Прах и камень

– Кто желает служить? – голос звучал приглушённо, но тишина стояла такая, что его голос мгновенно разнёсся над всей толпой собравшихся. Вперёд шагнули несколько молодых мужчин. Кто-то с мрачной решимостью обречённого, кто-то горя нетерпением и желанием приобщиться к таинству и величию, которым были окутаны слухи о Нём и его воинстве.

– Мало, – проскрежетал недовольно рослый всадник, оглядывая всего нескольких мужчин, и повторил свой вопрос чуть громче: – Кто желает служить?

Тишина стояла над толпой, замершей без единого движения и, кажется, боявшейся даже вздохнуть, чтобы не привлечь к себе внимание ненароком.

– Тогда я выберу сам…

Предводитель всадников ловко спешился и медленно прошёлся мимо мужчин, годных для службы. Изредка он останавливался и тыкал в грудь тех, кто казался ему довольно выносливым и сильным.

– Ты… Ты…

Выбранные шагали вперёд. Ослушаться приказа, проявив неповиновение, не было и в мыслях. Я напряжённо смотрела за передвижением предводителя. И чем ближе он подходил к Вэ’рку, тем сильнее сжималось от страха моё сердце, причиняя боль, волнами расходившуюся по всему телу. Наконец он остановился напротив Вэ’рка и внимательно оглядел его с ног до головы. Казалось, ещё мгновение – и он жестом руки прикажет Вэ’рку выйти вперёд подобно тем, кого уже избрали. Но предводитель всё ещё медлил, будто взвешивая что-то и принимая решение. Предводитель утвердительно кивнул, словно соглашаясь сам с собой, и поднял руку, намереваясь что-то произнести, как вдруг его внимание отвлекло движение немногим дальше по ряду. Вперёд вышло двое мужчин, приходившихся родными братьями друг другу. Предводитель перевёл взгляд на них и шагнул, резко сокращая расстояние между ним и братьями.

– Неплохо… – пробормотал он им и двинулся дальше. А я стояла едва живая, всё ещё боясь перевести дух и поверить в то, что Вэ’рка миновала участь быть избранным… Свободно я вздохнула только тогда, когда всадники кинули мешочки с золотом к ногам жителей и спешно развернулись, уводя прочь выбранных мужчин. На этот раз всё прошло на удивление быстро, а количество тех, кто примкнул к воинству, было меньше обыкновенного… Но мне некогда было удивляться, я пыталась унять радость, разлившуюся внутри меня. Времени, отпущенного мне и Вэ’рку, было даровано ещё немного.

– Осторожнее, Аврелия.

Я едва повернула голову на голос сестры, подкравшейся незаметно, а она тем временем продолжала шептать мне на ухо:

– Проследить направление твоего взгляда для меня не составило никакого труда… Похоже, что кое-кому из мужчин удалось взволновать твоё сердце?

На лице Визалии играла усмешка, лёгкая и немного презрительная.

– Знают ли об этом Видящие?

Сестра склонила голову, разглядывая меня и наслаждаясь своими словами. Больше всего на свете мне захотелось стереть ухмылку с её лица, но я не должна была выказывать своих чувств, потому спокойно ответила:

– Глаза даны для того, чтобы смотреть ими. Но иногда видимость обманчиво искажается под влиянием собственных мыслей. Умерь свой пыл, Визалия, или направь его в нужное русло. Иначе скоро в селении не останется ни одного мужчины, не удостоившегося твоего внимания…

– Ошибаешься. Я способна отличить взгляд, полный затаённого желания, от того взгляда, что проникнут обыкновенным любопытством.

Я рассмеялась и, склонившись к её уху, прошептала:

– Не кажется ли тебе, что для той, которая должна смиренно дожидаться своей очереди, ты слишком много знаешь о желании? Откуда, позволь узнать? Видящие не узрели ничего крамольного в моём поведении, и только ты, снедаемая жаром, пытаешься придать всему иной смысл… Посмотри внутрь себя и для начала найди ответы, а не слоняйся без дела по окрестностям селения, обжимаясь со всеми подряд.

Визалия молчала, силясь подобрать слова, а мне хотелось как можно скорее закончить начатый разговор, и я перевела взгляд за её спину:

– Как раз неподалёку находится жена того мужчины. Интересно ли ей будет узнать, что муж охотится по лесам, но совсем не за дичью?..

