Сон Феникса. Корона Ангела

Если здесь пытались возвращать людей к жизни, то это место вне всяких сомнений самым прямым образом связано с Кристеллером.

– Все в «Химеру», – строгий холодный приказ Ламберта.

Мы поторопились, но в друг в небе разнесся дикий визг.

– Это еще что такое? – застыл Элиас, не в силах пошевелиться.

И вот мы увидели, как в воздухе показалась еще более омерзительная фигура. Женский силуэт. Два перепончатых черных крыла за спиной. Темные длинные распущенные волосы. Тощее иссохшее обнаженное тело. Полное отсутствие нижних конечностей… ниже пояса болтались алые лохмотья…

– Мананангал! – прокричал Винсент.

Порождения здесь.

Жуткая тварь стрелой полетела к нам, выставив вперед тощие руки с острыми черными длинными когтями. Не удивительно, как сильно ее мучает Жажда в таком месте, где уже все мертво.

В Дарк-Море не осталось ничего живого. Никого, у кого можно отнять жизнь.

Порождение неумолимо неслось в нашу сторону. Я не стала медлить, а потому выпустила в воздух наэлектризованные цепи. Столкнувшись с целью, они обмотали тело омерзительного существа, и Мананангал упало нам в ноги.

Крылатая бестия, истекая кровью, судорожно барахталась на земле, тщетно пытаясь вырваться из пут.

Только сейчас я получила возможность вблизи рассмотреть это Порождение. Подумать только, когда-то это была красивая женщина, но Катаклизм превратил ее в омерзительное создание. Ниже пояса в самом деле висели ошметки рваного кишечника.

Она потеряла все человеческое в себе. Жажда поглотила ее.

Не став дожидаться, когда она выберется, Элиас пустил в монстра вспышку молнии и обратил Порождение в пепел.

– Как думаете, их здесь много? – испуганно спросила Кира.

– Не станем это выяснять, – ответил Ламберт, – в «Химеру»!

И тут… новая напасть!

Прямо на горизонте появилось зеленое облако. Призрачные силуэты покидали свои пристанища и взлетали в небо.

– Мстительные призраки! – вырвалось у Винсента.

И их здесь слишком много…

Нам точно не справиться.

Мы уже бежали к фургончику, как вдруг на крыше «Химеры» появились… упыри!

– Проклятье! – рявкнул Ламберт.

Огненным сгустком он сбил одного упыря с крыши, но это не помогло… тут же вышел целый отряд из десяти или двенадцати упырей. Они все запрыгнули на наш фургончик и в одно мгновение перевернули трейлер.

– Вот же гады! – брызнул слюной Винсент.

Наши беды только начинались.

С запада на нас двигалась целая туча мстительных призраков. В воздух поднялась целая армия Мананангал. Отступление назад нам закрыла армия живых мертвецов. Перед нами – стая упырей.

И что прикажете делать?

– Знаете, вам не кажется, или мы, правда, еще никогда прежде не попадали в такую тупиковую ситуацию? – безмятежно спросил Элиас.

– Ты прав, – кивнул Винсент, – в такие ситуации мы еще не влипали…

– Не паниковать! – приказ Ламберта.

Он тут же вышел вперед и разбросал в разные стороны заклятия. На упырей он обрушил поток алого пламени. В стаю Мананангал полетела очередь золотистых молний. Путь живым мертвецам он перегородил ледяной стеной.

– Их все равно слишком много! – ужаснулась Кира.

И тут я поняла, что мы окружены настоящей армией.

Упыри наступали, живые мертвеца прорывались к нам, Мананангал жутко ревели, зеленое облако мстительных призраков приближалось.

Это конец…

– Эмили! – бросил мне Ламберт. – Давай! Нужно создать щит!

– Щит? – не поняла.

– Купол! Большой купол!

– Поняла!

Мы приступили к работе.

Раз – я сконцентрировалась на нужном заклинании. Два – воздух вокруг нас в радиусе десяти метров уплотнился. Три – стена барьера росла над нашими головами все выше и выше.

Мы Ламбертом колдовали на пару, защищая остальных.

В конечном итоге нам с ним удалось создать прочный купол, чтобы отгородить всех нас от напасти. В итоге «Химера» оказалась отрезана от нас и захвачена упырями.

Стая Мананангал, будто жуткие стервятники, врезалась в купол. Мертвецы царапали прочную воздушную стену. Упыри запрыгивали друг на друга и били в купол кулаками. Прилетели мстительные призраки и облепили всю поверхность нашего щита.

