На спине дракона, попивая чай с Утренней Звездой

– Алекс, у нас там яма на дороге, – улыбнулась Энн, – надо бы её засыпать вот этой керамикой.

– Что! – оба дизайнера удивлённо посмотрели на неё.

– А вы думали, что вся битая посуда нужна музею? – сказал подошедший Вайнсмок, который видимо уже некоторое время слушал их беседу. – Тогда даже Лувр был бы забит черепками под крышу, и всё равно его бы не хватило. Для того вы и нужны, чтобы зафиксировать всё что мы нашли. А потом, может лет через сто какой-то умник, сидя в архиве, сопоставит факты и сделает вывод, что видимо Пантикапей установил контроль над Паросом на век раньше, так как одинаковая посуда там появилась с разницей в сто лет. Или, к примеру, именно северные финикийские города были главными союзниками. В общем, – его речь стала особенно наигранно торжественной, – ощутите себя хранителями истории.

– Всё равно жалко. – Клеон повертел черепок в руке, – больше двух тысяч лет назад этот осколок был частью чаши, из которой какой-то грек выпил вина, произнеся тост в честь своих богов или друзей…и вот так заполнить им яму на дороге!

– Это со всеми бывает в первый раз, – улыбнулся Вайнсмок, – к тому же именно благодаря вам они сохраняются.

– Хм, – Вайнсмок пригляделся к их чертежам, – отличная работа, Клеон я чувствую в этих изображениях глубину.

– Спасибо. – Клеон не до конца понял, шутил Вайнсмок или говорил в серьёз, ведь это были просто чертежи на миллиметровке! Какая в них может быть глубина?

Чуть позже пообедав, и наконец, поставив циклопическую шестиместную палатку Клеона, друзья расположились в раскладных креслах, в тени орешника, и стали дегустировать, с помощью хрустальных бокалов, сладкое крымское вино, оказавшееся весьма неплохим.

Тут Клеон заметил, идущих к ним, двух симпатичных девушек, с которыми он успел познакомиться на раскопе.

– Моя палатка вроде средневекового замка, который, конечно же, на фоне других лачуг, – Клеон ехидно показал на палатку Алекса, – привлекает дам к моей персоне. Но может и хаускиперу, с его маленьким сарайчиком что-то останется!

– Вайнсмок просил вас помочь остальным ребятам с пирамидой – сказала одна.

– Что что? – спросил Алекс, покручивая вино в бокале.

Одна из девушек показала рукой в сторону раскопа и приглядевшись Клеон увидел вдали, какое-то подобие остроконечного холмика сбоку от раскопа, на котором как муравьи копошились археологи.

– А это зачем? – спросил Клеон.

– Вайнсмок вам всё расскажет на месте. – ответила вторая девушка и они пошли по своим делам.

Клеон и Алекс не спеша приближались к так называемой пирамиде – это был земляной холм вперемешку с разбитыми известняковыми блоками с раскопа высотой метра четыре, с каким-то подобием четырёх граней.

– Так так – этот блок вот сюда – Вайнсмок стоя неподалёку, показал на валун весом минимум в четверть тонны.

Группа из пяти мужчин устремилась к блоку.

– Николас, а зачем это всё? – спросил Клеон.

– У украинской армии неподалёку полигон – Вайнсмок показал на север – где на горизонте, километрах в трёх от них, посреди степи, возвышался курган. – Это их мишень, которую они бомбят с воздуха. Со мной связалось командование – они сообщили, что наш лагерь может быть перепутан с мишенью…Так что я решил построить этот опознавательный знак для пилотов – чтобы нас просто не разбомбили.

– Ничего себе – воскликнул Алекс.

– Нам нужна любая помощь – сказал Вайнсмок – Чем быстрее закончим, тем меньше вероятность что к нам в лагерь прилетит авиабомба.

В общем до самого заката, Клеон с Алексом ворочали тяжёлые блоки вместе с полусотней остальных мужчин. Сил тусоваться после таких пятнадцатичасового рабочего дня не было ни у Алекса, ни у Клеона.

– Во что ты меня втянул? – спросил Алекса Клеон, по дороге к их палаткам.

– Ну ты же можешь отказаться – усмехнулся тот в ответ.

– Ну судя по всему наша помощь действительно необходима.

