назад, наполненной научными открытиями, строительством новых городов, музыкой и вкусной едой, сегодня реальность потеряла былые краски. Все просто пытались спокойно прожить отведенный им срок, не стремясь к славе, богатствам или путешествиям, – нет, сегодняшний человек стоял на месте.

 Но все-таки этот искусственно созданный мир позволял им жить. Невидимый купол, возвышающийся от края и до края стены поддерживал вечное лето. Это позволяло каждый год собирать отличный урожай, хотя в последнее время многие поселения почему-то голодали, если верить слухам. Небольшие города и деревни с населением не больше тысячи человек, раскинувшиеся по территории Конфиниума, дышали отдельно друг от друга, и связывала их только радиостанция, извещающая о прогнозах погоды, количестве урожая и каких-то событиях Столицы.

Иногда канцлер, Винсонт Марчелл, обращался к народу с какой-то ободряющей речью, мол ведутся научные исследования, мы близки к открытию, скоро мы найдем способ добывать ресурсы за стеной. Однако шли годы, а призывники, раз за разом уходящие на службу во имя общего блага, просто безвозвратно исчезали. И никто не знал, куда…

Узнав у Карло время сегодняшнего сеанса, девушка поспешила обратно домой. Ксандер просто обязан сходить с ней в кино, даже если ему придется достать все свои сбережения. Этот показ нельзя пропустить ни в коем случае. Девушка знала, он немного поворчит, но потом все равно уступит, потому что знает, как его сестра обожает старые фильмы.

Оказавшись у калитки, Юнис спрыгнула с велосипеда, повалив его на траву, и побежала было к дому, но остановилась, застыв как вкопанная. Из почтового ящика, прибитого к забору, на нее смотрел белеющий кончик письма.

Некоторое время девушка долго смотрела на него. В ответ этот белоснежный, выглядывающий из темноты треугольничек, словно насмехаясь, глядел прямо на нее. Злобно и устрашающе.

Ветер стих. Не слышно было ни звука, будто вся природа в ожидании затаила дыхание. Все вокруг желало одного – чтобы Юнис взяла это письмо.

По спине девушки пробежал холодок. Взгляд неотрывно гипнотизировал белый кончик бумаги.

Не дыша девушка сделала шаг. Ноги стали тяжелыми. Но с трудом – еще шаг. Вот он – прямо у ее носа. Рука медленно, дрожа, поднялась вверх, к железному ящичку, из которого выглядывало это проклятое письмо.

Теперь оно в ее руке. Дыхание участилось. Сердцебиение зашкаливало. Юнис глубоко вдохнула и резким движением открыла конверт…


Столица.

По главному корпусу резиденции канцлера, главы государства, шагал молодой юноша двадцати двух лет. В его глазах горел огонь ярости, а пальцы рук сжимались в кулак. Его бросало в жар от одной мысли о своем отце, который так бесчеловечно с ним поступил. Он твердил, что готовит сына к должности канцлера, обещал, что Фи́липп займет его место, когда придет время. А теперь что? В один миг он перечеркнул всю его жизнь, поставив на сыне жирный крест!

На двери висела табличка: "Верховный правитель Конфиниума, канцлер Винсонт Марчелл". Юноша с отвращением прочитал эти строки и вошел в дверь.

– Как ты мог?! Ты говорил, что мое место здесь!

Парень безо всяких церемоний приблизился к креслу, в котором заседал его отец. Это был мужчина сорока пяти лет с коротко стриженными темными с сединой волосами, немного сгорбленным носом, на котором красовались очки в позолоченной оправе, и тонкими губами, которые обвивала небольшая щетина. На ногах красовались начищенные до блеска черные туфли, а на белой рубашке сверкали золотые запонки. Он медленно поднял на сына свои голубые глаза, полные льда.

– Ты чем-то недоволен, Фи́липп? – ровно проговорил он, будто не замечая, как разгорячен юноша перед ним.

Это еще больше взбесило парня. Он яростно ударил кулаком по столу перед носом отца, заставив его отпрянуть и взглянуть на сына уже серьезным и внимательным взглядом.

– Не делай вид, словно ничего не случилось! Мое имя в списке призывников! Как такое возможно?!