Взявшись с Ламбертом за руки, мы из последних сил удерживали щит, который со всех сторон облепили враги.

– Так, а что у тебя дальше по плану? – обратился Винсент к Ламберту.

– Это и был план! – отрезал Блэк.

Дело – дрянь.

Готова признать, что так крупно мы еще не попадали…

В какой-то момент такой широкий купол было тяжело держать. Пришлось его сужать, чтобы сохранять его более длительное время.

Мананангал, упыри, мертвецы, призраки – все они лезли друг на друга, карабкались по куполу, пока не оставили для нас ни одного окошка на вид в остальной мир. Все за куполом для нас исчезло. Остались лишь чудовищные враги, армия которых жаждала нашей смерти.

На всех них нас не хватит…

И Лос-Мариса может не хватить…

– Как же их много! – проревел Элиас.

Их оказалось чудовищно много…

Эти твари били самих себя, прорываясь к куполу. Удерживать заклинание и противостоять такому натиску было все сложнее.

– Что же нам делать? – спросила я Ламберта. – Долго их нам удержать не удасться.

– Я думаю! – ответил громко Блэк.

Наши товарищи прижались ближе к нам. Мы не заставляли их участвовать в удержании щита, чтобы у нас остались руки для атаки, если кто-то прорвется. Если держишь щит с кем-то, то стоит одному расслабиться – как весь барьер падет.

Мне казалось, что монстров становилось только больше. Нам приходилось сужать купол сильнее. Вот его радиус составил порядком пяти метров.

– Не думал, что меня разорвут мертвецы… – произнес Винсент.

– Ты, о чем, гомункул? – уставился на него Элиас. – Из нас всех выживешь только ты и Эмили.

– Да, но вот меня разорвут на кусочки…

– Спасибо, Элиас! – зло рявкнула я на василиска.

Я снова посмотрела на Ламберта. Тот не знал, как нам быть дальше. Пока мы продолжали удерживать купол из последних сил.

Вдруг в двух метрах от нас в земле открылся люк. Из подземелья на свет появилась незнакомая нам старуха. Она в ужасе осмотрелась и позвала нас:

– Сюда! Скорее!

Могли ли мы доверять незнакомке?

В данной ситуации у нас не оставалось лучшего выбора.

– За ней, – скомандовал Ламберт.

Друг за другом мы направились к открытому секретному люку. Вот в подземелье спрыгнул Элиас, Кира и Винсент.

Мы с Ламбертом удерживали щит.

– Давай, Эмили, я держу!

Продолжая удерживать узкий купол, я свесила ноги в этот погреб, а потом встала на влажную ступеньку.

Спустилась немного вниз, в темному, нащупывая новые ступеньки. Винсент помогал мне спуститься.

Остался Ламберт.

– Все… отпускаю!

Он быстро сбросил щит, спрыгнул к нам и захлопнул крышку подземного люка.

Лучше даже не думать о том, что сейчас произошло на поверхности…

Здесь, под землей, оказалось сыро и тихо. Зажглись волшебные огоньки.

– За мной! – позвал нас голос старухи.

Спустившись по лестнице, мы оказались в земляной пещере, где горело пламя.

Я шла, как в тумане.

– Кто вы? – голос Киры.

Силы изрядно покинули меня.

– Вы что-нибудь слышали о Ван Альго де Кристеллере и Пандемонии де ла Сии?

Не просто слышали…

– Да, – ответил Винсента.

– Вы же знали, что они – брат и сестра? – вопрос старухи.

– Да, – ответил Элиас.

Наконец я прошла в эту земляную пещеру, где в центре горело теплое пламя. Земля под ногами оказалась сухой и твердой, посыпанной песком.

Мы собрались все вместе и посмотрели на дряблую старушку, которая спасла нас.

– Так вот, – сказала она, странно улыбнувшись, – я – их бабушка.

Глава 12. Одаренная Кровью

– Мари! Мари! Где ты моя красавица?

Старушка озиралась по сторонам.

– Кис-кис, моя девочка. Кис-кис, моя лапочка! Мари!

На свет огня вышла стройная серая кошечка с завораживающими зелеными глазами.

– У нас сегодня гости, Мари! Познакомься с гостями!

Кошка довольно мяукнула и легла у огня, похлопывая хвостом по земле.

