Волшебство за поворотом

***

Стоило Лене начать анализировать сложившуюся ситуацию и ей казалось, что ее просто одурачили – мгновение, и объекты преследования исчезли из поля зрения. А куда исчезли – неизвестно. Вишневая в который раз с гримасой бессильной ярости пару раз ударила себя кулаком по лбу – благо из-за заклинания невидимости сегодня подчиненные этого не видели. Лене хватило вчерашнего позора. Полковник Королевской полиции винила себя в провале операции. В который раз за эту неделю!

В любом случае, нужно возвращаться в Старгород: доложить обо всем королю, предоставить новый план действий, получить дальнейшие инструкции. И выговор получить. И вообще – получить! Черт! Ну, надо же было быть такой самоуверенной – решить, что можно легко справиться с Расмусом!

А все же Лена Вишневая не зря зовется полковником в Королевской полиции и Тайным советником короля по особо важным делам! Но, к сожалению, доказать это своими действиями она не сумела – упустила Стального, Расмуса, ведьму и эту странную компанию. Да еще и потратила все свои силы, так что на телепортацию домой ни ее сил, ни сил Славы и Виктора не хватило – пришлось ночевать тут. Но утро настало, она отдохнула, так что теперь была в состоянии перенести и их, и себя в Старгород.

– Проявиться! – скомандовала Лена, и тут же пред ней возникли два ее добрых молодца. – Возьмитесь за руки!

Мальчики послушно выполнили приказ, Лена взяла каждого за свободную руку и прыгнула сквозь пространство, стараясь очутиться поближе к королевскому дворцу. Получилось не очень хорошо – оказаться в помойке на малом служебном дворе королевской резиденции мало кому было бы приятно.

Вишневая с достоинством отцепила от подошвы картофельные отчистки, и за шиворот подняла, осевшего среди мусорных мешков, Славика. Ребят стоило отправить домой – они, бедняжки, устали за вчерашний день. А пользы все равно никакой не приносят.

– Я иду к королю. Вы отправляетесь домой. Можете быть свободны, пока я вас снова не вызову.

Виктор и Слава козырнули, вежливо попрощались, и отправились отдыхать поскорее, пока начальство не передумало. Лене же предстоял еще тяжелый разговор с Филиппом. Женщина тяжко вздохнула – она только вчера беседовала с королем и вот опять! Насыщенная, однако, неделька. И примет ли ее Филипп сейчас? Ведь рано еще. Может, стоило тоже отправиться домой? Сварить какао, лечь на диване, закутавшись в мягкий уютный плед, хорошенько проанализировать ситуацию… Нет уж – лучше говорить с королем с утра, когда он бодр и полон сил. Может, еще и похвалит за усердие и работу на износ.

Но для начала все равно нужно было заглянуть к подполковнику Васильку – он сообщил вчера ночью, что городская магическая сигнальная сеть дала сбой, показав присутствие в городе принцессы Марии и почти сразу же это опровергнув. Василек утверждал, что это лишь ошибка системы и ее перезагружают, но Лена все же приказала обследовать район, из которого шел сигнал. Стоит теперь проверить, как выполняются ее распоряжения.

Приведя себя в порядок после мусорки, Лена направилась к задним дверям дворца. Ее тут же перехватил начальник дворцовой службы безопасности господин Хлебопек лично, который в силу своей деятельности уже знал, что госпожа Вишневая прибыла и пожалует с заднего входа. Вежливо проводив ее до своего кабинета, в котором каждый день с восьми до пятнадцати часов находился и подполковник (никто так и не знал – зачем?), он осторожно поинтересовался, что Лена думает о возможном местонахождении принцессы Марии на территории Старгорода. Но обычно сдержанная Вишневая порадовать его ничем не могла, хотя сама желала надеяться, что Мария действительно здесь, и сигнал был не просто сбоем в системе.

Подполковник Василек поприветствовал Лену радостными объятиями, и по его виду можно было сказать, что настроен он явно оптимистично.

– Чему вы так радуетесь, Василек? Есть положительные результаты проверки? Обнаружили, откуда шел сигнал? – спросила Вишневая своим обычным строгим тоном, который, к сожалению, из-за усталости был не таким впечатляющим, как хотелось бы.

– Нет, не обнаружили, – смущенно причмокнул губами Василек. – Но! Выяснили, что система абсолютно исправна, так что Ее Высочество и в самом деле здесь!

Подполковник просто сиял от счастья, что сильно раздражало утомленную и пессимистично настроенную Лену.

