Ты не воскреснешь

Или нет.

По всей видимости, наш наниматель не рискнул или не захотел из экономии нанимать для нас отдельный борт, и поэтому тупо купил нужное количество самых дешевых билетов сразу на всю свою паству на один и тот же рейс. С одной стороны, это было разумно. С другой – как посмотреть.

Я сидел, пристегнутый тоненьким нейлоновым ремешком к сиденью, и прикидывал, «примут» ли нас по прилету у трапа самолета, или нет. Не дай Ктулху какая-нибудь тварь слила бы нас компетентным органам и дюжина уголовных дел была бы им обеспечена. А ведь это и чьи-то новенькие погоны и продвижение по службе и премии. Хороший стимул для принимающей стороны. И процессуальными вопросами никто себе голову забивать не станет – у нас, как и в Киргизии, далеко не Швеция. Срок схлопотать можно и при недостаточности доказательств.

Но в тот раз все обошлось. Едва крылатая развалюха, на борту которой мы коптили, коснулась взлетной полосы своими лысыми колесами, мы повскакивали с мест и помчались к выходу. Под чутким руководством невзрачного мужичка, который летел с нами и, как оказалось, выполнявшего функции координатора, мы расхватали свои мешки, летевшие в багаже, и выскочили из здания небольшого провинциального аэропорта, принявшего наш борт, на улицу.

Улетали мы из промозглой осени, а попали в гнетущее пекло. Свою куртку я стянул еще в самолете, но это нисколько не помогало. Солнце жарило мою кожу даже сквозь ткань футболки. Вдоль проезжей части, тянущейся вдоль здания воздушной гавани, неспешно курсировал военный патруль. Здесь, что вполне ожидаемо, тоже были в курсе последних событий и принимали соответствующие меры.

Стараясь не торчать понапрасну под испепеляющими лучами, да еще и на виду у военных, мы помчались к указанному нам координатором чумазому автобусу китайского производства. Автобус был неопределенного цвета, без номеров, с пропитанными пылью бортами и с такими же замызганными вусмерть стеклами, через которые, по-моему, даже водитель ни черта не мог разобрать.

Сдав нас дежурившему поодаль прокопченному солнцем и степными ветрами водиле, на вид из местных, координатор незаметно слился. А мы, оставшись без своего «вожатого» закинули свои шмотки прямо в салон, запихнули следом несколько коробок с бутилированой водой, и очень дисциплинированно расселись по местам. Ни дать ни взять – пионерский отряд.

О том, что дорога будет не близкой, нас предупредили сразу. Примерно представляя себе географию региона, я догадывался об этом и сам, но по-полной осознал масштабы катастрофы только в пути. Мне повезло сразу пролезть к окошку, я уселся пытаясь поудобнее устроиться в просиженном тысячей задниц кресле, протер себе на закаленном стекле небольшую проплешинку в почти сантиметровом слое грязи, и постарался расслабиться. На данном этапе от нас мало что зависело, и можно было позволить немного поработать за нас другим людям.

Рыдван для порядка покряхтел стартером, надсадно пукнул в сторону аэропорта облаком черной копоти и тронулся с места. Всю дорогу солнце шпарило с небес как из гигантской духовки. Колеса, шурша, кидали покрытый щербинами и трещинами асфальт назад. Постепенно за окном промелькнули промзоны, потом соседствовавший с аэропортом город, затем и он уступил место более мелким кишлакам, разбросанным посреди выжженной степной равнины, сменившимся, в свою очередь, безлюдной гористой местностью. Кондиционера в автобусе не было – экономия топлива. Поэтому в салоне воняло выхлопными газами, разогретым пластиком и металлом, пополам с запахом полутора десятков потных мужиков. И если бы не открытые настежь окна и тапка, которой наш водила давил в пол, мы бы все к чертям подохли от отравления собственными миазмами и сопутствующего кислородного голодания.

Как нашему водиле удалось перебросить нас через границу, известно одному шайтану. Добрых шестнадцать часов мы, с короткими дозаправками и перерывами на поссать и покурить, взметая тучи дорожной пыли пополам с песком и мелкими камнями, скакали по каким-то буеракам и петляли, как зайцы, по несусветным козьим тропам среди гор и пригорков. Но в результате такого марафонского марш-броска мы сподобились-таки каким-то волшебным образом попасть на территорию Китая и стремительно, как перепуганные зайцы, почесали вглубь, в направлении юго-восточнее Кашгара7. Практически в чертову пустыню.

