Шоссе Энтузиастов / Китайский гороскоп

Зосима Тилль

Шоссе Энтузиастов / Китайский гороскоп

ХУ ИЗ МИСТЕР ЗОСИМА ТИЛЛЬ

(соавторское предисловие)

Однажды на предгорке встретились странники. Случайно или нет – на то воля Проведения. Обувь их была не нова – штиблеты и башмаки могли рассказать о сотнях дорог и тропинок. Одежда порядочно износилась – заплатки напоминали о десятках городов, улочек и переулков. Ничего примечательного – самые обычные путники. Но их глаза! Помимо того, что они помнили тысячи лиц, рассветов и закатов, в них был огонь. Пламя познания. Каждый из них прошёл свой путь, окончание которого было именно тут – на этом холме. Им было крайне необходимо познать, что же там – за этой вершиной, у подножия которой они встретились. Им сразу стало понятно, что покорить её они смогут только все вместе. И они начали подъём. Срываясь и карабкаясь, поджидая отстающего, разбивая руки и ноги в кровь, укрываясь от Ветра осуждения, защищаясь от Стужи непонимания, уворачиваясь от Лавин сарказма и цинизма, их ноги ступили-таки на вершину. И глаза их возрадовались, и души отогрелись, и сердца забились чаще, ибо открылась перед ними Истина и заговорила с ними Вселенная. И произошло чудо рождения нового, доселе неизведанного Мира. Их мира, в котором есть место каждому. И явился им поводырь, имя которому Зосима Тилль.

Вы спросите:

– Вот ведь повезло! Истина открылась. А жить теперь зачем? Какой интерес? А после с облегчением вздохнёте: – Слава Богу, мне это не грозит.

– Зачем? – таинственно улыбнётся в ответ Зосима. – Чтобы попробовать закрыть её к тойтовой матери!

Вы ему попробуете возразить:

– Ящик Пандоры не закрывается, поздняк метаться!

– Значит хотя бы амбразуру своей грудью прикрою, чтобы ни в чём не виновных не зацепило, – ответит вам Зосима.

И будет прав: писательство, в определённой степени, это и есть матросовщина. Чтобы голой грудью и на ДЗОТ. Чтобы никто ни о чём не волновался и все думали: «Всё в порядке. Это мираж!» И чтобы в этот момент из старого радиоприёмника где-нибудь тихонечко заиграло: «Миражи – это наша жизнь…»

Зосима Тилль позиционирует себя, как ОПГ – объединённую писательскую группировку, основанную, как соавторский поэтический проект, в начале 2015 года. В разное время в творчестве группировки принимали участие Дарочкина Татьяна, Евдокия Дозорная, Илья Быков, Станислав Анисимов, Наталья Гузаева и многие другие. В настоящий момент, под псевдонимом Зосима Тилль скрывается сообщество авторов, объединенных стилистикой кэжуал фикшен, андеграунд стендап и тривиал-фэнтези с элементами атмосферной мистики – Александр Чащин, Марина Александрова, Лёля Панарина и вовлеченная в их узкий круг сначала в качестве выпускающего редактора, а позже, на финальном марше по «Шоссе Энтузиастов» и в качестве «соавтора на доверии» Виктория Травская.

Зосима Тилль пишет для избранных читателей. Ему всё равно, поймут его или не поймут, примут или не примут, да и вообще, будут ли читать. Когда читаешь его произведения, порой является мысль: а вдруг автор как раз избегает того, что у большинства идет за духовную значимость? Мы живем среди обычных, себе подобных. Человек как человек. Он является не из Космоса, а, возможно, с пляжа. И очень важно, ЧТО он приносит с собой, кроме песка в сланцах. Посмею утверждать, что Зосима пишет не для того, чтобы его читали. Но потому, что проза для него – одна из эманаций собственного бытия. Как интеллектуальные увлечения. Как рок-музыка. Как просто жизнь внутри и вовне…

Из отзывов читателей: «Это какая-то новая. гениальная карманная философия! Фразы четкие, яркие, вкусные, бьющие и «в бровь», и «в глаз»! Читать медленно, а то голова закружится от мыслей, жужжащих в голове после каждого слова. Кому посоветовать это? В каком возрасте поразит, заставит по-новому оглядеться вокруг? Совсем юным – вряд ли… Скорее, тем, кому за тридцать, сорок и так далее. Кто живет черепашьим ходом, кто немножко устал от определенности бытия и готов чуть-чуть раздвинуть привычные рамки существования. Хотя бы в собственной голове. Читать однозначно!