– Была здесь. Сигнал исчез, – заметила она. – И, кстати, как вы это объясните?

– Все просто, – подал голос начальник Дворцовой службы безопасности, стоящий позади Вишневой. – Его заглушили. Помните, госпожа полковник, как в первые месяцы исчезновения принцессы?

Да, она помнила. И помнила тоже, как полиция, зная, что Мария где-то в городе, в течение пяти месяцев не могла ее отыскать. Колдовство какое-то! Хм, ну, да, колдовство.

– Все ясно, – мрачно заключила она. – Нужно обыскать каждый дом в Старгороде.

У Василька округлились глаза, что очень ему подходило – он весь был какой-то круглый.

– Что вы говорите? У нас нет никаких полномочий на столь крупномасштабный обыск! Это попросту невозможно!

– По-другому нам не справиться, – устало ответила Лена. – В прошлый раз мы на это не решились и что же? Птичка улетела…

Вдруг Лена неподвижно замерла, приоткрыв от удивления рот. Мужчины недоуменно уставились на нее, но она жестом попросила их ничего не говорить, дабы не сбить ее с мысли. А мысль зародилась неплохая… И как она раньше не догадалась?!

Глава четырнадцатая, в которой проблемы с полицией появляются у Людмилы

В дверь зазвонили, и Людмила подскочила на месте от неожиданности – она только что прочитала письмо, и не думала, что Расмус и девочки появятся так скоро. Глубоко вздохнув и пригладив руками волосы, волшебница пошла открывать, по пути хмуря брови и вообще старательно изображая на лице сердитое выражение. Она уже приготовила речь, которую обрушит на Расмуса, мимоходом отметив, что это уже не первая речь за последние дни. Предыдущие так и не были произнесены, но от этой магу уже не убежать!

Людмила величественно распахнула дверь, и… лицо ее вытянулось от удивления при виде людей, стоящих на пороге. Двое – мужчина и женщина, оба в черно-красной форме Королевской полиции, смотрели на нее, предъявляя свои документы.

– Майор Хлебопек-Ершов, Королевская полиция Старгорода, – мужчина захлопнул свое удостоверение. – Госпожа Людмила Хрусталева?

Людмила кивнула, недоумевая, и строя всевозможные предположения, одно страшнее другого. Тем временем женщина представилась тоже:

– Капитан Шмелева. Хрусталева Людмила Андреевна, вы задержаны по обвинению в похищении человека.

Глаза волшебницы от удивления широко распахнулись, и она только открывала и закрывала рот не в силах произнести хоть что-то – ей просто ничего не приходило в голову. Какое еще похищение?!

– Ка… Ка-кое п-похищение?.. – промямлила она.

– Господина Ярослава Волчека, – бесстрастно ответил ей Хлебопек-Ершов.

Людмила отшатнулась так, что чуть не упала, но удержалась за косяк двери, а потом, удивленно моргнув, она к удивлению полицейских, усмехнулась глупо, а затем и вовсе вдруг разразилась безумным смехом. Изумленно уставившись на волшебницу, майор и капитан никак не могли взять в толк, что ее так рассмешило. Наконец, немного успокоившись и отдышавшись, с третьей попытки, так как первые две вновь прерывались смехом, Людмила смогла произнести:

– Он мой муж!

Полицейские помолчали, осознавая, то, что сказала волшебница, но почти сразу же лицо Хлебопека-Ершова сделалось еще серьезнее, и он строго заявил:

– Тогда, боюсь, вам еще вменяется и принуждение к браку…

– Что в нашей стране тоже является тяжким преступлением, – вторила Майору Шмелева.

Смех Людмилы оборвался. Она начала понимать, как все серьезно на самом деле.

– Но кто меня может обвинять? – всплеснула руками волшебница. – Не Ярослав же!

– Поговорим об этом в отделении, – предложил майор. – Пройдемте.

– Нет! Я никуда…

Людмила замолчала, увидев, как капитан Шмелева достает наручники.

– Вы задержаны, – напомнила та. – Хотите, чтобы к вашим преступлениям прибавилось еще и сопротивление сотрудникам правоохранительных органов при исполнении?

Людмила покачала головой – она точно не хотела такого. Тяжело вздохнув, волшебница, не находя выхода из сложившейся ситуации, решила, что лучше будет проследовать за полицейскими, и все разъяснить в отделении. Она взяла с полки под зеркалом свою сумку и вышла из квартиры в сопровождении полицейских. У подъезда их ждала черно-красная служебная машина, в которую и усадили Людмилу, и через десять минут доставили в Центральное Полицейское Управление. И когда за ней закрыли решетчатую дверь камеры, Людмила взволнованно спросила:

– Послушайте, а разве не нужно вначале допросить меня, прежде чем запирать?