Тоже самое повторилось и на следующий день – после утренней работы с керамикой, они опять отправились строить чёртову пирамиду. Подойдя к ней, Клеон только собирался высказать Вайнсмоку сомнение в целесообразности этого действа, как над их головами в сторону кургана на горизонте с грохотом пролетел военный самолёт.

– Смотри-ка – действительно учения – хмыкнул Алекс, после того как над курганом взвился столб земли от взрыва ракеты запущенной самолётом.

– А вы думали что я всё выдумал – Вайнсмок поднял бровь – Нам действительно надо построить эту пирамиду – так мы не только обезопасим себя, но и ещё раз изучим методы строительства древних египетских пирамид.

Клеон так и не понял шутил ли археолог…Чёрт знает этого причудливого доктора наук. Тот в свою очередь раздав очередные указания укатил в лагерь на своём джипе – надо было ещё немного прибавить высоты этому холму из земли и камней, и начинать делать более менее ровные стороны лопатами.

Солнце уже было близко к горизонту, когда они закончили очередной строительный день – пирамида была уже высотой метров пять и теперь у неё появилась пара подобия граней.

– Ему конечно легко заниматься методами реконструкции пирамид – один из студентов чертыхаясь вёз в тачке большой булыжник, который должен был быть навершием конструкции – Он же играет роль надсмотрщика с хлыстом, а мы все его рабы.

За ужином Вайнсмок, сидевший во главе стола под тентом человек на пятьдесят, сделав бровки домиком, встал и начал речь.

– Друзья мои, пирамида почти готова и только одна напасть миновала, как появилась другая – он достал из за пазухи пару черепков керамики – Вечером я осмотрел раскоп и увидел, как эти бесценные для науки находки тащил к себе в нору суслик.

В ответ раздались удивлённые возгласы.

– Мы никак не можем этого допустить – продолжил археолог – Поэтому с сегодняшнего дня мы организуем ночные дежурства на всех раскопах.

В этот раз ответ раздались стоны.

После ужина Вайнсмок отобрал шестерых человек, которые должны были всю ночь провести на трёх раскопах.

– Какой этот Вайнсмок весёлый тип – сказал Клеон, попивая чай за опустевшим столом и смотря вслед растворяющимся в ночной тьме дежурным по сусликам.

– Не то слово – улыбнулся Алекс.

На следующий день, когда они закончили работу по черчению керамики, лагерь начинал готовиться к обеду – +40 по Цельсию, измождённые пыльные студенты возвращались с раскопов, на полевой кухне их уже ждал обед. Когда с обедом было покончено и люди стали готовиться к продолжению строительства пирамиды за столом появился Вайнсмок.

– Друзья мои, куда же вы собрались? – сказал он и вопрошающе посмотрел на всех.

– Строить пирамиду – сказал кто-то

– Вы воспринимаете шутки слишком серьёзно – полуулыбнулся Вайнсмок.

– А суслики тоже ваша извращённая шутка? – сказал один из ночных дежурных.

– Суслики? – переспросил Вайнсмок – Нет, конечно я на полном серьёзе думал, что они могут утащить керамику и склеить её и пользоваться сосудами для хранения злаковых и вина.

Повисло гробовое молчание все студенты уставились на археолога.

– Ну ладно вам – повеселились и хватит – сказал Вайнсмок и засмеявшись удалился.

–Действительно весёлый тип – сказал Клеону Алекс – Прям современное искусство.

День летел за днём,во всё более ускоряющемся темпе. Сначала, до обеда, рисование керамики, затем отдых и купание в море и неспешное общение с друзьями у костра, вечером. По выходным они ездили в город наслаждаться едой в ресторанах, от так опостылевших им в экспедиции, различных злаковых на воде. Клеон и не заметил, как пролетело две недели.

Утром, в очередное воскресенье, они шли по степной дороге в сторону деревни, откуда ходил автобус до города.

Когда они лежали в тени могучего тополя поодаль от остановки, Клеона внезапно, но не неожиданно, посетила мысль, что время сингона пришло. Клеон подумал, что сейчас приедет автобус, и заберёт его в город, где он, наконец, сможет нормально поесть, умиротворённо посидеть в чайном салоне и…ничего более. Время, проводимое в экспедиции, напомнило Клеону его обычную жизнь, но в несколько ином формате – они работают восемь часов в день, кто на раскопах, кто на базе, едят и отдыхают… Всё, на что он был способен после многочасового черчения керамики, это лежать в тени деревьев, мерно потягивая чудесные украинские соки, и просто наслаждаться бездельем. Впрочем, если бы в течение недели, работы не было, то от скуки, ему пришлось бы искать себе занятие самому. Так было бы до встречи с трубочником, а сейчас…

– А я, пожалуй, пойду лучше погуляю по степи! – сказал Клеон, поднимаясь с земли.