Я улыбнулась и отошла прочь, прожигаемая взглядом Визалии, примкнула к остальным Невестам и поспешила вернуться в окрестности Храма, давая себе наказ более не вызывать лишних подозрений ни словом, ни действием.

Мне было горько оттого, что во мне Визалия видит врага, отчего-то вознамерившись выплёскивать свою злобу на меня каждый раз при встрече. И становится понятно, что каждый мой шаг находится под её пристальным вниманием. Способна ли она донести Храмовым служащим? Не знаю. Но если от их неусыпного взора не укрывается ничего, то почему они не углядели в моих действиях ничего запретного? Только ли в целостности последней преграды дело? У меня нет ответа ни на один из вопросов, теснящихся в голове, и нет уверенности ни в чём. Кроме того, что Вэ’рк исподтишка бросает на меня взгляды, заставляющие кровь закипать, а сердце биться быстрее.

И надолго моей выдержки не хватает. Проведя несколько дней за стенами Храма, я начинаю изнывать от тоски и всё же выбираюсь на простор, встречаясь с Вэ’рком в одной из облюбованных нами пещер, скрытой от взоров посторонних. Губы и руки, полные жаждой обладания, говорят красноречивее всяких слов, и поначалу ничего, кроме вздохов и мягких стонов, не отражается от каменных сводов пещеры. А после, разнеженные лаской, мы начинаем лениво перебрасываться словами. И я рассказываю Вэ’рку о сестре и её подозрениях. Он хмурится и не сдерживает ругательств.

– Твоя сестра просто маленькая завистливая потаскушка.

– При чём здесь зависть? – недоумеваю я.

– Наверняка её честолюбивые устремления простираются гораздо дальше, чем ты себе можешь представить… Ведь разглагольствует же Васса повсеместно о собственной избранности, желая поскорее предстать перед Его очами, – хмыкает Вэ’рк.

– Думаешь, Визалии хотелось бы быть на моём месте? Ждать неизвестно чего, не имея шанса на иную жизнь?..

– Так же, как некоторые считают за честь примкнуть к числу его воинов или рабов, доподлинно неизвестно, – разумно замечает Вэ’рк, – иногда ты думаешь об окружающих так, как они того не заслуживают… Почему нас так много, а когда приезжают они, хозяйствуя на наших землях, мы, словно покорные овцы, позволяем им отбирать самых лучших среди нас? Сколько всадников приезжало?.. Всего восемь, не считая главного, а увели они почти втрое больше. И никто не шелохнулся, не произнёс в знак протеста ни звука.

Я не знаю, что ответить на слова Вэ’рка, полные горечи. Но ведь и ты сам стоял безмолвно, подобно остальным, разве нет? Кажется, он понимает смысл моего взгляда, потому что усмехается:

– Да, ты права… А ещё мой отец пообещал золота вдвое больше тем братьям, что в последний миг вышли вместо меня. Их семья получит намного больше, чем обычно. Причитающаяся его семье доля от всадников, а сверху то, что пообещал им мой отец. Золото заткнёт глотку даже самым недовольным из нас, правда?

Вэ’рк резко садится и проводит рукой по коротко стриженным волосам, оборачивается на меня и произносит:

– Так не может долго продолжаться… Мы должны попытаться что-то изменить, должны покачнуть чашу весов в нашу сторону. И как только я займу место своего отца, я не стану сидеть сложа руки… А пока можешь презирать меня за малодушие или за то, что откупился монетой.

– Мне не за что тебя презирать, – я обнимаю Вэ’рка, с сожалением отмечая про себя, что пора возвращаться, чтобы не вызывать подозрений.

Отныне я не разгуливаю подолгу, чтобы Визалия не чесала своим языком или не следила за моими передвижениями. Я отчётливо понимаю, что так долго продолжаться не может. И рано или поздно все наши тайные встречи будут раскрыты посторонними, навлекая на наши головы гневливое порицание за то, что кто-то иной осмелился прикоснуться к тому, что обещано Ему. Мне кажется, что в нашу сторону уже движется тёмный смерч, сметающий всё на своём пути, и ещё нет той силы, что могла бы противостоять ему. Вэ’рк же отрицательно качает головой, не чувствуя приближения беды, и лишь перед самым уходом горячим шёпотом просит о том, чтобы я соблюдала осторожность, возвращаясь в селение.

