Абсолют. Сборник рассказов и стихов

– А всё знаешь, почему Алексей? Знаешь почему?

– Нет, не знаю и знать не хочу – Он взял в левую руку фонарик, и посветил на правую, та рука полыхала тоже – Что со мной? – подумал он.

Голос рассмеялся так же медленно. А потом сказал – Тебе нужно на дно. Нахлебайся воды Алексей и остуди своё пламя. Ты горишь.

Алексей выключил фонарь, спрятал его в карман пиджака, и пошёл быстрым шагом по знакомой дороге. Он бежал, спотыкаясь, прикрывая руками уши. Но голос исходил не из парка, а прямо из его головы.

– Ты знаешь Алексей, я могу кричать, что бы тебе было слышнее, но в этом нет необходимости верно?

– Да я тебя всё равно слышу – Сказал Алексей – О чёрт – он споткнулся, и упал, затем поднялся и побежал.

– От кого ты бежишь Алексей? Остановись, пока я не сделал хуже.

– А что может быть что-то хуже?

– Как ты думаешь, Алексей, что нужно остудить в первую очередь?

Алексей молчал, он не хотел разговаривать, с кем-то. Тем более что он не знал с кем. Это какое-то помешательство, признался он себе.

– Твою дурную-дурную голову – резко, и громко сказал голос.

– Что? – спросил Алексей.

Внезапно до него дошло. Как он мог быть таким тупым. Он вообще ничего не чувствует. Кроме голоса, он вообще ничего не слышит, но это не означает, что ничего не происходит.

– Ты веришь в Бога, Алексей?

– Какое это имеет значение?

– Самое что ни на есть прямое. Отвечай.

– Нет – уверенно сказал он.

– И я нет. Но он есть. Как думаешь, что это значит?

– Что его нет.

– Ты тупица, твоя кожа чернеет.

– Что мне нужно сделать? Оставь меня в покое – сказал Алексей.

– Поверь сначала в меня Алексей. Поверь в меня. А когда ты поверишь, в меня придёт Бог. Но ты ему будешь не рад. Как ты думаешь, почему все боятся Бога?

– Кто ты такой? И почему ты со мной говоришь?

– Я хочу спасти тебе жизнь, дурак. Но ты и впрямь дурак, раз этого не понимаешь.

Алексей увидел свой дом, и обрадовался. И побежал скорее туда.

– Не радуйся напрасно Алексей, пока ты в меня не поверишь, ты туда не зайдёшь. И чем скорее ты это сделаешь, тем лучше для тебя.

– И что же мне помешает?

– Я.

– Каким образом?

– Вот таким – Не прошло и секунды, как его дом взорвался адским пламенем, из которого слышался лай диких собак.

– Ты дьявол?

– Браво Алексей. Я хочу тебе помочь, теперь понятно, почему люди сначала попадают ко мне, а уже потом к Богу. Но не уходи слишком рано, быть может, тебе у меня понравится.

– Если ты не дьявол то кто?

– А как ты думаешь? Дьявол бы не стал бросать все свои дела и идти к тебе верно?

– А кто бы стал?

– Я долго могу отвечать вопросом на вопрос. Дальше продолжать?

– И всё же?

– Ты уже понял, что ты мертвец. Теперь твоя душа, покидает тело, а я как бы говорю тебе, что нужно сделать, что бы не усугубить ситуацию.

– Это я понял. Что мне нужно?

– Найти дно. Вот и всё.

– Это не так-то просто.

– А кто сказал, что будет просто – сказал голос.

Алексей задумался. И побежал в храм.

– Ты ищешь не там Алексей. Дно может быть где угодно.

– Значит и там найдётся.

– Но не для тебя, к сожалению. То дно для святых. Ну, разве ты святой Алексей?

– А ты не можешь просто сказать, где здесь чёртово дно?

– В том то и дело что нет. Ты должен понять это сам. Вот так.