Благо, из-за того, что пески Такла-Маканской пустыни8 успели сожрать львиную долю северной части Синьцзян-Уйгурского автономного района9, местность тут стала безжизненной и безлюдной. Настоящим раем для нелегалов, не боящихся сдохнуть от обезвоживания посреди ада из песка и саксаула.

Через неполные двое суток с момента старта из аэропорта, наш рыдван финишировал на полузаброшенной с виду военной авиабазе, расположенной посреди какого-то безлюдного захолустья. «Колючка» по периметру, разморенные солнцем и духотой вооруженные часовые, стоявшие на воротах, и бетонные плиты, сто лет назад уложенные на землю стык в стык. Вдалеке маячили самолетные ангары и одинокая вышка, когда-то, наверное, служившая пунктом контроля за полетами.

Мы вытряхнулись из душной жестянки, тут же укатившей прочь, похватали свои пожитки и всей толпой лениво потащились, шаркая по криво уложенным бетонным плитам с пробивающейся через швы сухенькой травкой, в указанную нам казарму, переделанную, судя по внешнему виду, из приспособленного для этой цели бэушного куонсетского ангара10 из оцинкованной жести. По периметру шлялись вооруженные люди в штатском, упакованные в плэйткэрриеры «Кондор Сентри11» песочного цвета.

Народу на обозримой территории ошивалось вроде бы и немного, но было заметно, что за периметром тщательно секли. И сколько еще народу пряталось от солнца в бараках, раскиданных по бетонной площадке полигона, на тот момент можно было лишь догадываться.

И тут мне стало интересно, кто сечет за периметром. Кто-то из нас, или приглашенные приглашенные только для этой цели специалисты со стороны. У меня невольно появилось ощущение, что я сам позволил привезти себя в концлагерь.

– Скажи мне, если я параноик, – я кивнул шагающему рядом со мной Илье в сторону одного из «броненосцев».

Илья выкинул из уха одну из «затычек», задумчиво проводил взглядом удаляющегося охранника и ничего не ответил. Он постепенно становился все мрачнее. И явно не от последствий перелета и духоты. Видно было, что теперь и он не особенно рад тому, что ввязался в это дело.

***

Спустя неполные сутки тупого сидения на жестких раскладных койках и вынужденного безделья нас набралось уже пять с небольшим хреном десятков человек, собранных изо всех уголков третьего мира.

Честно сказать, кучковавшиеся вокруг нас парни были далеко не первой свежести. В большинстве своем они с натяжкой годились в деревенские вышибалы. А некоторые вообще выглядели так, будто на первом же маршброске склеят ласты от обострения геморроя. Нормальных пехотинцев с боевым опытом, на первый взгляд, набиралось едва с десяток-полтора. Одним словом – сброд из тех, кто не смог попасть на постоянный контракт к частникам. Собственно, как и я сам. Дешевые шлюхи-индивидуалы, которые дежурят на трассах в надежде подцепить клиента пожирнее и не подохнуть между делом в придорожной канаве. Лучшие, мать их, из худших.

Хорошо было только то, что мы более-менее понимали друг друга. Многие бегло говорили по-русски, по-английски или, на худой конец, по-немецки. Некоторые сносно владели несколькими языками сразу, что, в общем-то, в нашей профессии далеко не редкость, учитывая разъездной характер нашей работы и ее причудливую полу-колониальную географию.

На исходе этих первых суток народ уже собрался вконец заскучать от безделья, но на всякий случай все еще держал себя в руках, опасаясь, что в ближайшее время что-либо может измениться. К этому времени, прочувствовавшись важностью момента, подкатил наш будущий непосредственный командир с небольшой свитой каких-то ребят в штатском.

По случаю приезда начальства наш сброд вяло встрепенулся, попытавшись изобразить нечто наподобие школьной линейки. Правда не особенно успешно. Сам я ограничился тем, что положил раскрытую книгу корешком вверх и принял полу-вертикальное положение, усевшись на койке. Илья же, видимо, решил, что дисциплинированных чудаков среди нас и так хватает, и не стал покидать свой раскладной брезентовый лежак вовсе.