– Я найду способ связаться с тобой… Скоро праздник летнего равноденствия, и будет намного проще перекинуться словами в толпе и укрыться от любопытных глаз.

Безумец. Я не соглашаюсь с его словами, понимая, насколько это опасно, но его губы убеждают меня в обратном, вселяя робкую надежду. Я едва отрываю себя силой от него и поспешно ухожу прочь, пока вновь не охватило томление и жажда близости.

Его планам не суждено было сбыться, как и я оказалась неправа. Всё произошло совсем не так, как то рисовало моё воображение, но в тот день я ещё об этом не знала, направляя свой шаг в сторону селения.

Глава 8

Отец Вэ’рка занемог. Он и без того уже был в преклонных летах, но сейчас болезнь свалила его с ног. И говорят, что даже целители из Храма были не в силах помочь ему. Нет чудодейственного снадобья от старости и естественного прерывания жизненного пути, толковали между собой жители, размышляя о том, каким правителем будет Вэ’рк и изменится ли многое с его восхождением на место отца. Все ждали скорой передачи полномочий, что должна была состояться при всеобщем собрании жителей, но вместо этого им пришлось наблюдать, как однажды ранним утром Вэ’рк в сопровождении нескольких мужчин и своего дяди удалился из селения в южном направлении.

Как бы не помер отец в его отсутствие и не воцарился бы хаос, перешёптывались по углам, недоумевая, куда понадобилось отлучиться Вэ’рку в такой неспокойный период.

Однако уже спустя несколько дней селение облетела новость: Вэ’рк возвращается. И не один. А с невестой, что станет его женой по приезде к нам. Отец просто велел своему сыну сочетаться браком, пока он ещё жив. И лучшей кандидатурой стала пришлая девица из крупного зажиточного селения. Хороший союз, согласно кивали жители, радующиеся тому, что отныне будут налажены торговые отношения с соседями, скреплённые брачным союзом детей двух правителей…

А внутри меня разлилась горечь, едва я услышала пересуды людей. Робкая надежда, живущая внутри, внезапно начала увядать, погребённая под грузом сожаления. Я не могла найти утешения и чувствовала себя обманутой, хотя Вэ’рк не обещал ничего конкретного, только разглагольствовал о будущем и постоянно тянулся приласкать меня, охотно принимая ответную ласку.

И пока велись бурные приготовления к свадьбе, что должна была стать грандиозным событием, я сидела, запершись в своей комнате, предоставив волю рукам выразить всю ту горечь, что накопилась внутри. На этот раз вышивка на покрывале, что должно было стать моим подарком на свадьбу, пестрела чёрным и красным, с редкими вкраплениями белого. И оценить рисунок можно было, только отойдя на значительное расстояние: тогда становились понятны силуэты птиц, летящих над заревом огня и клубами чёрного дыма. Отчаянно взмахивали они крыльями, пытаясь взлететь всё выше, но жадное пламя тянулось вслед за ними, и было непонятно, спасутся ли несчастные или нет.

– Прекрасная работа, – отозвалась Гизела, проводя тонкой рукой по рисунку, – хоть и мрачная, но полная силы. У тебя талант… Почему бы тебе не вышивать на продажу?

Я усмехнулась про себя: никогда не задумывалась о том, чтобы зарабатывать на жизнь, продавая плоды своего труда. Я принимала то, что у меня есть, как данность и лишь иногда позволяла себе подумать о том, как могло бы повернуться всё, если бы не участь Невесты. Но мысли эти связаны были лишь с Вэ’рком.

Во всём селении ведётся скорая подготовка к пышной свадьбе: в открытом поле устанавливают сколоченные длинные столы и скамьи, заготавливаются дрова для огромных костров и снуют жители, полные предвкушения перед пышным празднеством. Отец Вэ’рка, даже прикованный к постели, всё ещё внушает трепет и руководит процессом, покрикивая на всех из окна, к которому передвинули его кровать. Он то и дело заставляет исправлять то, что, по его мнению, сделано из рук вон плохо, и довольно оглаживает бороду, когда приказ исполняется так, как ему того хочется. Наконец, последние приготовления закончены, и все только ждут, когда появится сам Вэ’рк со своей невестой.

