Не герой. Том 2

И вот, в тот же день, в который я осознал, что являюсь мудаком, из-за чего весь день мои мысли были только о тех, кто погиб по нашей вине, я вышел из кабинета на третьем этаже западного крыла, и медленно побрел в свою комнату. Дело клонилось к вечеру, и хоть у меня не было никакого настроения, мне нужно было еще несколько часов простоять почти не двигаясь, пока приглашенный художник, прибывший с утра в поместье, о чем мне сообщила Ники, ворвавшись в кабинет во время занятий, будет рисовать наш с женами, совместный портрет.

Но прежде чем подниматься на четвертый этаж, я спустился на первый, взял на кухне небольшую бутылку вина, и прошел в гостиную, ту самую, куда нас провели слуги, когда мы, провинившиеся, только прибыли в поместье. Пристроившись поудобнее в любимое кресло Владыки, я откупорил бутылку, и приложился к горлу. Хотелось бы, конечно, чего-нибудь более крепкого, чтобы, как говориться, напиться и забыться, но этого сейчас делать было нельзя…

– Что сидишь, грустишь? – в гостиную вошла Тиффани, с какой-то толстой книгой в руках. Усевшись на диван, она положила книгу на колени, и раскрыла ее на середине.

– Паршиво на душе, – хмыкнул я, снова прикладываясь к бутылке. Поняв, что выпил уже больше, чем хотел, я поставил ее на столик рядом с креслом, и тяжело вздохнул. – А ты чего тут делаешь?

– Я всегда читаю тут, когда заканчиваются мои занятия! Так что, если ты хотел побыть в одиночестве, то ищи другое место – эта комната на время моя! – когда она это сказала, в гостиную вошла служанка с подносом в руках, на котором было несколько видов пирожных и кружка чая, и поставила его на стол. Бросив на меня взгляд, Тиффани взяла одно из пирожных и целиком запихала его в рот, выдавив улыбку.

– Ясненько, – вздохнул я, поднимаясь с кресла. – Что ж, пойду я, наверно, а то мне еще нужно костюм одеть для портрета…

– Послушай, Фёдор… – начала вдруг Тиффани. – Я хотела сказать тебе… спасибо…

– Интересно, за что бы это? – с бутылкой вина в руках, которую я решил выпить вечером, после того, как уйдет художник, я остановился у двери, и обернулся к Тиффани. Блин, если честно, мне все время хотелось назвать ее Тиф, так как постоянно выговаривать ее полное имя мне иногда было влом, но «Тиф», звучит, как-то… глупо, верно?

– Скажем, за то, что воскреснув, ты решил вернуться обратно к Ивлене, – Тиффани взяла еще одно пирожное в руки. – Моя сестра всегда, сколько я ее помню, была веселой и жизнерадостной, и судя по всему, именно этим ты ей и понравился, раз она выбрала тебя… ты хоть и не такой веселый, но пострадать ерундой вы любите оба!

– Не понимаю я тебя…

– Ивлена хотела покончить с собой! – громко произнесла Тиффани. – Когда она вернулась в замок, она заперлась в своей комнате, и лишь благодаря отцу, который почувствовал неладное, она осталась жива! Он магией открыл дверь в ее комнату, и увидел ее стоящей на высоком стуле, с веревкой на шее, которая была привязана к люстре!

– Н-но… но почему она хотела покончить с собой?! – опешил я, едва не выронив бутылку. – И почему мне никто об этом не сказал?!

– Ульянка не знает, а мой отец и мать наверно не хотели тебя расстраивать. Ты ведь сам, как мне сказали, самоубийца, так что должен понимать, как тяжело ей было, верно?

– Но… почему, Тиффани?