Наш будущий шеф элегантно промаршировал в центр ангара, остановился, выполнив команду «напра-во!» и бегло окинул представший перед ним сброд несчастным взглядом гения, обреченного работать с идиотами. Судя по манере себя держать, он был из бывших штатовских спецов или вроде того.

– Добрый день, джентльмены! – начал вещать он хорошо поставленным командирским голосом. – Я ваш непосредственный командир. Зовите меня майор Кусто или просто майор.

Говорил майор на английском с явным американским акцентом. Я поставил себе маленький плюсик за то, что угадал хотя бы это. Незаметно повернув голову из стороны в сторону, я огляделся по сторонам. Народ, несмотря на кажущееся раздолбайство, слушал Кусто очень внимательно. Как бы то ни было, напряжение от затянувшегося ожидания все-таки сказывалось. Всем давно хотелось какой-никакой, но конкретики.

– Джентльмены, я вижу, что разумными удобствами и питанием вы обеспечены, – Кусто обвел взглядом ангар, в котором мы все сидели, остановившись на нагроможденных в углу коробках со стандартными натовскими пайками и коробками с бутилированной водой. – В ближайшее время вас экипируют. А затем вы будете проинструктированы.

Майор закончил свой монолог, и, не дожидаясь, пока все опомнятся, резко развернулся и вышел наружу, на свежий воздух.

– Я не понял, – донеслось с Илюхиной койки. – Он зачем приходил-то?

– Пометил территорию, – мрачно съязвил я.

– То есть ликбез12 в ближайшее время так и не намечается? – равнодушно поинтересовался он.

Я молча пожал плечами и уставился на щель в слегка приоткрытых воротах ангара, через которую, вместо двери, мы шастали на воздух. Снаружи ангара плясали тени. Там оживленно жестикулировали, и, судя по доносившимся приглушенным листовой сталью звукам, кто-то нервно и язвительно басил. К моему большому сожалению, от этого приправленная густым акцентом речь говорящего становилась в конец неразборчивой. В ответ ему кто-то очень некультурно ржал. Когда бас стих, в щели ворот появился здоровенный детина с рыжей бородой в стиле киношных викингов и хлопнул по створке ворот ладонью, затянутой в песочного цвета кевларовую перчатку, привлекая наше внимание.

– Дерьмо! Этот чертов гомик сам не одупляется! – выругался детина знакомым басом. – Как нам сообщают с мест, нормальный гребаный брифинг будет немного позже! Их светлости надо въехать в тему, а посему они изволили уединиться со своими пиджаками13 и велели вам передать, что вы можете поцеловать их в сраку!

Кто-то хохотнул с койки, прятавшейся в глубине ангара.

– Спасибо, Вильнюс, мы уже сами поняли!

Я напряженно посмотрел на рыжего детину, соображая, как жить дальше, и медленно откинулся обратно на койку. Довольный произведенным эффектом, викинг раскланялся, злобно пригладил свою бороду и снова удалился на улицу, дальше нервничать под палящим солнцем.

– И как ему там на солнцепеке не жарко? – услышал я спокойный голос Илюхи.

Я не нашелся, что ему ответить. Но про себя подумал, что начало у нас самое что ни на есть говененькое. Нам либо не говорили, что нас ждет, либо сами не знали, что сказать.

Хотя, с учетом моего предыдущего опыта, я на другое и не рассчитывал. Не в первый раз замужем, так что видал и подлиннее и поволосатее. Но зачем было разводить такой неприкрытый бардак, все равно было не понятно. У меня было только одно разумное объяснение – никто не мог сориентироваться в творящейся помойке. Это понятно, не каждый день начинается Третья мировая война. Всем требовалось время, чтобы понять, что и как делать. В особенности тем, кому предстояло принимать серьезные решения. Нам же оставалось надеяться на то, что это действительно так, и что тот, кто будет планировать предстоящую нам работу, с толком использует это время, и не облажается. В случае просера или, что еще смешнее, в случае если творившийся бардак был запланирован нашим нанимателем заранее, цена вопроса для каждого из нас – это цинковый ящик.

***

Примерно к обеду второго дня всю нашу шоблу выстроили перед казармой, и, как баранов, погнали под палящим солнцем на противоположную сторону базы. Когда мы, нога за ногу, извергая пукательные газы и пыхтя одышкой отставших от нашего стада сердечников, домчались до второго ангара, то с нескрываемым восторгом увидели, что приготовили для нас наши добрые работодатели.