Капитан Шмелева усмехнулась, а Хлебопек-Ершов с присущей ему бесстрастностью ответил:

– Вашим делом занимается лично подполковник Василек. Все вопросы – к нему. Сейчас он занят, так что вам придется подождать.

– Сколько?

– Не могу знать.

– А позвонить мне можно?

– Можно.

Людмила обрадовалась, но тут же сникла, поняв, что ей некуда звонить – Расмус пока недоступен, а больше никто здесь ей помочь не может… Хотя, да, конечно – Борислав!

– Тогда, не дадите ли мне телефон?

***

Борислав Залесский, зажав в зубах мундштук с догорающей сигаретой, тяжелым взглядом сверлил особенно занудного клиента, который уже битый час не мог решиться купить запрещенный замóк-электрошокер, и периодически пытался торговаться. Борис был уже готов вышвырнуть зануду, но за замок он мог получить большие деньги, а покупатели на него находились редко.

В глубине магазина раздался телефонный звонок. Борислав, не сказав ни слова клиенту, отвернулся от него и побрел в свою каморку. Снял трубку старого зеленого телефона и, не вынимая мундштука изо рта, сквозь зубы произнес:

– Борислав у аппарата! – услышав на том конце провода нежный женский голос, удивленный Залесский быстро вынул мундштук. – Людочка? Где? В полиции?! Что ты там забыла, дорогая?.. Ага… Хорошо… Ладно… Я могу подъехать, если… Уверена? Ну, хорошо! Ничего не бойся! Я все сделаю.

Положив трубку, Борислав задумчиво потер подбородок – вот ведь Людмила! Вечно попадает в истории! Пока она работала в его магазине, от одних только товаров столько травм получила (в том числе и душевных), что на десятки лет вперед могло хватить. А уж неприятности, которые она легкомысленно называла приключениями, так и сыпались на ее голову. Столько лет он ее не видел, а она и не изменилась… Нужно теперь найти Расмуса, чтобы снова ее вытаскивал! Она сказала, ее в похищении мужа обвиняют, и просила сообщить Расмусу. Что ж сама ему не сообщила? Видно, не смогла связаться. Ну, а Борислав сможет! Он все может – даже продать замок-электрошокер трусливому зануде!

С такими оптимистичными мыслями Борислав, на ходу набирая по мобильному номер Расмуса, направился обратно в зал – нужно поскорее разобраться с посетителями, закрыть магазин, и заняться проблемой Людмилы.

***

Завернув под арку красивого дома с кариатидами, Алиса мысленно заставила себя вновь стать видимой. Почти в то же мгновение рядом с ней проявились Элишка и Серый – бывший уже, правда, совсем другого цвета… Как только преобразование из волка в человека завершилось, Расмус сразу же телепортировал, взяв спутников за руки. Уже в Старгороде, действуя по утвержденному плану, вся компания стала невидимой, так что пообщаться друг с другом не удалось. И вот теперь обе девушки с любопытством разглядывали преобразившегося друга. Перед ними стоял симпатичный юноша лет восемнадцати, стройный и высокий, с русыми волосами до плеч и красивыми серыми глазами. Вопреки ожиданиям Алисы, юноша был одет – в потертые джинсы и футболку с нарисованными на ней воронами, играющими на гитарах.

– Миленько, – прокомментировала Алиса, кивнув на футболку.

Из ниоткуда раздался телефонный звонок, и все трое подскочили на месте от удивления, но тут же увидели, проявившегося Расмуса, прикладывающего к уху телефон. Некоторое время все ждали, когда маг закончит свой разговор, на протяжении которого он повторял лишь слово «да», и, наконец, Расмус повернулся к спутникам, протягивая Элишке ключ.

– Квартира номер тридцать восемь, четвертый этаж. Я скоро вернусь, – сказал волшебник.

– А где мама?

– Я надеюсь, что вернусь уже вместе с ней.

– Но где она? – повторила вопрос сестры Алиса, обеспокоенная уклончивым ответом мага.

– В полиции, – дернул плечом Расмус. – Обвиняется в похищении Ярослава, – и, игнорируя шокированный вид девушек, он добавил: – Так, всем сидеть дома и вести себя хорошо. Влад, проследи за ними, – обратился маг к юноше. – Тебе заклинанием память не отшибло?