– Из-за того, что ты умер. Если я правильно понимаю, она не хотела больше жить, зная, что тебя нет рядом с ней. Именно потому, как мне кажется, она и смирилась с тем, что вокруг тебя еще куча других девок… – Тиффани откусила кусочек от пирожного, и запив его чаем, прожевавшись, улыбнулась. – Вот потому я и говорю тебе спасибо, ведь ты, можно сказать, вернул ту мою сестру, какую я люблю. А не сидящую взаперти в своей комнате… Думаю, что мама сказала бы тебе тоже самое, но она у меня слишком гордая, чтобы вот так вот сказать тебе спасибо!

– Ничего себе новости, блин, – вздохнул я. – Интересно дела творятся! Слушай, мелкая, ты же вроде как «высший архимаг», да? Скажи, ты не чувствуешь во мне какую-то силу, а то я никак не могу понять, почему они все сходят с ума?

– Никакой силы я в тебе не чувствую. Совсем никакой. Но думаю, что все твои жены, как и моя сестра, просто глупые дурочки, и потому просто искренне любят тебя. Странно это, конечно, но… я их понимаю! Мы сами с Ники никак не могли поделить Юна, пока ты сидел в подвале, однако мы нашли способ, кому из нас достанется твой оруженосец! – Тиффани хихикнула.

– Решили, что обе выйдите за него? – усмехнулся я.

– Верно! К тому же, выбора у него уже нет – я уже сказала отцу о нашем с Ники решении, а он хоть и поворчал, согласился, махнув на все рукой! Так что, через пару лет, когда нам с Юном исполнится шестнадцать, мы с ним сыграем свадьбу, а потом через пару лет, он женится и на Ники…

– Бедный парень, – пробормотал я и вышел из гостиной, оставив Тиффани в одиночестве уплетать пирожное и читать книгу. Да уж, я даже не знал, что и думать и что мне теперь делать, получив такую информацию… Нет, ну, что делать, по идее, понятно – просто жить дальше и стараться больше не умирать, чтобы не подводить Ивлену и остальных девчонок. А еще, теперь мне было интересно, как после моей смерти вели себя остальные мои жены… и как мне это узнать? Собрать их в спальне и заставить говорить? Нет, не мой стиль, да и к тому же не хотел бы я, чтобы остальные мои жены узнали этот секрет Ивлены, если так можно назвать попытку суицида… Такие вещи, по себе знаю, лучше рассказывать один на один, чтобы можно было и выплакаться, как я сделал в душевой с Лиф, да и другие могут не понять, почему ты решился на такой поступок…

Хм, есть один способ вызнать у них, как они вели себя после моей смерти, и для этого мне придется прибегнуть к помощи… душевой комнаты! И, блин, это было бы более… интересно для меня, если бы я еще не принимал ни с одной из них вместе душ или не нежился бы с кем-нибудь в ванной, ну или в бане. А так, все это проходило слишком легко, ведь следующие пять дней, после тренировки, я шел в нашу спальню, и подмигивая одной из своих жен, приглашал присоединиться ко мне в душевой. Ясное дело, в этом для них не было ничего особенного, так что они просто соглашались, пожимая плечами.

Могу сказать, что утро этих пять дней были очень странными: я с одной из своих жен, стоял под теплыми струями воды, и слушал их жалобы и переживания. А они в ответ слушали мои, и скажу, что за эти дни, я немного пришел в себя, и понял, что раз исправить такой грех не получиться, то я должен взять себя в руки, и не то, что допустить такого еще раз, а наоборот, стать лучше, чем был. В общем, можно даже сказать, что во мне взыграла совесть, и не только у меня, но еще и у Джейн и Силари. Только они не рыдали у меня на плече, а просто сказали что-то вроде «да, это было жестоко, но Аркстар должен был умереть, и как бы жалко нам не было стражей и стражников, их предупреждали»… А в убийстве простых горожан, что кошка, что англичанка, винили лишь одну Лифхель, но при этом говорили, что лишь благодаря ее проступку, они смогли оторваться от погони и скрыться в лесу. Хотя, согласились с моими словами о том, что такое впредь не должно повторяться…

Ладно, с этим, вроде как, разобрались, что не могло меня не радовать, и пускай я еще долго буду думать о невинно погибших, я был рад, что мои девчонки, как собственно и я, не полностью сошли с ума.