– Правила равны для всех…

– Мне не нужны опять твои оправдания, – как можно спокойнее произнес Фи́липп, пристально глядя в глаза отца. – Хочешь показать народу, что ты один из них? Что ты тоже жертвуешь своими близкими?

– Не смей так говорить! – затрясся Винсонт, но он уже не имел власти над своим сыном.

– Почему ты отправляешь меня за стену, объясни?! – срывающимся голосом прокричал Фи́липп. Им овладела такая ярость, которую он сам уже не мог контролировать. Но за всем этим Винсонт видел в своем сыне обычный человеческий страх… Видел и ничего не мог с этим поделать.

– Я не могу отменить закон, Фи́липп. Имена призывников подбираются специальной программой, в которую внесены все граждане нашей страны, включая тебя…

– Да поговори ты со мной уже, как с сыном, папа! – взмолился юноша, глядя на отца глазами, полными отчаяния. – Ты же отправляешь меня на казнь…

– Филипп, – трясущимися губами промолвил Винсонт. – Я же… я… Это не казнь, это долг перед государством.

– Да, конечно, – с иронией в голосе согласился юноша, проведя рукой по своим темным волосам, стирая с лица все эмоции, которые готовы были вылиться наружу. – Но тогда слушай меня внимательно.

Фи́липп подошел ближе к столу, пригнувшись, чтобы отцу было лучше слышно, чтобы он мог прочувствовать все презрение, которым сейчас дышал его сын.

– Я сделаю все, чтобы вернуться сюда, – проговорил он угрожающим металлическим голосом. – И стану канцлером, хочешь ты этого или нет.

Мужчина не принял эти слова, как вызов в свой адрес. На него смотрели глаза сына, полные ненависти и презрения, готовые убить его одним только взглядом. Но все же Винсонт видел только, что перед ним находился маленький беззащитный щенок, родной, вскормленный своей рукой. Он лаял и скулил, потому что боялся и потому что решил, что хозяин его предал. Однако этот щенок просто обязан стать взрослым волком и принять свою участь.

– Сын, – чуть слышно произнес Винсонт, сжимая пальцы в кулак. – Никогда не возвращайся домой.

Юноша отшатнулся, не веря своим ушам. В его взгляде застыли немая обида и разочарование. Никогда не возвращаться? Медленно, словно острые иглы, в его сознание стала проникать суть происходящего – отец боится его. Ученик превзошел своего учителя, и теперь первый страшится, что второй займет его место… Неужели отец решился так просто взять и избавиться от своего наследника только потому, что все вокруг только и говорили о том, каким прекрасным правителем станет Филипп, заняв место канцлера? Неужели из-за этого отец решил им пожертвовать? Разве так родители поступают со своими детьми, когда те достигают в жизни больших успехов?

 Глаза юноши опустели. Фи́липп нервно улыбнулся и направился к двери, не желая смотреть на это подобие отца. Винсонт звучно ударил ладонью по столу и поднялся с кресла.

– Фи́липп, постой!

Молодой парень застыл у двери и медленно обернулся, из последних сил надеясь, что отец передумает. Но Винсонт лишь бессильно опустил голову, упершись обеими руками на стол. На его устах застыли какие-то важные слова, которые он никак не мог произнести:

– Сын, я…

Фи́липп потерял всякую надежду. Он сокрушенно выдохнул:

– Ты самый отвратительный человек из всех.

Винсонт снял с носа очки и потер глаза, собираясь что-то ответить сыну, но тот нетерпеливо открыл дверь и вылетел из кабинета, оставив канцлера наедине с его совестью.

Филипп не мог больше смотреть на этого лицемерного человека. Раз и навсегда он оставил своего отца за этой дверью, став круглым сиротой. Обида и разочарование заполонили все его сердце, притупив страх перед неизвестностью…


Стеллаклив.

Все кончено…

В ее ушах бешено стучало сердце, в ногах не было больше сил, но она бежала.

Все кончено…

Жизнь словно оборвалась. В руке все еще находилось скомканное письмо.