– Хорошо. В парке есть фонтан там тоже дно, оно подойдёт?

– И, да и нет.

– Что это значит?

– Смотря для чего?

– Для того что бы меня потушить.

– Подойдёт.

Алексей добежал до фонтана прыгнул в воду, а затем вылез. Включил фонарик и вуаля. Действительно руки больше не горели.

– Ты думаешь это всё?

– А что ещё?

– Ты знаешь выражение пальцы-улицы?

– Нет.

– Как ты думаешь про что это?

Алексей вспомнил, как он шёл домой, и фонари гасли позади него. И потом понял.

– Фонари это пальцы верно?

– Верно Алексей.

– Получается, я сам закрывал пальцами фонари позади себя.

– Получается так – немного промедлив голос, сказал – последнее, что тебе нужно знать, пальцы просто так фонари не закрывают. Понял?

– Понял.

Алексей медленно шёл уже не домой, с кем-то разговаривая, по пути вспоминая своих родителей, в сумасшедший дом, надеясь, что только там его смогут понять и излечить. Он был уверен, что там его пальцы смогут не закрывать фонари, потому что пальцы-улицы – это не просто слова, это его жизнь. Мелькнула мысль, что может, вообще нужно избавиться от пальцев, отрезать то, что мешает жить обычной жизнью. В конце концов, зачем они нужны. Он решил, что без пальцев жизнь станет намного лучше. Когда он пришёл в сумасшедший дом, то увидел фонари, те же что стояли на улице, прямо в коридоре. Они сияли ярким белым светом, как бы говоря: Ты от нас не спрячешься Алексей. А может я не в сумасшедшем доме – подумал он. Но где, же я? В голове всё помутилось. Действительность расплывалась перед глазами. Алексей ощущал себя словно в бреду, и ужасно болела голова. А затем кто-то из врачей, как ему показалось, сказал: Ты знаешь, что нужно делать верно? И он знал, и пошёл в свою мастерскую за топором….

Взрослые цветы

– Видишь эту стену? – спросил старик – Эта стена была построена ещё до моего рождения. Сейчас она похожа на некий забор, разделяющий одну территорию от другой, но во времена моего детства там был большущий дом.

– Я вижу дедушка Михаил.

– Так вот, я привёл тебя сюда не просто так, я хочу рассказать тебе о нём. Когда-то мы жили по соседству. И я ненавидел этот дом и эту стену, а теперь это единственное что у меня осталось. Эту стену вся местная детвора, в том числе и я, забрасывали яйцами, а людей живших за ней считали изгоями.

– Странно – сказал Витя – и что же в ней необычного?

– Здесь всё необычно, но раньше я этого не понимал, когда был ребенком, таким как ты сейчас. Я прихожу сюда иногда, что бы окунуться в детство, и я знаю, что пока у меня ходят ноги, я буду сюда приходить, что бы увидеть эту старую, полуразрушенную стену. С виду в ней ничего странного. Никто и не скажет, что она была свидетелем самоубийства. Но это так.

– Почему ты так решил, дедушка?

Старик вздохнул, а затем улыбнулся, но улыбка его была какой-то не настоящей, и Витя это почувствовал, но ничего не сказал.

– Понимаешь, многие вещи у нас ассоциируются с людьми, так вот в этом доме жили странные люди, а многие их даже и за людей не считали, не потому что они были злыми, наоборот они были ко всем добры, и всегда помогали в беде, но почему-то их за это и невзлюбили. Ты ещё ребёнок, тебе всего 8 лет, но ты уже должен знать, что добро не всегда приветствуется, и иногда человек, который делает добро другим людям, причиняет этим себе боль.

– Но каким, же тогда надо быть? – Витя был в растерянности, и не понимал дедушку.