Они приезжают уже после полудня. Их встречают громкими приветственными криками, Вэ’рк важно сидит на своём коне и кивает собравшимся, а рядом, на небольшой смирной кобылке, едет его избранница, лицо которой скрыто плотным покрывалом. Вслед парочке летят скабрёзные шуточки, и со всех сторон слышится хохот, настроение у собравшихся приподнятое. А зеваки оглядывают обоз с приданым, пытаясь прикинуть, сколько добра привезла с собой будущая жена нового предводителя.

За обозом тянутся посторонние: родственники и близкие знакомые невесты, чужаки для нас, попросту говоря. Их встречают немного насторожённо. Но всё же гостеприимно размещают пришлых в нескольких пустующих домах, выделенных для этого. На некоторое время всё утихает: и гомон толпы, и шуточки, и оживлённая суета. Расходятся по домам, занимаясь последними приготовлениями и попросту прихорашиваясь, жители, чтобы на закате иметь удовольствие наблюдать за церемонией, а после как следует отпраздновать. Невесты же, как и все прочие жители, тоже среди приглашённых.

Мне нет особой нужды прихорашиваться: я всего лишь укладываю волосы на голове и надеваю неизменное чёрное платье, которое подчёркивает наш статус, оглядываю себя в полированной металлической поверхности с лёгкой грустью и вместе со всеми спешу присоединиться к церемонии. Я наблюдаю за ней слегка отрешённо.

Я смотрю, как Вэ’рк приподнимает край покрывала за самый низ и по обычаю вспарывает плотную ткань снизу доверху, впервые открывая лицо своей невесты. Она довольна милая: круглое личико без малейшего изъяна, пухлые губки и большие глаза под густыми длинными ресницами. Мягкие золотистые волосы рассыпаны по плечам и слегка завиваются мелкими волнами, обрамляя лицо, словно у кукол, которых мастерят умельцы. И вся она такая же ладная и хрупкая, как та самая кукла, а рядом с высоким и широкоплечим Вэ’рком кажется и вовсе малышкой, почти ребёнком.

Один из Храмовников совершает обряд – длинной красной нитью связывает запястья молодых и просит их потянуть руки в стороны, якобы пытаясь разорвать связь. Нить натягивается, но не рвётся, и под одобрительный гул толпы он разрезает её, мол, разрубить её теперь невозможно. Потом он меняет обрывки нитей на запястье молодых, завязывая символические пять узелков, шепча на каждый слова молитвы, и просит теперь уже мужа и жену обменяться поцелуем. Свершилось. Крик тысяч глоток разносится над собравшейся толпой, и это служит знаком, что можно садиться за обильно накрытый стол, ломящийся от яств.

Вина льются рекой, шутки и смех не умолкают ни на минуту. Даже Храмовники, обыкновенно безразличные и сдержанные, улыбаются и с удовольствием позволяют себе расслабиться. Я ем мало и совсем не пью вина, вместо него в моём высоком бокале сок ягод, подслащённый сиропом и разбавленный водой. Я, как и все остальные, дожидаюсь момента, когда можно будет преподнести молодым дары. А после собираюсь вернуться в Храм вместе с некоторыми служащими, которым ещё нужно нести ночную службу. Длинная очередь из жителей продвигается очень медленно, каждый находит, что сказать и пожелать молодым. А я боюсь, что не смогу вымолвить ни слова, и тонкое покрывало вдруг начинает оттягивать руки вниз.

От позорного бегства меня удерживает только то, что я нахожусь зажатой среди других Невест и не могу улизнуть прочь, не привлекая при этом ненужного внимания. Потому просто вдыхаю как можно глубже и твёрдо шагаю вперёд, едва наступает моя очередь. Вэ’рк со своей избранницей сидят на возвышении, осматривая собравшихся сверху. К подножию их кресел складывают дары, а двое помощников относят их поодаль, укладывая аккуратной горкой и стараясь сразу же сортировать по назначению. К особо важным персонам спускается сам Вэ’рк или отправляет свою жену, чтобы выказать необходимое уважение.