ШОССЕ ЭНТУЗИАСТОВ

(повесть-сновидение, шарада-репрезентация)

Репрезентация… позволяет видеть нечто отсутствующее, при этом предполагается чёткое различение репрезентирующего субъекта и репрезентируемого объекта, и в этом значении представляет собой инструмент опосредованного познания мира посредством описания, изображения или другого представления объекта, как материального, так и духовного; являет присутствие, демонстрирует публике некую вещь, сущность или личность…

1. Люди в чёрном

Бывает так, что некоторым людям удаётся-таки пробраться в мою личную Палату номер шесть. Но это только лишь потому, что мной была любезно приоткрыта дверь. В надежде на порядочность и понимание. И почему-то визитёры считают, что они вправе вправлять мозги обитателям этого славного помещения. Дражайшие, даже не смотрите в сторону его обитателей – участников моего любимого и славного квинтета! Не приставайте со своими разговорами о нравственности к угонщице Люське. Не пытайтесь усмирить шальную императрицу Надюху. Не мешайте сесть в кабриолет разбитной Катьке. Дайте спокойно поплакать у окна сильной женщине Капитолине. И отцепитесь наконец-то от забулдыги Толяна. Это мои люди. Мы давно дружим и у нас полное взаимопонимание. И не переживайте, милейшие – мы кушаем нормально. На прогулках дышим тем же воздухом, что и вы. Спим в горизонтальном положении. Пьём не из лужи… У нас всё хорошо. И на ваше субъективное мнение мы положили ноты. И уехали. У нас – гастроль. А ноты… Хотите – читайте, есть желание – пойте, да хоть в камин бросайте. Они теперь ваши…

Все успевать невозможно. Разговаривая на эту с ними тему, предостерегаю вас уходить в технологии, как быстрее пользоваться гаджетами или передвигать ногами. Лучше погрузитесь с ними в осмысление ответа на вопрос – зачем все успевать. Итак…

Голова, как костёр, сухо потрескивала. Хотелось горячего шоколада, печеньку, завернуться в теплый мохнатый плед с тигром, спрятаться в полутёмной комнате и провалиться в сон, считая звёзды… Очень. Но до конца рабочего дня оставалось ещё три часа. Отчет был «уже почти» готов. Лина перепроверяла последние цифры, но противный звук стационарного телефона заставил её вздрогнуть и резко выпрямиться.

– Да… Да, Михаил Александрович… Отчёт? Да, отчёт почти готов… Да, сейчас подойду…

Она положила трубку, вздохнула и, набравшись храбрости, встала из-за стола. На ходу исправив ещё несколько помарок, распечатала документ, переложила его в папку «для доклада» и неторопливым шагом направилась в сторону кабинета шефа. Уже на пороге нутром почувствовала, что сегодняшний «ковёр» со свежераспечатанными ею бумагами никоим образом не связан – из-за двери доносилась оживлённая беседа, ведомая её участниками на нарочито приглушенных тонах. Лина на секунду замерла и прислушалась. Голоса собеседников были ей явно не знакомы.

Когда, вежливо постучавшись, она открыла дверь и вошла, в стоящих у длинного овального стола для совещаний креслах увидела группу незнакомых ей мужчин. «Заговорщики», как ещё перед дверью успела для себя окрестить их Лина, сидели друг против друга. Разговор резко стих, мужчины, не сговариваясь, устремили свои взгляды на неё. «А теперь о погоде…», – про себя ухмыльнулась она и прошла в кабинет.

Лина была невысокого роста и почти спортивного телосложения, что в её тридцать с изящным хвостиком было очень даже неплохо… Дерзость и своенравность характера выдавали в ней красная, желтая и ярко-рыжая пряди в копне темно-каштановых волос, остриженных под креативное асимметричное каре. Особого дресс-кода в офисе никогда не было, каждый одевался так, как ему было удобно, поэтому Лина предпочитала спортивный стиль – кроссовки-джинсы-футболки-жилетки.

– Это наша Элина, или просто Лина… – рассыпался в несвойственной ему ранее «фамильярдности» шеф, что насторожило женщину ещё больше. Шеф амикошонства и панибратства с подчинёнными никогда себе не позволял. – Мы с коллегами только что разговаривали о тебе…

«Коллеги» были одеты в однотипные чёрные костюмы. Чёрные галстуки, белые рубашки и опять же чёрные полуботинки только подчёркивали их сходство. «Прямо инкубаторские…», – с убывающим ехидством про себя отметила она. Атмосфера начинала давить.