– Понимаешь все люди разные, та семья, была другой, непохожей на остальных. Ты, наверное, меня не поймёшь, но я скажу так, нужно быть самим собой, но вместе со всеми. А у семьи, что жила за стеной, была с этим беда. Они выделялись. Меня в них всё раздражало, и самое главное, что я тогда понял, я был не одинок, так думал весь наш двор. А теперь я жалею, о том, что когда-то к ним так относился. Таких людей очень мало, тебе повезет, если ты таких встретишь в своей жизни. Потом ты, возможно, меня поймёшь.

– И чем же они выделялись?

– Даже не знаю, как сказать. Ты ещё ребёнок, а про детей говорят, что это цветы жизни, так вот это были взрослые дети. И более всего это выражалось в их детском отношении к другим людям. Если им говорили что-то неприятное, они расстраивались, но не отвечали тем же, как большинство людей их возраста.

На улице дул сильный осенний ветер, но старик не отводил взгляда от стены несмотря, ни на что, и не собирался уходить.

– Знаешь, иногда я чувствую осуждение, как будто кто-то на небесах меня ругает, а может, это я сам себя ненавижу, за то, что когда-то был другим, кто знает. Их присутствие ощущается в этом месте, даже после того что с ними случилось. Я люблю это место, ведь это моя жизнь, но я сожалею о том, что я тогда делал, и неважно, что большинство сейчас меня бы не поняло. Я знаю, что моя вина в произошедшем тоже есть. Я ощущаю это всем сердцем, всей душой и всем телом. Это лежит на мне, и я уже никогда не смогу очистится. Я тебе не сказал кое-что ещё. Они сами построили этот дом, с первого до последнего кирпичика. А мы дети забрасывали его тухлыми яйцами. Эта семья всё видела, и каждый раз они плакали, но никогда никого не ругали. Вот так. Как ты думаешь, Витя это правильно?

Витя задумался, на время, но потом все, же сказал – Я думаю, нет.

– И я так же думаю, как и ты. Но со временем я стал старше и понял одну вещь. Люди, если они остаётся детьми с возрастом, это не нормально это отклонение, но это, же и прекрасно. А некоторые дети сейчас в твоё время слишком рано взрослеют, и уже их детьми не назовёшь. Я хочу сказать, неважно, сколько тебе лет, главное это-то кем ты себя чувствуешь. Ведь в мире столько зла, столько плохих испорченных людей, что найти добрую душу это редкость, особенно, если она сохранила это в себе, повзрослев.

– И кем же мне быть? Таким же добрым как они?

– Нет, Витя, этого делать нельзя ни в коем случае, если ты хочешь прожить в этом мире, как можно дольше. Я всё тебе объясню. Но для начала ты должен ответить на главный вопрос: Зачем оставаться ребёнком?

– Наверное, что бы быть лучше других – неуверенно сказал Витя.

– Это не делает тебя лучше, хотя это делает тебя несчастней. В детстве дети счастливы, потому что за ними всегда следят родители, и стараются уберечь их от проблем. Но с возрастом всё меняется. И ты уже сам начинаешь формировать свою реакцию на общество. Я не пойму, почему эти взрослые дети остались такими, но, то, что они были несчастны, я понял потом. Им помогало только то, что они были вместе. Всегда втроем мыли эту стену после того как мы её забросали, и всегда втроем ходили в гости. Они приходили и к нам, и всегда не с пустыми руками. Дарили в основном всякую мелочь типа кружки или постного печенья. Мой папа был человеком грубым и неотесанным, и не любил людей, которые выделяются, нехотя принимал подарки, а один раз вообще им не открыл дверь, просто потому что был не в настроении.

– И что же стало с этими людьми потом?

– Подожди Витя, я дойду и до этого. Взрослые дети это как взрослые цветы. Они подвержены увяданию. Когда цветы взрослеют, их выбрасывают, ведь они чернеют и портятся. Но цветы это прекрасные создания. Цветы олицетворяют любовь, и красоту. Так вот я тоже люблю цветы, но теперь я стал замечать за собой, что к ним я стал относиться более бережно.