– Не отшибло, – улыбнулся юноша, на лице которого до этого момента сохранялось недоверчиво-любопытное выражение. – Спасибо, Расмус.

– Надеюсь, кое-что еще и прибавилось, – кивнул тот. – Алиса, Элишка, оставляю вас в надежных руках. Скоро вернусь, – повторил маг и растворился в пространстве.

Сестры удивленно переглянулись и вздрогнули от громкого напоминания уже невидимого Расмуса:

– Тридцать восьмая квартира!

Трое друзей еще постояли немного, удивленно глядя друг на друга, пока Алиса не произнесла, пожав плечами:

– Ну, и чего стоим-то? Пошли! Я есть хочу…

Элишка кивнула и пошла вперед. Она была сильно озабочена словами Расмуса: мама в полиции! Что же теперь делать? Вначале отец пропал, а вот теперь и с мамой беда! Оставалось только надеяться на Расмуса.

До самой квартиры шли молча – Элишка нервничала, Владу было не по себе, а Алиса, как старший товарищ, волновалась за обоих. Элишка повернула ключ в замке и отворила дверь. Квартира произвела на обеих девушек должное впечатление, а вот Влад, похоже, не был восхищен.

– Неплохо, – только и сказал он, обойдя комнаты.

Алиса металась по квартире, глупо улыбаясь, периодически восторженно ахая и что-то довольно бормоча. Элишка обстоятельно разглядывала немногие фотографии, что попадались на полках и на столе в кабинете, и была немного удивлена тем, что почти на всех была запечатлена ее мать вместе с Расмусом.

– Значит, они жили тут вместе? – заглянув через плечо сестры, разглядывающей очередное фото, спросила Алиса.

Элишка строго посмотрела на Алису, ясно давая понять, что на эту тему говорить не желает. Лисичкина пожала плечами и уселась за письменный стол. Влад подошел к девушкам и осторожно начал:

– А что вы думаете о том, что Людмилу обвиняют в похищении?

– Это глупо! – тут же воскликнула Элишка, резко обернувшись к юноше. – Мама не могла похитить отца – они были в совершенно разных местах!

– Ну… – задумчиво протянула Алиса, барабаня пальцами по письменному столу. – Она вполне могла быть организатором или заказчиком преступления…

– Алиса! – рявкнула на нее сестра так, что девушка чуть не свалилась со стула, сидя на котором, раскачивалась.

– Прости, – пискнула она.

– Я… Просто нервничаю, – попыталась оправдаться Элишка.

– Ничего страшного, – утешил ее Влад. – Вообще-то еще вчера мы могли оказаться на месте твоей матери.

– Это точно, – протянула Алиса. – Но, кстати, Влад – так, кажется? Хм, имя «Серый» тебе тоже шло… – заметила она. – Мы ничего о тебе не знаем. Не хочешь немного рассказать о себе?

Лицо Лисичкиной дружелюбия выражало крайне мало. Вообще, с того момента, как Влад перестал быть волком, девушки, похоже, стали хуже к нему относиться – появилось недоверие, а сочувствие бесследно исчезло. Элишка как-то опасливо отодвигалась от него, а Алиса не сводила внимательного взгляда. Влад был этим озабочен. Он бы с радостью рассказал девушкам все, что они хотели знать, но… Он не был уверен в адекватности их реакции.

– Может, подождем Расмуса? – предложил юноша.

– Зачем? – вкрадчиво спросила Алиса. – Расмус и так знает кто ты такой, не правда ли? А вот мы – нет.

Влад занервничал и попытался вновь придумать какое-нибудь оправдание, но неожиданно ему на выручку пришла Элишка, обратившись к сестре:

– Алиса, ты разве не была голодна? Холодильник забит продуктами! Приготовим что-нибудь?

Лисичкина оглянулась на нее, и пару мгновений Влад с тревогой следил за тем, что же одержит верх в душе юной ведьмы – голод или любопытство. Видимо, результатом была «ничья», потому что Алиса, резко встав со стула, столь же резко заявила:

– Все объяснишь за завтраком. Все за мной – на кухню!

***

Людмила сидела в камере, прижавшись спиной к холодной стене. Было тоскливо и страшновато. Она не знала, где сейчас Элишка – добралась ли она до ее квартиры? Не знала, почему сама она оказалась за решеткой. И ей оставалось только надеяться на то, что Борислав связался с Расмусом.