Теперь немного о другом. А вернее о попытке суицида Ивлены. Я не стал ругать ее, или говорить о том, что мне сказала Тиффани, ведь такие раны лучше не будоражить, иначе это может обернуться более плохими последствиями. Можно сказать, что в душевой мы с ней просто обнимались, вот и все. Да и я узнал некоторые моменты, которые немного раздражали ее в других девчонках и во мне, и выслушал ее жалобы на отца, мать и сестру. Такие же жалобы я выслушал и от остальных жен, так что, я, можно сказать, узнал их всех еще лучше. А еще мне сильно попало от Силари и Лиф, которые пожаловались мне на то, что их раздражает, когда я заставляю их есть нелюбимые блюда, и пообещал что так больше делать не буду.

Что еще не могло меня не порадовать, так это то, что остальные мои жены, вели себя более адекватно после моей смерти. Джейн, как уже известно, затеяла вместе с Арикавой, которую оказывается, сама и купила на торгах, революцию, а потом выполняла вместе с Артёмом задания, чтобы не думать о плохом; Ульяна, которая лишь совсем чуть-чуть погоревала, пыталась найти себе богатого мужа, но ее захотел один лишь лорд, который после того, как переспал с ней, бросил ее; Силари тоже погрузилась в задания и путешествие по миру, в поисках моего бати, тоже по идеи, чтобы отвлечься от плохих мыслей; ну а Лифхель собиралась жить дальше в одиночестве, в своей Избушке, храня память обо мне.

И вот дни откровений закончились! Конечно, благодаря им я узнал своих девчонок получше, но при этом, они вынесли мне весь мозг, жалуясь друг на друга. Хотя, это дало все же свои результаты, ведь каждая, под конец, говорила, что выговорившись, ей стало немного легче. Ну и мне, если честно, тоже!

И вот, на следующий день, после последнего «утра откровения», как я назвал эти дни, закончив с физическими упражнениями и приняв душ, наконец-то, в одиночестве, я сидел за столом, привязанным к стулу, и молча терпел страшную месть, которую надо мной совершали Лифхель и Силари. Да, они вдвоем решили, что хотят хотя бы раз накормить меня моей нелюбимой едой, чтобы свести со мной счеты. Вся проблема была лишь в том, что я был, если так можно выразиться, всеядным… ну разве, что живых осьминогов не стал бы жрать, и каких-нибудь жуков и пауков, но о таком я им не стал говорить, а то мало ли… еще притащат каких-нибудь личинок, знаю я их! Когда они спросили, что я не люблю, я сразу понял, что замышляют эти две ушастые, и ляпнул, что терпеть не могу овсянку, так что…

Я просто молча открывал рот, когда Лиф и Силари, по очереди, подносили к моим губам ложки с овсяной кашей и специально морщился, делая вид, что мне не нравиться еда. Хотя, признаюсь, моя актерская игра была довольно-таки ужасна, и только эти две верили будто мне не нравиться овсянка, тогда как Ульяна и Джейн тихо хихикали, но ничего им не говорили. А Ивлена и остальные, не обращали на нас никакого внимания, разговаривая о своем.

– Я совсем не чувствую себя отомщенной, – вздохнула Силари, положив ложку на пустую тарелку. – Почему ты совсем не сопротивляешься, не дергаешься и не вопишь? Фёдор, ты становишься каким-то… скучным!

– Я с тобой согласна, – согласилась с ее словами эльфийка, щелкнув пальцами, освободив меня от магических пут. Когда мои руки стали свободными, я потер затекшие запястья и взяв кружку, с уже немного остывшим чаем, сделал глоток. Ах, какой приятный вкус! Все же, ничто не могло сравниться с чаем из самовара, который мы перенесли из Избушки в столовую и поставили в центр стола! И так как самовар был по идее мой, как и Избушка, я разрешил им пользоваться и слугам, которые тоже говорили, что из него чай намного вкуснее, чем из котла.