Из стройного ряда взгляд по-женски выхватил того, что был помоложе остальных. И только потому, что он держал в руках чёрный «дипломат». Лица «коллег» почти ничего не выражали, догадаться, кто они, откуда и что им надо, у Лины, к тому времени успевшей уже растеряться от такого приёма, никак не получалось. Головная боль кратно усилилась и не давала уже никакой возможности сосредоточиться. Последнее, что на исходе бодрой волны смогла заметить себе Лина: «Прям-таки „Люди в черном“. Как в фильме, где суперагенты следят за инопланетянами!»

Пробежав взглядом по лицам визави, она с удивлением отметила блуждающую улыбку на лице более молодого из «коллег», за глаза уже наречённого ею «молодым чемоданом». Он искоса и с интересом рассматривал Лину снизу вверх, но наткнувшись на её колкий взгляд, быстро поджал губы и отвернулся к окну. Когда через минуту он вновь повернулся к собравшимся, его лицо уже ничего не выражало…

– Михаил Александрович, оставьте нас ненадолго. Нам нужно поговорить с Элиной Глебовной конфиденциально, без свидетелей, так сказать… – спокойно сказал хозяину кабинета самый представительный из «чёрных костюмов», после чего шеф торопливо встал и тихонько вышел. Когда он плотно закрыл за собой дверь, «старшой» с расстановкой продолжил:

– Элина Глебовна, должен признаться, мы давно за Вами наблюдаем… У Вас есть некоторые способности, которые очень заинтересовали наше Управление. В связи с этим у нас к Вам есть очень серьёзное предложение… – он ненадолго замолчал, но через пару минут продолжил. – Мы предлагаем Вам пройти обучение по «Особой программе развития сверхспособностей». По результатам примем решение, сможет ли наше Управление включить Вас в состав своей экспериментальной группы. Предвидя все ваши вопросы, сразу расставлю все точки над «и» … До окончания курса Вы будете продолжать числиться на нынешнем рабочем месте. Зарплата и остальные денежные выплаты будут закреплены за Вами вплоть до момента окончания тренингов. Если по результатам итогового тестирования Вы будете признаны годной для службы в Управлении, Ваш переход будет оформлен, как увольнение и приём на новое место работы соответственно. Обучение проводится с отрывом не только от производства, но и от семьи, поэтому, пока Вы будете находиться на Базе, Вам будут предоставлены няня для сына и домработница.

– А я смогу им звонить? Хотя бы иногда? – неуверенно спросила Лина.

– Тренировки проводятся по строгому расписанию, но с семи до десяти вечера – Ваше личное время. Для этих целей в Вашем распоряжении будет отдельный кабинет, оборудованный компьютером и любыми средствами связи – от городского телефона до персонального сервера видеоконференций…

– Мне даже как-то… Неожиданно… – Лина была явно обескуражена, от услышанного её мысли разбредались в разные стороны, как кони в ночном… – Я могу подумать над Вашим предложением, обсудить его с семьёй?

– Да, конечно… Мы дадим Вам визитку, куда необходимо позвонить в случае Вашего согласия. Также мы дадим Вам список того, что Вы сможете взять с собой на тренировочную Базу. Для связи и на случай любых неожиданных вопросов мы оставим Вам специальный телефонный аппарат. Ждём Вашего ответа до утра послезавтра. После этого он автоматически деактивируется.

«Молодой» открыл дипломат, достал из него обычную с вида телефонную трубку и положил её на стол по правую руку от Лины. На аппарате белой краской был обозначен номер. «Одиннадцать». Вслед были извлечены необходимые памятки, после чего чемоданчик автоматически захлопнулся. Краем глаза Лина лишь успела заметить, что в загадочном кейсе лежало ещё несколько аналогичных телефонов, каждый в своём «гнезде». Более половины подобных ячеек были пусты.