– Она у меня очень гордая. Гордая Мари. Да, Мари? Моя королева…

Старушка погладила своего питомца по головке и почесала за ушком. Судя по реакции кошки, ей это было очень приятно.

– Не бойтесь, скоро все чудовища покинут поверхность и уйдут в свои норы. Вы сможете добраться до своего фургончика и уехать.

Эти новости нас немного успокаивали.

– Как вы сказали, вас зовут?

Мы представились жительнице Дарк-Мора… впервые.

– Очень интересно… среди вас, пятерых, есть представители всех рас. Забавная у вас компания.

На этих словах она неоднозначно посмотрела на меня и мило улыбнулась.

– Присаживайтесь, нам все равно придется немного переждать, когда они там разойдутся.

Слушаясь хозяйку, мы уселись вокруг огня. Она тоже присоединилась к нам.

– Простите, мем, – Ламберт прокашлялся, – как нам к вам обращаться?

– Ох, а я не говорила? Совсем память подводит! Меня зовут Гея. А это моя кошка, Мари. Сейчас я вам все расскажу, ребятки. Но мне хочется знать, что стряслось с моими внуками.

Мы все переглянулись. Сложно угадать, что именно она от нас хочет услышать. Ее внучка мертва, а внук захватил Лос-Марис и распространяет свое влияние на остальной мир.

– Говорите правду! – она заметила нашу растерянность. – Я их обоих не видела слишком давно…

– Пандемония де ла Сия мертва, – решила ответить за нас Кира, – а ваш внук… Ван Альго де Кристеллер освободился из ледяной тюрьмы и захватил Лос-Марис. Именно он призвал Монстра в наш мир с помощью Огнива Хаоса и убил… вашу внучку. В данный момент он руководит армией Порождений на пару с Хелой и готов захватить остальной мир.

Мы внимательно следили за реакцией Геи. Ее лицо потускнело. Она какое-то время смотрела на пляшущие языки пламени, а потом ответила:

– Значит, он все-таки выполнил свою угрозу…

– Угрозу? – переспросил Винсент.

– Он убил ее… видите ли, он с самого юношеского возраста обещал Пандемонии когда-нибудь убить ее. А я обязана этой девочке жизнью…

Главный вопрос, который смущал меня в данной ситуации больше всего, так это принадлежность Геи к одной из рас. Кто она? Если она – бабушка полукровок, которые живут несколько тысяч лет… и при этом у нее нет хвоста. Она точно не демон! Может, она тоже полукровка?

Иных вариантов просто не оставалось.

– Осталась только ты, милая, – Гея смотрела прямо на меня, – наступил момент, когда только тебе под силу победить моего внука. Вас, полукровок, осталось двое на весь мир. Лишь полудемон сразит себе подобного. Клин клином… Я знаю… это точно должна сделать ты, Эмили Элизабет. Лишь тебе одной дано сразить его. Если ты сделаешь это и отомстишь за всех тех, кому он причинил боль или убил, я буду тебе очень признательна. Мой внук… он пошел не по той дороге.

Если Гея так говорит, значит, она не полукровка. Но кто же она? Почему живет так долго?

– У нас есть время, пока они там все не рассосутся… я могу вам рассказать о том, как Пандемония спасла мне жизнь и о том, как Кристеллер стал таким, какой он сейчас.

– Мы послушаем, – согласился Ламберт.

Гея погладила Мари, а кошка довольно выгнула спину.

– Так слушайте… думаю, прежде всего будет разумнее разъяснить вам обо мне самой. Видите ли, я – простой человек. В том смысле, что у меня нет магического дара.

В это было сложно поверить.

– Но ведь древнее поколение… – пытался сказать Винсент.

– Давно вымерло. Верно… как и драконы. Но я осталась. И какой-нибудь дракон наверняка тоже остался…

Гея тепло посмеялась.

– Я не обладаю магией, но при этом живу так долго. В чем вся хитрость, спросите вы… дело в том, что я – Одаренная Кровью.

В пещере повисла напряженная тишина. Должна признать, что никогда ни о ком подобном не слышала.

– Однажды я была при смерти потеряла много крови. Меня пытались убить… но Пандемония вовремя подоспела ко мне. Я нуждалась в переливании крови. Судьба устроила так, что у меня и моей внучки были одинаковые группы крови. Мы с Пандемонией лежали рядом друг с другом, и ее кровь по трубочке переливала мне сразу из ее тела.