– Ничего я не скучный, – пробурчал я.

– А вот и скучный! Раньше, когда я связывала вас магическими путами, вы дергались и кричали, чтобы я вас освободила, а сейчас вы спокойно терпите и их!

– Это называется примирение, рыжая! – усмехнулась Ульянка. – Слишком уж часто ты издевалась над своим хозяином, вот он и… привык к этому! Могу посоветовать тебе придумать что-нибудь другое… например, кожаные ремни… или даже цепи!

– Слушай, не учи эльфийку плохому! – громко сказал я. От слов Ульянки Ники и Тиффани переглянулись, а мой отец вздохнул и закрыл лицо рукой, что-то пробурчав. Остальные просто промолчали… ну а что тут сказать, ведь все уже привыкли что мы постоянно за столом говорим о какой-то херне, по другому это все и назвать нельзя.

– Кто бы тебе такое сказал, когда вы только попали в Торунвиль с эльфийкой… Хоть ты и говоришь, что ничего с ней не делал, не верю я тебе, Федя. Ой, как не верю! Не могла она просто взять и полюбить всякие извращения!

– Лиф, скажи ей, что тебе такое нравилось еще с тех пор, как ты жила в Аду!

– Что? Ну, хозяин… я же… это же вы попросили меня, чтобы я стала читать такое… чтобы подготовиться… – тихо прошептала Лифхель, нарочно покраснев, и начав смущенно теребить один из своих рыжих локонов. От ее слов, мой отец даже подавился чаем, отчего Юну, сидевшему рядом с ним пришлось похлопать его по спине. У меня даже не было слов, и я, как дурак, сидел открывая и закрывая рот, не зная, что ответить на такое ложное обвинение. Ну ничего, рыжая, останемся мы с тобой наедине!

Пока остальные мои жены едва не падали со стульев от смеха, Лифхель медленно поднялась со своего места и рванула к дверям, в которых едва не столкнулась со слугой, который успел отпрыгнуть. Пока я ворчал на вредную эльфийку, думая, что бы с ней такого сделать, слуга подошел к моему отцу и Бэльситте, и вручил им письма.

– Сэм передает тебе привет и поздравляет со свадьбой и очередной женой, – оторвав взгляд от письма, произнес отец, бросив на меня взгляд. – Говорит, что слухи о странном воскрешении мужа старшей дочери Владыки тьмы уже разлетелись по всему континенту. Он, кстати, благополучно добрался до Вордиса… ну, если тебе это вообще интересно!

– Не интересно, – фыркнул я. – Абсолютно плевать!

Если кому-то вообще интересно, куда пропал чернокожий попаданец и почему его не было на свадьбе, то стоит немного рассказать об этом. Хотя, рассказывать в самом-то деле и нечего, ведь он просто возненавидел меня, причем из-за того, что Силари, к которой он испытывал чувства, выбрала не его, а меня. Потому-то он и покинул наш отряд тогда, в Нижней, решив отправиться в путешествие с моим отцом. И именно из-за Силари и меня, он и покинул Наварико, когда отец получил письмо от Владыки, где говорилось, что я вернулся. Не хотел видеть ни меня, ни мою кошечку… Причем по словам отца, когда Силари, Ники и Юн отыскали их обоих, и сообщили о моей смерти, Сэм снова пытался подкатывать к моей милой нэко, но та снова его отвергла. Что именно она тогда сказала ему, отец не знал, но Сэм несколько дней выглядел злым и когда они сидели в таверне, он сказал, что считает будто бы я, каким-то образом промыл девчонкам мозги. Только как я это сделал, он не мог объяснить… В общем и для него я остался крайним, но кто бы мог сомневаться, верно? Вот честно, иногда так и хочется подойти к таким и сказать им в лицо «Завидуйте молча!»…