На самом краю бетонного поля стояла пара стандартных, покрытых въевшейся пылью, армейских тентованных грузовичков с откинутыми задними бортами, а возле них – такие же стандартные армейские ящики защитного цвета с выполненной иероглифами маркировкой. Поначалу я не почувствовал подвоха, но потом, когда мы сковырнули крышки с ящиков, начал понимать что к чему.

Стволы для нас, как я понял, или скупали по дешевке, или вообще уперли с какого-то резервного склада, забытого в далекой попе Поднебесной. В наличии оказались только автоматы «Тип 5614» с несъемным игольчатым штыком, болтающимся на шарнире под стволом. Плюс ко всему нам досталась пара единых пулеметов «Тип 6715» под винтовочный патрон с несколькими коробами уже снаряженных нерассыпных лент, наваленный кучей ворох стальных автоматных магазинов и несколько ящиков с патронами и ручными гранатами «Тип 8216». На полу кузовов, на расстеленном брезенте лежали один на другом бронежилеты с бронепанелями на основе порошка корундилового типа17, грязно-песочного цвета, но отнюдь не от «Тактикал Тэйлор18», и старомодные разгрузки типа «лифчик», с лямками, перекрещивающимися на спине крест-накрест. Все, естественно, «мэйд ин Чайна19».

Особых причин жаловаться я, в принципе, не видел. По тогдашним нищенским временам это уже можно было считать верхом щедрости. Добрую половину своей профессиональной жизни я пользовался именно такими инструментами, сделанными в Китае по советской еще лицензии. В лучшем случае, в Восточной Европе попадались либо их собственные клоны «Калашникова», либо родные АК-7420, невесть как попавшие туда в обход санкций. На оставшуюся статистическую половину приходились африканские страны, в которых списанные винтовки «Хеклер и Кох21» и «ФН ФАЛ22», завезенные из Европы, по объемам конкурировали с нашим АК практически на равных. И, надо сказать, все это старье неплохо справлялось со своей задачей – оно очень хорошо умело убивать.

Илья подошел к одному из контейнеров, театрально выцепил двумя пальцами из его утробы первое попавшееся «весло23», и с кривой ухмылкой посмотрел на меня, покачивая головой.

– Это тебе, мля, не тюнинговое ателье Кребса24, а, Лазарь?

Я неопределенно пожал плечами, и не соглашаясь с ним, и не возражая. К самому железу у меня вопросов не было. Лучше быть, конечно, могло. Вот только зачем? Двадцать лет назад это было абсолютной нормой. Дешево и сердито, легко достать, не жалко выбросить. Конечно, на тот момент в резерв уже давно списывались и более современные образцы, в том числе китайские, и разжиться ими по сходной цене, при соответствующем желании, большой проблемы для заказчика не составило бы. Но и «пятьдесят-шестой», как по мне, вполне годился для того, чтобы качественно натворить делов.

Дело было в другом. Во-первых, наняли нас не какие-то там мифические нефтяники, а кто-то совсем другой. Тот, кто привык считать каждый потраченный цент и не расценивал готовящееся вторжение как очередной инвестиционный проект, который потом отобъет затраченное с процентами. И если нежелание связываться с крупными частными военными компаниями еще можно было объяснить боязнью оставить «бумажный» хвост, который будут в случае чего искать в первую очередь, то экономия на «основных средствах»25 не вязалась с образом нефтяного магната ни в какую. А во-вторых, периметр охраняли явно не такие-же, как мы, неудачники. Я готов был поклясться, что это были штатные профи нашего работодателя. Понятно, что доказать это было бы сложно. Хотя, с другой стороны, пока нам платили деньги…

– Не переживай, братан, – успокоил я Илью. – Нам с тобой их внукам по наследству не оставлять.

– Это справедливо…

По справедливости сказать, если бы все пошло по тому плану, что озвучил нам мистер, мать его, Смит, нам эти железки не пришлось бы даже чистить. Все должно было кончиться очень быстро – пошумели, разогнали законных владельцев, освободили место для «обиженных инвесторов», и по домам. А с этим хламом потом пусть что хотят, то и делают – его ресурс для нас был совсем не важен, было важно отсутствие отказов в пределах этого ресурса. Илья это понимал и, похоже, также, как и я, капризничал совсем не из-за этого.

