Прекрасна планета. Книга-размышление

Но даже сегодня, спустя столько времени, человеку не удалось обуздать столь высокие энергии и разработать столь сложную технику, чтобы воплотить подобное. Остаётся только надеяться, но в сложившихся сегодня обстоятельствах гаснет и надежда.

Незаметно пролетели ещё несколько столетий. Планета постепенно успокоилась, пыль осела, атмосфера наполнилась влагой, по небу побежали облака и тучи, а на поверхности появились водоёмы. Средняя температура повысилась. Бомбардировали уже умеренно и только лёдсодержащими астероидами, и только часть планеты от экватора по средние широты. Настал черёд фазы озелененья, после которой атмосфера планеты наполниться кислородом. Но сначала предстояло развернуть и завершить на планете масштабную стройку, чтобы осуществить это, а условия созданные выполнением предыдущей фазы осложняли задачу: частые землетрясения и действия вулканов, да к тому же отсутствие кислорода. Но те сложности были закономерны и известны заранее, поэтому всё необходимое готовилось загодя, и к началу фазы было подготовлено.

Стройку начали с полюсов планеты, где хоть и были значительные отрицательные температуры, а иногда и сильные бураны, зато было относительно спокойно. Полюса стали полигоном, тренировочной базой, где отрабатывали постройку модульных сооружений роботами, а также местом сбора более подробных сведений об изменении планеты, чтобы определить, где именно следует строить кислородные фабрики, необходимые для озелененья.

В обозначенные районы сначала сбросили на парашютах роботов-сборщиков, а после сбрасывали топливо и детали, необходимые для постройки главного модуля, а затем и других: модуля связи, обслуживания, хранения запасов – в общем, всего того, что необходимо для полноценной базы.

Когда стройка полюсных баз завершилась, бомбардировать стали только экватор, так чтобы частично обезопасить средние широты и начать стройку в тех районах. Сначала туда стали сбрасывать марсокаты, которым предстояло обследовать поверхность планеты квадрат за квадратом, чтобы оценить обстановку на месте.

После обследования и определения точек постройки фабрик, началась самая важная и масштабная стройка планеты. В обозначенные районы снова стали спускать роботов и части, из которых собирались сооружения: фабрики, города, туннели. Попутно строился космодром, с которого впоследствии самовозвратные ракеты будут вывозить контейнеры с полезными ископаемыми в космос, а после помещаться на транспортный корабль и отправляться на Землю. Полезные ископаемые на Марсе находились, как установили учёные, в большом количестве не глубоко или совсем на поверхности из-за высокосейсмичности в прошлом. В местах наибольшего их скопления начинали разработки, а для их переработки возводились заводы, чтобы уменьшить, где возможно, кольцо добыча-производство, потому что с Земли приходилось вести буквально всё, а туда лишь сырую руду. А заводы, здесь, на месте, и снижали транспортную неэффективность и ускоряли освоение Марса, так как здесь же руда превращалась в сырьё, а из него производились материалы, необходимые для дальнейшего строительства. Вначале планировали, что часть полезных ископаемых, добытых на астероидах, также будет поступать на заводы, но оказалось, что такая добыча вообще не выгодна, и проще вывозить излишки с Марса, а там сосредоточиться на добыче только редких металлов.

Время шло, и на поверхности Марса то тут, то там появлялись всё новые постройки. Появлялись города, а в них в персонал для непосредственного контроля над ходом работ. Появлялись прозрачные поверхностные туннели, которые соединяли города, заводы, фабрики, космодром. Появлялись кислородные фабрики, они напоминали паутину, где в центре находился головной узел для наблюдения, управления и связи, а от него начиналась и ширилась парниковая сеть. Сеть состояла из соединённых вместе типовых блоков, оборудованных под парники. Впрочем, любые постройки на Марсе строились из таких блоков, но различных размеров и конфигураций. Сами блоки сваривались из прозрачных лёгких и прочных панелей, детали интерьера также сваривались из этих панелей, а после приваривались к стенкам, после в стенках вырезались отверстия для проходов, клапанов или иных целей, так получался требуемый блок. После такие блоки клали прямо на поверхность и закрепляли гибкими тросами к грунту, затем соединяли с другими гофрированными проходами с герметичными клапанами, препятствующими цепной разгерметизации в случаи повреждения одной из них. Такой подход был дёшев, практичен и наиболее безопасен, ведь на планете ещё бушевали сильные ураганы, а иногда и песчаные бури, которые, стоит сказать, и приносили больше всего хлопот, а ещё землетрясения, иногда с разломами и провалами.