Бесит, что все всегда винят меня, хотя я и вообще не при делах… Особенно, если учесть, что в Силари я даже не видел одну из своих жен, считая ее просто членом команды, или вернее обычной служанкой…

Глава 19. Вторая Подготовка

Вот уже который день, с момента как я осознал, что творил с момента воскрешения (еще чуть-чуть поною, ладно?) мне снятся кошмары. И в этих кошмарах я стоял посреди множества тел, весь покрытый кровью, держа в правой руке револьвер, а в левой дешевый кинжал. К тому же, на моем лице, в кошмаре, застыла такая жуткая улыбка, что мне становилось не по себе. И да, в этих кошмарах, я по-большей части, видел себя со стороны…

Бывало, что мне снилась и Ивлена, которая висит на большой хрустальной люстре, а изо рта у нее торчит язык. Пару раз, было даже такое, что она поворачивала ко мне голову, протягивала левую руку и пыталась что-то сказать, глядя на меня своими стеклянными глазами. Жутко было в общем, если честно… Причем, ее побледневшее мертвое лицо стало преследовать меня почти постоянно. Я даже не мог больше нормально смотреть на Ивлену, из-за чего было трудно даже стоять вместе с ней в душе, в «дни откровения».

И вот, спустя месяц после нашей свадьбы, я кажется, впервые сумел нормально выспаться, ибо кошмары в эту ночь мне не снились, так как я сильно вымотался. Утром физические упражнения, днем много занятий, в которые я погрузился с головой, так как они помогали мне не думать о плохом, из-за чего даже магистр стал говорить, что пусть я по-прежнему самый худший и глупый ученик, который у него когда-либо был, я все же стал делать успехи. Он даже перестал бухать и хвататься за голову, слыша какую-нибудь очередную глупость от меня… Ну и помимо всего этого, у меня было пять жен, с которыми покоя не было никакого, хотя именно в нем, я сейчас и нуждался. Им-то не надо было учиться, блин! Причем, думаю многим будет понятно, от кого мне было меньше всего покоя…

– Вы чего там шепчетесь? – недовольно спросил я, открыв глаза и поглядев на Ульяну, Джейн и Силари, которые тихо шептались стоя у окна. На правом плече Джейн, которая все еще была одета в коричневую ночнушку, сидел Кэл, который как-то взволновано махал крыльями, словно желая улететь.

– Проблема намечается, Фёдор, – встревоженно произнесла Джейн. – Кэл волнуется. А такое с ним было лишь перед первой Подготовкой.

– Значит, она начнется уже совсем скоро? Блин, ну почему именно сегодня?! Я думал, что смогу выспаться, ведь даже утренние упражнения пропустил…

Опустив ноги на мягкий ковер, я посмотрел на Лифхель, которая все еще спала, пуская слюни в подушку. Да уж, глядя на нее, такую, мило спящую, в ней можно увидеть лишь невинную девушку, но когда она просыпается… Ух, ну почему Лиф такая странная, а? Я-то думал, что я озабоченный, но то, что вытворяет эльфийка, это какой-то перебор, как по мне. И ей абсолютно пофиг, высыпаюсь ли я, устал ли я, ведь если у нее засвербило в одном месте то все, ее уже ничем не остановишь, и она будет делать все, что вздумается! Потому иногда, в глубине души, я радуюсь, что она все-таки немного… легкомысленная и поставила мне по ошибке печать хозяина, а не раба, а то боюсь даже подумать, чтобы тогда со мной было… А еще я хочу, чтобы Владыка поскорее занялся «починкой» наших печатей, тогда я смогу хоть немного покоя получить, блин!

– Что у вас тут случилось? Чего такие мрачные? – в комнату зашла Ивлена в алом халате, вытирающая махровым полотенцем свои волосы.