Эта мысль грела душу. Многие считали Расмуса могущественным человеком и сильным колдуном, но уж кто-кто, а Людмила-то знала, что на самом деле, он и вовсе всемогущ. Расмус может все – это была аксиома, закрепившаяся в ее мозгу с пятнадцати лет. Хотя магия и не всесильна – это Людмила тоже знала очень давно. Расмус частенько выручал ее из самых разных ситуаций, так что колдунья была уверена, что и теперь он сумеет ее отсюда вытащить. И она, наконец, его увидит…

Этого она и ждала и боялась – все-таки расстались они не очень хорошо. Откровенно плохо расстались. Людмила очень не любила вспоминать об этом. Сколько ей было лет? Двадцать четыре? Двадцать три? Было все так чудесно: она жила в шикарной квартире в центре потрясающего Старгорода, имела странную мало оплачиваемую, но интересную работу, писала диссертацию… И нужно же было Расмусу все это разрушить?!

А она так его любила… И любила бы до сих пор, если бы не узнала о его темных делишках, из-за которых чуть не погиб Ярослав. Людмила грустно улыбнулась самой себе: семнадцать лет назад она потеряла все, что было ей дорого, пойдя против своего любимого человека и учителя, и благодаря этому приобрела заботливого мужа и прекрасную дочь. Жизнь – странная штука.

Волшебница скинула туфли и подтянула ноги к подбородку, обхватив руками колени. Что она будет делать, когда снова встретится с Расмусом? Как она на это отреагирует? А он? Хм, скорее всего – никак. Не любит он показывать свои чувства. Но Людмила знала наверняка, что он был сильно на нее обижен. Может, он не станет ей помогать и оставит в камере?! Чтобы немного наказать…

Людмила потрясла головой, отгоняя мрачные мысли: Расмус с ней так подло не поступит. Помогает же он Элишке! Ой, бедная девочка – Людмила сама влюбилась в Расмуса, когда была в ее возрасте. И будет очень печально, если дочь повторит ее ошибку. А ведь есть еще Алиса! Хотя… Та, похоже, абсолютно чужда романтике – за нее можно не беспокоиться.

Людмила вновь улыбнулась, уже не так печально, как прежде. Ее теперь почему-то даже радовало то, что дочка и племянница смогли проникнуть в «Запорталье»… Волшебница захихикала: «Алиса в «Запорталье», звучит почти, как «Алиса в Зазеркалье». Да уж, вот действительно, правда – как вы яхту назовете, так она и поплывет. Племянница уже поплыла по волнам волшебства – Людмила не сомневалась, что когда она встретится с Алисой, та уже сможет выступать в цирке в качестве иллюзиониста.

Шаги в коридоре заставили волшебницу отвлечься от размышлений. Она повернула голову и увидела полицейского, сопровождавшего какую-то женщину.

– Хрусталева, к вам посетитель, – сказал полицейский и, повернулся к даме, стоящей рядом с ним, обращаясь к ней громким шепотом. – Вообще-то, это запрещено, госпожа, так что у вас всего пара минут.

– Этого вполне достаточно, – отозвалась дама, махнув ему рукой в сторону выхода, и тот поспешил ретироваться.

Людмила, удивленно разглядывая гостью, скользнула ногами в свои туфли и медленно подошла к решетке. Перед нею стояла шикарно одетая пожилая дама, со снежно-белыми волосами, закрученными в замысловатую прическу. Что-то было в ней неуловимо знакомое – гордо поднятая голова, плотно сжатые губы, надменный взгляд голубых глаз…

Рот Людмилы приоткрылся в изумлении, и голос ее сорвался, когда она выдохнула:

– Роза?!

***

На ходу соображая, что ей есть чем теперь порадовать государя и отвести от себя его гнев за все ее промахи, совершенные в последние дни, Лена быстрым шагом спешила в кабинет короля. Значит так, Мария в городе – то, что сигнал пропал, отнюдь не означало, что она снова исчезла, ее просто могли укрывать в каком-либо защищенном месте. Или же – в каком-либо образе… А-ха-ха! Лену Вишневую не обмануть!

– Ваше Величество! – коротко поклонилась колдунья, с ходу шагнув в кабинет Филиппа, даже не дождавшись ответа на свой стук.

– Присаживайся, Лена, – король указал на кресло у камина, не указывая, однако, на бестактность Вишневой. – Нет настроения вести официальную беседу, так что давай сразу к делу.

– Вам уже, конечно, сообщили новости о Марии.

– Да, Лена. Но я уверен, что у тебя есть соображения на этот счет.