Но вернёмся к главной цели озелененья – кислороду. Для его производства в парниках выращивали специально выведенный мох, который быстро размножался, выделял много кислорода и был неприхотлив, но был крайне токсичен. Вредные газы, выделяемые им, хотя и не были большой проблемой для персонала, так как его присутствие в парниках не требовалось, разве что за редкими исключениями, но они были вредны для атмосферы планеты. Над этой сложность ещё долго ломали голову учёные, пока не нашли, как использовать большую их часть в виде топлива, а до этого приходилось сжигать их, тратя драгоценный кислород, или сжимать и вывозить в космос.

Для наилучшего роста мха в парниках поддерживался особый микроклиматом автоматизированной мехотронной системой жизнеподдержания, которая обрабатывая показания различных датчиков, открывала, перекрывала клапана, переключала фильтра и прочими важными действиями поддерживала необходимый состав и концентрацию газов внутри и выпуская наружу излишки газов, необходимые для становления атмосферы Марса. Разнообразный механический труд, как снаружи, так и внутри, выполняли роботы, походившие на пауков – так называемые «бокоходы». В парниках такая конструкция позволяла хорошо перемещаться во всех направлениях с места, и с минимальными повреждениями для растений из-за острых конечностей. И хотя в тесных помещениях они были несколько неуклюжи, зато снаружи такая конструкция давала ряд важных для Марса преимуществ. Бокоходы были устойчивы на неровной поверхности, имели высокую проходимость, и не боялись даже опрокидывания: сами вставали на ноги, могли перемещать тело вертикали: приседать и вытягиваться, к тому же их конечности могли применяться для выполнения простой работы. Для выполнения сложной, специализированной работы у них имелся сверху надстроечный порт, к которому крепились различные надстройки для выполнения таких работ. Конечно, они не моги заменить колёсную технику, так как значительно уступали и по скорости, и по преодолеваемому расстоянию, да и для перевозки грузов они не годились, для этих целей применяли старое доброе колесо, но ему было очень нелегко в марсианских условиях.

Так вот среди свирепых стихий и технических сложностей жил и трудился в прозрачных постройках немногочисленный персонал, который контролировал работу систем, корректировал, исправлял недочёты, иногда непосредственно управлял техникой, а в крайних случаях и сам надевал скафандр и выходил то на поверхность, то в парники. Время от времени откапывал свои постройки после песчаных бурь и поднимал их на новую поверхность, разматывая удерживающие тросы, потом их снова сматывал, когда песок уносило ветром; ремонтировал повреждённую технику и здания. В общем, трудился человек не покладая рук.

Время шло, и планета медленно оживала. Сила магнитного поля росла, что уменьшало сдувание атмосферных газов в космос. Уровень кислорода рос. Атмосферное давление росло. Средняя температура росла. Появлялись незамерзающие водоёмы. В атмосфере, воде и грунте находили бактерии, потом и микроорганизмы. Проводились необходимые исследования, работа двигала задуманное к цели.

Миновало более полутора тысяч лет, и Марс преобразился. Уровень кислорода и атмосферное давление составляли половину земного. Некоторые растения и животные уже плодились самостоятельно. Люди также могли находиться на поверхности планеты без специальных средств. Бомбардировали уже исключительно для поддержания достигнутых условий телами небольшого размера, чтобы они сгорали в атмосфере и не достигали поверхности планеты. И на ночном небе Земли, некогда красноватая точка перестала быть таковой.

Это был тяжёлый и долгий путь, потребовавший труда миллионов людей, сотен человеческих жизней, десятки судеб учёных, посвятивших свою жизнь решению лишь одной какой-нибудь задаче. И всё ради того, чтобы последующие поколения могли жить на когда-то красноватой точке ночного небосклона, тем самым расширив границы разума в этом бездушном пространстве. Это был успех, который предсказать не решался ни один из начинателей. Но обвинять их в маловерии было бы напрасно, ведь кто, как не они, понимали всю сложность задачи и как много поколений лежит между началом и завершением. Но они искренне надеялись, и их надежды оправдались, потому что их последователи верили также искренне и неуклонно следовали их плану.