– Скоро начнется Подготовка, – мрачно ответила Джейн. – Мы должны предупредить всех и подготовиться.

Ивлена удивленно уставилась сначала на нее, потом на Кэла, который по-прежнему махал крыльями и кивнув, быстро подошла к гардеробу.

Разбудив эльфийку и одевшись, мы все вместе покинули нашу спальню и пока мои жены отправились по комнатам, чтобы предупредить остальных (время завтрака уже прошло), я вышел из поместья и вошел в Избушку, которая уже несколько месяцев стояла без движений.

– Да уж, что-то мы ее совсем забросили… – пробормотав это, глядя на пыльную поверхность стола, я подошел к шкафу и открыв один из ящиков, достал три небольших сумочки с патронами. Две у меня были еще с самого начала нашего путешествия – одна для денег и прочей мелочи, вроде ключей, другая для патронов, – но одна из сумочек была на мне в тот злосчастный день смерти под собором. Так что она, как и кинжал, заново материализовалась в нашем мире. Мне это было на руку, ведь так я мог таскать с собой больше патронов. Причем материализовалась та, что была под патроны… Блин, все-таки иногда я веду себя глупо, ведь тогда я не додумался, спускаясь в катакомбы, что деньги и мелочь из второй, а так же и печать рабства, которая лежала в ней все это время, можно было переложить в шкаф, и таким образом, у меня было бы больше патронов! Зато теперь я был умнее, и потому, заполнив все три сумочки патронами, я их тут же прицепил к поясу – одну слева, одну справа, одну прямо посередине пояса. По бокам от центральной, я прицеплю ножны с кинжалами, а справа еще и кобуру нужно было повесить. Представив как я буду выглядеть, я усмехнулся и засунув на всякий случай еще два мешочка с патронами в карманы штанов, чтобы не искать припасы, если они вдруг кончатся во время второй Подготовки, я вышел из Избушки.

– Постой еще немного без движений, ладно? – прошептал я, запирая дверь на ключ. – Когда придет письмо о том, что подземелье зачищено, мы отправимся в Гиблые земли. И отправимся, как и раньше, на тебе!

Кстати, могу еще добавить, что обнаружив в сумочке для мелочевки печать рабства я решил не выкладывать ее, а оставить у себя. Это на тот случай, если бесы опять ворвутся в Избушку. В прошлый раз, лишь каким-то чудом я успел ворваться туда и поубивать этих тварей, а в этот раз не знаю, получится ли… Но все-же, такую вещь, как печать рабства лучше не оставлять где попало, а то вдруг бесы найдут ее и утащат… и черт знает, к чему это может потом привести, ведь так? Пускай лучше печать будет у меня, хоть она и занимает лишнее место, но так мне на душе спокойнее. И чего я раньше не подумал о том, что она лежит не в самом безопасном месте? Хотя, чему тут удивляться, это же я, верно?

Не зная, куда себя девать из-за нервов, я бродил по нашей спальне туда-сюда, частенько бросая взгляды на своих жен, которые, как и я, нервничали из-за предстоящей битвы. Мы все сидели уже полностью готовые к бою: Ивлена была вся обвешана кинжалами и метательными ножами; Лифхель сжимала свой магический посох; У Силари был лук и колчан со стрелами, и один кинжал; Джейн стояла у окна с Губителем в руках, а Ульяне дали арбалет, болты для него и короткий клинок, который принадлежал Юну. Мой оруженосец же, сейчас должен быть рядом с Ники и Тиффани, с мечом и хорошим щитом. Приказ ему был четким: не отходить от них ни на шаг! Ни по каким причинам, пока не кончится подготовка! Юн был парнем умным, так что, ему объяснять это было не нужно. Да и Ивлена с Силари, вместе с Бэльситтой, дали девчонкам строгий наказ, касающийся того, что они должны слушаться Юна. Он был воином, как ни крути, и мог выжить, как нам всем казалось, в любой опасной ситуации, и при этом спасти не только себя!