Все трое удивлённо воззрились на Клеона

– Что? – воскликнул Алекс, – А как же катание на яхте, чайный дом и веселье.

– Нет, это бессмысленная трата времени, – ухмыльнулся Клеон, -веселитесь, чревоугодники, а я пойду в степь.

– Да ладно тебе, – Алекс не оставлял попыток уговорить Клеона, – ты слишком близко к сердцу воспринял восточную философию. Я вот себя давно уже нашёл, мне нравится отдыхать, вкусно есть и веселиться в компании двух прекрасных дам! – сказал тот, обведя взглядом Энн и Маргарет.

– Увидимся вечером, – подытожил диалог Клеон, и развернувшись, пошёл по степной дороге обратно в сторону лагеря.

Помимо трёх литров воды, пачки сигарилл и небольшого количества провианта, Клеон, помня первый опыт медитации, на холме, прихватил с собой репеллент от насекомых, и медленно побрёл от лагеря, в сторону моря.

К полудню солнце было практически в зените, и жгло неимоверно – термометр на телефоне показывал 42 градуса. Порывистый ветер создавал из степной травы, окружавшей Клеона со всех сторон, что-то вроде степного моря – она колебалась с приятным шелестом под ветром, подобно морским волнам. Клеон подумал, что сильный ветер ему благоволит – мерзкие мошки и слепни не смогут его доставать, когда он будет сидеть на одном месте. Преодолев первую долину, он взобрался на весьма высокий курган, который из базового лагеря, расположенного в низине, казался небольшой горкой, и ахнул – перед ним простиралась следующая, напоминавшая огромное вытянутое блюдце долина, километра три шириной. Ничего, утешал себя Клеон, я должен дойти до моря, и вознаграждение будет велико. Когда же, спустя час, он вышел на вершину новой долины, за ней расстилалась следующая, не менее великая, усыпанная множеством древних скифских курганов. Клеон чувствовал абсолютное одиночество– не было видно ни людей, ни дорог, никаких построек, только он и это жаркое, переливающееся всеми оттенками зелёного, травяное море.

Преодолевая уже четвёртую по счёту степную долину, Клеон, наслаждаясь благоухающим запахом горных трав и цветов, взбирался на холмы, высотой метров по пятьдесят. Он уже мог слышать вдохновляющий звук морского прибоя, что заставило его ускорить темп.

Оказавшись на вершине, он возликовал от радости – перед ним простирался бескрайний песчаный пляж, уходящий до горизонта в обе стороны, разделённой выдающимися в море скалами, которые формировали огромное количество маленьких и уютных бухточек, где периодично накатывались мощные морские волны. Само же море умиротворяло своей бескрайностью и глубоким синим цветом.

Выбрав самую уютную бухту, Клеон направился через заросли шиповника вниз. Искупавшись в тёплом Азовском море, абсолютно довольный, Клеон взобрался на скалу, высотой с пятиэтажный дом, о которую разбивались волны. Усевшись на подстилку в позу полулотоса, Клеон решил, наконец, постичь сингон.

Так он и сидел, любуясь облаками, очень кстати, закрывшими нещадно палящие южное солнце, слушая умиротворяющий звук прибоя и вдыхая приятные порывы сильного морского бриза, наполняющее сердце радостью и восторгом от мощи природы. Клеон старался не думать вообще ни о чём. Конечно, проще хотеть, чем сделать – первый час он ловил себя на мысли, что вспоминает и мысленно прокручивает события последних дней, потом лет. Потом он с удивлением обнаружил, что уже вспоминает какие-то приятные моменты своего детства: первая крутая игрушка, какая-то поездка с родителями в горы, и всё в таком духе. В итоге, устав отгонять мысли, решил просто плыть по течению своего сознания.