Уныло потолкавшись у импровизированных пирамид, мы отобрали пару автоматов, что поприличнее, просто просмотрев у них стволы на просвет. И тут же, на месте, пристреляли их по пустым бутылкам из-под питьевой воды и деревянным щитам от опустевших ящиков, которые мы устанавливали прямо на земляной отвал у внешнего периметра. К счастью, для того, чтобы пристрелять «Калашников» никакой тонкой техники не требуется.

Между делом мы с Илюхой немного «повеселились», когда совершенно внезапно выяснилось, что некоторые наши алкаши видят АК в первый раз в жизни. В основном это были «тормоза26», которые служили у себя дома со старыми немецкими веслами, списанными бундесвером по старости и переданными «братьям меньшим» по «ленд-лизу». Оно и понятно, при такой спешке было бы удвительно, если бы им удалось найти сносно подготовленные кадры. Я бы даже мог позлорадствовать, глядя на все это, если бы количество долбоебов в нашей команде не было обратно пропорционально моим шансам вернуться домой с прежним комплектом конечностей.

Прознав об этом безобразии, наше начальство спешно организовало для тех воинов, которые не дружат с «пятьдесят-шестым», коротенький ликбез по матчасти. И, до кучи, еще и краткий курс первой помощи для всех желающих. Чем, как говорится, наш рогатый босс не шутит…

А ближе к вечеру того же дня, после эрзац-ужина, нас наконец-то загнали в казарму на планерку. Там перед рядами заранее расставленных складных стульев уже маячил майор Кусто, мерявший шагами пространство перед импровизированным зрительным залом. За ним, на здоровенном листе фанеры, поставленном на попа, висела карта района. Когда наше стадо расселось, наш харизматический лидер, как мог, попытался обрисовать нам детали предстоящей боевой задачи, время от времени давая слово своим товарищам в штатском. Презентация, мать ее за ногу, свершилась.

Как бы то ни было, с его слов ничего сверхъестественного от нас не требовалось. Если не вдаваться в подробности, то нам предстояло сблизиться с неприятелем в указанном районе, с ходу выбить его с территории объекта, зачистить периметр, после чего окопаться и дождаться высадки солнечных джедаев27.

По заверениям ребят в штатском, консультировавших нашего майора, особого сопротивления со стороны противника они не ожидали. По их прикидкам, все кадровые военные китайцев были задействованы на ликвидации очагов заражения или охраняли основные стратегические объекты, включая столицу страны. В нашем же секторе, по их предположениям, должны были околачиваться необученные призывники под предводительством пары матерых специалистов по парадам, от которых, понятное дело, не стоило ждать чудес тактического искусства. Так это или нет на самом деле, они, конечно, понятия не имели. Но что меня действительно порадовало, так это то, что парни упомянули об отсутствии здесь «свечения», а это никак не могло не радовать. Мужики, правда, пару раз начинали бурчать что-то про химзащиту, но майор мастерски пропустил их эротические стоны мимо ушей…

Когда эта вымученная квази-планерка наконец-то подошла к концу, наше героическое начальство потихоньку рассосалось, а нам дали немного времени на отдых и подготовку. В итоге почти все молча сидели в казарме, занимаясь своими делами, и думая каждый о чем-то своем. Рыжий бородач Вильнюс с парой других матерых ребят завис над картой, обсуждая предстоящую операцию. Группа сочувствующих собралась за их спинами, пытаясь воткнуть в то, что им предстоит делать. У меня всегда была хорошая память, так что инструктаж я запомнил, и что мне нужно было делать дальше, уже представлял.

Поэтому, пока позволяло время, я распотрошил свой баул и постарался успеть сделать все, что можно было на скорую руку. Автомат я заранее тщательно почистил и проверил. Доставшийся мне «пятьдесят-шестой» оказался не самым ранним, поэтому канал ствола и патронник у него были хромированы, и находился в очень приличном состоянии. Позабавил только его архаичный штык, плоский кончик которого был похож на жало отвертки.

Из шмотья на мне остались только родные джинсы «Рэнглер28», которым уже сто лет как нет сносу, футболка и треккинговые ботинки «Меррелл29». Свою куртку я запихал в мешок, чтобы не забыть потом забрать ее домой.