Логинов

Логинов, приятель Наземного, был программистом. Он пошёл по стопам своего отца – военного программиста, но только по части программирования, а что же по части военного, то и сам отец не советовал ему идти этим путём, и даже помог с тем, чтобы не проходить срочную службу. Так Логинов избежал незавидной участи и сохранил свой живой ум и свободомыслие.

Дело в том, что последняя атака была задолго до рождения Логинова, и даже до рождения его отца; только немногочисленные старики, которые были подростками в то время, были ещё живы и могли рассказать из первых уст о тех событиях. Только вот, рассказы их уже казались какими-то ненастоящими, далёкими и фантастическими. Но беда была в том, что и в самой армии, как будто, воспринимали их так; казалось, что она вообще перестала понимать смысл своего существования. Итогом стал разлад, следом анархия и произвол, а потом из армии стали уходить лучшие люди, лучшие умы – словом, всё то лучше, что всегда является опорой и надеждой для средних. Время шло, мрак сгущался, и даже средние стали избегать её всеми путями. Так армия превратилась в царство мракобесия и грубой силы, как если бы она перешла в крайность, и ум, попадая туда, она ломала, склоняя силой на свою сторону.

Конечно, были умные люди, которые понимали какие угрозы весят над Землёй, и что это уже не дамоклов меч глыбой висящий, а угрозы куда более страшные, ибо невидимы они, и что уму, можно противопоставить только ум. Но что было делать? ломать систему – это жертвы, а насилие для ума неприемлемо. Нет, были люди, которые пытались, но та сила, для которой насилие – само естество, с лёгкостью устраняла их, и тем самым гоня всех к неминуемой пропасти. И как разрешить эту сложную, противоречивую задачу земной ум не находил пока.

Но вернёмся к Логинову. Как уже было сказано ранее, его звали Артём. Рос он в хорошей, образованной семье, и был одним ребёнком, но, не смотря на это, вниманием был обделён, был предоставлен большей частью самому себе. Но с детства окружённый различной вычислительной техникой отца и подобающей литературой он, казалось, не был сильно огорчён этим. Всё свободное время он проводил разбирая и собирая что-то, читая и пиша какие-то программы, запуская и отлаживая их. Так у него развилась любовь к программированию. Так бывает: что больше всего знаешь, то и любишь, словно ты посвящён в нечто таинственное, принадлежишь к некой особой касте; ты постигаешь глубину, в то время как другие как будто бьются с какими-то детскими проблема, и у них ещё на пути тёмный, густой, непроходимый лес, а котором они ещё не знают или даже не подозревают, а может, даже и не узнают, так, пройдут по касательной. А в лесу том можно долго блуждать, и время от времени обнаруживать себя там, где уже бывал, где проходил, и так, постепенно, запоминая, отмечая, научаться ориентироваться в нём.

Само собой, логическим продолжением для него стало поступление в институт вычислительной техники, который он, со всей очевидностью, хорошо окончил, и вышел подготовленным дипломированным специалистом.

После окончания учёбы, отец помог ему устроиться в радиообсерваторию, где он и трудился с тех пор. И хотя быв не сведущ в астрономии и не проявив к ней должного внимания, он прекрасно знал своё дело, чем всех и устраивал. Его подобное также устраивало: он мог всецело сосредоточиться на изучении технических подробностей, потому что его, прежде всего, волновал вопрос «как», а не «почему». И Логинов некоторое время с неподдельным любопытством вникал в устройство: какие методы, библиотеки, системы используются и как они работают; как обрабатываются сигналы, частоты и как собранные с них данные сохраняются и анализируются и другие детали.

Но пытливый ум может быть неугомонен. Спустя время он уже неплохо освоился в этом подлеске. Скучновато стало ему становиться, и взор его стал простираться дальше. Его уже не так заботить стал вопрос тот «как», как «почему»: почему именно эти сигналы? почему именно эти частоты? и другие почему.