Она все еще бежала, не зная куда, не зная зачем. Ей было все равно. Бегство ее не спасет. Все пропало. Солнце назойливо пробиралось сквозь ветки деревьев, оно словно обжигало ее глаза, но и это не останавливало. Господи, она уже слышала скрип своих легких! – они будто сжимались от нехватки воздуха, но бег продолжался. Она знала, убежать от этого врага невозможно. И никто, никто не сможет помочь. Деревья будто кричали: "Остановись! Куда ты? Тебе не скрыться!"

Обегая стволы, словно толпу любопытных зевак, она бежала вперед. Они не знали, они не понимали, от чего она бежит.

Ей было не ясно, кричит ли она от боли, либо несется, стиснув зубы. Она не ощущала себя в пространстве. Все, чего ей сейчас хотелось, это исчезнуть…

Сколько прошло времени неизвестно – то ли минута, то ли весь день. Она бежала, пока на пути не появилось громадное дерево. И тогда Юнис с силой врезалась в него, обхватив ствол руками, словно это был ее брат. Закрыв глаза, она попыталась представить, что это всего лишь сон, но увы, бесполезно. Это была самая настоящая реальность.

С силой сжав губы, которые не переставали дрожать, Юнис пыталась сдерживать слезы, но их горячий поток уже струями стекал по ее щекам.  Они с силой вырывались наружу, но боль от этого не утихала, а становилась еще сильнее. Наконец, когда сил сдерживаться уже не осталось, из груди девушки вырвался пронзительный крик, полный отчаянья. Она кричала и била кулаками по дереву. По пальцам стекала кровь, но Юнис было наплевать на боль. Она ничего не чувствовала, кроме желания уничтожить все вокруг. Весь мир стал ей ненавистен. Винсонт Марчелл, кем она так восхищалась и так уважала, в одночасье навсегда стал ее первым и главным врагом…

Прошла ни одна минута перед тем, как девушка обессилела и перестала колотить дуб, истерзанный ее яростью.

– Почему он? – тихим голосом пролепетала она.

Здравый смысл говорил ей, что теперь Ксандер станет героем, им будет гордиться весь город, весь мир, но почему от этой мысли не становилось легче? Всю жизнь Юнис готовила себя к этому, заранее превозносила брата в своих глазах, представляя его в военной форме с оружием в руках, идущим за стену… Но теперь все казалось иначе. Будто это письмо заставило Юнис очнуться от собственных фантазий. Секретные лаборатории, исследования, ожидания открытия, которыми кормили ее власти долгие годы – все это неважно. Там, за стеной – смерть, настоящий ад, и там не место Ксандеру.

Юнис обхватила себя руками и села под дерево, на котором только что вымещала злость. Ее мысли словно заволокло туманом, и девушка замерла без движения на какое-то время, пока неподалеку не послышался знакомый лай.

Из-за деревьев показался Гендальф. Пес подбежал к хозяйке и стал радостно тыкать носом в ее руки. Обняв его за голову, Юнис снова расплакалась.

Они сидели вдвоем под деревом час или два, а, может быть, больше. Пес уложил свою голову на колени девушки, и она поглаживала своей рукой его мягкую шерсть. Монотонное дыхание Гендальфа помогало забыться, делало тело и мысли Юнис легче перышка, но как только перед глазами снова возникло то злосчастное письмо, Юнис вскочила и из последних сил ударила кулаком по дереву. Пес испуганно отбежал и залаял.


 После полудня они все-таки возвратились домой. Измученный духотой и зноем старый Гендальф улегся на свое излюбленное крыльцо и продолжал устало вилять хвостом. Юнис опустилась на колени и погладила пса, смахнув последние слезы. Стараясь спрятать разбитые кулаки за спиной, она вошла в дом.

Половицы скрипнули, и из кухни сразу же показалось усталое лицо мамы. Какое же оно было худое…

– Где ты пропадала? – сдвинув брови, укоризненно спросила она. – Нашла время бездельничать… Господи, когда я уже смогу присесть хоть на минуту!

Юнис ничего не ответила. В горле встал ком. Она молча положила на тумбочку в прихожей смятый, смоченный слезами конверт и направилась наверх, в свою комнату на чердаке, где они спали вместе с Пенни.