– О да, Ваше Величество! – улыбнулась волшебница, не сумев скрыть самодовольного выражения. – Но для начала, хочу сообщить, что нам необходимо провести спецоперацию и прочесать всю столицу. Но это лишь мое мнение, конечно – нам нужно как можно скорее провести совещание по этому вопросу, так как, у некоторых лиц есть на этот счет возражения.

– Конечно, Лена, у меня они тоже есть! Что значит «прочесать всю столицу»? Обыски? Повсюду? Ты сама понимаешь, что это невозможно.

– Отчего же? У нас есть замечательный предлог.

– Какой?

– Перепись.

– Перепись? Госпожа Вишневая, такие вопросы не решаются так быстро. Мы не можем объявить гражданам о переписи и провести ее в тот же день!

– Вы не дали мне договорить, Ваше Величество, – мягко упрекнула короля Лена. – Дослушайте до конца. Как вы знаете, «эпидемия Скандинавского безумия» пошла на спад, но отнюдь не завершилась. Зафиксированы новые случаи превращения людей в животных. Также, неизвестно, скольких еще пострадавших не сумели отыскать. Быть может хомячок, живущий у какого-нибудь старгородского школьника, на самом деле является финансовым директором многомиллионной корпорации! В целях поиска таких пострадавших нам следует провести перепись всех домашних животных в Старгороде. Это полицейская операция – о ней можно объявить незадолго до ее совершения. Согласна, план не из лучших, но это все, что у нас есть. Можем действовать и вовсе без объяснений, но вряд ли это понравится горожанам. А так, получается, что мы заботимся о гражданах и помогаем соседней стране, а также, возможно, предотвращаем подобное развитие событий в нашем государстве.

Лена замолчала, ожидая, что скажет Филипп. А что он мог сказать? Если он хочет отыскать дочь, то выбора у него, похоже, нет. Хотя… Ему показалось, что он чего не понял.

– Лена, а зачем вам животные?! – воскликнул король изумленно.

Вишневая в ответ вновь улыбнулась:

– В том-то и дело! Мне кажется, что принцесса Мария давно утратила человеческий облик. Идеальный способ спрятать кого-то – изменить его до неузнаваемости. Думаю, в виде кошки или мышки принцессу вряд ли кто узнает.

Филипп был возмущен и удивлен одновременно:

– Ваши догадки чем-либо подкреплены?

– Нет. Если не считать того, что городская сигнальная сеть реагирует только на людей. Но, если бы Мария исчезла из города (в любом виде) – на сети это отразилось бы. Значит, она все еще тут, но… Выглядит как-то иначе.

– Хорошо, – протянул король, все еще сомневаясь в предположениях Лены. – И вы станете проверять каждое животное?

– Да. Мы будем использовать нужное заклинание – те из них, кто действительно является зверьми, не изменят свой облик. Остальные же обретут прежний вид. О, я думаю, благодаря этому рейду, у нас резко повысится раскрываемость преступлений!

Филипп усмехнулся, встал и протянул Лене руку, собираясь попрощаться, но быстрый стук в дверь прервал его. В комнату ворвался Василек и с порога воскликнул:

– Новый сигнал от магической сети! Влад в городе!

Глава пятнадцатая, в которой Алиса и Элишка вынуждены скрываться, кот не находит общего языка со своей хозяйкой, а Лена Вишневая торжествует

Алиса установила сковородку с яичницей, весело глядящей семью желтковыми глазами, посреди стола и выдала Элишке и Владу по вилке.

– Налетайте! – велела колдунья, и первая принялась за еду.

– А тарелки? – вскинув брови, поинтересовался Влад.

– Точно! – спохватилась Алиса, и, секунду поколебавшись, прищелкнула пальцами, создавая из воздуха кривоватые и разноразмерные, но яркие веселые тарелочки, медленно опустившиеся на стол.

Влад слегка скривил губы, взяв тарелку за краешки и покрутив, рассматривая, но в итоге одобрительно кивнул. Он так давно не ел человеческой пищи, что сейчас ему было все равно, что и с чего есть. Юноша оглянулся на странно молчаливую Элишку, которая нерешительно потянулась вилкой к яичнице, положенной ей Алисой, и, не дождавшись от последней того, что и ему положат блюдо в тарелку, со вздохом сам решил обслужить себя. Но глазунья растекалась, и парню удавалось ухватить только белок. Чертыхнувшись, Влад отложил вилку в сторону, обиженно уставившись на сковородку.