Я слышала, что так можно делать в экстренных случаях, когда точная уверенность в совместимости крови.

– Понимаете, что произошло? Я, обычный человек, который даже не обладает магией, получил порцию крови полудемона.

От этой мысли меня передернуло. Я никогда не задумывалась о том, что случиться, если так сделать. Даже чисто гипотетически!

А сейчас «результат» такого действия (не хочу говорить «эксперимента») находится прямо передо мной!

– Ее кровь, что сейчас течет в моих жилах, даровала мне долгую жизнь. Слишком долгую… мое старение прервалось. С тех времен у меня не стало ни одной морщины больше.

Такое признание не могло не удивить нас. Гея – человек древнего поколения людей, не обладавших магическим даром, но с кровью полукровки в своих венах и артериях.

Одаренная Кровью. Единственная в своем роде.

Первая и, возможно, последняя из живущих.

– Кровь полудемона не даровала мне ни магических способностей, ни демонических сил, а лишь долгую, может быть, вечную жизнь. Хотя я больше чем уверена, что не бессмертна. Я умру, да… я умру когда-нибудь. Это просто вопрос времени.

– Что это за место? – спросил прямо Элиас.

Гея с теплой улыбкой погрозила ему пальцем.

– Нетерпеливый василиск. Всему свое время. История еще не началась.

– Простите.

– Ничего. Молодым свойственно торопиться и спешить. Нам, старикам, некуда спешить. Смерть уже на пороге ожидает нас. Знаете, я не боюсь смерти. Старые люди вообще ее не боятся в большем своем числе. Этот жуткий страх безысходности, что свойственен молодым, у стариков притупляется. Когда я была молодой и рожала сына, то в сознании ясно понимала, что сейчас я создаю на свет того, кто понесет мой гроб… но этого так и не случилось, к сожалению. Все дети знают, что им придется хоронить своих родителей. И все взрослые понимают, что их дети должны это сделать. Намного печальнее бывает, когда этого не случается, когда не происходит привычный порядок вещей. Что до смерти, то когда-нибудь вы смиритесь с ней. Возможно, сейчас об этом даже страшно думать, что вы уйдете в небытие и полное забвение. Все мы перестанем существовать, все мы станем пережитком прошлого, о ком забудут… ну, может быть, не забудут, как об исторической личности, о подвигах и деяниях при жизни. Об этом не забудут… о том, каким вы были человеком, забудут. Поколения сменятся и уже не останется никого из тех, кто знал вас. Именно вас, а не ваши деяния.

Разговоры о смерти меня настораживали. Особенно сейчас, когда я понимала, что внутри моего Ламберта заточена сама смерть.

– Почему вы это говорите? – спросила я.

– Потому что, моя милая, речь в моем рассказе пойдет о том, кто превыше всего в своей жизни страшился смерти, а потому желал больше всего оставить свой след в истории мира. Но я надеюсь, что о нем не будет написано ни страницы в учебнике истории… впрочем, учитывая нынешнее положение вещей, я могу и ошибаться.

Гея сделала паузу, чтобы уделить внимание своему питомцу и погладить Мари.

– Ван Альго де Кристеллер. Мой внук. Я родила сына, человека-волшебника. Мой муж был магом, и дар перешел к ребенку. Мой сын, когда подрос, влюбился в демонессу. Это был первый в истории случай такой любви… незаконной любви… но препятствовать их союзу мы не могли. Мой сын так любил ее… и они воссоединились. Это была прекрасная история любви, но сейчас не время говорить о ней. В моей истории пойдет речь о том, что случилось в результате… у демонессы и волшебника родились дети. Полкуровки. Первые полудемоны. Пандемония де ла Сия и Ван Альго де Кристеллер.

Отныне все встало на свои места. Я представила в голове короткую предысторию появления полудемонов на свет.

Но я не задумывалась о том, что Пандемония и Кристеллер – первые из всех существующих полудемонов. Значит, я, действительно, только третья.

– Никто не знал тогда, что из них получится. Но, как видите, получилось… и очень даже многое.

Один стал Президентом Лос-Мариса, а второй – Темным Алхимиком и Отцом Катаклизма.

– Их мать пришла из мира демонов, и она часто брала детей с собой, чтобы они там играли. Пандемония и Кристеллер всегда играли вместе, веселились, ссорились и ругались. Но они оставались детьми, моими внучатами, которых я любила превыше всего в жизни. Я долгими вечерами беседовала с ними, и они рассказывали мне о своих желаниях и страхах. Пандемония всегда хотела увидеть мир. Ей хотелось путешествовать и узнавать много нового. Больше всего она боялась клетки, запретов и заточения. Она боялась быть запертой в комнате, из которой ей не разрешат выбраться.