Спустя несколько часов, когда солнце уже было ближе к горизонту, чем к зениту, а его лучи не обжигали, а мягко и приятно грели тело, Клеон вдруг ощутил, что мысли покинули его. Но он не испытал радость от этого, как некоторое время назад, которая сразу же разрушила бы медитативный настрой – чувство покоя было нерушимо, как скала, на которой он сидел, выдержавшая неустанный морской прибой в течение нескольких последних миллионов лет. Он просто продолжал сидеть, сливаясь с окружающим пространством. Клеон ощутил себя частичкой ветра, который дул ему в лицо; воды, которая накатывалась волна за волной на его скалу; солнца, которое грело его; неба, под которым он сидел; травы, которая шелестела и даже насекомых, стрёкот которых вносил последний штрих в идеальную картину бытия. Клеон стал чувствовать, как его тело постепенно начало терять вес – гравитация, давящая на него всю его жизнь стала уходить. Казалось, что ещё один порыв ветра, и его понесёт ветром словно лепесток увядающей розы, и от осознания этого ему стало хорошо. Какое-то чувство счастья начало расползаться по его сознанию, затекая в каждый уголочек тела – вот оно, осознал Клеон, и протянул руку к морю, затем развернув ладонь к небу как бы потянул вверх, и морская вода, подчиняясь движению его руки, бурля и пенясь, медленно выросла в водяную гору, высотой со скалу, на которой он сидел. Клеон подвигал рукой вверх вниз, и его водяное порождение отреагировало, меняя свою высоту. Зрение Клеона стало меняться – природа оставалась природой, но вот из каждой травинки к нему теперь тянулась серебристая энергетическая нить, высоко в небе, подобно огромным рекам, со стороны суши, и уходя за горизонт, проходили красноватые энергетические потоки, от одного из которых, к нему тянулся тонкий рукав. Посмотрев на свою руку, управлявшую волной, Клеон окончательно оторопел от удивления – его рука состояла из чистого света, и он мог смотреть сквозь неё, вокруг неё и в ней кружились яркие светящиеся шары размером от сантиметра до миллиметра, кости казались какими-то завихрениями, а кровь была похожа на поток расплавленного серебра, причудливо оплетающего и пронизывающего руку, разветвлённостью сосудов напоминая корни дерева.

– Ничего себе! – воскликнул Клеон.

Он так был впечатлён преобразившимся миром, что опустил руку, и гора воды вдали, следуя движению руки, с грохотом ниагарского водопада обрушилась обратно в море, образовав большое цунами, которое понеслось в сторону Клеона с угрожающей скоростью.

– Какого… – Клеон в ужасе вскочил и побежал вверх по склону к вершине холма. Он отчётливо слышал грохот приближавшейся огромной волны, но оборачиваться не было времени. Клеон не бежал, а скорее наблюдал, не чувствуя ног, как земля проносится мимо. Сзади, метрах в ста, волна с грохотом ударила о скалу, и с шипением, понеслась дальше по суше. Последним, что он увидел перед тем, как его захлестнуло – это что и трава, и деревья выглядели также, как его руки, серебристым светом живой энергии…

Потом со всех сторон было много воды, которая с неимоверной силой, кувыркая, понесла его вверх по склону, а когда его потащило обратно вниз у него уже отключился вестибулярный аппарат, так как он вообще не понимал где верх а где низ, последняя мысль которая его посетила было то что, хорошо что он успел отбежать – авось его не вынесет в открытое море.

Вода медленно колебала его тело, то приподнимая, то опуская, и каждой волной понемногу оттаскивая с пляжа. Придя в себя, Клеон обнаружил себя лежащим у самого берега моря насквозь мокрым и с сильным вкусом соли во рту.

– Я жив, жив! – воодушевлённо подумал он. Чувство счастья, что всё обошлось, распирало Клеона. И тут, душистый аромат датской табачной смеси приятно защекотал его обоняние – с усилием открыв глаза он обнаружил что мир вновь приобрёл привычный вид. На берегу, в одних мокрых шортах, сидел трубочник, с распущенными длинными волосами, колыхающимися в порывистом ветре, и прищурившись, с удовольствием покуривал длинную изящную трубку.

–Очнулся? – приветливо спросил тот.

Клеон попробовал ответить, но лишь закашлялся, выплёвывая солёную воду.

– Это остатки, – мило разъяснил трубочник, – я вообще не думал, что столько воды может быть в лёгких.

– Это ты меня спас? – Наконец откашлявшись, спросил Клеон.

– Ну а кто же ещё? – ухмыльнулся тот, – Зато выдался шанс искупаться в этом чудном месте. В мире есть три места с самыми крутыми пляжами – Гоа, Калифорния, и как я понял сегодня, Генеральские пляжи под Керчью.

– Спасибо, – поблагодарил Клеон.