– Потому что цветы напоминают тебе об этих людях?

– Правильно Витя! Я берегу их, а когда они портятся, я их не выбрасываю, а складываю в специальный альбом. У меня уже накопилось много цветов. Я покажу тебе их, потом когда мы вернёмся. Цветы не люди, но некоторые цветы можно сравнить с людьми, которые жили за этой стеной, они также красивы, также достойны восхищения, также слабы, и также подвержены ранней смерти. Нельзя быть цветком Витя, иначе ты просто умрёшь, потому, что жизнь цветов недолговечна. Их рвут, потом выбрасывают, а потом им уже не поможешь. Эти люди, были в моей жизни чем-то вроде мимолётного сна. Я проснулся и понял, что я упустил красоту у себя из-под рук. Я не смог их сберечь. Никто не смог. Мы все были не правы, но не все это осознали, как я.

– Почему ты так себя винишь дедушка?

– Потому что Витя, я такой же, как и все. Понимаешь, я живу с этим уже очень давно, и каждый день я вспоминаю то время, когда я был глупым ребёнком. Вернуть бы время назад, и я бы смог всё изменить, во всяком случае, попытался бы, но это не в моей власти. Хочешь, я расскажу, что было дальше Витя?

– Конечно, дедушка.

– Тогда слушай. Одной весной они как обычно пришли к нам, но их было только двое. Ребенок и отец. Когда моя мать спросила, почему нет жены, отец ответил, что она уехала, и только потом нам стало известно, что она умерла. Отец видимо не хотел говорить правду при сыне. Она долго лежала в больнице, после чего скончалась от рака груди. И в тот момент, мы поняли, какие эти люди всё-таки слабые. Это был их недостаток, единственный который я смог разглядеть тогда. Она умерла, и они остались одни. А потом произошло вот что. Не прошло и недели, как отец наложил на себя руки. Мальчика он заранее отправил погостить к нам на день. Он оставил записку, в которой говорил, что сожалеет о том, что всё так вышло, но жить без неё он не может дальше, и поэтому уходит вслед за ней. Так вот этот ребенок, которого отправили к нам, стал моим другом, но вырос он не таким как его родители, спасибо моей семье за это. Он, безусловно, хороший человек, и многого в жизни добился, но воспитали его по-другому, смогли испортить, но оставить в живых. Хотя есть в нём кое-что, что мне не нравится и вызывает опасения. Наверное, сказывается то, что он родился в другой семье не такой как наша. Мы сделали всё что могли для него поверь, но в чём-то он стался таким как прежде. Нельзя изменить человека полностью, я это понял. Мы пытались, и у нас почти получилось, но есть одно но. Родители! Он их помнил, и помнил то, чему его учили. В этом всё дело. Так как ты думаешь, зачем я тебе, восьмилетнему пацану всё это рассказываю? И почему не знакомлю с этим моим другом?

– Не знаю дедушка.

– Вот. Ты хотя бы ответил честно. А я тебе объясню зачем. Что бы ты Витя понял, сейчас, ни через 10 или 15 лет, или когда станешь совсем взрослым, что нет на свете взрослых детей. Понимаешь это аномалия, и ты не должен никогда таким быть. Я, как твой дедушка, и как твои мама с папой хочу тебе только добра и, что бы ты вырос хорошим человеком, но ты должен вырасти пока ещё это возможно. Стань взрослым уже сейчас, совершай ошибки и необдуманные поступки так же как делал это в своё время я. Я не пример для подражания, но я прожил уже много лет и много чего повидал, и могу сказать дети – цветы жизни, но они же цветы смерти, если они не взрослеют. Цветы смерти, потому что смерть неминуема для хрупких созданий, которые не в силах себя защитить, приспособиться к трудностям, выдержать перемены.