– А чего хотел и боялся Кристеллер? – спросила я.

– Однажды мой родной внук погладил меня по этой дряблой щеке и спросил: «Бабушка, ты умрешь?». Я ответила ему правду. И он сказал: «Я боюсь этого. Я не хочу, чтобы в один день меня не стало. Я боюсь темноты и забвения». Вот как он выразился… Тогда я ответила ему: «Там не будет темноты. Там будет свет, которым озарят нас светлые духи, и мы все встретимся. Мы все будем вместе». Понимаете, чтобы избавить этого мальчика от страха смерти мне пришлось прибегнуть к религии. Я находила это действенным средством. Конечно, одни только гомункулы знают, что ждет нас на том свете, да и все молчат…

Гея пристально взглянула на Винсента. Тот лишь спокойно кивнул, подтверждая ее слова.

– А потому никто не знает, что ожидает нас за границей жизни. Чтобы утешить ребенка, я решила настоять на самом благополучном исходе, который возможен. Но это не помогло. Его страх смерти перешел в патологическую форму. Кристеллер боялся этого неизбежного события так сильно, что по ночам все его тело изнывало от судорог и жгучей боли. Его мучали жуткие терзания по этому поводу. Тогда все и началось.

Пока Гея рассказывала, я ясно рисовала себе сцены, которые она описывала нам.

– Тогда я спросила у него: «А чего ты желаешь? Чего ты хочешь от жизни?». И ответ произвел на меня двоякое впечатление. Он ответил: «Я хочу стать знаменитым. Я хочу известности и славы». Мой вопрос был соответствующим: «Зачем тебе это?». Тогда Кристеллер все объяснил: «Я хочу оставить свой след в истории. Если я умру, то от меня что-то останется. Обо мне будут говорить и писать. Мое имя не затеряется среди осколков прошлого. Меня возвеличат, и это сделает меня бессмертным». А потом ему пришлось самому столкнуться со смертью.

Что же случилось?

– Их мать рано ушла. Она была сильно больна. Мой сын долго горевал. Какая-то гадкая болезнь, причину который нам не удалось установить, забрала прекрасную женщину, демонессу, мою невестку и их мать. Пандемония не боялась смерти. Она верила в духов, которые после смерти соединяет ее с матерью. Я надеюсь, что сейчас они вместе. А вот Кристеллер отнесся к смерти матери не совсем правильным образом… именно тогда, после ее кончины, в юношеском возрасте Кристеллер увлекся алхимией. С этого момента и начались его эксперименты по созданию вечной жизни, по воскрешению умерших. Не желая мириться со смертью матери, он намеревался воскресить ее. Убеждая его в том, что она обрела покой и не нуждается в возвращении к жизни, я получила свое…

Гея замерла. Она не отводила взгляда от огня. Ее дыхание замерло. Она даже не моргала.

– Гея, – обратился к ней Ламберт, – с вами все в порядке?

Через мгновение она снова заморгала и посмотрела на нас.

– Да… порядок… на чем я остановилась?

– На том, как вы убеждали Кристеллера в том, что ему не нужно воскрешать свою мать, – напомнила Кира.

– Ах, точно… злость, ярость, гнев – все самое жуткое и порочное, что таилось глубоко внутри этого мальчика, вырвалось наружу. Он напал на меня.

Я тяжело вдохнула.

– Он выпустил всю свою боль… мой родной внук довел меня до состояния полусмерти. Он долгое время не мог справиться с собой, не осознавал, что натворил… но по его глазам я понимала, что он делал это осознанно. Я никому об этом не сказала, но больше никогда не забывала этот взгляд. Это выражение лица будто кричало мне: «Так тебе и надо, противная старуха! Лучше бы ты сдохла, а не моя мать!». Вот, что я прочла в его глазах. Меня спасли. Как я уже говорила, у нас с Пандемонией оказалась одна группа крови, и она одарила меня ею. С того самого дня мое старение прервалось. Я стала Одаренной Кровью.

В моей мозаике стало проясняться все больше деталей и ответов на вопросы.