– Да не за что, – отмахнулся трубочник, затем затянувшись и выпустив колечко дыма, продолжил с улыбкой, – Твой бы талант, да в нужное время, Александру Македонскому, ты бы нам пригодился при осаде Тира.

Клеон нахмурился, переваривая информацию.

– Александра, Тира? – удивлённо проговорил он, – это же было…

– Не так давно, как кажется, если ты умеешь управлять энергией жизни, – ответил трубочник. – Скажи, ты видел её?

– Ты имеешь ввиду, что всё состоит из света? – спросил Клеон.

– Каждый это видит по-своему, но да, именно так, – трубочник стал счастливым на вид, – ты на верном пути.

Клеон попробовал подняться, но понял, что он ещё никогда не чувствовал себя настолько усталым. Даже поднять руку он мог лишь с большим усилием.

– Да ладно, не напрягайся, я обо всём позаботился, – сказал Трубочник. – Сейчас приедет машина, и заберёт тебя. Я позвонил от твоего имени.

Трубочник кинул Клеону его собственный телефон, но тот даже не смог поймать его, и мобильник, отскочив от руки, шлёпнулся на песок.

Они сидели, молча наблюдая за световой дорожкой на глади моря, от солнца, постепенно клонящегося к горизонту. Клеон думал о том, что он сегодня открыл для себя, о том, какие силы он пробудил, и не сошёл ли он, все-таки, с ума. И самое главное – что ему теперь делать? Для чего ему нужны такие способности?

– Не обольщайся раньше времени, Клеон, – невозмутимо ответил на его мысли трубочник, – ты потратил много сил, управляя морем. Пройдёт немало времени, прежде чем ты сможешь повторить то, что сделал сегодня. – Затем, выпустив колечко дыма, трубочник улыбнулся, – Так часто бывает, когда открываешь в себе что-то новое, ещё не зная своих границ, ты часто превосходишь их на порядок, а потом, поднабравшись опыта, стараясь повторить, удивляешься, как это вообще у тебя вышло.

– Но что мне делать дальше? – спросил Клеон, – Всё, чем я занимался раньше, кажется просто бессмысленной тратой времени в сравнении со всем этим.

– О, поверь, не ты один задаёшься этим вопросом, Клеон, – Трубочник пожал плечами, – Ответ на него каждый должен найти сам.

– А ты?

– Я? – трубочник засмеялся, постепенно исчезая, – я просто получаю удовольствие.

Оставшись один, Клеон огляделся – везде были следы огромной волны, ему до сих пор не верилось, что всё это дело его рук – вся трава и деревья были прижаты к земле в сторону моря, а полоска песка в небольшой бухточке почти исчезла, смытая уходящей водой. Вспомнив про то, как трубочник говорил про машину, Клеон с усилием поднялся – только сейчас к нему пришло осознание, как он устал, казалось, каждая клеточка его тела налилась тяжестью и противлением любому движению. Еле плетясь вверх по склону, по сырой вязкой земле, постоянно наступая в лужи воды, он подумал, что трубочник мог бы исчезнуть и чуть попозже, после того как помог бы Клеону преодолеть прибрежный вал.

Когда он каким-то чудом взобрался на вершину, Клеон с радостью увидел, как по дороге разрезающей бескрайнюю степь на две части, оставляя шлейф пыли, в его сторону едет один из древних экспедиционных джипов. В надежде, что водитель его увидит, он стал размахивать руками. Машина моргнула фарами, и Клеон, облегчённо вздохнув, стал спускаться со склона к дороге.

Скрипнув изношенными тормозами, джип остановился перед Клеоном. Из него выпрыгнул тот же водитель, что и встречал их, когда они с Алексом только приехали в экспедицию.

– Ничего себе ты прогулялся! – удивлённо воскликнул тот, смотря на мокрую до нитки одежду Клеона, – Тебя что, действительно унесло в море?

– Да так, я лежал на пляже, и меня неожиданно смыло большой волной, – Клеон сочинял на ходу – очень тяжело было плыть против течения к берегу, у меня почти не осталось сил. Я даже не помню, как тебе позвонил, и что говорил!