Дедушка вздохнул, на улице стемнело, но он продолжил:

– Насколько я знаю, после того, что случилось в этом доме, больше никто не жил, а потом его снесли и оставили почему-то только эту стену. И я всегда прихожу сюда, и в голове проносятся странные мысли, но главное что мне не даёт покоя это одно. Ты Витя, вот что.

– А что со мной?

– Мне кажется, ты растёшь не правильно, слишком уж ты хороший, слишком добрый что ли. Я за тебя волнуюсь. Задумайся о своей жизни после моего рассказа. Я, конечно, выживший из ума старик, но я понимаю, что тебе уже можно знать, то, что знаю я, так тебе будет легче. Легче понять что правильно, а что нет. Ты меня слушаешь?

– Да дедушка, я тебя понял.

– Нет, ты ничего не понял, пока ещё не понял, и не скоро поймёшь, но я буду надеяться, что ты поймешь, когда повзрослеешь, в противном случае мне тебя жаль, ведь ты мой внук. А теперь пойдём домой, я буду приходить сюда и дальше, но вот тебе сюда ходить запрещено с этого дня, ты меня понял?

– Почему?

– Не спрашивай, просто прими это. Всё в этом мире происходит не просто так, у каждого человека своя судьба, и я сейчас поделился с тобой своим опытом, что бы ты хоть немножко стал умней – Дедушка вздохнул, а затем пристально посмотрев на Витю продолжил – Будешь хулиганить Витя?

– Да, дедушка.

– Будешь дёргать девочек за косички?

– Да.

– Молодец, значит, я чему-то в этой жизни тебя научил.

Вечер был долгим, и когда они пришли домой, Витя всё не мог заснуть, он думал, как нужно сочетать в себе и плохие качества и хорошие, быть в балансе, но кое-что он не мог понять. Почему Дедушка с таким упоением рассказывал о таких плохих вещах. Почему он всё время улыбался, и почему ни разу не заплакал, ведь было очевидно, что воспоминания очень ранят его. И только потом он понял, просто он взрослый, вот и всё.

Он

– Знаешь эти горы всё равно, что лестница в рай. Я ощущаю тут присутствие Бога – Сказал Михаил, смотря в небо. Они забрались вдвоём с другом на самую вершину горы, что бы как говорил Валентин потрогать хотя бы кончиками пальцев небеса.

– Суровое место – Валентину стало холодно, хотя было лето, он чувствовал что замерзает. Это идея пришла к ним давно. Они сошлись во мнении что только там на вершине горы, можно понять смысл жизни человека, ведь только наверху знают ответ на этот вопрос.

– Вроде бы глупость, но я чувствую себя ребёнком, как будто меня только что достали из живота матери, такое, же ощущение. А что чувствуешь ты Валентин?

– Мы забирались сюда очень долго, и я изрядно устал, но сейчас я понимаю, что все усилия были не напрасны. Я человек Михаил, я это осознаю, понимаешь? Я вижу себя на этой горе, и мне страшно.

– А чего тут боятся?

Валентин вздохнул – Я боюсь Бога. Мне страшно от того что никто до нас не забирался сюда – Это гора была не самая высокая но, она располагалась в неудобном для людей месте, до неё было трудно добраться, и её обходили стороной. Грубо говоря, она никого не интересовала, кроме них.

– Ты думаешь, Бог смотрит на нас сейчас?

– Мне кажется, мы слишком далеко зашли, в нашей цели, и Богу это не нравится. Я думаю, ты должен меня понять Михаил, но я боюсь, что эта гора пограничное место между землёй и раем. Понимаешь, мы там, где человек в принципе быть не должен.

Михаил прокричал – Ура Мы на границе – А затем прошептал – посмотри на нас Бог.

День клонился к своему завершению. Друзья договорились, что не будут уходить с горы, пока хватит еды, и пока они не постигнут смысл вещей.