– Ещё один вопрос… Даже не вопрос, а уточнение… На кого работает ваше Управление и в чём цель создания экспериментальной группы? – наткнувшись на взгляд «старшего», она невольно поёжилась, но услышать ответ именно на этот вопрос ей показалось тогда жизненно важным. Работать на криминал не только не хотелось, но и было чревато. Рисковать она не имела права…

– Хороший вопрос, – «старшой» улыбнулся и продолжил. – Экспериментальная группа быстрого реагирования в непредвиденных особых обстоятельствах. ЭГБРНОО. Понимаю, звучит несколько деревянно, но правила игры придуманы не нами. Особые обстоятельства – любые аномальные ситуации. От нейтрализации деяний новоявленных «магов» до «запечатывания» внезапно открывшихся временных порталов… Группа создаётся для обеспечения равновесия. Если не во всём мире, то хотя бы в определённой его части…

Лина стояла ошеломленная…

– Что-то вроде магического МЧС?.. Я подумаю… ЭГБРНОО… Похоже на какое-то забытое заклинание… Я в любом случае позвоню…

На этом «люди в чёрном», казалось, не услышав её последней фразы, сухо попрощались и как-то по-быстрому незаметно покинули кабинет.

«Будто бы растворились…» И чуть позже: «Почему именно я? У каждого же ведь есть какие-то способности… У многих сильнее, чем у меня … Почему же тогда я?» Мысли захлестывали, и разрывая в клочья остатки головной боли, резко пошедшей на убыль с уходом таинственных гостей, ураганом носились во внезапно опустевшей голове.

Лина, как во сне, забрала памятки с телефоном, вернувшись за свой стол, убрала их в дамскую сумочку, быстро сдала дела, кое-как собралась и ушла домой. Чтобы, как она любила выражаться, внезапно «не коркнуться на подскользнятине», обычной по такой погоде, в любой другой день она бы предпочла проехать свои три остановки на автобусе… Но здесь нужно было успокоиться, всё тщательнейшим образом продумать, и она решила пройтись пешком. Вскоре дождь перестал, но влажный ветер отчаянно путал волосы… Мысли в голове продолжали свой стремительный аллюр…

«Боже, как приятно вечером наконец оказаться дома и «распустить корсет»! Добравшись до обетованного дивана, понимаешь, что мозг больше не в состоянии принять ни единого бита информации, и сдаёшься на милость победителя, кем бы он ни оказался» – умиротворяюще мурлыкало в голове у женщины. «Помню, как-то раз я в который раз проспала большую часть бессоновского «Пятого элемента» и проснулась только на хэппиэнде. Это очень утешительно – знать, что хоть где-то обошлись без моей помощи. Но день, зараза, ещё не закончился и, похоже, без меня развитию событий обойтись уже не получится!»

Оказавшись не в силах в одиночку усмирить табун своих гнедых, Лина решила прибегнуть к крайним мерам – напрямик выложила всё маме. Сын сидел здесь же, на ковре рядом, и вроде как бы не и слышал их разговора. Но когда женщины перешли к обсуждению возможности её скорого отъезда, тихо встал, подошел к ней и осторожно обнял за шею… «Надо! Езжай!» – минут через пять шепнул он очень тихо ей на ухо.

Паша был «особый», он почти не говорил, жил в своём мире. Лишь иногда вот так, одним-двумя словами выражал своё отношение ко всему, что происходило вокруг него. Перечить ему было не в правилах Лины. Так и было принято решение. Утром она достала аппарат за номером «одиннадцать», пролежавший всё это время в её дамской сумочке – «Странно, заряд не просел даже и на полпроцента…» – набрала номер из первой памятки, и уже через час в её квартире материализовались домработница и новоявленная Пашкина нянечка.

Целый день Лина собиралась. И с мыслями, и с теми вещами, которые было разрешено взять с собой… Только когда всё и в голове, и в сумке было уже упаковано, она позволила себе присесть на край дивана и в очередной раз задумалась… «Может, мне ещё не поздно взять и передумать?» Эта мысль весь день не давала ей покоя, но Лина отгоняла её, как назойливую муху. Где-то внутри она прекрасно понимала, что это просто страх перемен, которые так стремительно надвигаются на её устоявшийся уютный маленький мирок, но всё же… Из отрешённости её вывел сын – Пашка не торопясь зашел в комнату, не глядя на мать, подошёл к компьютерному столу, взял с полки металлическую шкатулку, решительно положил её в сумку с вещами и, ничего не говоря, вышел из комнаты…

Дождавшись, когда он скроется за поворотом на кухню, Лина тихонечко встала. Будто в прострации подошла к уже было собранному багажу, заглянула внутрь и будто бы впервые посмотрела на укладочку. В ней она хранила маленькие вещицы, с каждой из которых была связана своя почти мистическая история… «Раз Пашка решил, что это мне нужно взять с собой, значит так оно и будет… Завтра всё изменится. Завтра…»