Сев в автомобильное кресло, Клеон сразу стал проваливаться в дремоту, не обращая внимания на кочки и ухабы дороги, которые периодически подбрасывали машину вверх. Спустя полчаса, он в полусонном состоянии разомкнул глаза и опять увидел мир в том причудливом виде, как вовремя медитации на скале. Особенно его поразили курганы, между которыми они ехали – от каждого в небо шёл отчётливый столб энергии. Когда он посмотрел на водителя, то на его месте увидел лишь мощные завихрения серебристой энергии. Клеон так удивился, что сон как рукой сняло, и мир сразу же приобрёл нормальные очертания.

Когда, Клеон, сидя у костра, рассказывал Алексу о том, как его унесло в море, тот взорвался от смеха.

– А что собственно смешного? Я же чуть не погиб! – Воскликнул в небольшом негодовании Клеон.

– Да, ладно тебе, – Алекс ещё немного посмеявшись, продолжил, – это ведь неспроста да? В первый раз, когда ты стал постигать сингон, тебе прокололи все колёса, в этот раз тебя чуть не смыло волной… Это же так забавно!

– Ну знаешь…

– Слушай, не обижайся ты так, – стал объяснять Алекс, – Мой лучший друг чудом избежал гибели от непонятно откуда взявшейся волны! И что мне теперь, грустить по этому поводу? Я очень рад, что всё обошлось.

– Это я так поворчать решил… – оправдывался Клеон, – Но ты мог бы для приличия подождать пока я дойду до момента, когда я очнулся на берегу.

– Я уже знаю, что ты выжил, – улыбаясь, ответил Алекс. Эту фразу Клеону крыть было нечем.

На двадцать третье мая выдался чудный нежаркий день, который Клеон посчитал небольшим, но приятным подарком природы на свой день рождения. После рабочего дня Клеон позвал Алекса, Энн и Кэт, а также ещё нескольких студентов, на курган расположенный рядом с некрополем города, который они раскапывали, для пикника. Клеону всё это напоминало посиделки древнегреческих философов. Расположившись на спальниках вместо шкур, они радовались приятным видам, вкусным крымским винам и мерным мудрым беседам. Отвлёкшись от разговора, Клеон размышлял о последних событиях. До сих пор, с момента просветления на пляже, и обрушения на себя, собственноручно поднятой волны, он не испытывал того самого чувства волшебства. Он ощущал себя пустым сосудом, и сама мысль сделать что-нибудь необычное, вызывало у него чувство усталости и лени. Хотя Клеон понимал, что постепенно приходит в себя. Энергия кургана медленно наполняла его, но было ещё далеко, до того, чтобы увидеть мир тем особым зрением, которым он последний раз смотрел в полусонном состоянии в машине, увозившей его с пляжа.

Клеон стал думать о том, что он узнал нового в экспедиции, помимо своего мистического опыта. Рассказы астроархеолога, об ориентировании всех склепов на созвездие Ориона, и какой-то закономерности в расположении курганов и звёздного неба. Интересные лекции местного антрополога о том, как по костям и зубам можно узнать, чем занимался человек. Тот приводил в пример кость предплечья семилетнего мальчика раба, которая была сломана его собственными мышцами. Сросшиеся от нагрузки позвонки человека, который, видимо, был рабом гребцом. Это просто поразительно, но его спина гнулась лишь в трёх точках. Или то, что для скелетов определённого слоя свойственна полоска на зубах, означающая, что люди в одно время испытали сильнейший стресс, который могла вызвать война, голод или ещё какое-то крупное потрясение.

– Кстати, у меня для тебя есть отличный подарок! – неожиданно нарушил его размышления Алекс, – Я помню, тебе нравится одна группа, музыкой которой ты, иногда, мучил меня на работе…– Он выдержал небольшую торжественную паузу. – Зная твою любовь к уникальным событиям подобного рода…

– Говори уже, наконец! – Клеон сгорал от нетерпения.

Алекс порылся в карманах своих шорт и протянул Клеону маленький листочек глянцевой бумаги.

– Поверить не могу! – Клеон радостно вертел листочек в руках, – Это же билет на концерт Dimmu Borgir в Осло!

– По-моему, отличное завершение отпуска для тебя, – Подытожил Алекс.

– Ещё бы! – Клеон был очень рад, – они же играют с симфоническим оркестром и хором! Более ста музыкантов на сцене! Такое событие я не должен пропустить.

– Есть одна загвоздка… – начал Алекс.

– Да я вижу… Осталось пять дней! – Перебил его Клеон. – Сегодня же я еду в аэропорт, полечу сразу в Норвегию!

– Я так и думал, что ты так сделаешь, но моё «но» касалось не этого!