– Ночь на горе. Прекрасное чувство. Я ощущаю себя частью горы. Я как будто слился с ней Валентин, мне никогда не было так хорошо.

Но Валентин был настроен иначе. Он прислушивался к каждому шороху, к каждому мановению ветра и был предельно осторожен.

– Что же ты молчишь Валентин? Мы добились, всего чего хотели.

– Я не молчу Михаил, я слушаю. И знаешь, что я слышу.

– По-моему здесь нет звуков, только тишина.

– Будь внимательнее. Мы ведь за этим сюда и пришли.

– Валентин ты серьёзно?

– А что, похоже, будто я шучу?

– Что ты слышишь?

– ОООО Я слышу звуки, доселе не знакомые мне. Они исходят откуда-то сверху и прилетают прямо мне в душу. Теперь мне не страшно, теперь я свыкся с мыслью, что мы здесь умрём.

– Мы не умрём.

– О да умрём, если ты ещё не понял. И никто не узнает, что на этой горе кто-то был.

– Успокойся Валентин – Михаил был в растерянности, он не ожидал таких слов от своего друга.

– Я спокоен как никогда. Раньше я боялся смерти, раньше я боялся вообще многих вещей, но теперь страх прошёл. Как будто я очистился.

Вдруг послышалось какое-то громыхание внизу горы. Шорохи. Как будто к горе кто-то приближался.

– Ты слышишь Михаил?

– Да слышу.

Сначала появилась рука, потом голова и туловище и перед ними предстал силуэт мальчика абсолютно голого. Он забрался по горе и подошёл к ним.

– Что ты тут делаешь мальчик? Это гора не для детей.

– А кто сказал, что это гора.

– А что же это? – Спросил Валентин

– Это место где возвращают к жизни покойников. Сюда нельзя приходить просто так.

– Чушь какая-то – сказал Михаил.

– А почему ты голый? – спросил Валентин.

– Я не голый.

– А какой же ты? Мы видим все твои причиндалы – сказал Михаил.

– Сколько тебе лет мальчик?

– Много. Но это сейчас не имеет значение. Меня просили вас предупредить.

– Кто просил?

– Тот, кто всё знает – сказал мальчик.

– Бог? – спросил Валентин.

– Вы думаете, у Бога нет других дел? Зачем вы пришли сюда?

– Что бы понять смысл жизни.

– Я вам объясню, я знаю это. Но взамен кое-что попрошу.

– И что же это?

– Ваши голоса, и руки. Вам нельзя будет сказать об этом никому.

– Глупость, какая – сказал Михаил.

– Нет, он прав, я в принципе думал, что перед тем как что-то узнать нужно пойти на жертвы.

– И что ты с нами сделаешь?

– Я ничего. Вы сами мне всё дадите.

– Кто ты мальчик? – спросил Валентин? – Откуда ты?

– Я из самого пекла.

– Как тебя зовут? – спросил Михаил.

– Разве это имеет значение?

– Мне кажется это розыгрыш. Кто-то про нас узнал и теперь смеётся над нами.

– Смеяться нельзя – сказал мальчик – А то тот, кто всё знает, накажет.

– А что можно?

– Посмотрите вверх – сказал мальчик.

Валентин посмотрел, одновременно с Михаилом. Они смотрели секунд пять, но ничего не увидели. Когда они опустили глаза вниз, мальчика уже не было.

– Валентин что это было?

– Хочешь, я скажу что – громко сказал Валентин – Это был он.

– Кто он?

– А ты не понял. У него нет названия, это просто предупреждение. Пока предупреждение.

– Давай спать Валентин.

– Давай.

Ночь была долгой, никто из друзей не думал, что быстро уснёт, но они вырубились почти сразу. Утром их разбудил громкий голос.

– Вставайте – сказал голос.

Сначала они ничего не увидели, но потом в чёрном балахоне перед ними предстал старец.

– Ещё один гость здесь, я почему-то не удивлён – сказал Михаил.