– Вот почему дерьмо должно произойти именно тогда, когда моего отца нет рядом? – проворчала Ивлена, сидя на диване, закинув ногу на ногу и крутя в правой руке метательный нож. Силари, немного дрожа, сидела рядом с ней, теребя свой хвостик. Лифхель с посохом в руках, ходила за мной следом, нарезая круги по комнате, а Ульянка сидела в кресле, постукивая от волнения пальцами по подлокотнику.

– Да, будь Кореллон здесь, у нас и проблем бы не было, – кивнул я. Если кто хочет знать, то во время прошлой Подготовки, поместье уцелело лишь потому, что на его территории не образовался ни один провал, почему малочисленная, тогда еще, стража, сумела защитить слуг от гибели, а само поместье от разрушения. Лишь немного пострадала изгородь, но и ее быстро починили.

– Жизнь несправедлива, ребят, – пожала плечами Ульянка. – Можно сказать, что она пинает именно в тот момент, когда ты и так пытаешься подняться из грязной лужи, из-за чего падаешь туда еще сильнее, в этот раз уже рожей.

– Верняк. А еще эта сучка, после того, как ты будешь лежать мордой в луже, захлебываясь, еще и пройдется по тебе, чтобы не замарать полы платья, – усмехнулся я, положив руку на рукоять револьвера. Да, мне вернули мои кинжалы, причем все три, ведь копию дешевого тоже пришлось потом отдать, и револьвер, так что на поясе у меня висели не двое ножен, а целых три. Третий кинжал я прицепил за спиной, с правой стороны. Можно сказать, я был вооружен, хотя и не очень опасен. Эх, было бы клево, если бы у меня в руках был автомат, на груди повешены гранаты, за спиной дробовик, желательно двустволка… но это лишь мечты! А мечи мне не нравились, так же как и топоры, палицы и копья. Я больше на ловкость и уклонения, как и Ивлена, полагался, причем она меня, по-большей части, не подводила, что уже было доказано в Тумуле. Пускай я не мог понять, если честно, с чего это я вдруг стал таким ловкачом… Может я все-так получаю уровни, а характеристики распределяются автоматически, зависимо от того, как я дерусь? А то слишком быстро я научился стрелять, слишком ловким стал, слишком сильным, как по мне… Может, я реально качаюсь, только мой статус не виден? А, в любом случае мне это не узнать, так что чего париться по этому поводу, верно?

Прошло, кажется, еще полчаса, время близилось к полудню, когда, наконец, мы почувствовали дрожь. И эта дрожь, могу сказать, была сильнее, чем во время первой Подготовки. Из-за дрожания со стола упала чернильница, и хорошо что она была закрыта, мы с Лиф и Джейн тоже чуть не свалились, едва успев с эльфийкой доковылять до дивана, а брюнетка подбежала к кровати, свалившись на нее. Попадали на пол еще некоторые вещи, в том числе и жердочка Кэла, из-за чего бедный ворон стал летать под потолком, громко каркая.

И вот…

После того, как странное небесное тело, напоминающее Звезду Смерти, закрыло солнце, а дрожь земли прекратилась, под конец став настолько сильной, что даже мы с девчонками, не говоря уж о большей части мебели, вроде кресел и стульев, свалились на пол, причем сильно досталось Ульянке, свалившейся вместе с креслом, которое едва не придавило ее, благо что шатенка успела отползти, мы повскакивали на ноги, ворча и матерясь, и выскочили в коридор. Хоть мы и были, как говорится, господами, мы не собирались стоять в стороне. Да и в любом случае, в этот раз стражам вряд ли будет легко в одиночку: когда мы с женами бежали по коридору, я выглянул в окно, и увидел что один из провалов образовался на заднем дворе. И из него вылезали кучи, просто кучи краснокожих монстров.