На утро был назначен сбор. Застегнув «молнию» и вынеся поклажу в прихожую, чтобы ни в коем разе не разбудить спавшего на одном диване с ней сына, она совершила свой привычный вечерний туалет и с тяжёлым сердцем отправилась спать. Укрывшись ватным лоскутным одеялом под самый подбородок, она долго ворочалась, но спустя время с трудом начала проваливаться в вязкую дрёму…

В полусне перед глазами внезапно возник какой-то текст, который Лине, по задумке Морфеева сценариста, предстояло отредактировать. Опус оказался презабавным, и местами, расставляя запятые, она хохотала до слёз. Когда буквы стали сливаться, меняться местами, она поймала себя на том, что седьмой раз перечитывает одну и ту же фразу, не в состоянии понять, как там всё-таки в оригинале: НЕ ДАНО или НЕ НАДО? Три раза из семи прочиталось НЕ НАДО, четыре – НЕ ДАНО. По-хорошему, на этом следовало объявить отбой, так как не было никакой срочности… Окончательно засыпая, мозг жонглировал этими словами…

– Я жду тебя… – вдруг прозвучал в голове Лины тихий, но настойчивый мужской Голос.

– Кто здесь? И.… где ты? – тотчас же встрепенулась она, но в мгновение осеклась. Под боком мирно посапывал, пользуясь её полудрёмой, незаметно пробравшийся к стенке сын. «Что это? Такого раньше никогда не было! Почему я слышу этот голос? Кто это? Зачем ждёт? Почему именно меня?»

Ответов не было… Но и страха перед будущим тоже… Уже…

2. Шоссе Энтузиастов

В один прекрасный момент навигатор твоей жизни произносит: «Круто уйдите налево!» Ты приготавливаешься – надеваешь остервенело-братковское выражение наружности, распальцовочку достаёшь, приготавливаешься «цыкать» через губу, принимаешь позу «Ты чота сказал?». Но потом быстро меняешь её на «Ты чо – такой широкий?». Проходит ещё пара минут, и задаёшься вдруг вопросом: «А может это призыв к безудержному разврату?» И пока занимаешься всеми этими нехитрыми тело- и мыследвижениями, за этим как-то не замечаешь, что вылетаешь на «встречку», откуда вскорости незамысловатыми движениями полицейского фаллоимитатора любезно приглашаешься на рандеву. Оно всегда заканчивается так же быстро, как и начиналось, принося понимание, что без греха и досыта…. И уводя за собой роту Яриков Мудрых…

За окном простирается Шоссе Энтузиастов – нулевой километр щедро огрыжившегося Московского Кольцевого АДа, в прошлом Владимирского тракта – исторического терренкура для убивцев и политкаторжан, гордо именующееся сегодня «Автотрасса «Волга». С учетом маячащего на горизонте лобового стекла расположения так хорошо рифмующейся с именем Антон отдельной дивизии особого назначения во славу Железного Феликса, всё вместе это вселяет определённый оптимизм и надежду – ещё немного, ещё чуть-чуть, и всё в очередной раз наконец-то станет прошлогодним.

Запарил этот «нафигатор», ненавижу электронных баб! У меня в голове и без того толпа народа шарахается, все друг с другом пререкаются – у каждого свои тараканы. А они – тараканы эти – в отличие от населяющих меня личностей, дружат семьями. И вместе всё это гордо зовется «многогранная личность».

Наступил «День Х», «Икс» или «Ха» – неважно, Лина для себя в своих недавних ночных попытках покрепче заснуть уже успела окрестить его «Днём на букву «Хорошо».

НЕ НАДО и НЕ ДАНО, утром мозг загрузился ровно на том же месте. «НЕ ДАНО. Ну, не дано мне определённых житейских талантов», – потягиваясь под одеялом продолжала сон наяву ещё не до конца проснувшаяся женщина. «Ждать и догонять. Стоять в очереди. Планировать свои расходы, копить деньги, подстилать соломку в опасных местах – вообще: планировать. Нет, продумать и просчитать могу любые варианты, но в итоге редко придерживаюсь алгоритма, потому что «надо» почти никогда не совпадает с «возможно». Не дано своевременно отдыхать, экономить силы, не вляпываться в трудоёмкие дела. Вылизывать квартиру до состояния операционной и ловить от этого кайф. Вылизывать начальство. «Правильно» выбирать друзей. Лгать и притворяться, даже из чувства самосохранения. Не высовываться… Словом, много чего не дано. Хвала человеку, который уже двадцатый год живёт с этими тараканами и если страдает от них, то молча, как положено мужчине. Ну, не то, чтобы совсем молча, иногда всё же высказывается, но больше в жанре «чистопоржать»… И вот подумалось: если НЕ ДАНО, то, может, и НЕ НАДО?»