Я не ожидаю того, что Вэ’рк двинется мне навстречу, но до меня к Гизеле спускалась жена Вэ’рка, а сейчас я краем глаза вижу, как он сам идёт ко мне, слегка склоняет голову, выслушивая поздравления, послушно выскальзывающие из моего рта, и принимает подарок, касаясь при этом случайно или нарочно моей руки кончиками пальцев. Даже такое малейшее прикосновение вызывает самый настоящий ураган чувств внутри меня, но я не даю ему вырваться наружу и поспешно отхожу в сторону, уступая место следующему дарителю. Я заталкиваю всколыхнувшиеся ревность, злобу и обиду как можно глубже. Я сажусь на своё привычное место, подсчитывая мгновения, когда можно будет убраться отсюда. Но вместо этого слышу, как меня окликают, призывая оказать честь прислуживать за одним из главных столов.

Ещё одна глупая традиция, морщусь я. Его Невесты должны разлить, каждая, по паре кувшинов вина за столом у самых почётных гостей. Я встаю и иду, улыбаясь, как и все остальные четыре Невесты. Как вдруг понимаю, что мне выпала честь разливать вино за столом у самого Вэ’рка и его жены, которые сидят отдельно от всех. Вот уж честь так честь. Будь моя воля, я схватила бы этот пузатый глиняный кувшин и вылила его содержимое на белоснежное платье новобрачной, а после разбила бы его о голову самого Вэ’рка. Но вместо этого я кротко улыбаюсь и подливаю вино каждый раз, когда его жена приподнимает опустевший бокал жеманным жестом, даже не смотря в мою сторону, словно я всего лишь тень. Наверняка так оно и есть. А вот Вэ’рк то и дело бросает на меня тяжёлые, будто недовольные взгляды, заставляя закипать меня от злости.

– Кислое вино, – наконец выдаёт он, – будь так добра, принеси другого.

Я изумлённо смотрю на него, а он как ни в чём не бывало машет рукой в сторону деревянного покосившегося амбара, стоящего на краю поля, того самого, что служит временным складом для провизии на время празднества.

– Ну же, пошевеливайся, – ухмыляется он, приобнимая рукой за плечо свою жену, которая в ответ прижимается к нему со счастливой улыбкой на губах.

Мои руки крепко стискивают пузатый кувшин, чтобы пальцы не выдавали дрожи от злобы, и я направляюсь к амбару. Внутри темно, и я вспоминаю с досадой, что не додумалась прихватить с собой свечи. Возвращаться не хочется, и я пытаюсь нащупать кувшины с вином, постоянно натыкаюсь на что-то иное и потом решаю просто подождать, пока глаза не привыкнут к темноте и не начнут различать очертания предметов. Ноги меня еле держат от пережитого волнения. Я присаживаюсь на пустой деревянный бочонок, перевёрнутый вверх дном, закрывая глаза и молясь про себя о том, чтобы этот вечер, уже перешедший в ночь, наконец закончился.

Меня охватывает странное ощущение отрезанности от остального мира, и я прислушиваюсь к звукам празднества, доносящимся словно издалека. Открываю глаза и сквозь щели в стенах смотрю за веселящимся народом. Внезапно по ногам начинает тянуть лёгкой прохладой, и я оборачиваюсь, замечая, как в дверном проёме возникает крепкая высокая фигура, запирающая за собой дверь на засов. Я поспешно вскакиваю со своего места и шагаю назад, а мужчина в два шага пересекает тесное пространство амбара, нависая надо мной.

Глава 9

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я у него вполголоса. – Разве ты не должен сейчас сидеть рядом со своей женой?

– Должен, но не хочу, – спокойно отвечает Вэ’рк, приближаясь ещё немного и заставляя меня отступать, – хотел переговорить с тобой с глазу на глаз.

– Не о чем нам с тобой разговаривать, Вэ’рк, – в моих словах так много горечи, что я могла бы испортить ею даже самый сладкий медовый пирог.

– Ошибаешься, – он подступает ко мне совсем близко и обхватывает запястье руки, пытаясь потянуть меня на себя, но я упираюсь изо всех сил.

– Отпусти! – взмолилась я.

– Мне нужно объясниться. Я не мог ослушаться приказа отца, это его последняя воля. Ты же знаешь, как он плох и…

– Отпусти, – перебиваю я его речь, – тебе лучше вернуться за стол к празднующим и к жене, которая заскучает без тебя уже совсем скоро.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.