Натянув на правое колено наколенник, я набросил на себя бронежилет, подогнал крепления по фигуре и снова снял его, положив рядом. Эту тяжелую сволочь я собирался одеть только перед самой посадкой в вертолет.

Набив патронами полученные магазины, я залез в свой баул, достал моток армированной липкой ленты и плотненько примотал их друг к дружке, попарно скрепив «валетом». Потом аккуратно разжал усики на чеках гранатных взрывателей и пристегнул гранаты кольцами к внутренним карабинчикам, пришитым изнутри в кармашках на разгрузке. Ножны с заменившим мне десантный нож некомплектным калашниковским штык-ножом, который пришлось тут же затачивать на собственном камне, я пристегнул вертикально, справа от крайнего подсумка для магазинов, и, до кучи, обмотал и их и антабки на автомате знаменитой на весь мир синей изолентой, чтоб не звякали на бегу или, чего доброго, не слетели к хренам со своих мест.

Во время всей этой возни я обратил внимание на молодого смуглого паренька с собранными в хвост длинными, почти до плеч, волосами, который занимался собственным снаряжением и, между делом, с любопытством поглядывал за тем, как копошатся другие. Тогда я понял ситуацию по-своему. Вообще я не страдаю добродушием, и приступы альтруизма для меня совсем не характерны, а парень на вид был достаточно тренирован и не производил впечатление комнатного лошка. Но обстановка была ему явно в новинку, а снаряжение было в несколько раз старше него самого. Мне пришло в голову, что сраных двадцать с хвостом лет назад я и сам также глазел по сторонам, стараясь побороть панику и впитать как можно больше полезных мелочей, которые могли бы мне помочь не сдохнуть. Подумал и кинул парню початую катушку липкой ленты, показав глазами, чтоб занялся делом. Противоестественная доброта…

Парень поймал катушку на лету, кивнул мне, обозначив благодарность, и принялся мотать свой бэ-ка30 – четыре пары классических стальных магазинов.

Илюха, с отсутствующим видом сидящий в темноте, на своей койке, снисходительно фыркнул и издевательски покосился в мою сторону. Не обращая внимания на своего саркастического корефана, я крайний раз пробежался взглядом по снаряжению. Все выглядело не то, чтобы отлично, но вполне удовлетворительно. Остались только мелкие детали. Я нагнулся к баулу, вытянул из него чулок балаклавы, бросив его поверх бронежилета, добавил к ней свои защитные перчатки, шлем и толстую противопульную маску. Появление последней, как мне показалось, привлекло внимание молодого, которому я пожертвовал свой «скотч». Он уставился на нее, потом на меня и едва заметно покачал головой, улыбаясь каким-то своим мыслям. Обычная полимерная баллистическая маска. Вроде тех, что бывают у хоккейных вратарей, только без огромных прорезей для дыхания и наклеек с Даффи Даком31. Черная матовая поверхность, ремни на затылке и толстые подушки амортизаторов напротив лба и скул. Если верить информации фирмы-изготовителя, такой намордник держит пулю из триста пятьдесят седьмого магнума32 практически в упор. Вот только почему-то проверять это настоятельно не рекомендуется.

Наверное для кого-то это выглядит как перебор, согласен. Я-то стал носить ее по чисто практическим соображениям. Например, чтобы осколки камней, кирпича, бетона или прочей билеберды не сбрили мне морду, или не вышибли глаз. А дело это в нашей профессии совсем не редкое. Например, эту штуку любят проворачивать пулеметчики – пускают «дрожку» из пуль чуть ниже цели, а потом ведут ее на тебя. И в тот момент, когда к тебе начинают прилетать пули, тебе уже, строго говоря, наплевать, потому как тебя уже в мясо посекло камнями и долетевшим плашмя рикошетом. Ну, а что по поводу пули в упор, как по мне, так если тебе лень думать и ты по собственной дурости подставился под прямой выстрел в рыло, то считай, что сам заслужил такой конец.

Молча натянув на голову балаклаву, я раскатал ее до плеч, так, чтобы потом можно было запрятать концы под отворот бронежилета. Лишний мусор вроде раскаленных гильз за шиворотом мне совершенно ни к чему. Маску я положил на колено, откинулся спиной на стенку ангара и прикрыл глаза. Скоро должно было начать светать.