Вещи были собраны, домашние помещены под присмотр. За них она была спокойна, потому и уезжала, не тревожась, как мама и сын будут обходиться здесь без неё… Грусть от разлуки причудливо смешивалась в ней с «пред-ощущением» чего-то нового и очень интересного… «Как «Сухой мартини» в фильмах про Джеймса Бонда, взболтать, а не смешивать. Именно «а», совсем не «но», как привыкли мы помнить со времен первых «гнусавых» видеопереводов. Всего-то другой союз, но он меняет многое».

В назначенный час Лина стояла на пустынной уличной остановке, ожидая направленного за ней из Управления транспорта… До «Времени Ч» оставалось ещё пять минут. Чтобы занять себя, пыталась подобрать слово, максимально точно определяющее тот коктейль из её «многого», который в данный момент переполнял её.

Тем временем к остановке подъехал междугородний автобус и, обогнав Лину на добрые полкорпуса, не торопясь распахнул переднюю дверь. «Странно, что он забыл здесь в столь ранний час. Обычно такими автобусами туристов из аэропорта по гостиницам развозят. Или на экскурсии…», – заметила себе Лина. – «В них и спать удобно, места для вещей достаточно. Жаль, что не мой… Да и лучше придуманного ночью слова-конструкции «пред-ощущение» у меня ничего не выходит…».

– Номер «одиннадцать»? Заходи… – внезапно донеслось до её слуха.

Лина встрепенулась, бодрый голос водителя явно донёсся до её слуха из чрева только что припарковавшегося шаттла, больше ему в столь ранний утренний час взяться было неоткуда. «Одиннадцать?» Вспомнив про номер на телефонном аппарате, она подошла распахнутой двери кабины водителя, с осторожностью поднялась вверх по ступенькам и вошла внутрь. Изнутри автобус был заполнен примерно на треть. «Человек пятнадцать, не больше, – она цепко окинула салон взглядом. – Все такие разные и внешне не очень похожие друг на друга…»

На заднем сидении-диване хлипкий студент-очкарик, по виду перво-, максимум, второкурсник, увлечённо травил байки двум молодыми паренькам в военной униформе. Судя по внешнему виду, это были курсанты военных училищ, по знакам отличия, лётного и артиллерийского. «Ботаник и «Двое из ларца, одинаковых с лица» – на память как-то сам по себе пришёл мультфильм из детства про Вовку в Тридевятом царстве. Лина внутренне улыбнулась, и державшее её в кулаке напряжение как-то само по себе сошло на нет.

В паре рядов перед ними, откинув спинки сидений, спали два кадровых офицера. Их идентификация для неё также не составила особого труда, за своих обладателей всё говорили их кители. «Ну и угадывающаяся выправка тоже. А какие лица! Усталые… Загорелые… Я думаю, один из них определённо Летун, а второй должно быть из МЧС» – неожиданно дала о себе знать её личная «женщина внутри». Вояки внутреннюю Лину слышать не могли, а от того тихо спали.

Наискосок от начищенных носков их форменных туфель-полуботинок сидел парень лет под двадцать пять и внимательно разглядывал всё вокруг широко открытыми глазами. Сбитые в мозоли широкие ладони, коренастый, со смешными кучерявыми волосами… «А какие ресницы! Любая девушка позавидует, —вышедшая на офицерах из летаргического сна фантазия Лины продолжала бить ключом, – Такими обычно представляют в кино весёлых и открытых работяг из деревни с широкой душой. «Балагур»? Посмотрим…»

На откидном сидении у двери, обычно занимаемом гидом-экскурсоводом, сидел полноватый мужчина неопределенного возраста. Рядом с его баулом притулилась сложенная «ножницами» инвалидная коляска. Через очки с большими диоптриями он сосредоточенно пытался рассмотреть что-то в окне. «Молчун. Многое испытал…» – Лина вздохнула, вспомнив про своего такого «особого» Пашку.