– Вставайте, я должен вам сказать.

– И что же вы должны сказать? – спросил Валентин, поднимаясь на ноги вместе со своим другом.

– Я тот, кто всё знает.

– Почему вы не голый как мальчик – усмехнулся Михаил.

– Ты хочешь остаться без языка? – сказал старец.

– Михаил лучше замолчи и слушай – сказал Валентин.

Старец был очень высок, и на лице у него была одета чёрно-белая маска, из которой торчали длинные, седые волосы.

– Я пришёл, что бы научить вас. Что бы вернуть вас к жизни.

– Скажите, а кто к нам приходил вчера? Кто этот мальчик? – спросил Михаил.

– Он воплощение добра и исчадие зла. Он великодушие и наказание. Он голос мой и моё тело. Он это я. А я никогда не прихожу просто так.

– Постойте, но ведь так не бывает.

– Не спорь с ним Михаил, он знает что говорит – сказал Валентин – Что мы должны знать?

– Всё – сказал старец – Абсолютно всё, что бы вернуться к жизни – Затем он достал из кармана нож – А сейчас я буду вас оживлять. Подходи Валентин, я хочу, что бы ты первый всё узнал.

Валентин подошёл, он не боялся, совершенно. Но было чувство, что сейчас произойдёт что-то важное. То, чего он всю жизнь ждал.

– Сейчас я тебя научу – сказал старец – И ты всё поймёшь.

– Михаил сказал – не иди, он хочет тебя убить – Но Валентин не слышал, он слышал только пение, хор птиц, доносящихся внутри старца.

Когда Валентин подошёл, старец снял маску и обернулся мальчиком тем, что приходил к ним вчера. Мальчик взял в руки нож и сказал: Пока я буду говорить, одновременно буду резать тебя, когда ты устанешь, скажи что с тебя достаточно.

– Хорошо – сказал Валентин.

Мальчик сказал – сними одежду – И Валентин разделся. Мальчик начал с сердца. Он воткнул в грудь нож слегка, а затем сказал – Тебе больно Валентин?

– Да мальчик.

– Вот и мне было больно, когда я узнал что Бога нет – сказал мальчик, смотря в глаза Валентину – И мне было больно, когда я первый раз умер. Было больно, когда узнал что там наверху нас никто не ждёт. Больно от того что над каждым нашим шагом смеются там сверху, а нам смеяться над ними нельзя. Дальше продолжать?

– Да – сказал Валентин – Кровь текла ручьём, но он не мог не слушать то, что говорит мальчик. Это было сравнимо с гипнозом, только на более высшем уровне. Мальчик воткнул нож сильнее.

– Тебе приятно Валентин?

– Да, приятно.

– И мне было приятно, когда я попал сверху вниз. И мне приятно, когда я вот так учу людей. Приятно когда люди слушают меня, несмотря на то, что они могут не слушать. И самое приятное в том, что они потом всё забудут. Продолжать?

– Конечно.

Мальчик проткнул нож ещё глубже.

– Ты думаешь, Валентин, что никто не забирался сюда. Забирались, и каждого я вот так учил. Если я проткну нож ещё глубже, ты научишься полностью. Я открою тебе все секреты. Ты хочешь их узнать Валентин?

– Остановись мальчик. Ответь мне на один вопрос: что чувствует сейчас мой друг?

– Он тебе завидует.

– Остановись – сказал Валентин – Не надо меня больше учить.

– Разве ты не хочешь узнать правду?

– Не таким способом.

Мальчик вытащил нож из груди Валентина, и тот почувствовал резкую боль. А затем он, еле дыша, и прикрывая кровавую рану рукой, сказал Михаилу – Нам пора возвращаться домой.

– Что ты узнал Валентин?

– Я не могу тебе сказать Михаил, иначе ты умрёшь.

– Но я хочу знать.

– Тогда иди к мальчику, а я возвращаюсь домой.