Из окна было видно, как у старого сарая копошится Ксандер, пытаясь починить культиватор, которому давно было пора отправиться на пенсию. Оголившись по пояс, юноша неустанно ковырялся в моторе, отмахиваясь от налетающих комаров. Неподалеку от него бегали три исхудавшие курицы. Все шло своим чередом, словно ничего не изменилось.

– Юнис, там мама плачет, – тихо произнесла Пенни, войдя в комнату.

Рыжеволосая девушка отрешенно посмотрела на сестру и снова отвела взгляд к окну, прислонившись лбом к холодному стеклу.

– Ксандера заберут, да? – хриплым дрожащим голосом проговорила Пенни. –  Они отправят его за стену?

– За стену, – чуть слышно подтвердила Юнис, не поворачивая головы к младшей сестре. Ей было больно смотреть на ее сморщенное от боли лицо, на ее красные глаза. Юнис не умела успокаивать, это хорошо получалось у Ксандера.

За спиной послышалось громкое всхлипывание и топот детских ножек, поспешивших вниз по лестнице. Через некоторое время Юнис увидела, как Пенни бежит босиком по траве прямо к брату, держа в руке свою старую одноглазую куклу, которую ей когда-то сделал папа. Ксандер выпрямился и с удивлением на лице стал ждать, пока к нему добежит зареванная младшая сестра. Подхватив ее на руки, он, видимо, стал ее расспрашивать о том, что случилось. Юнис наблюдала, как безмолвно шевелятся его губы, как изумленно расширяются его глаза. Каково ему было узнать, что завтра его навсегда увезут из дома? Как его сердце выдержало и не остановилось в ту же секунду? Юнис была готова поклясться, что ее сердце перестало биться, как только она прочла это роковое письмо.

А он успокаивает Пенни. Не показывает своего страха. Ксандер сильнее этого.

Юнис отошла от окна и села на пол, обхватив колени руками. Куда же делась вся ее прежняя сила?


– Я никогда до последнего не верил, что этот день настанет, – горько усмехнулся Ксандер, сидя рядом с Юнис на берегу озера и бросая в воду камни.

– Тебе страшно? – спросила девушка, задумчиво глядя на расплывающиеся круги.

Уже смеркалось. В небе загорались первые звезды. Где-то в траве пели ночные сверчки. Теплая спокойная тишина окутала этот вечер, позволяя вдыхать себя полной грудью. Все было пропитано грустью и тяжелым прощанием.

– Нет, – ответил юноша и, предугадав упрек сестры, добавил: – Не потому что я хочу тебя успокоить. Мне, правда, не страшно. Пусть это и странно, но я всегда хотел побывать за стеной…

– Я знаю, – поджав ноги к груди и опустив голову на колени, произнесла Юнис. В ее печальных глазах заблестели звезды.

– Я боюсь только за вас, – продолжал Ксандер. – Когда отца не стало, мама чуть не сошла с ума. Я знаю, что для тебя это…

– Мы справимся, – перебила его девушка. – Переживай о себе.

Юноша замолчал и через некоторое время снова заговорил:

– Помнишь, как вы с Тео пробрались в сад к городничему? – юноша улыбнулся своим воспоминаниям. – Я помню, как вас чуть не пристрелили, приняв за диких зверей. Тео смог перемахнуть через забор, а твои штаны зацепились за гвоздь…

– На мне тогда были твои штаны.

– Ты приняла всю вину на себя. Тео потом пришел в слезах, прося прощения за то, что бросил тебя. Ты сделала вид, что не произошло ничего страшного. Не сказала ему, что тебя выпороли так, что сидеть не могла…

– Зачем ты это вспомнил? – горько усмехнувшись, спросила Юнис, встряхнув плечами.

– Ты тогда была такой храброй, – сказал Ксандер. – Наверное, в тот момент я впервые так сильно, по-настоящему тобой гордился.

Он провел рукой по волосам сестры и заботливо убрал за ухо выбившуюся рыжую прядь. И Юнис почувствовала, как горячи его пальцы.

– Я хочу, чтобы ты тоже мной гордилась, – сглотнув, произнес парень, положив руку на плечо девушки.