– Вот так из маленького мальчика, который боялся смерти, появилось то чудовище, с которым вы сражаетесь. Я не могу сказать, что вина полностью лежит на нем самом или на мне… наверное, большее влияние на него оказал отец. Понимаете, мой сын был сторонник жестких правил. Это у него от отца. Мой сын был пунктуален. Он всегда делал все по правилам, соблюдал принципы дисциплины и морали. Он уважал старших. Ел, спал и работал по расписанию. Таким образом, их отец был сторонником строгих мер и привлекал детей к их безукоризненному выполнению. Я много раз беседовала с ним о том, что для детей его режим жизни может дурно сказаться. Особенно на Альго. Для Пандемонии некоторые требования упразднялись. Словом, ей предоставлялось больше свобод, чем Кристеллеру. Из-за большего количества свободного времени, которое отец давал дочери, у Пандемонии появились возможности общаться с людьми и демонами. Она была популярна в своих кругах. У нее были друзья, с которыми она могла играть и веселиться. Я думаю, что у Кристеллера тоже было бы много друзей, если бы у него было на них время. Отец учил его военной строгой дисциплине. В семье после смети матери существовали строгие границы поведения, нормы и правила. Таким образом, мальчик оказался в клетке, которой так боялась его сестра…

Я поймала себя на мысли о том, что в будущем эта сестра посадит своего брата в настоящую клетку.

– Действие рождает противодействие. Запретный плод всегда сладок. Кристеллер оказался заложником отцовских правил и требований. К чему теперь стремился ребенок? Правильно, к свободе.

Свобода. Именно это слово стало ключевым в идеологии Отца Катаклизма.

– Он сбежал. Конечно, он сбежал из дома. Чего еще ожидал мой сын я не знаю… я каждый день предупреждала его, что Кристеллер не будет ему подчиняться все время. Он вырвется… и он вырвался. Альго сбежал в мир демонов, а путь для его отца туда был заказан. Лишь тот, в чьих жилах течет демоническая кровь, может попасть в мир демонов. Туда отцу нельзя было отправиться за сыном. Именно во время одного из таких своих побегов из дома Кристеллер и познакомился с Хелой. Она стала его другом, его поклонником, его возлюбленной. Первой любовью.

Я поражалась тому, как все легко сходится в истории Геи. Каждое событие происходит в свое время. И все они имели свои последствия, которые мы наблюдаем сейчас.

Все деяния Ван Альго де Кристеллера – детские комплексы от страхов до желаний.

– Муза Греха. Хела давала ему то, чего он был лишен, чего лишал его отец. Она давала ему свободу и позволяла делать все, чего ему вздумается. Точно не знаю, чем именно они занимались вдвоем в мире демонов, но Кристеллер получал от этого истинное наслаждение. «Свобода в грехе, бабушка» – так он мне говорил. Конечно, после того инцидента, когда он напал на меня, мы с ним отдалились друг от друга. Большую часть своего времени я общалась с внучкой. Внук же постоянно сбегал в мир демонов к Хеле. Видите ли, в то время Кристеллер был молодым. Юношеский возраст. В психологическом плане он был вашим ровесником. И вы больше меня можете понять его. Кому из вас хотелось бы жить в рамках и правилах, которые устанавливали ваши родители?

И мы все поняли. Гея права!

Она чертовски права!

Только сейчас я поймала себя на мысли, что постоянно избегала родительского контроля. И все мы его избегали!

Я могла понять чувства Кристеллера на тот момент.

– Теперь вы представляете, что с ним происходило. Хела давала ему все, чего он хотел. С ней он был… счастлив. Счастлив в свободе и грехе. Однажды, когда он вернулся домой, по его надменному и довольному личику я поняла, что он стал «взрослым».

– «Взрослым»? – переспросил Винсент.

– Да, в тот день у него и Хелы впервые произошла «связь». Вы меня понимаете… в тот день, когда он все-таки добился своего с этой распутной демонессой, он чувствовал себя на вершине мира. Я все это видела и ничего не могла сделать. Он менялся слишком быстро. Он уже не подчинялся правилам. Я и мой сын видели, в кого превращается Альго. При этом его опыты по воскрешению из мертвых не останавливались. Вскоре после этого случилось новое, еще одно роковое событие. К его отцу пришли Кумакакатоки.

Они тоже приходили ко мне. Кумакакатоки – предвестники чего-то скверного. Они говорят о том, что обязательно сбудется. Мне они сказали следующее: «Тень выйдет на свет». И Ван Альго де Кристеллер призвал Монстра.