Его ладонь обжигала кожу. И Юнис боялась пошевелиться, потому что хотела навечно запомнить это чувство, когда рука брата лежала на ее плече. Она хотела было сказать, что уже гордится им, но губы задрожали, и девушка отвернулась.

Зачем этот белый конверт появился в почтовом ящике этим утром? Какой-то миг, и все перевернулось верх дном. Долгие годы она жила с уверенностью, что служба – великая честь для всей семьи, то, ради чего стоит жить, то, что дает их народу силу и надежду. И как только увидела этот белый конверт, почувствовала небывалую ненависть. Юнис понимала, что она вдруг стала другим человеком. Раз и навсегда.

– Я бы хотел, чтобы папа был с вами…

– Ксандер!

– Я знаю, Юнис, ты не хочешь о нем говорить, но пожалуйста…

– Мы справимся! – отрезала девушка, поднявшись на ноги. – Идем домой.

Семейный ужин проходил в полном молчании. Ксандер наворачивал запеченный картофель, который приготовила мама, смочив его своими слезами. У остальных не было аппетита. Пенни, подперев голову рукой и время от времени шмыгая носом, размазывала еду по тарелке. Юнис безмолвно сидела, уставившись на стол. Мама опухшими глазами ласково оглядывала сына, который улыбался и аппетитно чавкал, показывая всем своим видом, что он увлечен ужином. Никто не проронил ни слова.


На следующий день в доме было идеально чисто. Мама не спала всю ночь, и как только прокричал первый петух, поднялась с постели и стала готовиться к приезду военных. Все буквально блестело, в комнатах пахло свежестью, а для детей была приготовлена парадная одежда.

Юнис вышла в гостиную, когда мама доглаживала белую рубашку Ксандера. Юноша сидел с оголенным торсом на краю дивана, наблюдая за движениями рук матери. Она изредка смахивала с лица слезы и продолжала усиленно выглаживать ткань до идеального состояния. В воздухе витал неприятный запах дыма. На часах пробило семь утра. В открытые настежь окна бил яркий солнечный свет. Белоснежные тоненькие занавески колыхал ветер, принося в дом запах свежескошенной травы. Юнис слышала, как Ксандер работал косой под ее окном около часа назад. Ему тоже не спалось, как и всем. Только Пенни еще оставалась в постели, обессилев от вчерашнего дня.

Девушка шагнула вперед, обратив на себя внимание брата и мамы. Ксандер улыбнулся, увидев сестру. На Юнис уже было надето парадное темно-синее платье строгого пошива с белым воротником. Оно было изношено, потерто, потому что его носили уже несколько поколений женщин в семье Харрисон, однако после очередной стирки и глажки выглядело весьма представительно.

Юнис строго, пристально смотрела на брата, не в силах улыбнуться ему в ответ. Она знала, он хотел сказать, что ей идет этот наряд, но не посмел.

– Готово, – сухим голосом произнесла мама и подняла рубашку с гладильного стола. – Надевай.

Ксандер послушно оделся, аккуратно застегнув все пуговицы и посмотрев на себя в зеркало, которое висело на стене. Мама убрала утюг и подошла к сыну, чтобы поправить на нем воротник.

Все выглядело так, словно это было праздничное утро, и семья готовилась к приходу гостей. В доме царила мнимая атмосфера спокойствия и благополучия. И Юнис даже почти верила в это. Она как ни в чем не бывало подошла к маме, когда та закончила с рубашкой Ксандера, и села перед ней на стул. Мама принялась залетать волосы дочери в строгую косу.

Было очень тихо.

Но с каждой минутой ровное сердцебиение Юнис становилось все чаще и чаще. Там, за несколько километров, прямо к их дому неслась военная машина, и сердце девушки уже слышало ее отдаленное гудение, чувствовало ее зловещее дыхание… Юнис видела перед собой чистую белую скатерть, а в следующую секунду – грязные колеса машины, видела зеленеющий лес за окном, а потом – погоны на военной форме. Цветы в вазе – и вспышки фар. Летящего по комнате шмеля – и цепкие руки, крепко держащие руль в направлении Стеллаклива…

На страницу:
2 из 9